Магия имени (окончание).
Начало тут.
Естественно, что изгнанный из семьи Агафон не был включен в число участников товарищества. Получается, что с 1916 года Агафон Фаберже вообще никак не соотносится ни с именем фирмы, ни с капиталами, ни с имуществом семьи своего отца. У него осталась только фамилия Фаберже, и то, что он накопил в доме в Левашово.
Мне не удалось найти подтверждений, что Агафон Фаберже, порвав с семьей, тотчас же в 1916 году открыл собственный антикварный магазин. Возможно, он уже приторговывал антиквариатом, но боюсь, что сведения о растрате и неблагополучии в семействе Фаберже все же просочились в петербургское общество, что могло негативно влиять на ход дел Агафона. Возможно, именно тогда он сблизился с антикваром Аркадием Рудановским. Однако в Дневниках Александра Бенуа за 1917 год в записи от 14 июня уже содержится упоминание об антикварном магазине Агафона Фаберже. Точно не известно, когда в 1916 году произошел разрыв в семье Фаберже, но как видно из реорганизации фирмы, к ноябрю Агафон уже не имел своей доли в фирме отца.
Конец 1916 года был тревожным временем. В декабре был убит Распутин - общество уже изнемогало под гнетом войны и безволия самодержца и пошло на открытое убийство. Начавшийся 1917 год не принес облегчения - напротив, но уверена, что встречали его с верой в светлое будущее и с наилучшими пожеланиями... В феврале случилась революция, император отрекся от власти и жизнь покатилась под откос: неспособного императора сменило Временное правительство политических импотентов. Но у Агафона Фаберже именно в это время дела пошли на лад. Тревога и безвластие заставляли жителей столицы избавляться от вещей и уезжать в более спокойные места. Агафон Фаберже начал скупать подешевевшее имущество.
В начале сентября 1917 года Агафоном Фаберже были приобретены предметы обстановки из квартиры жившего в Зимнем дворце обер-гофмаршала П.К. Бенкендорфа. К тому времени с лета 1917 года в Зимнем воцарился "бывший присяжный поверенный" Керенский, и дворец сильно изменился: новая власть уже "разобрала" помещения дворца под свои "офисы", а во фрейлинской части квартировала "бабушка русской революции" Брешко-Брешковская.
Приобретенные Агафоном предметы обстановки были перевезены на квартиру, где был устроен склад (Невский, 88, кв. 98). Впоследствии в апреле 1918 году уже при большевиках, Фаберже пришлось объясняться, что за вещи им были вывезены из Зимнего дворца, и доказывать, что он их не украл. Воровали много и все! Комиссия из ЧК и Эрмитажа проверила, осмотрела купленные у графа Бенкендорфа вещи: "несколько отличных наборных комодов и бюро XVII века, также два угольника, ряд китайских и японских фарфоровых ваз, бронзовые с фарфоровыми цветами часы и канделябры" и засвидетельствовали, что это вещи, не имеющие никакого отношения к имуществу Зимнего дворца.
29 июня 1918 года Агафон Фаберже открыл свой собственный художественно-антикварный салон на углу Большой Морской и Кирпичного переулка в доме 16. Об этом сохранилось его письмо в адрес Александра Бенуа:
"27 июня 1918 года
Глубокоуважаемый Александр Николаевич!
Открывая свой художественно-антикварный магазин, Морская, 16, покорнейше прошу почтить своим присутствием день открытия - суббота 16/29 сего июня и пожаловать к св. Молебствию - 12 час. дня.
Уважающий Вас Аг. Фаберже".
В период после революции Агафон Фаберже был востребован как эксперт и оценщик - нужны были люди, которые знают, как выглядит Рубенс, Тициан, Ван Дейк, как отличить стоящие произведения искусства от посредственных, способные отличить настоящие драгоценности от поддельных и понимающие, что такое бриллиант чистой воды.
