Могила Антония Язвинского на католическом кладбище в Тимковичах.
На старом католическом кладбище местечка Тимковичи особо привлекает внимание своим видом один памятник. Ещё большее удивление и любопытство пробуждается, при чтении надписи на нём. А уж когда узнаёшь, чья персона скрывается за этим надгробием, и вовсе понимаешь, что здесь в Тимковичах сокрыто настоящее историческое сокровище! Именно здесь, в Тимковичах, совершенно безвестно покоится один из выдающихся людей нашей земли, человек поистине европейской славы!
Вот этот памятник (кликабельно):
Antoniemu
synowi Feliksa I Katarzyny
z Uzlowskich
JAZWINSKIEMU
Doktorowi Filozofii
Kapitanowi Artylery 6 Wojsk Polskich
Wynalazcy metody Mnemoniczno Historycz
z Zastosowaniem do nauki jezykow
Uznanemu przez najpierwsze
Uniwersitety Europejskie
Domy pamyacych Monarchow
Przyiacielomi Ludzi
1791 - 1852
Одна лишь эта эпитафия способна впечатлить! А чтобы рассказать о том, кем был при жизни Антоний Язвинский, возьмём за основу статью о нём в журнале «Kłosy» , напечатанную в 1874 году.
_____________________________________________
Антоний Язвинский родился в 1789 году в семье Феликса Язвинского (камергера короля Речи Посполитой Станислава Понятовского) и Катажины Язвинской из Узловских, живших в собственном имении Чернево, которое находилось в Вилейском уезде Виленской губернии. Правда, от Вилейки, и тем более от Вильни, это имение располагалось далековато. Ближайшим крупным местечком был Городок в нынешнем Молодечненском районе, а ближайший католический приход находился в 10 километрах в деревне Холхлово. Там же у костёла была позже построена одним из братьев Антония и фамильная часовня-усыпальница Язвинских.
Мать Антония, Катажина Язвинская, происходила из Узловских герба Топор, родными краями которых были земли неподалёку от местечка Тимковичи. Можно вспомнить, что женой небезызвестного Эдварда Войниловича была Олимпия из Узловских. В километрах 15 от Тимковичей находилось имение Узловских Борки с фамильной часовней-усыпальницей.
Антоний был самым старшим и наиболее любимым, особенно матерью, среди ещё четырёх его братьев и сестер. С детства получал отменное воспитание, поскольку большие способности и стремление к науке объявились в нём очень рано.
Уже в возрасте 7 лет Антоний начал учиться в школе при иезуитском коллегиуме в Полоцке, где в то время ректором был знаменитый во всей Европе ученый того времени Габриэль Грубер, который имел тесные дружеские отношения с отцом Язвинского. По окончании школьных наук, на шестнадцатом году жизни, Антоний уже был студентом Виленского Университета. С детских лет он проявлял особое пристрастие к тому, что учил других тем знаниям, которые уже имел сам. Так, когда он приезжал на каникулы в дом своих родителей, то вместо обычных игры и забав молодого возраста, которые состоятельный дом и в целом окружение уважаемых родителей могли легко ему обеспечить, любимым его занятием было обучение своей сестры Юстины, наиболее подобной ему характером и мышлением. Объединяло их всегда тесная гармония и чуткое отношение. Этому занятию Антоний охотно посвящал всё время отдыха, делая упор на изучении языков: французский и итальянский, к которым имел особое пристрастие.
По окончании в 1808 году университетских наук с отличием, получил почетный диплом и степень доктора философии. Во время восточной кампании Наполеона в 1812 году вступил в армию Княжества Варшавского, где стал капитаном артиллерии. После отступил вместе с другими наполеоновскими частями во Францию. 4 года провел в Париже, позже 5 лет в Пруссии, 3 года в Италии, год в Пьемонте и Швейцарии, везде работая преимущественно над развитием и распространением самостоятельно изобретенной мнемонической методики, объединяющей историю и хронологию. Везде, где он вводил либо разъяснял свою методику, слышалась исключительно восхищенная хвальба. Ряд итальянских университетов признали методику действенной на практике; французские и итальянские газеты наперебой хвалили её.
