Геополитика эпохи эллинизма (Сезон 1. Серия 6)
Предыдущая часть -- Оглавление -- Следующая часть
1.6. КАК УСТРОИТЬ ПРАВИЛЬНЫЙ АПОКАЛИПСИС
Тема: ПРОИСХОЖДЕНИЕ АНТИЧНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Мы выяснили, что «Европа», как отличная от «Азии» ветвь цивилизаций, возникла в тот момент, когда люди научились сочетать эгалитаризм и способность к развитию высокой культуры; когда низы стали цивилизовывать себя сами, без оглядки на высшее сословие. На бытовом уровне это значит, что люди массы, вместо того чтобы душить всех, кто от них чем-то отличается и чем-то их превосходит, стали, наоборот, помогать творцам и изобретателям, поощрять их, мотивировать, награждать уважением и социальным статусом. Вместо того чтобы убивать их на месте, как «кощунников» и «святотатцев», стали делать их своими лидерами и подкладывать под них своих дочерей. Ситуация весьма необычная, если мы вспомним, что и первобытно-варварский социум, и традиционная азиатская община живут в циклическом времени и шарахаются от любых новшеств (кроме, разве что, «закручивания гаек» и выращивания Господина себе на шею). Человек, выбивающийся за рамки привычного и не располагающий Большой Плеткой, в таком обществе должен радоваться уже тому, что его не убили - просто из принципа. Ни племя изначальных варваров, ни старое азиатское общество, даже оставленное без своей сословной элиты, естественным путем никак не смогли бы проэволюционировать в «эгалитарно-развивающийся» социум европейского типа. Массовое, народное желание «инвестировать в развитие» (или хотя бы терпимость к инноваторам) изначально могло появиться только в экс-цивилизованных обществах, переживших Апокалипсис и сохраняющих память о более лучших временах.
Нужна была действительно суровая катастрофа, которая не оставила шансов на выживание тем, кто был способен существовать только по инерции, и дала возможность выжить только гибким и предприимчивым людям. Людям, которые либо сами умели находить новые решения для новых проблем, либо оказались готовы перенимать новшества у других. Что немаловажно, у людей в «Постапокалиптике» еще остается память о том, что можно жить иначе, лучше. Обретаясь на руинах великой цивилизации, они, в массе, понимают, что многое утратили, и ценят тех, кто сохраняет остатки прежних знаний и навыков, либо способен воспроизвести утраченное каким-то иным, новоизобретенным способом. Старые спецы, как и новые изобретатели, в оправившемся от первого шока постапокалиптическом мире не умрут от голода и всегда будут востребованы, пусть и не на 100% своих знаний и способностей.
Иллюстрация 1.6.1. Пример полезного постапокалиптического ноу хау.
Но обычно этот короткий период «эгалитарного развития» быстро заканчивается, поскольку начинается восстановление социальных иерархий. Приходит «барин с кнутом» и все возвращается на круги своя, к «нормальной» азиатской государственности. Если по какой-то причине в одном из регионов постапокалиптического мира это восстановление задерживается, то он, скорее всего, станет жертвой других регионов, быстрее вступивших на «нормальный» путь. Получается, что «обычный», «ординарный» Апокалипсис в первом попавшемся регионе не мог привести к рождению Европы. Потребовалось сочетание целого ряда факторов. Давайте суммируем все, что говорят на эту тему исследователи, и добавим кое-что от себя из соображений здравого смысла.
1) Апокалипсис должен смести не один регион (что сделало бы его просто легкой добычей соседей), а погрузить в долгий кризис всю «мировую систему». Именно это произошло на исходе Бронзового века, когда была разрушена изрядная часть известных нам городских центров цивилизованного мира.
Иллюстрация 1.6.2. Карта из книги Роберта Дрюса «Конец Бронзового века» (Drews R. “The end of the Bronze Age: Changes in Warfare and the catastrophe ca. 1200 BC” (1995)). На ней отмечены крупные городские центры, которые, по данным археологии, были разрушены в конце XIII - XII вв. до н.э. Многие из них после этого не возродились.