После издания декрета от 27 апреля 1918 года "Об отмене наследования" началась массовая национализация частных собраний. В 1918-1919 годах в Москве стали государственной собственностью коллекции А.П. Боткиной, А.А. Брокара, В.О. Гиршмана, Е.А. Долгоруковой, И.А. Морозова, З.И. Ратьковой-Ражновой, С.П. Рябушинского, Н.М. Соллогуба. В Петрограде были национализированы исторические и художественные ценности в особняках и дворцах родовой знати: Воронцовых-Дашковых, Горчаковых, Демидовых, Долгоруких, Нарышкиных, Строгановых, Шуваловых, Шереметевых, Юсуповых, и других. Агафон участвовал в оценке конфискованного имущества, сотрудничал с Эрмитажем и был в дружеских отношениях с директором С.Н.Тройницким. Вот свидетельство его тогдашней деятельности из переписки с Бенуа.
"Агафон Фаберже
2 сентября 1918 г. Морская, 16 тел. 2-25-94 Петроград.
Господину А. Н. Бенуа, В. О., 1-я линия, 38
Многоуважаемый Александр Николаевич,
Если Вы будете в наших краях, то не откажите мне в любезности зайти ко мне; я хотел бы показать Вам две картинки художника Гойя и слышать Ваше мнение. Я знаю, что Вы заняты, и если Вам моя просьба почему-либо неудобна, то я охотно сам принесу к Вам эти картины; в этом случае я прошу Вас позвонить тогда ко мне и сообщить, когда Вам удобно будет меня принять. Я бываю на Морской, 16, обыкновенно от 10 до 12 1/2 ч. и от 4 до 5 1/2 ч. - только завтра, во вторник, утром я занят с С. Н. Тройницким в одном доме.
Примите привет от уважающего Вас
Аг. Фаберже".
В Журнале заседаний Совета Эрмитажа есть запись от 2 апреля 1919 года: "С.Н. Тройницкий сообщает, что от А.К. Фаберже он узнал, о появлении на аукционах / предметов / архангельского фарфора /завода/ Юсуповых. Об этом немедленно доведено до сведения Ерыкалова. А.К. Фаберже скупил на аукционах 50 тарелок и сдал в Эрмитаж на хранение. И далее от 9 апреля оглашено отношение Петроградского Управления уголовного розыска о передаче 50 тарелок, принятых от А.К. Фаберже, в собственность Эрмитажа. Это было время, когда Агафон Фаберже активно скупал художественные ценности с целью перепродажи - его натура попала именно в ту среду, которая так была ему близка - почти в волшебную пещеру Али-Бабы, в которой можно было брать богатства, сколько можешь унести.
Контакты с новой властью позволили заручиться Агафону Фаберже охранным документом на имущество, находящееся в доме в Левашово. 9 августа 1918 года за № 182 Комиссариат имуществ за подписью правительственного комиссара Ерыкалова и секретаря Коптева выдал гражданину Агафону Карловичу Фаберже "удостоверение в том, что принадлежащее ему собрание картин, миниатюр, скульптуры и предметов прикладного искусства, находящееся в Левашове, принято на учет Художественной комиссией по охране и регистрации памятников искусства и старины и без разрешения комиссии не может быть подвергнуто никаким реквизициям и секвестрам". Но это было только отсрочкой от изъятия у него всего имущества. Имущество, спрятанное в тайнике в Левашово было изъято осенью 1919 года, когда Агафон Фаберже находился под следствием по делу о спекуляции с коллекцией Эрика Блума (дело № 517).
6 января 1918 года, совладельцы "Товарищества К.Фаберже" решили ликвидировать фирму, для чего была создана ликвидационная комиссия, которая работала до февраля 1919 года.
Карл Фаберже покинул Россию 24 сентября 1918 года, передав дом на Большой Морской швейцарской миссии в России. В
доме поселился швейцарский посланник Эдуард Одье. Дело в том, в марте советской властью был издан декрет о защите собственности иностранцев, и Фаберже надеялся сохранить свое имущество и имущество, помещенное в его бронированный сейф разными лицами на хранение. Но в менявшемся мире не оставалось ничего надежного, и ценности, оставленные в доме под прикрытием швейцарской миссии, были украдены, а что не было украдено, то национализировано.