В 1832 году Язвинский вернулся в Париж и начал внедрять усовершенствованный за 10 лет путешествий метод хронологии к различным направлениям науки. В скором времени невероятные успехи его учеников обратили на его методику внимание авторитетных учёных и разнообразных парижских обществ, и кроме прочих, Общества методик образования, которое назначило отдельную комиссию для испытания новой методики. Для точной оценки мнемонической техники Язвинского попросили провести на учениках одного из классов испытания, которые показали , что успехи 38 учеников в возрасте 8-10 лет, которые прошли только шесть лекций и уже умели точно определять период жизни каждого из заслуженных людей из Всеобщей истории, оказались выше всяких ожиданий, поэтому комиссия единогласно признала, что ни одна из известных до той поры методик не может сравниться с эффективностью метода Антония Язвинского. Филотехническое Общество также признало невероятную эффективность техники запоминания, отмечая, что её необходимо применять во всех науках. Объединение искусств наградило Язвинского серебряной медалью.
Его методика, особенно если ее преподавал сам Язвинский, имела огромный успех. Как признанный гений он был занят множеством лекций для различных слоев общества. Его учениками были не только сыновья самых влиятельных польских дворянских семей, например, Браницких, Чарторыйских, Красицких, но и дети руководителей различных государств Европы. Казалось, он с неба получил благословение на преподавательскую деятельность. Отдавался ей не только с наибольшим посвящением и влюбленностью, но и с таким талантом приближения к себе своих учеников, что все без исключения сердечно его любили и принимали его науку с наибольшим энтузиазмом. Ведь никакая даже самая наибольшая неспособность понимания, не влияла на спокойное и милое выражение лица учёного. Наоборот, несколько раз случилось ему встречать наименее одаренных детей, но Антоний не только не боялся этого, но с двойным желанием применял свои способности, пока не доводил до лучшей степени умственного развития, что было для него радостью и торжеством.
Газеты того времени много писали об учениках Язвинского, представленных к публичным экзаменам, которые вызвали всеобщее удивление. Обычно на подобные испытания выбирал таких детей, которые учились с ним от самого начала. Почет и признание в начале своей карьеры, которые получил Антоний Язвинский во Франции, навсегда сохранили в нем симпатию для этой страны. Никогда не мог выслушать с холодной кровью слов, которые унижали народный характер французов. Тогда он гневался и лицо его, обычно мягкое, зажигалось, как бы то было личное оскорбление. Энергично доказывал, что только тот не чтит французов, кто их не знает. Это было его наибольшим убеждением.
После двадцати лет пребывания в других краях, Язвинский был приглашен по воле царя Николая I в Россию, для проведения занятий по той же методике.
По прибытии в Санкт-Петербург министром народного просвещения с целью проверки методики Антонию Язвинскому было поручено заняться учениками низшего отделения Главного Института Педагогики. 12 учеников было разделено на два отделения: первому, детям в возрасте от 12 до 14 лет, необходимо было выучить важнейшие события истории России и имена всех князей, царей и императоров России с перечислением периодов их правления, а также имена и периоды правления императоров Византии от Валенсия до Алексея Ангела (364-1195 года н.э) с перечислением современных им князей Руси и наиважнейших исторических событий того периода. Второе отделение, дети старше 14 лет, должны были с помощью таблиц Язвинского выучить все ключевые эпохи Всеобщей истории Древнего Мира. В дополнение к этому выбрано 6 старших учеников Института, которые должны были посещать лекции Язвинского дабы научиться применять его таблицы.
В течение месяца Антоний Язвинский исполнил все, что было задано двум отделениям и в присутствии министра народного просвещения и иных гостей, ученики двух отделений прошли испытания разнообразными способами и с детальной точностью. Невероятная уверенность, точность и практически полная безошибочность в ответах вызвали у всех крайнее удивление как явление невероятное. Прогресс учеников высшего отделения, которым Язвинский уделял мало лекций, не были особенно удивительными, но мало летние ученики, которые никогда не учились истории России и Византии по классическим методикам и только у Язвинского познакомились с абсолютно неизвестным им предметом, показали полную состоятельность новой методики. Эти ученики, прослушав только 20 лекций, каждая из которых не продолжалась более часа, полностью изучили важнейшие события истории России, имена и время правления всех российских монархов от Рюрика до Николая I, а также имена и периоды правления всех греческих императоров, от последнего раздела Римской Империи до 1195 года. Также за 20 часов они выучили около 75 событий и около 75 имен из отечественной истории, 150 дат и более 80 имен императоров Византии. Кроме того, имя каждого из известных им людей или события было неразрывно связано в памяти с годом, соответствующим жизни тех людей или событий и наоборот года неразрывно были связаны с известным человеком или событием, который увековечил эту дату в истории.