2) Необходимо окраинное, изолированное положение региона в рамках цивилизации, чтобы он получил фору, пока азиатская элитарность будет восстанавливаться в центральных областях и ей будет не до удаленных окраин. Греция относительно Ближнего Востока как раз и была периферийным заморским регионом, в наибольшей степени удаленным от доминирующих центров цивилизации. Азиатская имперская элита «вспомнила» о Греции только в середине VI в. до н.э., через шесть веков после Апокалипсиса, когда эллинский «ракоскорпион» уже успел окуклиться и отрастить клешни.
3) Пред-апокалиптическая азиатская модель социального устройства не должна быть эндогенной для данного региона. Это результат недавнего заимствования или завоевания. Поэтому, потеряв образованную элиту и попав в изоляцию от Азии, регион не будет автоматически воспроизводить старую модель социального устройства и попробует что-то другое. Именно это и случилось в Греции. Микенская цивилизация в континентальной Греции появилась в XVII-XVI вв. до н.э. сразу «под ключ», практически в готовом виде, и была собрана из элементов, которые гораздо раньше появились в Азии. Так или иначе, она была привнесена извне, не являлась «родной» для региона. Избавившись от микенской элиты, греки затем не смогли воспроизвести азиатскую цивилизацию путем естественного развития. Им пришлось изобретать цивилизацию, следуя собственным народным инстинктам, и эти инстинкты вывели их на другую дорогу.
4) Революция в военном деле, усиливающая потенциал небольших эгалитарных обществ, дала бы эгалитарному региону больше шансов сохранить самостоятельность и собственный путь развития перед лицом внешней азиатской угрозы. Именно такая революция случилась в преддверии Апокалипсиса (что мы подробно осуждали в Главе 1.4). Совершенствование тактики и вооружения пехоты превратило колесницы, некогда элитарный «убер-юнит», во вспомогательный род войск. Демократизация военного дела, пришедшая на смену военной элитарности, уравняла военную мощь небольших эгалитарных милитаризованных общин и крупных государств, где большая часть населения низведена до уровня демилитаризованных налогоплательщиков.
5) В идеальном варианте Апокалипсис должен совпасть с революцией в сфере технологий, увеличивающей экономические возможности небольших изолированных сообществ. Новые технологии должны как можно дальше отодвинуть момент, когда развитие изолированного от азиатского мира-экономики эгалитарного региона упрется в «потолок», требующий более высокого уровня организованности и обмена с внешним миром. В идеале, новые технологии должны позволить небольшому социуму достигнуть пред-апокалиптического уровня экономического развития, не прибегая к азиатской модели. Именно это случилось в Греции в эпоху Темных веков: произошел переход от Бронзового века к Железному.
Железная металлургия пришла в Грецию еще в микенские времена, но массового распространения достигла только после Апокалипсиса. Бронзу и сырье для ее производства (особенно олово) приходилось привозить в Грецию из-за рубежа, обменивая на что-то другое. В микенское время бронза был дорогой, ее было немного и ее распределением заведовали дворцы правителей. Контроль над металлом и организация внешней торговли, необходимой для его получения, усиливали могущество микенских владык и были фактором, толкавшим развитие социума на азиатский манер, в русло централизованной дворцовой экономики. Напротив, железо, на том уровне потребностей, могло производиться из местного сырья. Оно получалось дешевле, доступнее и не требовало «надстройки» в виде государства. Переход от бронзы к железу позволил Греции долгое время развиваться в формате небольших эгалитарных сообществ, изолированно от мира, находящегося за рамками Эгеиды.
Дефицит бронзы, наступивший из-за прекращения международной торговли, заставил металлургов поработать над упрощением и удешевлением производства железа, а также над тем, чтобы сделать железные изделия более качественными. Изначально качество железных изделий оставляло желать лучшего, а кроме того, переход на железо затруднял серийное производство. Если бронзу можно отливать, используя стандартные формы, то железо в древности полностью расплавить не получалось, приходилось его ковать, и каждый изготовленный предмет был по сути индивидуальным. Цивилизация при переходе с бронзы на железо теряла бонус масштаба, который дает серийное производство, и возвращалась на уровень кустарей-одиночек, свойственный отсталым нецивизованным народам (еще один бонус для последних). По этой причине регионы старой цивилизации не спешили переходить на железо. За время «Темных веков» одичавшие греки, по необходимости, выбились в мировые лидеры в этой сфере и первыми достигли тех преимуществ, которые дает железо. Впоследствии, уже разбогатев, наладив торговлю и получив доступ к бронзе, античные эллины вернулись от железа к бронзе по многим позициям, кроме одной - оружие и инструменты, где требуется острая кромка. В этой сфере, ключевой для экономики и безопасности, железо, после должного совершенствования технологии, заметно превосходит бронзу и позволяет добиться большего эффекта при тех же трудозатратах.
