Опять про фотографические штучки-дрючки или второе явление героя
Вы помните любвеобильного фотографа Алонкина, который поспешно бросил свою фотографию на помощника, сбегая из города?
(все фото кликабельны)
Так вот человек на переднем плане в белой рубашке - это тот самый помощник и есть. Зовут его Александр Кузьмич Джанаев-Хетагуров, но весь Владикавказ знал его под именем Садулла.
Вообще клички или ласкательные имена в Осетии это совершенно особая тема, требующая, как мне кажется, отдельного исследования. Отчего-то клички тут приживаются и путешествуют с человеком всю его жизнь. Доходит, порой, до смешного: какая-нибудь столетняя старушка до конца жизни может оставаться Олечкой, Мусей, или Варечкой, а какой-нибудь здоровый дядька может быть Кесом, Бесом, Сосом и т.д. Прозвища тут рождаются, будто, на пустом месте, трансформируясь из фамилий, имен, или ж просто на ровном месте. Например, моего мужа, по паспорту зовут Володя, но полгорода знает его как Филиппа. Оттого мне попытались в свое время приклеить прозвище Филиппинка, впрочем, с моим суровым норовом, кличка эта не прижилась. Отчасти подобное было обусловлено сложностью произношения осетинских имен для русского языка, и непривычностью для русского уха. Потому у осетина, подчас, было два имени, русское (по паспорту) и домашнее осетинское. Но не в этом даже дело. Дело в том, что в среде интеллигенции краткие имена или клички в одно время стали настолько модны, что вросли в нечто определяющее «кастовую» принадлежность. Например, Григорий (Гриш) Плиев, Дабе Мамсуров, Бибо Ватаев, Коста (Котик) Бирагов и т.д.,и упоминались в разговорах не иначе как Гриш, Дабе, Бибо, и главное, все понимали о ком речь. Оттого подобные прозвища (сокращенные имена) в какой-то момент сильно напоминали рыцарский титул, как допустим, в Англии достаточно сказать сэр Шон, чтобы все поняли, что речь о Коннери, или сэр Пол (Маккартни). Но, то было лирическое отступление. Вернемся к нашему герою.
Мне так и не удалось найти ни одной связной биографии Садуллы, но одно известно точно - он был выдающимся человеком. Получив в «наследство» от сбежавшего шефа фотоателье, Александр Кузьмич довольно быстро поставил дело на широкую ногу. Нужно сказать, что в среде фотографов Владикавказа он считался скорее середнячком, на фоне Рогозинского, Квитона, Липавого, возможно так и было, однако в большинстве осетинских семей хранятся дореволюционные фотографии, сделанные именно в ателье Джанаева-Хетагурова. Именно его рукой были запечатлены лица осетин конца ХIX - начала XX века.
Второй же заслугой Садуллы было то, что он, практически единственный, вышел из стен студии и стал снимать виды Кавказа. Он наладил выпуск открыток с видами Владикавказа и Кавказских гор, которые довольно споро раскупались.
Меж тем, Садулла входил в тогдашнюю Владикавказскую элиту, дружил со многими ее представителями, и, как многие тогда, занимался благотворительностью. Несколько лет подряд в его фотоателье проводился благотворительный базар, все средства от которого передавались в пользу малоимущих.
Поддерживал Садулла и Коста, выручал в трудную минуту.
Думаю, Садулла был для Коста «младшим», и хоть в их отношениях были разногласия, порой, они дружили. Об этом свидетельствуют известные всем записки: «Дорогой Садулла! Мне нужны два рубля на хозяйственные нужды. Пришли их с подателем. Коста», «Садулла, пришли один рубль - на чай и сахар. Твой Коста», «Садулла, пришли на домашний обиход один рубль. Твой Коста», «Садулла, у меня страшное биение сердца, все тело дрожит, скорей доктора!». И, по всей видимости, Садулла присылал деньги, посылал за доктором, выполнял поручения, и т.д. Кроме того, Садулла много фотографировал поэта, почти все фотографии Коста принадлежат руке Александра Кузьмича.
Занимался он и издательской деятельностью. Принимал участие в выпусках газеты «Терек» и, кажется, «Казбек», оттого после революции можно было говорить о том, что был он подпольщиком. Впрочем, вряд ли это было в полной мере так.
Был он женат, имел сыновей и дочь. Сыновья его стали рабочими, а дочь была больна туберкулезом. Впрочем, когда в 21 году вдову Садуллы и его детей выселяли из собственного дома, это не учли, как не учли и «подпольную деятельность» фотографа.
В нашей фотографической коллекции с именем Александра Кузьмича Джанаева - Хетагурова связаны два самых старых экспоната. Вот эти объективы.
Если в то время химикалии для проявки и печати еще можно было заказать у фирмы Пате, о которой мы поговорим чуть позже, то сами аппараты можно было купить только заграницей, или ж в столице.
Объективы эти датируются скорее всего концом ХIX века и, как мы предполагаем, первоначально принадлежали еще Алонкину, а после, вместе со всей аппаратурой, достался Садулле.
Куплены они был у родственника Александра Кузьмича, который довольно долгое время работал у него подручным, а после смерти Александра Кузьмича оказался наследником его зачахшего уже тогда дела.