Я не знаю, откуда берутся вымыслы, но можно прочесть, что Карл Фаберже покинул Россию по чужим документам, как курьер британского посольства. Это не так: Карл Фаберже лично получил разрешение на выезд из России в Ригу 18 сентября 1918 года и выехал как "лицо, находящееся под покровительством германского правительства, как лифляндец, возвращающийся на родину отца на основании 21, статьи 6 Брестского договора".
В ноябре 1918 года семья Агафона Фаберже тоже оставила дом в Левашово. Есть сведения, что два старших сына Агафона воевали в армии Юденича, поэтому, естественно, что им не было никаких оснований рассчитывать на снисхождение большевиков. В ноябре 1918 года и старшему сыну Карла Фаберже Евгению удалось бежать в Финляндию вместе с матерью Августой-Юлией Богдановной Фаберже. Брат Александр в Москве тоже был арестован в 1919 году, отсидел в Московской ЧК полгода и перешел границу только в в апреле 1920 года. Так в 1920 году все семейство ювелира Карла Фаберже оказалось спасенным, и находилось в эмиграции. Правда, денег у них было мало или вовсе не было.
Агафон Фаберже больше к семейству Фаберже не принадлежал, он остался в России. По всей вероятности, он не мог бросить свои многочисленные собрания. К осени 1919 года, когда Фаберже сидел в Петроградском ЧК по делу о спекуляции с коллекцией Эрика Блума, имущество в его художественно-антикварном салоне на углу Кирпичного переулка и Морской улицы было описано, так только ковров там насчитали 51 штуку, из которых существенная часть представляла музейную ценность.
Вот цитата из оценки имущества Агафона Фаберже в части ковров: "...отобраны 43 ковра и 22 русских, бухарских, китайских, и индийских шалей старинной вышивки. Между отобранными есть несколько выдающихся.
1.Авган (Афган) размером около 4 x 5 аршин, цвета бордо, со старинным типичным узеньким бордюром и текинским рисунком, плотной работы и необыкновенно шелковистой мягкой блестящей шерстью, полной сохранности при возрасте не менее 100 лет.
2. Карабах размером около 3 х 7 аршин, старина не менее 100 лет, цвета крем, рисунок - ряд полос, напоминающих индийскую шаль. Подобный рисунок встречается в персидских, бухарских и других коврах, почти всегда выдающегося достоинства.
3. Русский белый ковер, размером 3 на 4 аршина, медальон представляющий венок из цветов. Весь рисунок ковра отличается изящным вкусом. Старина - 100 лет.
4. Карабах с гербом в одном конце ковра. На ярлыке от магазина бывшего Фаберже этот ковер назван вакшант".
Разве ковры бросишь просто так?!.
Ювелир Карл Фаберже умер от рака ровно через два года после его отъезда из России, 24 сентября 1920 года, в Лозанне, куда забросила судьба семью после Риги и Берлина в бегстве от немецкой революции. Похоронен был в Каннах.
Могила Карла Фаберже и его жены, Августы, и их внука, четвертого сына Агафона Фаберже, Игоря Фаберже, в Каннах, Франция.
В сентябре 1920 года закончился срок заключения Агафона Фаберже. Он вышел на свободу, все имущество его было изъято, дома не было, но его имя и знания остались при нем. Фаберже снова был востребован новой властью в качестве эксперта и оценщика. Нельзя сказать, что люди старой России, не бывшие сторонниками революции, но сотрудничавшие с большевиками, не понимали всю степень риска, которому они подвергались, участвуя в работе с большевиками. Они знали, что участвуют в рискованной игре с высокими ставками. Кому-то эта игра приносила выигрыш, кто-то не успел воспользоваться своими возможностями и попал под молох. А у кого-то просто не было другого выбора, не было вообще никакого выбора. Думаю, Агафон рассчитывал обогатиться и совершить побег. Именно так он и сделал: он обогатился и сбежал. Его рискованная игра вполне удалась. Попытки представить Агафона Фаберже хоть в какой-то степени жертвой террора и экспроприации неуместны.