5) География региона должна способствовать развитию сильных и независимых локальных общин. В то же время она должна помогать внутрирегиональным контактами и обменам. Это мы и наблюдаем в Эгеиде: множество островов, а в континентальной части - множество небольших долин, защищенных горами. Изрезанная береговая линия повсеместно обеспечивает выход к морю. Это облегчает внутрирегиональную торговлю (для которой при таких расстояниях достаточно обычной лодки), но в то же время несет угрозу пиратских набегов. Эта угроза не столь велика, чтобы уничтожить общины или заставить их объединиться в единую державу в рамках целого региона, но она стимулирует каждую из них быть внутренне сплоченной, готовой к обороне и живущей компактно, т.е. подталкивает к развитию в сторону прото-полиса.
Иллюстрация 1.6.3. Схема «правильного Апокалипсиса», где мы собрали все существенные факторы, необходимые для того, чтобы «алхимически преобразовать» деградировавшую азиатскую окраину в Элладу.
Итак, Европу, то есть «цивилизацию эгалитарного развития», породил мировой Апокалипсис, оставивший в изоляции периферийный регион, лишь недавно цивилизованный и не способный возродить самостоятельно иерархический социум азиатского типа. При этом Апокалипсис случился в момент демократизации военного дела и перехода к железной технологической базе, более удобной для развития и самозащиты небольших эгалитарных сообществ, чем прежняя бронзовая. География региона также способствовала развитию небольших, сплоченных эгалитарных образований, связанных между собой.
Получается, что Европа возникла на нашей планете в результате случайного сочетания факторов. Априори такое сочетание гарантировать было невозможно. Если бы хотя бы один из этих факторов «не попал в салат», то, возможно, никакой Европы не получилось бы. Вместо Эллады на микенских руинах возникло бы стандартное царство ближневосточного типа, «Неомикены». А побережье Средиземноморье, колонизируемое этими «новыми микенцами» и финикийцами, превратилось бы в продолжение Ближнего Востока, в «Большой Левант». Народы северной и центральной Европы, получая свет цивилизации от левантийцев, а не от греко-римлян, развились бы в нечто подобное армянам, персам, таджикам, пуштунам, хиндустанцам. Все перечисленные народы - индоевропейцы по происхождению, что отнюдь не помешало им стать «классическими азиатами». Единство культурного ландшафта в рамках всего цивилизованного мира поощряло бы миграцию населения и полное слияние с Азией. При таком развитии событий, разве что в Индонезии или в Карибском регионе (с их «Эгейской» географией) впоследствии могло бы зародиться некое подобие Европы. Опять же, при стечении целого ряда обстоятельств.
Эти рассуждения позволяют сделать еще один любопытный вывод. Если Европа - это историческая случайность, то другие космические цивилизации в своем развитии, вероятно, прошли мимо «европейского выбора». Нужно заранее готовиться к тому, что «зеленые человечки», прилетевшие к нам из космоса, будут по складу души не «европейцами», а «китайцами» или «древними египтянами».
Далее мы рассмотрим расово-этнический фактор, неожиданно оказавшийся за бортом нашего исследования: какую роль сыграли в рождении Эллады индоевропейцы, и насколько вообще они были нужны для возникновения европейской цивилизации.