UPD от Марины. Годы жизни Александра Кузмича Джанаева-Хетагурова (1873 - 7.07.1918)
(все фото кликабельны)
Так вот человек на переднем плане в белой рубашке - это тот самый помощник и есть. Зовут его Александр Кузьмич Джанаев-Хетагуров, но весь Владикавказ знал его под именем Садулла.
Вообще клички или ласкательные имена в Осетии это совершенно особая тема, требующая, как мне кажется, отдельного исследования. Отчего-то клички тут приживаются и путешествуют с человеком всю его жизнь. Доходит, порой, до смешного: какая-нибудь столетняя старушка до конца жизни может оставаться Олечкой, Мусей, или Варечкой, а какой-нибудь здоровый дядька может быть Кесом, Бесом, Сосом и т.д. Прозвища тут рождаются, будто, на пустом месте, трансформируясь из фамилий, имен, или ж просто на ровном месте. Например, моего мужа, по паспорту зовут Володя, но полгорода знает его как Филиппа. Оттого мне попытались в свое время приклеить прозвище Филиппинка, впрочем, с моим суровым норовом, кличка эта не прижилась. Отчасти подобное было обусловлено сложностью произношения осетинских имен для русского языка, и непривычностью для русского уха. Потому у осетина, подчас, было два имени, русское (по паспорту) и домашнее осетинское. Но не в этом даже дело. Дело в том, что в среде интеллигенции краткие имена или клички в одно время стали настолько модны, что вросли в нечто определяющее «кастовую» принадлежность. Например, Григорий (Гриш) Плиев, Дабе Мамсуров, Бибо Ватаев, Коста (Котик) Бирагов и т.д.,и упоминались в разговорах не иначе как Гриш, Дабе, Бибо, и главное, все понимали о ком речь. Оттого подобные прозвища (сокращенные имена) в какой-то момент сильно напоминали рыцарский титул, как допустим, в Англии достаточно сказать сэр Шон, чтобы все поняли, что речь о Коннери, или сэр Пол (Маккартни). Но, то было лирическое отступление. Вернемся к нашему герою.
Мне так и не удалось найти ни одной связной биографии Садуллы, но одно известно точно - он был выдающимся человеком. Получив в «наследство» от сбежавшего шефа фотоателье, Александр Кузьмич довольно быстро поставил дело на широкую ногу. Нужно сказать, что в среде фотографов Владикавказа он считался скорее середнячком, на фоне Рогозинского, Квитона, Липавого, возможно так и было, однако в большинстве осетинских семей хранятся дореволюционные фотографии, сделанные именно в ателье Джанаева-Хетагурова. Именно его рукой были запечатлены лица осетин конца ХIX - начала XX века.
Второй же заслугой Садуллы было то, что он, практически единственный, вышел из стен студии и стал снимать виды Кавказа. Он наладил выпуск открыток с видами Владикавказа и Кавказских гор, которые довольно споро раскупались.
Меж тем, Садулла входил в тогдашнюю Владикавказскую элиту, дружил со многими ее представителями, и, как многие тогда, занимался благотворительностью. Несколько лет подряд в его фотоателье проводился благотворительный базар, все средства от которого передавались в пользу малоимущих.
Поддерживал Садулла и Коста, выручал в трудную минуту.
Думаю, Садулла был для Коста «младшим», и хоть в их отношениях были разногласия, порой, они дружили. Об этом свидетельствуют известные всем записки: «Дорогой Садулла! Мне нужны два рубля на хозяйственные нужды. Пришли их с подателем. Коста», «Садулла, пришли один рубль - на чай и сахар. Твой Коста», «Садулла, пришли на домашний обиход один рубль. Твой Коста», «Садулла, у меня страшное биение сердца, все тело дрожит, скорей доктора!». И, по всей видимости, Садулла присылал деньги, посылал за доктором, выполнял поручения, и т.д. Кроме того, Садулла много фотографировал поэта, почти все фотографии Коста принадлежат руке Александра Кузьмича.
Занимался он и издательской деятельностью. Принимал участие в выпусках газеты «Терек» и, кажется, «Казбек», оттого после революции можно было говорить о том, что был он подпольщиком. Впрочем, вряд ли это было в полной мере так.
Был он женат, имел сыновей и дочь. Сыновья его стали рабочими, а дочь была больна туберкулезом. Впрочем, когда в 21 году вдову Садуллы и его детей выселяли из собственного дома, это не учли, как не учли и «подпольную деятельность» фотографа.
В нашей фотографической коллекции с именем Александра Кузьмича Джанаева - Хетагурова связаны два самых старых экспоната. Вот эти объективы.
Если в то время химикалии для проявки и печати еще можно было заказать у фирмы Пате, о которой мы поговорим чуть позже, то сами аппараты можно было купить только заграницей, или ж в столице.
Объективы эти датируются скорее всего концом ХIX века и, как мы предполагаем, первоначально принадлежали еще Алонкину, а после, вместе со всей аппаратурой, достался Садулле.
Куплены они был у родственника Александра Кузьмича, который довольно долгое время работал у него подручным, а после смерти Александра Кузьмича оказался наследником его зачахшего уже тогда дела.
UPD от Марины. Годы жизни Александра Кузмича Джанаева-Хетагурова (1873 - 7.07.1918)