Магия имени.
Вторым действующим лицом в афере с коллекцией датского подданного Эрика Блума был сын придворного ювелира Карла Фаберже - Агафон. О баснословных несметных богатствах антикварных "коллекций" Агафона Фаберже сложены легенды. Одна из причин - его фамилия, которая в сознании масс навечно связана с изящными творениями ювелиров фирмы Фаберже, покрытыми золотом, платиной, эмалями, драгоценными камнями...
Другая причина в том, что Агафон Фаберже выглядит собирателем, почти на грани патологии, как Плюшкин, но не гоголевский, а настоящий, Федор Михайлович Плюшкин, псковский купец, составивший обширное собрание самых разных вещей. Вот и Агафон Фаберже тоже собирал все, что имело, по его мнению, какую-то ценность. Разница между ним и Плюшкиным состояла прежде всего в имени: кто такой в сознании русского человека Плюшкин, а кто Фаберже?!, и в том, что Плюшкин действительно собрал и сберег целый ряд уникальных сокровищ, но не из золота и бриллиантов, а тех сокровищ культуры, что исчезли бы навсегда бесследно, если бы не проявленный интерес к ним Федора Плюшкина.
Федор Михайлович Плюшкин с сыном среди собранных им экспонатов.
Коллекция Федора Михайловича Плюшкина после смерти его была куплена императором Николаем II за 100 000 рублей. Люди, привыкшие смотреть на коллекции с точки зрения антиквария, то есть спекулянта предметами культуры и искусства, были не в восторге от его собрания - нелепого и бессистемного, с их антикварной точки зрения. Поступок императора критиковали: мол, денег нет, а он всякую ерунду покупает. Некоторые экспонаты из собрания Плюшкина хранятся теперь в Музее этнографии, в Библиотеке Академии наук, в Русском музее, а некоторые - в Эрмитаже. Императором же это собрание было определено в Псковские музеи.
А Агафон Фаберже собирал хоть и стоящие вещи, но почти все они были аналогами ряда других вещей. Уникальными в его собрании были, пожалуй, только некоторые марки. Собирательство Агафона Фаберже было собирательством оценщика или спекулянта, когда предмет ценится на основе рыночных представлений: за сколько его можно будет продать.
Поскольку у меня иное представление о коллекционировании, я не могу, как о нем пишут, назвать Агафона Фаберже "выдающимся коллекционером", только потому что он собирал много и все подряд: предметы живописи, фарфор, фигурки из нефрита, статуэтки Будды и другие китайские и японские предметы, вазы, гравюры, серебряные бокалы, ковры, японские гарды "цуба", нецке, финские, русские, польские почтовые марки... Это, скорее, говорит об интересе ломбарда, чем о тонком вкусе истинного ценителя. Агафон Фаберже и был, на мой взгляд, работником ломбарда, оценщиком и спекулянтом.
Сходное мнение об Агафоне Карловиче я нашла у Александра Бенуа, познакомившегося лично с Агафоном Фаберже 11 апреля 1918 года, когда они вместе посетили дворец великого князя Сергея Александровича для оценки предметов искусства: "Фаберже - типичный швейцарец, хитренький, вежливый, с маленьким налетом нахальства, возможно, что порядочный. В общем, несомненно, коммерческий человек".
Для сравнения могу привести пример его отца, Карла Густавовича Фаберже, который кроме того, что бы выдающимся ювелиром, был еще и хорошим коллекционером. У него было две коллекции. Первая - коллекция гравюр старого Петербурга, которую Фаберже много лет собирал при содействии книгоиздательской фирмы К. Гирземон в Лейпциге. Количество листов в этой коллекции было таким значительным, что для просмотра требовались часы. Вторая - коллекция старинных резных японских безделушек из слоновой кости, состоявшая из нескольких сотен предметов, помещавшихся в двух специальных витринах - шкафах, находившихся в обширном кабинете. В его коллекции были резные уники и шедевры. У Карла Фаберже в коллекции было около 500 нэцке и окимоно.
Японские резные фигурки окимоно и нэцке из коллекции, принадлежавшей Максиму Горькому, в квартире-музее в особняке Рябушинского, построенном Шехтелем на Малой Никитской. В этот особняк вселили Горького после его добровольно-принудительного окончательного возвращения из Италии в СССР в 1933 году (особняк выделили ему в 1931). Фотография музея.
Вполне вероятно, что некоторые предметы из коллекции Карла Фаберже могли оказаться в известной коллекции нэцке и окимоно Максима Горького. Да и Агафон Фаберже мог делать подношения и подарки "Буревестнику революции" в виде резных японских фигурок (окимоно) и пуговиц - ведь функция нэцке сродни функции пуговицы. Мне не удалось найти исследований современных историков о том, как конкретно была составлена горьковская коллекция нэцке и окимоно, включающая 330 фигурок, и мне представляется такое исследование весьма увлекательным и имеющим научный интерес. Считается, что Горький составил ее сам, покупая фигурки у японских моряков в Италии. Мне почему-то это объяснение не представляется достоверным.
В особняке Рябушинского находится сейчас музей Максима Горького. Посетителям музея может показаться, что в нем сохранена обстановка Рябушинского или самого Горького, но нет, мебель и многие предметы в квартиру при заселении Горького были взяты со склада и принадлежали раньше другим владельцам - бывшим господам, ставшим расходным материалом революции. В этих шкафах размещена теперь коллекция нэцке и окимоно Горького.