В зале, где проходили экзамены, стояла черная доска, разделенная белыми линиями на 20 больших квадратов, каждый из которых показывал период либо век и был поделен на 100 малых квадратов в соответствии с количеством лет в веке. Достаточно было обозначить точкой любой из квадратов, чтобы ученик с тот же момент без всяких сомнений ответил, какой это был год, кто в этот период правил, какой год правления это был. Если же квадрат соответствовал году какого-либо события, то отвечающий сообщал это событие, далее имя правителя в этом периоде и на каком годе правления монарха произошло данное событие.
Но это была лишь первая часть испытания. Большинство вопросов ученикам задавали, не отмечая квадраты на доске, однако они точно также, практически не задумываясь, отвечали на все вопросы, которые задавались беспорядочно, хаотично по отношению к периодам, и правителям, и отвечали, не смотря на таблицу, которая, как они сами отмечали, после нескольких лекций стала ненужной, т.е. изначально она служила только для самого смотрения, которая закрепляло в памяти имена и цифры, которые после воспроизводились в мыслях без помощи напоминающих символов.
Многие вопросы были так сложны, что лица, давно изучающие историю и много работающие над ней, не могли бы сразу ответить, не прибегая к помощи книг и не задумываясь на сравнением дат. Так, например, не однажды ученикам давалось задание: данный год провести через все столетия и отметить в какой столетии в этом году произошло значительное событие, кто правил в этом году и какой год правления это был. Уверенно можно сказать, что каждый в этом случае задумался бы и не сразу ответил, но мальчик 12 лет решал такие и подобные по сложности задачи с легкостью, без малейшего напряжения памяти, как понятие абсолютно ему известное. И всего этого удалось достичь за 20 часов!
По милости Николая I, Антонию Язвинскому была назначена государственная премия, которую он получал весь период пребывания в Петербурге. Также ученый получил за свой хронологический атлас несколько десятков тысяч ассигнационных рублей.
Огромный успех не отпускал его в столице Российской Империи. Все университеты России приглашали его для проведения лекций по методике. Использование этой методики в изучении языков пробудило такой всеобщий интерес, что не хватало времени на все лекции, о которых его просили. Люди даже в возрасте, магнаты, дамы приезжали для прослушивания его занятий. Стоит отметить, что Язвинский на протяжении всей жизни пользовался особым вниманием со стороны женского пола. Эту симпатию он получал не за красоту лица и состояние тела. Это был другой инстинкт, в котором женщины чувствуют и улавливают особые признаки благородства сердца и ума.
Доход от лекций в Педагогическом Институте и частных занятий были столь значительны, что Язвинский мог бы обеспечить себе в будущем достойный и независимый быт, но он никогда не сомневался и не думал о следующем дне, что свойственно интеллигенции.
Мнемоническая таблица из одного из учебных пособий Антония Язвинского
После десяти лет, проведенных в Петербурге, в результате напряженной работы, его здоровье ослабло. Как раз в это время Антоний унаследовал от умершего младшего брата половину имения на границе Минской губернии. Все это побудило его к отъезду из Петербурга в Литву. Здесь сначала приехал в дом сестры, своей бывшей ученицы, и некоторое время провел у неё. В той деревенской жизни, дома, в семейных кругах, Язвинский был несказанно легок, мил и ласков к другим. Человек европейской славы, признанный в мире ученый, не только не требовал к себе особого уважения, но наоборот, сам первый одаривал свою семью доброжелательностью и почти французской воспитанностью.
Важные и знаменитые научные работы не лишили его милой веселости, шутливого юмора, которыми он оживлял среду. Мог вести приятные разговоры, искренне смеялся. Эти мелкие штрихи на первый взгляд ничего не значат, но они добавляют к портрету иногда самые важные детали. Таким был Язвинский среди родных.
После выезда из дома сестры, несколько лет жил в имении Корытное под Осиповичами. Местность это незавидная, расположенная среди огромных лесов. Удаленный от соседства, Антоний охотно приближался к крестьянам, и вскоре его желание учить послужило тому, что начал поощрять деревенских парней к науке. Источник неисчерпаемых сокровищ мудрости, так искренне открывал её для всех, так охотно делился знаниями, что крестьяне не только не требовали никакого принуждения к лекциям, но сами бежали к нему наперегонки. У Антония даже был план основать в деревне школу.