Опыт 1919 года показал ему, что ковры с собой не унесешь а продавать громоздкое и многочисленное накопленное имущество опасно, трудно, неудобно. Нужно то, что можно переправить из СССР, нужен концентратор ценности, которым всегда выступали бриллианты и другие драгоценные камни. В 1920 году было создано Государственное хранилище ценностей (ГОХРАН), куда направлялось все реквизированное золото, драгоценные, камни, серебро. Агафон Фаберже, имевший репутацию специалиста-оценщика бриллиантов самого царя, поступил работать в ГОХРАН. Жизнь его вновь стала налаживаться - он вновь попал в близкую ему среду: в пещеру Али-бабы, в которой все блистало драгоценностями, но где требовалась изворотливость и осторожность, чтобы страшный и безжалостный джин не настиг завороженного блеском любителя бриллиантов.
Работники ГОХРАНА с изъятыми драгоценностями старого мира. Второй слева стоит Агафон Фаберже. Люди, работавшие непосредственно с ценностями, одеты в специальные длинные халаты без карманов, с застежкой сзади - чтобы не было соблазна и возможности оставить себе на память случайно заскочивший в карман бриллиантик от диктатуры пролетариата. Логотип источника фото в наличии.
Как работник важного государственного учреждения Агафон Фаберже получил от государства хорошую квартиру в доме 31/33 на Набережной Мойки в бывшем доходном доме Н.П.Ферзена. Он окончательно отказался от своей семьи - якобы оформил развод через советский ЗАГС с находящейся в эмиграции женой без ее согласия и женился новым советским браком на бывшей воспитательнице своих детей Марии Алексеевне Борзовой, с которой у них родился сын Олег в 1923 году. Есть основания сомневаться в том, что у Агафона Фаберже с Борзовой брак действительно был законным, поскольку позже уже в Финляндии знакомые семейства Фаберже называли Марию Алексеевну - Lebensgefährtin (спутница жизни - в данном случае эвфемизм слова "сожительница").
Бывший доходный дом Н.П.Ферзена, выстроенный в стиле неоклассицизма в 1915 году архитектором П.М.Макаровым, Набережная реки Мойки, 31/33. В этом доме в 1920-х годах до своего побега из СССР в 1927 году проживал в шестикомнатной квартире № 12, располагавшейся на четвертом этаже, Агафон Фаберже со своей новой семьей. Фото из открытых источников.
Но было у него еще нечто дорогостоящее - это его коллекция марок. Филателией Агафон увлекся с девятилетнего возраста. Его коллекция значительно пополнилась когда ему была передана обширная переписка шведского негоцианта Стёрки, получавшая письма от своих адресатов из разных странах мира. С коллекцией марок Агафона Фаберже существует некоторая путаница. В одних источниках говорится, что она была изъята у него до его тюремного заключения, а потом, якобы, возвращена. А в других источниках указано, что коллекцию он смог спрятать и что ему удалось ее сохранить.
На самом деле путаница тут от того, что Агафон Фаберже был арестован дважды: первый раз с Рудановским по делу о спекуляции 31 мая 1919 года, а второй раз в сентябре 1924 года и содержался в Бутырской тюрьме в Москве 9 месяцев, после чего был выпущен под согласие сотрудничать с ГПУ. Во время второго ареста квартира Фаберже в Ленинграде на Набережной реки Мойки была подвергнута обыску и все ценные предметы, в том числе и коллекция марок, были изъяты.