Агафон Карлович Фаберже был вторым сыном известного ювелира, придворного ювелира, знаменитейшего ювелира, кавалера Ордена Почетного Легиона, Карла Густавовича Фаберже (1846 - 1920). Всего у Карла Фаберже было четыре сына: Евгений (1874 - 1960), Агафон (1876 - 1951), Александр (1877 - 1952) и Николай (1884 - 1939). Как показывает жизнь, потомки основателей великих дел редко наследуют дело своих отцов и предков, но практически всегда охотно пользуются его плодами и громкими именами, считая их своими собственными по факту рождения, но часто "природа отдыхает на потомках гения".
Жена Карла Фаберже, Августа, с сыновьями Евгением (крайний слева), Агафоном - справа от матери, Александром - слева от матери. Фотография около 1880 года.
Источник
Из четверых его сыновей ни один не стал продолжателем его ювелирного дела. Они участвовали в деле, выполняли волю отца, учились, видели, как создается то, что составляет славу фирмы, но сами они были только статистами при своем отце. Так-то и бывает чаще всего: жить на всем готовом, когда и изобретать ничего не надо, и при этом ничего не мочь сотворить самостоятельно, не мочь быть даже эпигоном, наконец!
Имя Фаберже остается предметом спекуляции даже со стороны людей, к этому имени никакого отношения не имеющих, и со временем спекулятивность имени Фаберже только возросла. Такова притягательность драгоценностей и так действует молва, создающая мнение и вкусы толпы. Только в одном Петербурге в начале XX века было около 500 ювелиров, среди них были и другие придворные ювелиры, но запомнилось толпе только одно имя - имя Фаберже.
Агафон Карлович Фаберже учился с 1887 по 1892 годы в Петришуле - старейшей (основана в 1709 году) в Петербурге школе при лютеранском приходе Святых Апостолов Петра и Павла. Затем он в течение трех лет обучался коммерции в реальном училище Г.А.Видемана на 9-ой Линии Васильевского острова, дом 46. Стал участвовать в делах отца с 1895 года. В 1897 году женился на Лидии Трейберг, дочери богатого рижского купца.
Чем конкретно занимался Агафон Фаберже в делах отца в те времена, сказать трудно. Ювелиром он не был, но возможно, хорошо разбирался в драгоценных камнях и самоцветах. Есть сведения, что он по доверенности отца был оценщиком Кабинета Его Императорского Величества и экспертом Бриллиантовой комнаты Зимнего дворца, но я думаю, последняя в списке должность была скорее синекурой, нежели делом, требующим трудов, ведь Бриллиантовая комната нечасто пополняла ассортимент своих сокровищ неустановленными бриллиантами, требующими оценки, а уже хранящиеся в ней бриллианты не портились.
Исполнение Агафоном с 1908 по 1917 год должности оценщика в Санкт-Петербургской Ссудной казне - в Казенном ломбарде - представляется мне чем-то безусловно нужным в мире, где выдают ссуды под залог драгоценностей, наживая на процентах капитал, но далеким от возвышенного творческого труда по созданию ювелирных чудес, которыми была известна фирма его отца современникам и которыми он прославил имя Фаберже во всем мире и в веках.
В современной биографии Агафона Фаберже упоминается также, что он "по итогам выставки 1900 года в Париже награждён золотой медалью". Но из статьи исследователя истории фирмы Фаберже Гезы фон Габсбург следует, что по ее итогам Карл Фаберже получил Золотую медаль Выставки и орден Почетного легиона, его сын Евгений - звание и знак Офицера Академии, а главный мастер фирмы Михаил Перхин был награжден Бронзовой медалью Выставки. Имя Агафона не упоминается в статье. Источник сведений о его награждении медалью Выставки мне найти не удалось.
Одним из украшений Русского павильона на Выставке было пасхальное яйцо "Сибирский поезд", работы фирмы Карла Фаберже. Оно увековечивало строительство железной дороги, соединившей европейскую и азиатскую часть страны. Создано в 1900 году для императора Николая II и подарено на Пасху императрице Александре Фёдоровне. На Всемирной выставке 1900 года Карл Фаберже получил Гран-при и орден Почётного легиона, а также звание "Мастера Парижской Гильдии Ювелиров".
Пасхальное яйцо увенчано двуглавым орлом с императорской короной и покоится на спинах трех грифонов с мечом и щитом в лапах - элементы родового герба династии Романовых. На серебряной поверхности выгравирована карта России с изображением Транссибирской магистрали и надпись "Великий Сибирский Железный Путь к 1900 году". Участки пути, которые ещё не были построены в то время, были отмечены пунктиром. Внутри спрятана миниатюрная модель сибирского поезда. Он имеет длину 398 мм и состоит из паровоза и пяти вагонов и приводится в движение при помощи механизма длиной 2 см, размещённого в локомотиве.
Завершается состав вагоном-церковью. Паровоз исполнен из платины, вагоны - из золота, а окна - из хрусталя. Рубиновый фонарь и алмазные фары при движении поезда создавали полное впечатление настоящего света. Надписи на вагонах: "Прямое сибирское сообщение", "Для дам", "Для курящих", "Для некурящих", "Церковь", "1-го класса", "2-го класса", "24 места", "18 мест", - можно рассмотреть только через увеличительное стекло. Яйцо находится в Оружейной палате Московского Кремля.
С исполнением должности оценщика Кабинета Его Императорского Величества связана работа Агафона Фаберже при оценке коллекции умершего в 1908 году великого князя Алексея Александровича, дяди императора Николая II. Князь Алексей Александрович скончался в Париже в 1908 году без завещания. Наследники его имущества были определены императорским указом от 10 января 1909. Наследство было поровну разделено между двумя его братьями великими князьями Владимиром и Павлом Александровичами и племянником Михаилом Александровичем.