В отношениях с крестьянами был безмерно человечным и популярным. Даже не подпускал к голове, что крестьянин может иметь меньшую ценность, чем он сам и возмущался, когда кто-то из них отдавал ему невольничий поклон. В тот же момент вытаскивал руку с такими словами: "Давай братец руку!" и доброжелательно сжимал ладонь.
Однако Антоний недолго был землевладельцем и вскоре переехал в более густонаселённые края в город Минск. Как везде, так и здесь, собирал вокруг себя множество друзей и знакомых. Характер его был свободен даже от тени избыточности, легкость и привлекательность в разговоре, высокое самовоспитание, совершенное знакомство с миром, милая доброта и доброжелательность служили тому, что как ученые, так и обычные люди старались к нему приблизиться. Дамы имели к нему слабость даже тогда, когда Антоний Язвинский был уже в зрелом возрасте.
Его дом в Минске всегда был открыт для друзей, был пристанищем для начинающих артистов и художников, иностранцев и музыкантов, которые находили там не только милое приветствие, но и жилье, и стол с едой, если имели такую потребность. Поощрять их, помогать репутацией своей к развитию успеха - не надо было об этом просить Язвинского. Он считал это своим милым долгом. Если некто из знакомых планировал концерт, Язвинский в тайне покупал у него много билетов, а потом раздавал всем, кого встречал, чтобы за это они как можно больше аплодировали на мероприятии. Своих жильцов и службу также учил и воспитывал, чтобы могли себе найти место в высоком обществе.
Еще один раз, последний, Язвинский выбрался в поездку: посетил Лондон, побыл около года в Германии, где от начала прошел курс обучения химии и физике, чтобы удовлетворить свое стремление к науке. Не единожды повторял, что не понимает, как можно работать в науке для чего-то другого, как не для самой науки. Он не искал в науке ни славы, ни материальной пользы, которые к нему сами пришли. В совершенстве владел, как родными, латинским, французским, итальянским, русским языками, а знал настолько, чтобы преподавать и читать в оригинале произведения самых лучших авторов: немецким, английским, испанским. Последнее путешествие и впечатления, собранные во время его, описывает в письмах к своим родным. Много интересных мелочей содержит каждая из тех корреспонденций, в которых лучше всего рисуется его характер.
После возвращения на Литву Антоний был приглашён в имение Мокраны , которое в то время стараниями его владельцев Ксаверия и Юзефа Войниловичей становилось одним из наиболее процветающих во всей Литве. Старший хозяин Мокран Ксаверий Войнилович так же, как и Язвинский, был ветераном наполеоновской кампании, поэтому им вдвоём наверняка было что вспомнить. Также Антоний был в гостях и у других дворян Войниловичей из не слишком далёкого от Мокран имения Савичи , где в то время хозяйничали Адам и Анна Войниловичи - родители маленького ещё Эдварда Войниловича. Антоний нашел в Савичах гостеприимство и светлое общество, библиотеку и все удобства жизни, был там некоторое время. Но настоящим его домом до конца своих дней стали Мокраны. В этом имении он в 1852 году закончил свои дни, полные заслуг в мире ученых, равно как и в семье, в которой был украшением и гордостью, и остался образцом. Своё имение в Корытном Антоний Язвинский передал мокранским Войниловичам.
Похоронили его на кладбище ближайшего к Мокранам католического прихода - в то время это был Михайловский костёл местечка Тимковичи.
___________________________________________________
Статьи об Антонии Язвинском включены в российский и польский биографические словари, его имя и деятельность проходят в учебных программах российских и польских педагогических университетов. И только в Беларуси - на земле, где он родился и умер, которую он больше всего любил - он нашёл наиболее неблагодарных потомков. В тимковичской школе каждый год проходит урок памяти, посвящённый Григорию Кофанову - неудачливому белгородскому пограничнику-НКВДшнику, который исподтишка нападал на польские погранзаставы в сентябре 1939 года и получил свою заслуженную пулю от польских войск. Между тем, никто там не знает и не хочет знать о том, что на соседней улице покоится тот, чьё имя вошло в историю мировой педагогики. Человек, который развивал образование на самом высоком императорском уровне. Настоящее чудо, что надгробие Антония Язвинского сохранилось на многострадальном тимковичском кладбище до наших дней. Однако, о том, чтобы оно находилось в каком-либо списке историко-культурных ценностей и речи не идёт. Более того, оно в любой день может быть стёрто с лица земли как «бесхозное захоронение», не говоря уже о том, что любой вандал может абсолютно безнаказанно самовольно уничтожить его.