Продолжение
Примечание об источниках. Источники фактических данных и общей картины произошедшего уже рассмотрены в аналогичном примечании к Главе 1.4. В принципе, для получения этой картины можно ограничиться обстоятельной книгой Ю.В. Андреева «От Евразии к Европе. Крит и Эгейский мир в эпоху бронзы и раннего железа (III - начало I тыс. до н.э.)» (1998). Что касается отдельных «факторов Апокалипсиса», то №1-3 и 6 выводятся чисто логически из ряда общих мест древней истории. №4 основательнее всего проработан Робертом Дрюсом в книге «Конец Бронзового Века». На №5 первым серьезное внимание обратил, по-видимому, Гордон Чайлд. Приведу здесь пересказ его концепции в книге Андреева:
«Высказанная в 1942 г. мысль Гордона Чайлда о “демократизирующем” воздействии железа на сельское хозяйство, ремесленное производство и военное дело едва ли может быть сейчас оспорена, и пример послемикенской Греции здесь как нельзя более уместен. Открытие способа обработки железа имело своим основным результатом резкое увеличение общей массы металла, находящегося в обращении, и, следовательно, более равномерное распределение его запасов между отдельными производственными ячейками, т. е. патриархальными семьями. Благодаря более дешевым и вместе с тем более эффективным орудиям труда вырос экономический потенциал малой семьи, и в то же время уменьшилась ее зависимость от социальных организмов второго и третьего порядка, т. е. большой семьи, рода, общины и т. д. Широкое внедрение железа в экономику Греции сделало невозможным ее возвращение вспять к централизованным дворцовым хозяйствам микенской эпохи. Эта система хозяйственной интеграции в значительной мере базировалась на государственной монополии в металлургии и некоторых других ведущих отраслях ремесленного производства и теперь, когда основной индустриальный металл стал практически общедоступен, перестала себя оправдывать. Таким образом, в ситуации, сложившейся после падения микенской цивилизации, железо должно было сыграть роль своеобразного катализатора, значительно ускорившего процесс нарастания частнособственнических, индивидуалистических тенденций в социально-экономическом развитии греческого общества, благодаря чему его структура стала более подвижной и пластичной, легче поддающейся всевозможным изменениям».
Ради справедливости стоит добавить, что концепция самого Андреева, книгу которого обязательно должен прочитать всякий ненавистник российского «евразийства», выходит за рамки описанного здесь технологического детерминизма. Для него главным основанием заката микенцев и последующего перехода к эллинству было духовное измельчание и бюрократизация элиты микенского мира, ее впадение в «брежневизм». Несомненно, на эту концепцию повлияла картина заката социалистического строя в СССР, которая омрачила последние годы жизни маститого советского антиковеда и подвинула его от строгостей марксистской исторической методологии к мистико-романтическим вольностям в духе Шпенглера.
1.6. КАК УСТРОИТЬ ПРАВИЛЬНЫЙ АПОКАЛИПСИС
Тема: ПРОИСХОЖДЕНИЕ АНТИЧНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Мы выяснили, что «Европа», как отличная от «Азии» ветвь цивилизаций, возникла в тот момент, когда люди научились сочетать эгалитаризм и способность к развитию высокой культуры; когда низы стали цивилизовывать себя сами, без оглядки на высшее сословие. На бытовом уровне это значит, что люди массы, вместо того чтобы душить всех, кто от них чем-то отличается и чем-то их превосходит, стали, наоборот, помогать творцам и изобретателям, поощрять их, мотивировать, награждать уважением и социальным статусом. Вместо того чтобы убивать их на месте, как «кощунников» и «святотатцев», стали делать их своими лидерами и подкладывать под них своих дочерей. Ситуация весьма необычная, если мы вспомним, что и первобытно-варварский социум, и традиционная азиатская община живут в циклическом времени и шарахаются от любых новшеств (кроме, разве что, «закручивания гаек» и выращивания Господина себе на шею). Человек, выбивающийся за рамки привычного и не располагающий Большой Плеткой, в таком обществе должен радоваться уже тому, что его не убили - просто из принципа. Ни племя изначальных варваров, ни старое азиатское общество, даже оставленное без своей сословной элиты, естественным путем никак не смогли бы проэволюционировать в «эгалитарно-развивающийся» социум европейского типа. Массовое, народное желание «инвестировать в развитие» (или хотя бы терпимость к инноваторам) изначально могло появиться только в экс-цивилизованных обществах, переживших Апокалипсис и сохраняющих память о более лучших временах.