Собрание антикварных вещей великого князя Алексея Александровича было приобретено в Галерею драгоценностей Императорского Эрмитажа за 500 000 руб. Одним из экспертов комиссии, созданной для оценки коллекции, выступал оценщик Кабинета Агафон Карлович Фаберже. Другими членами комиссии егермейстер А.З.Хитрово, академик тайный советник М.П.Боткин, заведующий Камеральной частью Кабинета Е.В.. в должности гофмейстера Н.Н.Новосельский, старший хранитель Императорского Эрмитажа, в звании камергера, бар. А.Е.фон Фелькерзам. Общий итог оценки выразился в сумме 460 000 руб. Император накинул для ровного счета 40 000 и 1 января 1909 году состоялось Высочайшее повеление о приобретении коллекции великого князя Алексея Александровича за 500 000 рублей, которые надлежало выдать наследниками великим князьям Владимиру Александровичу, Павлу Александровичу и Михаилу Александровичу.
Один из наследников, великий князь Владимир Александрович, умер меньше чем через месяц после получения наследства - 4 февраля 1909 года. Его доля в наследстве князя Алексея Александровича перешла к его вдове великой княгине Марии Павловне и его детям Кириллу, Борису, Андрею Владимировичам и дочери Елене Владимировне. Дворец великого князя Алексея Александровича был оценен в два миллиона рублей. Часть предметов из дворца, перешедшая к великому князю Владимиру, по распоряжению его вдовы, великой княгини Марии Павловны, в 1909 году была выставлена на три аукциона. Число выставленных на продажу лотов, состоявших из полотен живописи и предметы прикладного искусства, составило более полутысячи. Некоторые из них были куплены Агафоном Фаберже.
Вид дворца великого князя Алексея Александровича на Набережной Мойки, дом 122. 1895 год
В 1909 году семья Фаберже в составе домовладельца, его жены и сыновей Евгения и Александра проживала на Большой Морской доме номер 24. Сын Николай с 1902 года жил в Англии. Дом был куплен Карлом Фаберже за 407 000 рублей в 1898 году у генерал-майора Золотова. Был перестроен по проекту архитектора Карла Карловича Шмидта, который приходился Карлу Фаберже двоюродным племянником, а Агафону - троюродным братом. С Агафоном Шмидта связывал общий интерес к филателии.
После перестройки, с расцветом фирмы Фаберже в доме появился уникальный сейф-лифт берлинской фирмы "Арнхайм", который на ночь поднимался на второй этаж и был под током, а также несколько тайных мест, для хранения ценностей. В период расцвета фирмы в последние довоенные годы на первом этаже дома размещались эмалевая, футлярная, и позолоченные мастерские. На втором производили портсигары и золотые изделия, под руководством А. Хольминга. На третьем - главная мастерская М.Перхина. На четвертом работали лучшие в России закрепщики бриллиантов, во главе с А. Хольмстремом. На пятом - мастерская А.Тилемана исполняла знаки и жетоны.
Всего в доме работало около 200 работников, в том числе почти 100 мастеров-ювелиров. Дом был оборудован котельной, для работников имелась столовая. Была создана студия художников, с хорошей библиотекой. На первом этаже фасадной части дома, выходившей на Большую Морскую улицу находился магазин ювелирных изделий Карла Фаберже.
Кстати, это Карл Шмидт был автором проекта дворца в Царском Селе графини Гогельфейзен, бывшей Пистолькор, будущей княгини Палей. Он же спроектировал дачу для своего дяди Карла Фаберже в Левашово - близ старинной мызы Осиновая Роща, владельцем которой в конце XIX века был граф Левашов: согласно материалам по статистике народного хозяйства Санкт-Петербургского уезда 1891 года, имение Осиновая Роща площадью 9624 десятины принадлежала графу В. В. Левашову, купившему ее у Лопухиных в 1847 году. В имении были устроены парники и оранжереи, 12 дач с 40 службами сдавались в аренду, так же сдавались в аренду 3 трактира и 4 лавки. В имении были свой кирпичный и торфяный заводы, паровая мельница и лесопилка. Последними владельцами мызы Осиновая Роща были графиня Екатерина Владимировна Левашова и княгиня Мария Владимировна Вяземская.
Вид в парке на берегу озера мызы Осиновая Роща в 1895 году.
Карл Фаберже купил дачный участок в Левашове в 1898 году. На участке некоторое время был только маленький домик, но в 1900 году после завершения строительства дома на Большой Морской и по итогам Всемирной выставки в Париже, принесшей ювелиру славу, известность и деньги, Фаберже заказал Шмидту проект двухэтажного дома на участке в Левашово. Им был построен дом усадебной архитектуры конца XIX века в виде английского коттеджа.
Соседями по даче были семейства архитектора и старшего библиотекаря Училища барона Штиглица Ивана Алексеевича Гальнбека, Бенуа, академика Бруни и других известных людей. В 1907 году, возможно после рождения у Агафона четвертого сына, Карл Фаберже подарил Агафону эту дачу. Усадьба была перестроена и расширена по заказу Агафона Фаберже соседом, архитектором Гальнбеком, создавшим на участке виллу: "Три стеклянных потолка, зимний сад, где выращивались персики и цветы, мраморная лестница, кафельные печи-голландки, комнаты-залы, выполненные в стилях различных исторических эпох. Плюс к этому водяное отопление, собственная электростанция, конюшня". То есть, это вроде бы и не дача, а постоянное место жительства, и действительно, по данным справочника "Весь Петербург" за 1909 год Агафон Фаберже с семьей проживал в собственном доме в Левашово.
Агафон Карлович Фаберже у входа в дом в Левашово в 1914 году. Надо сказать, подъездные пути к дому никак не способствовали прогулкам по ним в белом костюме.
Довоенные годы были пиком в ювелирном производстве фирмы Карла Фаберже. Годовой оборот составлял около миллиона рублей. Кстати, миллионный оборот - это совсем немного. На таком обороте нельзя нажить миллионов. А Фаберже приписывают миллионные прибыли! Я думаю, Карл Фаберже едва ли был миллионером в смысле его доходов. Дом его на Большой Морской был в залоге со дня его покупки.