Вот этот памятник (кликабельно):
Antoniemu
synowi Feliksa I Katarzyny
z Uzlowskich
JAZWINSKIEMU
Doktorowi Filozofii
Kapitanowi Artylery 6 Wojsk Polskich
Wynalazcy metody Mnemoniczno Historycz
z Zastosowaniem do nauki jezykow
Uznanemu przez najpierwsze
Uniwersitety Europejskie
Domy pamyacych Monarchow
Przyiacielomi Ludzi
1791 - 1852
Одна лишь эта эпитафия способна впечатлить! А чтобы рассказать о том, кем был при жизни Антоний Язвинский, возьмём за основу статью о нём в журнале «Kłosy» , напечатанную в 1874 году.
_____________________________________________
Антоний Язвинский родился в 1789 году в семье Феликса Язвинского (камергера короля Речи Посполитой Станислава Понятовского) и Катажины Язвинской из Узловских, живших в собственном имении Чернево, которое находилось в Вилейском уезде Виленской губернии. Правда, от Вилейки, и тем более от Вильни, это имение располагалось далековато. Ближайшим крупным местечком был Городок в нынешнем Молодечненском районе, а ближайший католический приход находился в 10 километрах в деревне Холхлово. Там же у костёла была позже построена одним из братьев Антония и фамильная часовня-усыпальница Язвинских.
Мать Антония, Катажина Язвинская, происходила из Узловских герба Топор, родными краями которых были земли неподалёку от местечка Тимковичи. Можно вспомнить, что женой небезызвестного Эдварда Войниловича была Олимпия из Узловских. В километрах 15 от Тимковичей находилось имение Узловских Борки с фамильной часовней-усыпальницей.
Антоний был самым старшим и наиболее любимым, особенно матерью, среди ещё четырёх его братьев и сестер. С детства получал отменное воспитание, поскольку большие способности и стремление к науке объявились в нём очень рано.
Уже в возрасте 7 лет Антоний начал учиться в школе при иезуитском коллегиуме в Полоцке, где в то время ректором был знаменитый во всей Европе ученый того времени Габриэль Грубер, который имел тесные дружеские отношения с отцом Язвинского. По окончании школьных наук, на шестнадцатом году жизни, Антоний уже был студентом Виленского Университета. С детских лет он проявлял особое пристрастие к тому, что учил других тем знаниям, которые уже имел сам. Так, когда он приезжал на каникулы в дом своих родителей, то вместо обычных игры и забав молодого возраста, которые состоятельный дом и в целом окружение уважаемых родителей могли легко ему обеспечить, любимым его занятием было обучение своей сестры Юстины, наиболее подобной ему характером и мышлением. Объединяло их всегда тесная гармония и чуткое отношение. Этому занятию Антоний охотно посвящал всё время отдыха, делая упор на изучении языков: французский и итальянский, к которым имел особое пристрастие.
По окончании в 1808 году университетских наук с отличием, получил почетный диплом и степень доктора философии. Во время восточной кампании Наполеона в 1812 году вступил в армию Княжества Варшавского, где стал капитаном артиллерии. После отступил вместе с другими наполеоновскими частями во Францию. 4 года провел в Париже, позже 5 лет в Пруссии, 3 года в Италии, год в Пьемонте и Швейцарии, везде работая преимущественно над развитием и распространением самостоятельно изобретенной мнемонической методики, объединяющей историю и хронологию. Везде, где он вводил либо разъяснял свою методику, слышалась исключительно восхищенная хвальба. Ряд итальянских университетов признали методику действенной на практике; французские и итальянские газеты наперебой хвалили её.
В 1832 году Язвинский вернулся в Париж и начал внедрять усовершенствованный за 10 лет путешествий метод хронологии к различным направлениям науки. В скором времени невероятные успехи его учеников обратили на его методику внимание авторитетных учёных и разнообразных парижских обществ, и кроме прочих, Общества методик образования, которое назначило отдельную комиссию для испытания новой методики. Для точной оценки мнемонической техники Язвинского попросили провести на учениках одного из классов испытания, которые показали , что успехи 38 учеников в возрасте 8-10 лет, которые прошли только шесть лекций и уже умели точно определять период жизни каждого из заслуженных людей из Всеобщей истории, оказались выше всяких ожиданий, поэтому комиссия единогласно признала, что ни одна из известных до той поры методик не может сравниться с эффективностью метода Антония Язвинского. Филотехническое Общество также признало невероятную эффективность техники запоминания, отмечая, что её необходимо применять во всех науках. Объединение искусств наградило Язвинского серебряной медалью.