Утверждается, что Агафон был выпущен по личному приказу Троцкого, что квартира и часть изъятого имущества ему была возвращена, в том числе и марки. И что он дал согласие сотрудничать с ГПУ, а для выполнения задания ГПУ он должен был регулярно поставлять сведения о делах своих знакомых из посольства и консульства Финляндии - посланника Антти Хакцеля и консула Пааво Хюннинена.
Считается, что Агафон Фаберже обыграл и наивное ГПУ: все рассказал своим финским приятелям, которые стали давать ему ложные сведения, а сам стал через посольство перевозить имущество в Финляндию - готовиться к побегу. Как знать, может быть на самом деле это была игра по внедрению своего агента по сценарию ГПУ... А может быть ГПУ действительно оказалось наивным. Побег по льду Финского залива был совершен Агафоном Фаберже вместе с Марией Алексеевной Борзовой и их сыном Олегом четырех лет 10 декабря 1927 года. Все ценности к тому времени уже были переправлены в Финляндию.
Агафону Фаберже удалось не только сохранить, но и пополнить свою коллекцию марок. Раньше, чем он стал работать в ГОХРАНЕ, Фаберже сразу же после выхода на свободу из заключения в сентябре 1920 года поступил в Особую комиссию по изъятию и классификации знаков почтовой оплаты при Петроградском отделе народной связи. Он был экспертом по маркам, и к нему поступали коллекции марок, изъятых у бывших хозяев. Уже после бегства Фаберже в Финляндию в 1927 году в финских филателистических кругах упорно ходили слухи, что коллекция Фаберже была значительно меньше до осуществленного большевиками переворота, и что будучи "большевистским экспертом" Агафон Карлович позаботился о "приращении" своей коллекции за счет государственных и конфискованных собраний.
О причастности Агафона Фаберже к хищениям марок сообщает в своей книге воспоминаний Эмилий Федорович Зальцер: "Главный вор известный Ленинградским и Московским учреждениям Агафон Фаберже, второй сын бывшего придворного ювелира Карла Густавовича Фаберже, проживавший до его побега из пределов СССР в начале декабря 1927 г. в Ленинграде на Мойке в доме № 31/33 кв.12".
В апреле 1928 года на допросе в ГПУ бывший знакомый Агафона Фаберже, Федор Павлович Смирнов, поведал, что "в минуту откровения он [Фаберже] как-то, показывая мне эту коллекцию, говорил, что она стоит не менее одного миллиона рублей. Коллекция марок Фаберже помещалась в 2-х больших ящиках. При наших последних с ним встречах, незадолго до бегства, Фаберже в разговоре упомянул о ранее упоминавшейся коллекции марок и добавил, что она им уже отправлена в Финляндию через [финляндское] Консульство".
Судя по образу жизни Агафона Фаберже в Финляндии, он смог вывезти немало. Уже упоминавшийся Зальцер сообщал о драгоценных камнях, виденных им у Агафона в в феврале 1928 года в Гельсингфорсе: "значительное количество драгоценных камней и жемчужин высшего качества стоимостью в несколько млн. франков зол[отом]. Припоминаю особенно индийский сапфир, необычной красоты и величиной (до 200 карат) в куриное яйцо, а также крупные первоклассные изумруды, жемчужное колье и пр. Из числа изумрудов как раз при мне были проданы некоторые камни в Париже, приблизительно за 4500 англ. ф[унтов]"
В Финляндии Агафон Фаберже купил себе особняк в четыре этажа и стал жить, как он привык и хотел, как должен жить настоящий Фаберже - обеспеченно и богато, в окружении красивых и дорогих вещей. Но стали образовываться долги и на филателистической выставке в Вене в 1933 году ему англичанами было предложено заложить его марки за 18 000 фунтов. Марки Агафоном были заложены, но так и не были выкуплены. Коллекция его была распродана по частям в начале Второй мировой войны.
Агафон Карлович Фаберже (1876 - 1951). Художник Велло Палуойя.