С началом войны обороты и доходы стали падать. Пришлось закрыть филиалы фирмы в Лондоне, в Одессе. В 1915 году после переоборудования Московская серебряная фабрика Фаберже начала выпускать ударные и дистанционные трубки для артиллерии и гранаты, а в Петербурге открылась мастерская по изготовлению медицинских шприцев. Фаберже выпускал металлическую посуду, зажигалки, керосинки и примусы. Но и ювелирные изделия фирма продолжала делать.
Чайник, выпущенный фабрикой Фаберже. Из собрания Государственного Эрмитажа, Санкт-Петербург.
Летом 1915 года в Александровский дворец Царского Села на имя императрицы Александры Федоровны пришло письмо, подписанное управляющим лондонским отделением фирмы Фаберже - Генри Бэйнбриджем. В письме сообщалось, что фирма Фаберже "состоит под германским контролем". Секретарь императрицы граф Я.Ростовцов, потребовал от Карла Фаберже объяснений. В своей объяснительной записке Фаберже, приводил ряд фактов из биографии своей семьи и особе подчеркивал: "Все мои предприятия принадлежат мне единолично и никаких вкладчиков, даже из дружественных нам стран, я не имею. О каком-либо германском контроле над моими делами не может быть и речи, так как я ничего общего с Германией не имею, и не имел".
На первый взгляд письмо может показаться обычным оговором. Однако архивы Департамента полиции Российской империи сохранили документы, указывающие на то, что Карл Фаберже продолжительное время находился под влиянием своей молодой любовницы, бывшей австрийской подданной, подозревавшейся в шпионаже в пользу противников России в Великой войне - Австрии и Германии, Иоанной-Амалией Цициановой, урожденной Крибель. Связь их поддерживалась со времени знакомства в 1902 году, когда Иоанне был 21 год, Карлу - 56. Крибель была певицей кафешантана. Со времени их знакомства Карла Фаберже в зарубежных поездках ежегодно сопровождала Крибель - так они проводили около трех месяцев в году.
В 1911 году мадемуазель Крибель, приехав в Россию на гастроли, выступала в Петербурге, блистая драгоценностями от Фаберже. В 1912 году Крибель приехала в Тифлис для участия на открытой сцене одного из местных кафе-шантанов. В гостинице Лондон, где она остановилась, вскоре познакомилась с князем Абашидзе, которому она, между прочим, сообщила о своем намерении выйти замуж за какого-нибудь князя, в целях приобретения княжеского титула. Абашидзе охотно согласился устроить это дело и через некоторое время Крибель стала женою 75-летнего неграмотного жителя грузинского села Сацибели, князя Карамана Петровича Цицианова. За организацию брака Цицианова уплатила Абашидзе 500 рублей. Тотчас же после свадьбы Цицианова покинула своего мужа и более с ним никогда не встречалась. Это замужество обеспечило ей княжеский титул и свободу перемещения в России.
В начале апреля 1915 года княгиня Цицианова благодаря присланным Карлом Фаберже деньгам приехала из Италии в Петроград и поселилась в гостинице "Европейская". За ней было установлено тайное наблюдение. В конце апреля она была арестована по подозрению в военном шпионаже. Карл Фаберже пытался ей помочь, но он сам не относился к лицам, которым следовало безоговорочно доверять. В документах разведки говорилось: "Не мешает отметить, что сам Фаберже, при допросе ручавшийся за благонадежность Цициановой, далеко не представляет собой лица, к заявлениям которого военные власти могли бы отнестись с должным доверием".
Цицианова была сослана в Сибирь. Фирма Фаберже утратила доверие, и только то, что она выполняла заказы для императора, удерживало от ее ликвидации и высылки владельца вместе с семьей из Петрограда как лицо неблагонадежное. В то время это было обычным делом, и сам Карл Фаберже писал в письме своей возлюбленной княгине Цициановой: "Все печально, время от времени по вечерам меня навещают пара оставшихся друзей, остальные же все или высланы за границу, или же подвергнуты высылке в качестве военнопленных". Так в военном Петрограде велась борьба с германским засилием. По происхождению Фаберже считался немцем.
В 1916 году в финансах фирмы Фаберже обнаружилась недостача крупной суммы денег, и обстоятельства указывали, что деньги взял Агафон Фаберже. Что в вине Агафона был уверен сам Карл Фаберже, свидетельствует полный разрыв между отцом и сыном. Настолько полный и окончательный, что спустя время уже в эмиграции в своем завещании Карл Фаберже не включил Агафона в число своих наследников, назначив вместо него наследниками его пятерых сыновей, своих внуков: Агафона, Петра, Федора, Игоря и Рюрика. А братьев Агафона Карловича отец полностью освобождал от их обязательств в отношении него, если он займется ювелирным делом от своего имени.
Возраст Карла Фаберже диктовал ему позаботиться о своем деле на случай его смерти. Человек всегда верит в хорошее, даже когда понимает, что наследники не смогут его заменить. С 1912 года по его доверенности фирмой управлял старший сын Евгений, но в какой степени он управлял, сказать трудно. Его роль в управлении фирмой ничем не выделена при реорганизации фирмы Фаберже в 1916 году.
6 ноября 1916 года было учреждено "Товарищество К.Фаберже", капитал которого состоял из 3 миллионов рублей, разделенных на 600 паев номиналом в 5 000 рублей. Паи товарищества были распределены следующим образом: 396 из них принадлежали Карлу Фаберже; по 40 паев было за тремя сыновьями Евгением, Александром и Николаем; сотрудники Сергей Аверинцев, Сергей Бызов, Отто Бауэр, Александр Маркетти получили по 21 паю; мастера фирмы Франц Бирбаум, Герман Мейер, Фридрих Жюве владели по одному.