Его методика, особенно если ее преподавал сам Язвинский, имела огромный успех. Как признанный гений он был занят множеством лекций для различных слоев общества. Его учениками были не только сыновья самых влиятельных польских дворянских семей, например, Браницких, Чарторыйских, Красицких, но и дети руководителей различных государств Европы. Казалось, он с неба получил благословение на преподавательскую деятельность. Отдавался ей не только с наибольшим посвящением и влюбленностью, но и с таким талантом приближения к себе своих учеников, что все без исключения сердечно его любили и принимали его науку с наибольшим энтузиазмом. Ведь никакая даже самая наибольшая неспособность понимания, не влияла на спокойное и милое выражение лица учёного. Наоборот, несколько раз случилось ему встречать наименее одаренных детей, но Антоний не только не боялся этого, но с двойным желанием применял свои способности, пока не доводил до лучшей степени умственного развития, что было для него радостью и торжеством.
Газеты того времени много писали об учениках Язвинского, представленных к публичным экзаменам, которые вызвали всеобщее удивление. Обычно на подобные испытания выбирал таких детей, которые учились с ним от самого начала. Почет и признание в начале своей карьеры, которые получил Антоний Язвинский во Франции, навсегда сохранили в нем симпатию для этой страны. Никогда не мог выслушать с холодной кровью слов, которые унижали народный характер французов. Тогда он гневался и лицо его, обычно мягкое, зажигалось, как бы то было личное оскорбление. Энергично доказывал, что только тот не чтит французов, кто их не знает. Это было его наибольшим убеждением.
После двадцати лет пребывания в других краях, Язвинский был приглашен по воле царя Николая I в Россию, для проведения занятий по той же методике.
По прибытии в Санкт-Петербург министром народного просвещения с целью проверки методики Антонию Язвинскому было поручено заняться учениками низшего отделения Главного Института Педагогики. 12 учеников было разделено на два отделения: первому, детям в возрасте от 12 до 14 лет, необходимо было выучить важнейшие события истории России и имена всех князей, царей и императоров России с перечислением периодов их правления, а также имена и периоды правления императоров Византии от Валенсия до Алексея Ангела (364-1195 года н.э) с перечислением современных им князей Руси и наиважнейших исторических событий того периода. Второе отделение, дети старше 14 лет, должны были с помощью таблиц Язвинского выучить все ключевые эпохи Всеобщей истории Древнего Мира. В дополнение к этому выбрано 6 старших учеников Института, которые должны были посещать лекции Язвинского дабы научиться применять его таблицы.
В течение месяца Антоний Язвинский исполнил все, что было задано двум отделениям и в присутствии министра народного просвещения и иных гостей, ученики двух отделений прошли испытания разнообразными способами и с детальной точностью. Невероятная уверенность, точность и практически полная безошибочность в ответах вызвали у всех крайнее удивление как явление невероятное. Прогресс учеников высшего отделения, которым Язвинский уделял мало лекций, не были особенно удивительными, но мало летние ученики, которые никогда не учились истории России и Византии по классическим методикам и только у Язвинского познакомились с абсолютно неизвестным им предметом, показали полную состоятельность новой методики. Эти ученики, прослушав только 20 лекций, каждая из которых не продолжалась более часа, полностью изучили важнейшие события истории России, имена и время правления всех российских монархов от Рюрика до Николая I, а также имена и периоды правления всех греческих императоров, от последнего раздела Римской Империи до 1195 года. Также за 20 часов они выучили около 75 событий и около 75 имен из отечественной истории, 150 дат и более 80 имен императоров Византии. Кроме того, имя каждого из известных им людей или события было неразрывно связано в памяти с годом, соответствующим жизни тех людей или событий и наоборот года неразрывно были связаны с известным человеком или событием, который увековечил эту дату в истории.