К 1940 году четырехэтажный особняк тоже пришлось продать и переехать в квартиру, где Фаберже прожил до 1951 года. На жизнь, судя по всему, ему хватало, но былого блеска и величия уже не было. Сведений о том, что Агафон Фаберже контактировал со своими пятью сыновьями, со своей женой и братьями за границей, мне найти не удалось. Не удалось найти доказательств тому, что не Агафон Фаберже, а кто-то другой из служащих в фирме его отца Карла Фаберже, совершил кражу денег в 1916 году. Есть только ничем не подкрепленные утверждения, что якобы кто-то безымянный сам признался, что Агафон Фаберже кражи не совершал, а размолвка между ним и отцом была основана на недоразумении.
Нет ничего удивительного, что оставшиеся наследники самого известного в мире российского ювелира не желают иметь в истории славного семейства Фаберже факт кражи денег из кассы фирмы отца одним из сыновей знаменитого ювелира. Но если судить по опубликованным доказательствам, то факт кражи денег Агафоном ничем и никем не опровергнут.
Естественно, что изгнанный из семьи Агафон не был включен в число участников товарищества. Получается, что с 1916 года Агафон Фаберже вообще никак не соотносится ни с именем фирмы, ни с капиталами, ни с имуществом семьи своего отца. У него осталась только фамилия Фаберже, и то, что он накопил в доме в Левашово.
Мне не удалось найти подтверждений, что Агафон Фаберже, порвав с семьей, тотчас же в 1916 году открыл собственный антикварный магазин. Возможно, он уже приторговывал антиквариатом, но боюсь, что сведения о растрате и неблагополучии в семействе Фаберже все же просочились в петербургское общество, что могло негативно влиять на ход дел Агафона. Возможно, именно тогда он сблизился с антикваром Аркадием Рудановским. Однако в Дневниках Александра Бенуа за 1917 год в записи от 14 июня уже содержится упоминание об антикварном магазине Агафона Фаберже. Точно не известно, когда в 1916 году произошел разрыв в семье Фаберже, но как видно из реорганизации фирмы, к ноябрю Агафон уже не имел своей доли в фирме отца.
Конец 1916 года был тревожным временем. В декабре был убит Распутин - общество уже изнемогало под гнетом войны и безволия самодержца и пошло на открытое убийство. Начавшийся 1917 год не принес облегчения - напротив, но уверена, что встречали его с верой в светлое будущее и с наилучшими пожеланиями... В феврале случилась революция, император отрекся от власти и жизнь покатилась под откос: неспособного императора сменило Временное правительство политических импотентов. Но у Агафона Фаберже именно в это время дела пошли на лад. Тревога и безвластие заставляли жителей столицы избавляться от вещей и уезжать в более спокойные места. Агафон Фаберже начал скупать подешевевшее имущество.
В начале сентября 1917 года Агафоном Фаберже были приобретены предметы обстановки из квартиры жившего в Зимнем дворце обер-гофмаршала П.К. Бенкендорфа. К тому времени с лета 1917 года в Зимнем воцарился "бывший присяжный поверенный" Керенский, и дворец сильно изменился: новая власть уже "разобрала" помещения дворца под свои "офисы", а во фрейлинской части квартировала "бабушка русской революции" Брешко-Брешковская.
Приобретенные Агафоном предметы обстановки были перевезены на квартиру, где был устроен склад (Невский, 88, кв. 98). Впоследствии в апреле 1918 году уже при большевиках, Фаберже пришлось объясняться, что за вещи им были вывезены из Зимнего дворца, и доказывать, что он их не украл. Воровали много и все! Комиссия из ЧК и Эрмитажа проверила, осмотрела купленные у графа Бенкендорфа вещи: "несколько отличных наборных комодов и бюро XVII века, также два угольника, ряд китайских и японских фарфоровых ваз, бронзовые с фарфоровыми цветами часы и канделябры" и засвидетельствовали, что это вещи, не имеющие никакого отношения к имуществу Зимнего дворца.