Нужна была действительно суровая катастрофа, которая не оставила шансов на выживание тем, кто был способен существовать только по инерции, и дала возможность выжить только гибким и предприимчивым людям. Людям, которые либо сами умели находить новые решения для новых проблем, либо оказались готовы перенимать новшества у других. Что немаловажно, у людей в «Постапокалиптике» еще остается память о том, что можно жить иначе, лучше. Обретаясь на руинах великой цивилизации, они, в массе, понимают, что многое утратили, и ценят тех, кто сохраняет остатки прежних знаний и навыков, либо способен воспроизвести утраченное каким-то иным, новоизобретенным способом. Старые спецы, как и новые изобретатели, в оправившемся от первого шока постапокалиптическом мире не умрут от голода и всегда будут востребованы, пусть и не на 100% своих знаний и способностей.
Иллюстрация 1.6.1. Пример полезного постапокалиптического ноу хау.
Но обычно этот короткий период «эгалитарного развития» быстро заканчивается, поскольку начинается восстановление социальных иерархий. Приходит «барин с кнутом» и все возвращается на круги своя, к «нормальной» азиатской государственности. Если по какой-то причине в одном из регионов постапокалиптического мира это восстановление задерживается, то он, скорее всего, станет жертвой других регионов, быстрее вступивших на «нормальный» путь. Получается, что «обычный», «ординарный» Апокалипсис в первом попавшемся регионе не мог привести к рождению Европы. Потребовалось сочетание целого ряда факторов. Давайте суммируем все, что говорят на эту тему исследователи, и добавим кое-что от себя из соображений здравого смысла.
1) Апокалипсис должен смести не один регион (что сделало бы его просто легкой добычей соседей), а погрузить в долгий кризис всю «мировую систему». Именно это произошло на исходе Бронзового века, когда была разрушена изрядная часть известных нам городских центров цивилизованного мира.
Иллюстрация 1.6.2. Карта из книги Роберта Дрюса «Конец Бронзового века» (Drews R. “The end of the Bronze Age: Changes in Warfare and the catastrophe ca. 1200 BC” (1995)). На ней отмечены крупные городские центры, которые, по данным археологии, были разрушены в конце XIII - XII вв. до н.э. Многие из них после этого не возродились.
2) Необходимо окраинное, изолированное положение региона в рамках цивилизации, чтобы он получил фору, пока азиатская элитарность будет восстанавливаться в центральных областях и ей будет не до удаленных окраин. Греция относительно Ближнего Востока как раз и была периферийным заморским регионом, в наибольшей степени удаленным от доминирующих центров цивилизации. Азиатская имперская элита «вспомнила» о Греции только в середине VI в. до н.э., через шесть веков после Апокалипсиса, когда эллинский «ракоскорпион» уже успел окуклиться и отрастить клешни.
3) Пред-апокалиптическая азиатская модель социального устройства не должна быть эндогенной для данного региона. Это результат недавнего заимствования или завоевания. Поэтому, потеряв образованную элиту и попав в изоляцию от Азии, регион не будет автоматически воспроизводить старую модель социального устройства и попробует что-то другое. Именно это и случилось в Греции. Микенская цивилизация в континентальной Греции появилась в XVII-XVI вв. до н.э. сразу «под ключ», практически в готовом виде, и была собрана из элементов, которые гораздо раньше появились в Азии. Так или иначе, она была привнесена извне, не являлась «родной» для региона. Избавившись от микенской элиты, греки затем не смогли воспроизвести азиатскую цивилизацию путем естественного развития. Им пришлось изобретать цивилизацию, следуя собственным народным инстинктам, и эти инстинкты вывели их на другую дорогу.
4) Революция в военном деле, усиливающая потенциал небольших эгалитарных обществ, дала бы эгалитарному региону больше шансов сохранить самостоятельность и собственный путь развития перед лицом внешней азиатской угрозы. Именно такая революция случилась в преддверии Апокалипсиса (что мы подробно осуждали в Главе 1.4). Совершенствование тактики и вооружения пехоты превратило колесницы, некогда элитарный «убер-юнит», во вспомогательный род войск. Демократизация военного дела, пришедшая на смену военной элитарности, уравняла военную мощь небольших эгалитарных милитаризованных общин и крупных государств, где большая часть населения низведена до уровня демилитаризованных налогоплательщиков.