В зале, где проходили экзамены, стояла черная доска, разделенная белыми линиями на 20 больших квадратов, каждый из которых показывал период либо век и был поделен на 100 малых квадратов в соответствии с количеством лет в веке. Достаточно было обозначить точкой любой из квадратов, чтобы ученик с тот же момент без всяких сомнений ответил, какой это был год, кто в этот период правил, какой год правления это был. Если же квадрат соответствовал году какого-либо события, то отвечающий сообщал это событие, далее имя правителя в этом периоде и на каком годе правления монарха произошло данное событие.
Но это была лишь первая часть испытания. Большинство вопросов ученикам задавали, не отмечая квадраты на доске, однако они точно также, практически не задумываясь, отвечали на все вопросы, которые задавались беспорядочно, хаотично по отношению к периодам, и правителям, и отвечали, не смотря на таблицу, которая, как они сами отмечали, после нескольких лекций стала ненужной, т.е. изначально она служила только для самого смотрения, которая закрепляло в памяти имена и цифры, которые после воспроизводились в мыслях без помощи напоминающих символов.
Многие вопросы были так сложны, что лица, давно изучающие историю и много работающие над ней, не могли бы сразу ответить, не прибегая к помощи книг и не задумываясь на сравнением дат. Так, например, не однажды ученикам давалось задание: данный год провести через все столетия и отметить в какой столетии в этом году произошло значительное событие, кто правил в этом году и какой год правления это был. Уверенно можно сказать, что каждый в этом случае задумался бы и не сразу ответил, но мальчик 12 лет решал такие и подобные по сложности задачи с легкостью, без малейшего напряжения памяти, как понятие абсолютно ему известное. И всего этого удалось достичь за 20 часов!
По милости Николая I, Антонию Язвинскому была назначена государственная премия, которую он получал весь период пребывания в Петербурге. Также ученый получил за свой хронологический атлас несколько десятков тысяч ассигнационных рублей.
Огромный успех не отпускал его в столице Российской Империи. Все университеты России приглашали его для проведения лекций по методике. Использование этой методики в изучении языков пробудило такой всеобщий интерес, что не хватало времени на все лекции, о которых его просили. Люди даже в возрасте, магнаты, дамы приезжали для прослушивания его занятий. Стоит отметить, что Язвинский на протяжении всей жизни пользовался особым вниманием со стороны женского пола. Эту симпатию он получал не за красоту лица и состояние тела. Это был другой инстинкт, в котором женщины чувствуют и улавливают особые признаки благородства сердца и ума.
Доход от лекций в Педагогическом Институте и частных занятий были столь значительны, что Язвинский мог бы обеспечить себе в будущем достойный и независимый быт, но он никогда не сомневался и не думал о следующем дне, что свойственно интеллигенции.
Мнемоническая таблица из одного из учебных пособий Антония Язвинского
После десяти лет, проведенных в Петербурге, в результате напряженной работы, его здоровье ослабло. Как раз в это время Антоний унаследовал от умершего младшего брата половину имения на границе Минской губернии. Все это побудило его к отъезду из Петербурга в Литву. Здесь сначала приехал в дом сестры, своей бывшей ученицы, и некоторое время провел у неё. В той деревенской жизни, дома, в семейных кругах, Язвинский был несказанно легок, мил и ласков к другим. Человек европейской славы, признанный в мире ученый, не только не требовал к себе особого уважения, но наоборот, сам первый одаривал свою семью доброжелательностью и почти французской воспитанностью.
Важные и знаменитые научные работы не лишили его милой веселости, шутливого юмора, которыми он оживлял среду. Мог вести приятные разговоры, искренне смеялся. Эти мелкие штрихи на первый взгляд ничего не значат, но они добавляют к портрету иногда самые важные детали. Таким был Язвинский среди родных.
После выезда из дома сестры, несколько лет жил в имении Корытное под Осиповичами. Местность это незавидная, расположенная среди огромных лесов. Удаленный от соседства, Антоний охотно приближался к крестьянам, и вскоре его желание учить послужило тому, что начал поощрять деревенских парней к науке. Источник неисчерпаемых сокровищ мудрости, так искренне открывал её для всех, так охотно делился знаниями, что крестьяне не только не требовали никакого принуждения к лекциям, но сами бежали к нему наперегонки. У Антония даже был план основать в деревне школу.
В отношениях с крестьянами был безмерно человечным и популярным. Даже не подпускал к голове, что крестьянин может иметь меньшую ценность, чем он сам и возмущался, когда кто-то из них отдавал ему невольничий поклон. В тот же момент вытаскивал руку с такими словами: "Давай братец руку!" и доброжелательно сжимал ладонь.