29 июня 1918 года Агафон Фаберже открыл свой собственный художественно-антикварный салон на углу Большой Морской и Кирпичного переулка в доме 16. Об этом сохранилось его письмо в адрес Александра Бенуа:
"27 июня 1918 года
Глубокоуважаемый Александр Николаевич!
Открывая свой художественно-антикварный магазин, Морская, 16, покорнейше прошу почтить своим присутствием день открытия - суббота 16/29 сего июня и пожаловать к св. Молебствию - 12 час. дня.
Уважающий Вас Аг. Фаберже".
В период после революции Агафон Фаберже был востребован как эксперт и оценщик - нужны были люди, которые знают, как выглядит Рубенс, Тициан, Ван Дейк, как отличить стоящие произведения искусства от посредственных, способные отличить настоящие драгоценности от поддельных и понимающие, что такое бриллиант чистой воды.
После издания декрета от 27 апреля 1918 года "Об отмене наследования" началась массовая национализация частных собраний. В 1918-1919 годах в Москве стали государственной собственностью коллекции А.П. Боткиной, А.А. Брокара, В.О. Гиршмана, Е.А. Долгоруковой, И.А. Морозова, З.И. Ратьковой-Ражновой, С.П. Рябушинского, Н.М. Соллогуба. В Петрограде были национализированы исторические и художественные ценности в особняках и дворцах родовой знати: Воронцовых-Дашковых, Горчаковых, Демидовых, Долгоруких, Нарышкиных, Строгановых, Шуваловых, Шереметевых, Юсуповых, и других. Агафон участвовал в оценке конфискованного имущества, сотрудничал с Эрмитажем и был в дружеских отношениях с директором С.Н.Тройницким. Вот свидетельство его тогдашней деятельности из переписки с Бенуа.
"Агафон Фаберже
2 сентября 1918 г. Морская, 16 тел. 2-25-94 Петроград.
Господину А. Н. Бенуа, В. О., 1-я линия, 38
Многоуважаемый Александр Николаевич,
Если Вы будете в наших краях, то не откажите мне в любезности зайти ко мне; я хотел бы показать Вам две картинки художника Гойя и слышать Ваше мнение. Я знаю, что Вы заняты, и если Вам моя просьба почему-либо неудобна, то я охотно сам принесу к Вам эти картины; в этом случае я прошу Вас позвонить тогда ко мне и сообщить, когда Вам удобно будет меня принять. Я бываю на Морской, 16, обыкновенно от 10 до 12 1/2 ч. и от 4 до 5 1/2 ч. - только завтра, во вторник, утром я занят с С. Н. Тройницким в одном доме.
Примите привет от уважающего Вас
Аг. Фаберже".
В Журнале заседаний Совета Эрмитажа есть запись от 2 апреля 1919 года: "С.Н. Тройницкий сообщает, что от А.К. Фаберже он узнал, о появлении на аукционах / предметов / архангельского фарфора /завода/ Юсуповых. Об этом немедленно доведено до сведения Ерыкалова. А.К. Фаберже скупил на аукционах 50 тарелок и сдал в Эрмитаж на хранение. И далее от 9 апреля оглашено отношение Петроградского Управления уголовного розыска о передаче 50 тарелок, принятых от А.К. Фаберже, в собственность Эрмитажа. Это было время, когда Агафон Фаберже активно скупал художественные ценности с целью перепродажи - его натура попала именно в ту среду, которая так была ему близка - почти в волшебную пещеру Али-Бабы, в которой можно было брать богатства, сколько можешь унести.
Контакты с новой властью позволили заручиться Агафону Фаберже охранным документом на имущество, находящееся в доме в Левашово. 9 августа 1918 года за № 182 Комиссариат имуществ за подписью правительственного комиссара Ерыкалова и секретаря Коптева выдал гражданину Агафону Карловичу Фаберже "удостоверение в том, что принадлежащее ему собрание картин, миниатюр, скульптуры и предметов прикладного искусства, находящееся в Левашове, принято на учет Художественной комиссией по охране и регистрации памятников искусства и старины и без разрешения комиссии не может быть подвергнуто никаким реквизициям и секвестрам". Но это было только отсрочкой от изъятия у него всего имущества. Имущество, спрятанное в тайнике в Левашово было изъято осенью 1919 года, когда Агафон Фаберже находился под следствием по делу о спекуляции с коллекцией Эрика Блума (дело № 517).