5) В идеальном варианте Апокалипсис должен совпасть с революцией в сфере технологий, увеличивающей экономические возможности небольших изолированных сообществ. Новые технологии должны как можно дальше отодвинуть момент, когда развитие изолированного от азиатского мира-экономики эгалитарного региона упрется в «потолок», требующий более высокого уровня организованности и обмена с внешним миром. В идеале, новые технологии должны позволить небольшому социуму достигнуть пред-апокалиптического уровня экономического развития, не прибегая к азиатской модели. Именно это случилось в Греции в эпоху Темных веков: произошел переход от Бронзового века к Железному.
Железная металлургия пришла в Грецию еще в микенские времена, но массового распространения достигла только после Апокалипсиса. Бронзу и сырье для ее производства (особенно олово) приходилось привозить в Грецию из-за рубежа, обменивая на что-то другое. В микенское время бронза был дорогой, ее было немного и ее распределением заведовали дворцы правителей. Контроль над металлом и организация внешней торговли, необходимой для его получения, усиливали могущество микенских владык и были фактором, толкавшим развитие социума на азиатский манер, в русло централизованной дворцовой экономики. Напротив, железо, на том уровне потребностей, могло производиться из местного сырья. Оно получалось дешевле, доступнее и не требовало «надстройки» в виде государства. Переход от бронзы к железу позволил Греции долгое время развиваться в формате небольших эгалитарных сообществ, изолированно от мира, находящегося за рамками Эгеиды.
Дефицит бронзы, наступивший из-за прекращения международной торговли, заставил металлургов поработать над упрощением и удешевлением производства железа, а также над тем, чтобы сделать железные изделия более качественными. Изначально качество железных изделий оставляло желать лучшего, а кроме того, переход на железо затруднял серийное производство. Если бронзу можно отливать, используя стандартные формы, то железо в древности полностью расплавить не получалось, приходилось его ковать, и каждый изготовленный предмет был по сути индивидуальным. Цивилизация при переходе с бронзы на железо теряла бонус масштаба, который дает серийное производство, и возвращалась на уровень кустарей-одиночек, свойственный отсталым нецивизованным народам (еще один бонус для последних). По этой причине регионы старой цивилизации не спешили переходить на железо. За время «Темных веков» одичавшие греки, по необходимости, выбились в мировые лидеры в этой сфере и первыми достигли тех преимуществ, которые дает железо. Впоследствии, уже разбогатев, наладив торговлю и получив доступ к бронзе, античные эллины вернулись от железа к бронзе по многим позициям, кроме одной - оружие и инструменты, где требуется острая кромка. В этой сфере, ключевой для экономики и безопасности, железо, после должного совершенствования технологии, заметно превосходит бронзу и позволяет добиться большего эффекта при тех же трудозатратах.
5) География региона должна способствовать развитию сильных и независимых локальных общин. В то же время она должна помогать внутрирегиональным контактами и обменам. Это мы и наблюдаем в Эгеиде: множество островов, а в континентальной части - множество небольших долин, защищенных горами. Изрезанная береговая линия повсеместно обеспечивает выход к морю. Это облегчает внутрирегиональную торговлю (для которой при таких расстояниях достаточно обычной лодки), но в то же время несет угрозу пиратских набегов. Эта угроза не столь велика, чтобы уничтожить общины или заставить их объединиться в единую державу в рамках целого региона, но она стимулирует каждую из них быть внутренне сплоченной, готовой к обороне и живущей компактно, т.е. подталкивает к развитию в сторону прото-полиса.
Иллюстрация 1.6.3. Схема «правильного Апокалипсиса», где мы собрали все существенные факторы, необходимые для того, чтобы «алхимически преобразовать» деградировавшую азиатскую окраину в Элладу.
Итак, Европу, то есть «цивилизацию эгалитарного развития», породил мировой Апокалипсис, оставивший в изоляции периферийный регион, лишь недавно цивилизованный и не способный возродить самостоятельно иерархический социум азиатского типа. При этом Апокалипсис случился в момент демократизации военного дела и перехода к железной технологической базе, более удобной для развития и самозащиты небольших эгалитарных сообществ, чем прежняя бронзовая. География региона также способствовала развитию небольших, сплоченных эгалитарных образований, связанных между собой.