Окончание следует.
Другая причина в том, что Агафон Фаберже выглядит собирателем, почти на грани патологии, как Плюшкин, но не гоголевский, а настоящий, Федор Михайлович Плюшкин, псковский купец, составивший обширное собрание самых разных вещей. Вот и Агафон Фаберже тоже собирал все, что имело, по его мнению, какую-то ценность. Разница между ним и Плюшкиным состояла прежде всего в имени: кто такой в сознании русского человека Плюшкин, а кто Фаберже?!, и в том, что Плюшкин действительно собрал и сберег целый ряд уникальных сокровищ, но не из золота и бриллиантов, а тех сокровищ культуры, что исчезли бы навсегда бесследно, если бы не проявленный интерес к ним Федора Плюшкина.
Федор Михайлович Плюшкин с сыном среди собранных им экспонатов.
Коллекция Федора Михайловича Плюшкина после смерти его была куплена императором Николаем II за 100 000 рублей. Люди, привыкшие смотреть на коллекции с точки зрения антиквария, то есть спекулянта предметами культуры и искусства, были не в восторге от его собрания - нелепого и бессистемного, с их антикварной точки зрения. Поступок императора критиковали: мол, денег нет, а он всякую ерунду покупает. Некоторые экспонаты из собрания Плюшкина хранятся теперь в Музее этнографии, в Библиотеке Академии наук, в Русском музее, а некоторые - в Эрмитаже. Императором же это собрание было определено в Псковские музеи.
А Агафон Фаберже собирал хоть и стоящие вещи, но почти все они были аналогами ряда других вещей. Уникальными в его собрании были, пожалуй, только некоторые марки. Собирательство Агафона Фаберже было собирательством оценщика или спекулянта, когда предмет ценится на основе рыночных представлений: за сколько его можно будет продать.
Поскольку у меня иное представление о коллекционировании, я не могу, как о нем пишут, назвать Агафона Фаберже "выдающимся коллекционером", только потому что он собирал много и все подряд: предметы живописи, фарфор, фигурки из нефрита, статуэтки Будды и другие китайские и японские предметы, вазы, гравюры, серебряные бокалы, ковры, японские гарды "цуба", нецке, финские, русские, польские почтовые марки... Это, скорее, говорит об интересе ломбарда, чем о тонком вкусе истинного ценителя. Агафон Фаберже и был, на мой взгляд, работником ломбарда, оценщиком и спекулянтом.
Сходное мнение об Агафоне Карловиче я нашла у Александра Бенуа, познакомившегося лично с Агафоном Фаберже 11 апреля 1918 года, когда они вместе посетили дворец великого князя Сергея Александровича для оценки предметов искусства: "Фаберже - типичный швейцарец, хитренький, вежливый, с маленьким налетом нахальства, возможно, что порядочный. В общем, несомненно, коммерческий человек".
Для сравнения могу привести пример его отца, Карла Густавовича Фаберже, который кроме того, что бы выдающимся ювелиром, был еще и хорошим коллекционером. У него было две коллекции. Первая - коллекция гравюр старого Петербурга, которую Фаберже много лет собирал при содействии книгоиздательской фирмы К. Гирземон в Лейпциге. Количество листов в этой коллекции было таким значительным, что для просмотра требовались часы. Вторая - коллекция старинных резных японских безделушек из слоновой кости, состоявшая из нескольких сотен предметов, помещавшихся в двух специальных витринах - шкафах, находившихся в обширном кабинете. В его коллекции были резные уники и шедевры. У Карла Фаберже в коллекции было около 500 нэцке и окимоно.
Японские резные фигурки окимоно и нэцке из коллекции, принадлежавшей Максиму Горькому, в квартире-музее в особняке Рябушинского, построенном Шехтелем на Малой Никитской. В этот особняк вселили Горького после его добровольно-принудительного окончательного возвращения из Италии в СССР в 1933 году (особняк выделили ему в 1931). Фотография музея.
Вполне вероятно, что некоторые предметы из коллекции Карла Фаберже могли оказаться в известной коллекции нэцке и окимоно Максима Горького. Да и Агафон Фаберже мог делать подношения и подарки "Буревестнику революции" в виде резных японских фигурок (окимоно) и пуговиц - ведь функция нэцке сродни функции пуговицы. Мне не удалось найти исследований современных историков о том, как конкретно была составлена горьковская коллекция нэцке и окимоно, включающая 330 фигурок, и мне представляется такое исследование весьма увлекательным и имеющим научный интерес. Считается, что Горький составил ее сам, покупая фигурки у японских моряков в Италии. Мне почему-то это объяснение не представляется достоверным.
В особняке Рябушинского находится сейчас музей Максима Горького. Посетителям музея может показаться, что в нем сохранена обстановка Рябушинского или самого Горького, но нет, мебель и многие предметы в квартиру при заселении Горького были взяты со склада и принадлежали раньше другим владельцам - бывшим господам, ставшим расходным материалом революции. В этих шкафах размещена теперь коллекция нэцке и окимоно Горького.
Агафон Карлович Фаберже был вторым сыном известного ювелира, придворного ювелира, знаменитейшего ювелира, кавалера Ордена Почетного Легиона, Карла Густавовича Фаберже (1846 - 1920). Всего у Карла Фаберже было четыре сына: Евгений (1874 - 1960), Агафон (1876 - 1951), Александр (1877 - 1952) и Николай (1884 - 1939). Как показывает жизнь, потомки основателей великих дел редко наследуют дело своих отцов и предков, но практически всегда охотно пользуются его плодами и громкими именами, считая их своими собственными по факту рождения, но часто "природа отдыхает на потомках гения".
