"Анна Каренина"-11. Толстой и политика, ч.1
ЦИТАТА ПЕРВАЯ:
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ, Глава XV
…
- По-моему, - сказал начинавший горячиться Левин, - в восьмидесятимиллионном народе всегда найдутся не сотни, как теперь, а десятки тысяч бесшабашных людей, которые всегда готовы - в шайку Пугачева, в Хиву, в Сербию...
- Я тебе говорю, что не сотни и не люди бесшабашные, а лучшие представители народа! - сказал Сергей Иваныч с таким раздражением, как будто он защищал последнее свое достояние. - А пожертвования? Тут уж прямо весь народ выражает свою волю.
- Это слово «народ» так неопределенно, - сказав Левин. - Писаря волостные, учителя и из мужиков, один на тысячу, может быть, знают, о чем идет дело. Остальные же восемьдесят миллионов, как Михайлыч, не только не выражают своей воли, но не имеют ни малейшего понятия, о чем им надо бы выражать свою волю. Какое же мы имеем право говорить, что это воля народа?
Всего-то пара реплик сказана! Но сколько же в них вместилось - так часто случается у Толстого: то «растекается мыслью по древу», то уж скажет, так, что «словам тесно, а мыслям просторно».
Во-первых, конечно, бросается в глаза зародыш теории Гумилёва о «пассионариях». Или - по Дольнику - об «инвазионных группах»:
…В природе действуют и еще более удивительные механизмы: поколения, находящиеся в стрессовом состоянии, родят потомков, у которых реализуется альтернативная программа поведения, при лучших условиях жизни заблокированная. Потомки эти не могут уже жить так, как это делают их родители. Например, если плотность популяции саранчи стала слишком высокой, саранча откладывает яйца, из которых выйдет «походное» потомство. «Походные» потомки утрачивают территориальность, собираются вместе и начинают куда-нибудь двигаться. Стаи походной саранчи покидают территорию популяции, вторгаются сначала в места, занятые другими популяциями (это называется нашествием), затем в области, зачастую непригодные для жизни (это называется инвазией), и в конце концов погибают. Сходно ведут себя в подобной ситуации лемминги, а в менее яркой форме инвазия есть у многих видов млекопитающих и птиц. Цель нашествия и инвазии - выбросить за пределы переуплотняющейся популяции избыточное молодое поколение. Участники нашествия становятся как бы бесстрашными, не боятся погибать, особенно коллективно.
У людей при сходных обстоятельствах происходят подобные же изменения: молодежь не хочет жить так, как жили родители, образует группы, которые легко превращаются в очень агрессивные орды, а те неудержимо стремятся куда-то двигаться и что-то там совершать, обычно разрушительное. Аналогия между нашествиями животных и некоторыми нашествиями орд варваров лежит на поверхности. Но о причинах нашествий варваров мы знаем так мало, что трудно решить, сходство это внешнее или в основе некоторых нашествий, в частности кочевников Центральной Азии, лежал инвазионный механизм. Если это так, то их «пассионарность» (по Л.Н.Гумилеву) не нуждается ни в каких космических объяснениях - это просто люди, реализующие альтернативную программу.
Со времён Толстого население России выросло вдвое, а население Земли в целом - и вовсе раз этак в 5 или 6. И если уже во времена Толстого наблюдались признаки «переуплотнения популяции», заставлявшие «пассионариев» «неудержимо стремятся куда-то двигаться» («в шайку Пугачева, в Хиву, в Сербию») «и что-то там совершать», то насколько же больше их стало теперь! Не отсюда ли все эти нынешние «чеченские террористы», «белгородские стрелки» и прочие напасти?
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ, Глава XV
…
- По-моему, - сказал начинавший горячиться Левин, - в восьмидесятимиллионном народе всегда найдутся не сотни, как теперь, а десятки тысяч бесшабашных людей, которые всегда готовы - в шайку Пугачева, в Хиву, в Сербию...
- Я тебе говорю, что не сотни и не люди бесшабашные, а лучшие представители народа! - сказал Сергей Иваныч с таким раздражением, как будто он защищал последнее свое достояние. - А пожертвования? Тут уж прямо весь народ выражает свою волю.
- Это слово «народ» так неопределенно, - сказав Левин. - Писаря волостные, учителя и из мужиков, один на тысячу, может быть, знают, о чем идет дело. Остальные же восемьдесят миллионов, как Михайлыч, не только не выражают своей воли, но не имеют ни малейшего понятия, о чем им надо бы выражать свою волю. Какое же мы имеем право говорить, что это воля народа?
Всего-то пара реплик сказана! Но сколько же в них вместилось - так часто случается у Толстого: то «растекается мыслью по древу», то уж скажет, так, что «словам тесно, а мыслям просторно».
Во-первых, конечно, бросается в глаза зародыш теории Гумилёва о «пассионариях». Или - по Дольнику - об «инвазионных группах»:
…В природе действуют и еще более удивительные механизмы: поколения, находящиеся в стрессовом состоянии, родят потомков, у которых реализуется альтернативная программа поведения, при лучших условиях жизни заблокированная. Потомки эти не могут уже жить так, как это делают их родители. Например, если плотность популяции саранчи стала слишком высокой, саранча откладывает яйца, из которых выйдет «походное» потомство. «Походные» потомки утрачивают территориальность, собираются вместе и начинают куда-нибудь двигаться. Стаи походной саранчи покидают территорию популяции, вторгаются сначала в места, занятые другими популяциями (это называется нашествием), затем в области, зачастую непригодные для жизни (это называется инвазией), и в конце концов погибают. Сходно ведут себя в подобной ситуации лемминги, а в менее яркой форме инвазия есть у многих видов млекопитающих и птиц. Цель нашествия и инвазии - выбросить за пределы переуплотняющейся популяции избыточное молодое поколение. Участники нашествия становятся как бы бесстрашными, не боятся погибать, особенно коллективно.
У людей при сходных обстоятельствах происходят подобные же изменения: молодежь не хочет жить так, как жили родители, образует группы, которые легко превращаются в очень агрессивные орды, а те неудержимо стремятся куда-то двигаться и что-то там совершать, обычно разрушительное. Аналогия между нашествиями животных и некоторыми нашествиями орд варваров лежит на поверхности. Но о причинах нашествий варваров мы знаем так мало, что трудно решить, сходство это внешнее или в основе некоторых нашествий, в частности кочевников Центральной Азии, лежал инвазионный механизм. Если это так, то их «пассионарность» (по Л.Н.Гумилеву) не нуждается ни в каких космических объяснениях - это просто люди, реализующие альтернативную программу.
Со времён Толстого население России выросло вдвое, а население Земли в целом - и вовсе раз этак в 5 или 6. И если уже во времена Толстого наблюдались признаки «переуплотнения популяции», заставлявшие «пассионариев» «неудержимо стремятся куда-то двигаться» («в шайку Пугачева, в Хиву, в Сербию») «и что-то там совершать», то насколько же больше их стало теперь! Не отсюда ли все эти нынешние «чеченские террористы», «белгородские стрелки» и прочие напасти?