Получается, что Европа возникла на нашей планете в результате случайного сочетания факторов. Априори такое сочетание гарантировать было невозможно. Если бы хотя бы один из этих факторов «не попал в салат», то, возможно, никакой Европы не получилось бы. Вместо Эллады на микенских руинах возникло бы стандартное царство ближневосточного типа, «Неомикены». А побережье Средиземноморье, колонизируемое этими «новыми микенцами» и финикийцами, превратилось бы в продолжение Ближнего Востока, в «Большой Левант». Народы северной и центральной Европы, получая свет цивилизации от левантийцев, а не от греко-римлян, развились бы в нечто подобное армянам, персам, таджикам, пуштунам, хиндустанцам. Все перечисленные народы - индоевропейцы по происхождению, что отнюдь не помешало им стать «классическими азиатами». Единство культурного ландшафта в рамках всего цивилизованного мира поощряло бы миграцию населения и полное слияние с Азией. При таком развитии событий, разве что в Индонезии или в Карибском регионе (с их «Эгейской» географией) впоследствии могло бы зародиться некое подобие Европы. Опять же, при стечении целого ряда обстоятельств.
Эти рассуждения позволяют сделать еще один любопытный вывод. Если Европа - это историческая случайность, то другие космические цивилизации в своем развитии, вероятно, прошли мимо «европейского выбора». Нужно заранее готовиться к тому, что «зеленые человечки», прилетевшие к нам из космоса, будут по складу души не «европейцами», а «китайцами» или «древними египтянами».
Далее мы рассмотрим расово-этнический фактор, неожиданно оказавшийся за бортом нашего исследования: какую роль сыграли в рождении Эллады индоевропейцы, и насколько вообще они были нужны для возникновения европейской цивилизации.
Продолжение
Примечание об источниках. Источники фактических данных и общей картины произошедшего уже рассмотрены в аналогичном примечании к Главе 1.4. В принципе, для получения этой картины можно ограничиться обстоятельной книгой Ю.В. Андреева «От Евразии к Европе. Крит и Эгейский мир в эпоху бронзы и раннего железа (III - начало I тыс. до н.э.)» (1998). Что касается отдельных «факторов Апокалипсиса», то №1-3 и 6 выводятся чисто логически из ряда общих мест древней истории. №4 основательнее всего проработан Робертом Дрюсом в книге «Конец Бронзового Века». На №5 первым серьезное внимание обратил, по-видимому, Гордон Чайлд. Приведу здесь пересказ его концепции в книге Андреева:
«Высказанная в 1942 г. мысль Гордона Чайлда о “демократизирующем” воздействии железа на сельское хозяйство, ремесленное производство и военное дело едва ли может быть сейчас оспорена, и пример послемикенской Греции здесь как нельзя более уместен. Открытие способа обработки железа имело своим основным результатом резкое увеличение общей массы металла, находящегося в обращении, и, следовательно, более равномерное распределение его запасов между отдельными производственными ячейками, т. е. патриархальными семьями. Благодаря более дешевым и вместе с тем более эффективным орудиям труда вырос экономический потенциал малой семьи, и в то же время уменьшилась ее зависимость от социальных организмов второго и третьего порядка, т. е. большой семьи, рода, общины и т. д. Широкое внедрение железа в экономику Греции сделало невозможным ее возвращение вспять к централизованным дворцовым хозяйствам микенской эпохи. Эта система хозяйственной интеграции в значительной мере базировалась на государственной монополии в металлургии и некоторых других ведущих отраслях ремесленного производства и теперь, когда основной индустриальный металл стал практически общедоступен, перестала себя оправдывать. Таким образом, в ситуации, сложившейся после падения микенской цивилизации, железо должно было сыграть роль своеобразного катализатора, значительно ускорившего процесс нарастания частнособственнических, индивидуалистических тенденций в социально-экономическом развитии греческого общества, благодаря чему его структура стала более подвижной и пластичной, легче поддающейся всевозможным изменениям».
Ради справедливости стоит добавить, что концепция самого Андреева, книгу которого обязательно должен прочитать всякий ненавистник российского «евразийства», выходит за рамки описанного здесь технологического детерминизма. Для него главным основанием заката микенцев и последующего перехода к эллинству было духовное измельчание и бюрократизация элиты микенского мира, ее впадение в «брежневизм». Несомненно, на эту концепцию повлияла картина заката социалистического строя в СССР, которая омрачила последние годы жизни маститого советского антиковеда и подвинула его от строгостей марксистской исторической методологии к мистико-романтическим вольностям в духе Шпенглера.