Жена Карла Фаберже, Августа, с сыновьями Евгением (крайний слева), Агафоном - справа от матери, Александром - слева от матери. Фотография около 1880 года.
Источник
Из четверых его сыновей ни один не стал продолжателем его ювелирного дела. Они участвовали в деле, выполняли волю отца, учились, видели, как создается то, что составляет славу фирмы, но сами они были только статистами при своем отце. Так-то и бывает чаще всего: жить на всем готовом, когда и изобретать ничего не надо, и при этом ничего не мочь сотворить самостоятельно, не мочь быть даже эпигоном, наконец!
Имя Фаберже остается предметом спекуляции даже со стороны людей, к этому имени никакого отношения не имеющих, и со временем спекулятивность имени Фаберже только возросла. Такова притягательность драгоценностей и так действует молва, создающая мнение и вкусы толпы. Только в одном Петербурге в начале XX века было около 500 ювелиров, среди них были и другие придворные ювелиры, но запомнилось толпе только одно имя - имя Фаберже.
Агафон Карлович Фаберже учился с 1887 по 1892 годы в Петришуле - старейшей (основана в 1709 году) в Петербурге школе при лютеранском приходе Святых Апостолов Петра и Павла. Затем он в течение трех лет обучался коммерции в реальном училище Г.А.Видемана на 9-ой Линии Васильевского острова, дом 46. Стал участвовать в делах отца с 1895 года. В 1897 году женился на Лидии Трейберг, дочери богатого рижского купца.
Чем конкретно занимался Агафон Фаберже в делах отца в те времена, сказать трудно. Ювелиром он не был, но возможно, хорошо разбирался в драгоценных камнях и самоцветах. Есть сведения, что он по доверенности отца был оценщиком Кабинета Его Императорского Величества и экспертом Бриллиантовой комнаты Зимнего дворца, но я думаю, последняя в списке должность была скорее синекурой, нежели делом, требующим трудов, ведь Бриллиантовая комната нечасто пополняла ассортимент своих сокровищ неустановленными бриллиантами, требующими оценки, а уже хранящиеся в ней бриллианты не портились.
Исполнение Агафоном с 1908 по 1917 год должности оценщика в Санкт-Петербургской Ссудной казне - в Казенном ломбарде - представляется мне чем-то безусловно нужным в мире, где выдают ссуды под залог драгоценностей, наживая на процентах капитал, но далеким от возвышенного творческого труда по созданию ювелирных чудес, которыми была известна фирма его отца современникам и которыми он прославил имя Фаберже во всем мире и в веках.
В современной биографии Агафона Фаберже упоминается также, что он "по итогам выставки 1900 года в Париже награждён золотой медалью". Но из статьи исследователя истории фирмы Фаберже Гезы фон Габсбург следует, что по ее итогам Карл Фаберже получил Золотую медаль Выставки и орден Почетного легиона, его сын Евгений - звание и знак Офицера Академии, а главный мастер фирмы Михаил Перхин был награжден Бронзовой медалью Выставки. Имя Агафона не упоминается в статье. Источник сведений о его награждении медалью Выставки мне найти не удалось.
Одним из украшений Русского павильона на Выставке было пасхальное яйцо "Сибирский поезд", работы фирмы Карла Фаберже. Оно увековечивало строительство железной дороги, соединившей европейскую и азиатскую часть страны. Создано в 1900 году для императора Николая II и подарено на Пасху императрице Александре Фёдоровне. На Всемирной выставке 1900 года Карл Фаберже получил Гран-при и орден Почётного легиона, а также звание "Мастера Парижской Гильдии Ювелиров".
Пасхальное яйцо увенчано двуглавым орлом с императорской короной и покоится на спинах трех грифонов с мечом и щитом в лапах - элементы родового герба династии Романовых. На серебряной поверхности выгравирована карта России с изображением Транссибирской магистрали и надпись "Великий Сибирский Железный Путь к 1900 году". Участки пути, которые ещё не были построены в то время, были отмечены пунктиром. Внутри спрятана миниатюрная модель сибирского поезда. Он имеет длину 398 мм и состоит из паровоза и пяти вагонов и приводится в движение при помощи механизма длиной 2 см, размещённого в локомотиве.
Завершается состав вагоном-церковью. Паровоз исполнен из платины, вагоны - из золота, а окна - из хрусталя. Рубиновый фонарь и алмазные фары при движении поезда создавали полное впечатление настоящего света. Надписи на вагонах: "Прямое сибирское сообщение", "Для дам", "Для курящих", "Для некурящих", "Церковь", "1-го класса", "2-го класса", "24 места", "18 мест", - можно рассмотреть только через увеличительное стекло. Яйцо находится в Оружейной палате Московского Кремля.
С исполнением должности оценщика Кабинета Его Императорского Величества связана работа Агафона Фаберже при оценке коллекции умершего в 1908 году великого князя Алексея Александровича, дяди императора Николая II. Князь Алексей Александрович скончался в Париже в 1908 году без завещания. Наследники его имущества были определены императорским указом от 10 января 1909. Наследство было поровну разделено между двумя его братьями великими князьями Владимиром и Павлом Александровичами и племянником Михаилом Александровичем.