Однако Антоний недолго был землевладельцем и вскоре переехал в более густонаселённые края в город Минск. Как везде, так и здесь, собирал вокруг себя множество друзей и знакомых. Характер его был свободен даже от тени избыточности, легкость и привлекательность в разговоре, высокое самовоспитание, совершенное знакомство с миром, милая доброта и доброжелательность служили тому, что как ученые, так и обычные люди старались к нему приблизиться. Дамы имели к нему слабость даже тогда, когда Антоний Язвинский был уже в зрелом возрасте.
Его дом в Минске всегда был открыт для друзей, был пристанищем для начинающих артистов и художников, иностранцев и музыкантов, которые находили там не только милое приветствие, но и жилье, и стол с едой, если имели такую потребность. Поощрять их, помогать репутацией своей к развитию успеха - не надо было об этом просить Язвинского. Он считал это своим милым долгом. Если некто из знакомых планировал концерт, Язвинский в тайне покупал у него много билетов, а потом раздавал всем, кого встречал, чтобы за это они как можно больше аплодировали на мероприятии. Своих жильцов и службу также учил и воспитывал, чтобы могли себе найти место в высоком обществе.
Еще один раз, последний, Язвинский выбрался в поездку: посетил Лондон, побыл около года в Германии, где от начала прошел курс обучения химии и физике, чтобы удовлетворить свое стремление к науке. Не единожды повторял, что не понимает, как можно работать в науке для чего-то другого, как не для самой науки. Он не искал в науке ни славы, ни материальной пользы, которые к нему сами пришли. В совершенстве владел, как родными, латинским, французским, итальянским, русским языками, а знал настолько, чтобы преподавать и читать в оригинале произведения самых лучших авторов: немецким, английским, испанским. Последнее путешествие и впечатления, собранные во время его, описывает в письмах к своим родным. Много интересных мелочей содержит каждая из тех корреспонденций, в которых лучше всего рисуется его характер.
После возвращения на Литву Антоний был приглашён в имение Мокраны , которое в то время стараниями его владельцев Ксаверия и Юзефа Войниловичей становилось одним из наиболее процветающих во всей Литве. Старший хозяин Мокран Ксаверий Войнилович так же, как и Язвинский, был ветераном наполеоновской кампании, поэтому им вдвоём наверняка было что вспомнить. Также Антоний был в гостях и у других дворян Войниловичей из не слишком далёкого от Мокран имения Савичи , где в то время хозяйничали Адам и Анна Войниловичи - родители маленького ещё Эдварда Войниловича. Антоний нашел в Савичах гостеприимство и светлое общество, библиотеку и все удобства жизни, был там некоторое время. Но настоящим его домом до конца своих дней стали Мокраны. В этом имении он в 1852 году закончил свои дни, полные заслуг в мире ученых, равно как и в семье, в которой был украшением и гордостью, и остался образцом. Своё имение в Корытном Антоний Язвинский передал мокранским Войниловичам.
Похоронили его на кладбище ближайшего к Мокранам католического прихода - в то время это был Михайловский костёл местечка Тимковичи.
___________________________________________________
Статьи об Антонии Язвинском включены в российский и польский биографические словари, его имя и деятельность проходят в учебных программах российских и польских педагогических университетов. И только в Беларуси - на земле, где он родился и умер, которую он больше всего любил - он нашёл наиболее неблагодарных потомков. В тимковичской школе каждый год проходит урок памяти, посвящённый Григорию Кофанову - неудачливому белгородскому пограничнику-НКВДшнику, который исподтишка нападал на польские погранзаставы в сентябре 1939 года и получил свою заслуженную пулю от польских войск. Между тем, никто там не знает и не хочет знать о том, что на соседней улице покоится тот, чьё имя вошло в историю мировой педагогики. Человек, который развивал образование на самом высоком императорском уровне. Настоящее чудо, что надгробие Антония Язвинского сохранилось на многострадальном тимковичском кладбище до наших дней. Однако, о том, чтобы оно находилось в каком-либо списке историко-культурных ценностей и речи не идёт. Более того, оно в любой день может быть стёрто с лица земли как «бесхозное захоронение», не говоря уже о том, что любой вандал может абсолютно безнаказанно самовольно уничтожить его.