Собрание антикварных вещей великого князя Алексея Александровича было приобретено в Галерею драгоценностей Императорского Эрмитажа за 500 000 руб. Одним из экспертов комиссии, созданной для оценки коллекции, выступал оценщик Кабинета Агафон Карлович Фаберже. Другими членами комиссии егермейстер А.З.Хитрово, академик тайный советник М.П.Боткин, заведующий Камеральной частью Кабинета Е.В.. в должности гофмейстера Н.Н.Новосельский, старший хранитель Императорского Эрмитажа, в звании камергера, бар. А.Е.фон Фелькерзам. Общий итог оценки выразился в сумме 460 000 руб. Император накинул для ровного счета 40 000 и 1 января 1909 году состоялось Высочайшее повеление о приобретении коллекции великого князя Алексея Александровича за 500 000 рублей, которые надлежало выдать наследниками великим князьям Владимиру Александровичу, Павлу Александровичу и Михаилу Александровичу.
Один из наследников, великий князь Владимир Александрович, умер меньше чем через месяц после получения наследства - 4 февраля 1909 года. Его доля в наследстве князя Алексея Александровича перешла к его вдове великой княгине Марии Павловне и его детям Кириллу, Борису, Андрею Владимировичам и дочери Елене Владимировне. Дворец великого князя Алексея Александровича был оценен в два миллиона рублей. Часть предметов из дворца, перешедшая к великому князю Владимиру, по распоряжению его вдовы, великой княгини Марии Павловны, в 1909 году была выставлена на три аукциона. Число выставленных на продажу лотов, состоявших из полотен живописи и предметы прикладного искусства, составило более полутысячи. Некоторые из них были куплены Агафоном Фаберже.
Вид дворца великого князя Алексея Александровича на Набережной Мойки, дом 122. 1895 год
В 1909 году семья Фаберже в составе домовладельца, его жены и сыновей Евгения и Александра проживала на Большой Морской доме номер 24. Сын Николай с 1902 года жил в Англии. Дом был куплен Карлом Фаберже за 407 000 рублей в 1898 году у генерал-майора Золотова. Был перестроен по проекту архитектора Карла Карловича Шмидта, который приходился Карлу Фаберже двоюродным племянником, а Агафону - троюродным братом. С Агафоном Шмидта связывал общий интерес к филателии.
После перестройки, с расцветом фирмы Фаберже в доме появился уникальный сейф-лифт берлинской фирмы "Арнхайм", который на ночь поднимался на второй этаж и был под током, а также несколько тайных мест, для хранения ценностей. В период расцвета фирмы в последние довоенные годы на первом этаже дома размещались эмалевая, футлярная, и позолоченные мастерские. На втором производили портсигары и золотые изделия, под руководством А. Хольминга. На третьем - главная мастерская М.Перхина. На четвертом работали лучшие в России закрепщики бриллиантов, во главе с А. Хольмстремом. На пятом - мастерская А.Тилемана исполняла знаки и жетоны.
Всего в доме работало около 200 работников, в том числе почти 100 мастеров-ювелиров. Дом был оборудован котельной, для работников имелась столовая. Была создана студия художников, с хорошей библиотекой. На первом этаже фасадной части дома, выходившей на Большую Морскую улицу находился магазин ювелирных изделий Карла Фаберже.
Кстати, это Карл Шмидт был автором проекта дворца в Царском Селе графини Гогельфейзен, бывшей Пистолькор, будущей княгини Палей. Он же спроектировал дачу для своего дяди Карла Фаберже в Левашово - близ старинной мызы Осиновая Роща, владельцем которой в конце XIX века был граф Левашов: согласно материалам по статистике народного хозяйства Санкт-Петербургского уезда 1891 года, имение Осиновая Роща площадью 9624 десятины принадлежала графу В. В. Левашову, купившему ее у Лопухиных в 1847 году. В имении были устроены парники и оранжереи, 12 дач с 40 службами сдавались в аренду, так же сдавались в аренду 3 трактира и 4 лавки. В имении были свой кирпичный и торфяный заводы, паровая мельница и лесопилка. Последними владельцами мызы Осиновая Роща были графиня Екатерина Владимировна Левашова и княгиня Мария Владимировна Вяземская.
Вид в парке на берегу озера мызы Осиновая Роща в 1895 году.
Карл Фаберже купил дачный участок в Левашове в 1898 году. На участке некоторое время был только маленький домик, но в 1900 году после завершения строительства дома на Большой Морской и по итогам Всемирной выставки в Париже, принесшей ювелиру славу, известность и деньги, Фаберже заказал Шмидту проект двухэтажного дома на участке в Левашово. Им был построен дом усадебной архитектуры конца XIX века в виде английского коттеджа.
Соседями по даче были семейства архитектора и старшего библиотекаря Училища барона Штиглица Ивана Алексеевича Гальнбека, Бенуа, академика Бруни и других известных людей. В 1907 году, возможно после рождения у Агафона четвертого сына, Карл Фаберже подарил Агафону эту дачу. Усадьба была перестроена и расширена по заказу Агафона Фаберже соседом, архитектором Гальнбеком, создавшим на участке виллу: "Три стеклянных потолка, зимний сад, где выращивались персики и цветы, мраморная лестница, кафельные печи-голландки, комнаты-залы, выполненные в стилях различных исторических эпох. Плюс к этому водяное отопление, собственная электростанция, конюшня". То есть, это вроде бы и не дача, а постоянное место жительства, и действительно, по данным справочника "Весь Петербург" за 1909 год Агафон Фаберже с семьей проживал в собственном доме в Левашово.
Агафон Карлович Фаберже у входа в дом в Левашово в 1914 году. Надо сказать, подъездные пути к дому никак не способствовали прогулкам по ним в белом костюме.
Довоенные годы были пиком в ювелирном производстве фирмы Карла Фаберже. Годовой оборот составлял около миллиона рублей. Кстати, миллионный оборот - это совсем немного. На таком обороте нельзя нажить миллионов. А Фаберже приписывают миллионные прибыли! Я думаю, Карл Фаберже едва ли был миллионером в смысле его доходов. Дом его на Большой Морской был в залоге со дня его покупки.
С началом войны обороты и доходы стали падать. Пришлось закрыть филиалы фирмы в Лондоне, в Одессе. В 1915 году после переоборудования Московская серебряная фабрика Фаберже начала выпускать ударные и дистанционные трубки для артиллерии и гранаты, а в Петербурге открылась мастерская по изготовлению медицинских шприцев. Фаберже выпускал металлическую посуду, зажигалки, керосинки и примусы. Но и ювелирные изделия фирма продолжала делать.
Чайник, выпущенный фабрикой Фаберже. Из собрания Государственного Эрмитажа, Санкт-Петербург.
Летом 1915 года в Александровский дворец Царского Села на имя императрицы Александры Федоровны пришло письмо, подписанное управляющим лондонским отделением фирмы Фаберже - Генри Бэйнбриджем. В письме сообщалось, что фирма Фаберже "состоит под германским контролем". Секретарь императрицы граф Я.Ростовцов, потребовал от Карла Фаберже объяснений. В своей объяснительной записке Фаберже, приводил ряд фактов из биографии своей семьи и особе подчеркивал: "Все мои предприятия принадлежат мне единолично и никаких вкладчиков, даже из дружественных нам стран, я не имею. О каком-либо германском контроле над моими делами не может быть и речи, так как я ничего общего с Германией не имею, и не имел".
На первый взгляд письмо может показаться обычным оговором. Однако архивы Департамента полиции Российской империи сохранили документы, указывающие на то, что Карл Фаберже продолжительное время находился под влиянием своей молодой любовницы, бывшей австрийской подданной, подозревавшейся в шпионаже в пользу противников России в Великой войне - Австрии и Германии, Иоанной-Амалией Цициановой, урожденной Крибель. Связь их поддерживалась со времени знакомства в 1902 году, когда Иоанне был 21 год, Карлу - 56. Крибель была певицей кафешантана. Со времени их знакомства Карла Фаберже в зарубежных поездках ежегодно сопровождала Крибель - так они проводили около трех месяцев в году.
В 1911 году мадемуазель Крибель, приехав в Россию на гастроли, выступала в Петербурге, блистая драгоценностями от Фаберже. В 1912 году Крибель приехала в Тифлис для участия на открытой сцене одного из местных кафе-шантанов. В гостинице Лондон, где она остановилась, вскоре познакомилась с князем Абашидзе, которому она, между прочим, сообщила о своем намерении выйти замуж за какого-нибудь князя, в целях приобретения княжеского титула. Абашидзе охотно согласился устроить это дело и через некоторое время Крибель стала женою 75-летнего неграмотного жителя грузинского села Сацибели, князя Карамана Петровича Цицианова. За организацию брака Цицианова уплатила Абашидзе 500 рублей. Тотчас же после свадьбы Цицианова покинула своего мужа и более с ним никогда не встречалась. Это замужество обеспечило ей княжеский титул и свободу перемещения в России.
В начале апреля 1915 года княгиня Цицианова благодаря присланным Карлом Фаберже деньгам приехала из Италии в Петроград и поселилась в гостинице "Европейская". За ней было установлено тайное наблюдение. В конце апреля она была арестована по подозрению в военном шпионаже. Карл Фаберже пытался ей помочь, но он сам не относился к лицам, которым следовало безоговорочно доверять. В документах разведки говорилось: "Не мешает отметить, что сам Фаберже, при допросе ручавшийся за благонадежность Цициановой, далеко не представляет собой лица, к заявлениям которого военные власти могли бы отнестись с должным доверием".
Цицианова была сослана в Сибирь. Фирма Фаберже утратила доверие, и только то, что она выполняла заказы для императора, удерживало от ее ликвидации и высылки владельца вместе с семьей из Петрограда как лицо неблагонадежное. В то время это было обычным делом, и сам Карл Фаберже писал в письме своей возлюбленной княгине Цициановой: "Все печально, время от времени по вечерам меня навещают пара оставшихся друзей, остальные же все или высланы за границу, или же подвергнуты высылке в качестве военнопленных". Так в военном Петрограде велась борьба с германским засилием. По происхождению Фаберже считался немцем.
В 1916 году в финансах фирмы Фаберже обнаружилась недостача крупной суммы денег, и обстоятельства указывали, что деньги взял Агафон Фаберже. Что в вине Агафона был уверен сам Карл Фаберже, свидетельствует полный разрыв между отцом и сыном. Настолько полный и окончательный, что спустя время уже в эмиграции в своем завещании Карл Фаберже не включил Агафона в число своих наследников, назначив вместо него наследниками его пятерых сыновей, своих внуков: Агафона, Петра, Федора, Игоря и Рюрика. А братьев Агафона Карловича отец полностью освобождал от их обязательств в отношении него, если он займется ювелирным делом от своего имени.
Возраст Карла Фаберже диктовал ему позаботиться о своем деле на случай его смерти. Человек всегда верит в хорошее, даже когда понимает, что наследники не смогут его заменить. С 1912 года по его доверенности фирмой управлял старший сын Евгений, но в какой степени он управлял, сказать трудно. Его роль в управлении фирмой ничем не выделена при реорганизации фирмы Фаберже в 1916 году.
6 ноября 1916 года было учреждено "Товарищество К.Фаберже", капитал которого состоял из 3 миллионов рублей, разделенных на 600 паев номиналом в 5 000 рублей. Паи товарищества были распределены следующим образом: 396 из них принадлежали Карлу Фаберже; по 40 паев было за тремя сыновьями Евгением, Александром и Николаем; сотрудники Сергей Аверинцев, Сергей Бызов, Отто Бауэр, Александр Маркетти получили по 21 паю; мастера фирмы Франц Бирбаум, Герман Мейер, Фридрих Жюве владели по одному.
Окончание следует.