6 января 1918 года, совладельцы "Товарищества К.Фаберже" решили ликвидировать фирму, для чего была создана ликвидационная комиссия, которая работала до февраля 1919 года.
Карл Фаберже покинул Россию 24 сентября 1918 года, передав дом на Большой Морской швейцарской миссии в России. В
доме поселился швейцарский посланник Эдуард Одье. Дело в том, в марте советской властью был издан декрет о защите собственности иностранцев, и Фаберже надеялся сохранить свое имущество и имущество, помещенное в его бронированный сейф разными лицами на хранение. Но в менявшемся мире не оставалось ничего надежного, и ценности, оставленные в доме под прикрытием швейцарской миссии, были украдены, а что не было украдено, то национализировано.
Я не знаю, откуда берутся вымыслы, но можно прочесть, что Карл Фаберже покинул Россию по чужим документам, как курьер британского посольства. Это не так: Карл Фаберже лично получил разрешение на выезд из России в Ригу 18 сентября 1918 года и выехал как "лицо, находящееся под покровительством германского правительства, как лифляндец, возвращающийся на родину отца на основании 21, статьи 6 Брестского договора".
В ноябре 1918 года семья Агафона Фаберже тоже оставила дом в Левашово. Есть сведения, что два старших сына Агафона воевали в армии Юденича, поэтому, естественно, что им не было никаких оснований рассчитывать на снисхождение большевиков. В ноябре 1918 года и старшему сыну Карла Фаберже Евгению удалось бежать в Финляндию вместе с матерью Августой-Юлией Богдановной Фаберже. Брат Александр в Москве тоже был арестован в 1919 году, отсидел в Московской ЧК полгода и перешел границу только в в апреле 1920 года. Так в 1920 году все семейство ювелира Карла Фаберже оказалось спасенным, и находилось в эмиграции. Правда, денег у них было мало или вовсе не было.
Агафон Фаберже больше к семейству Фаберже не принадлежал, он остался в России. По всей вероятности, он не мог бросить свои многочисленные собрания. К осени 1919 года, когда Фаберже сидел в Петроградском ЧК по делу о спекуляции с коллекцией Эрика Блума, имущество в его художественно-антикварном салоне на углу Кирпичного переулка и Морской улицы было описано, так только ковров там насчитали 51 штуку, из которых существенная часть представляла музейную ценность.
Вот цитата из оценки имущества Агафона Фаберже в части ковров: "...отобраны 43 ковра и 22 русских, бухарских, китайских, и индийских шалей старинной вышивки. Между отобранными есть несколько выдающихся.
1.Авган (Афган) размером около 4 x 5 аршин, цвета бордо, со старинным типичным узеньким бордюром и текинским рисунком, плотной работы и необыкновенно шелковистой мягкой блестящей шерстью, полной сохранности при возрасте не менее 100 лет.
2. Карабах размером около 3 х 7 аршин, старина не менее 100 лет, цвета крем, рисунок - ряд полос, напоминающих индийскую шаль. Подобный рисунок встречается в персидских, бухарских и других коврах, почти всегда выдающегося достоинства.
3. Русский белый ковер, размером 3 на 4 аршина, медальон представляющий венок из цветов. Весь рисунок ковра отличается изящным вкусом. Старина - 100 лет.
4. Карабах с гербом в одном конце ковра. На ярлыке от магазина бывшего Фаберже этот ковер назван вакшант".
Разве ковры бросишь просто так?!.
Ювелир Карл Фаберже умер от рака ровно через два года после его отъезда из России, 24 сентября 1920 года, в Лозанне, куда забросила судьба семью после Риги и Берлина в бегстве от немецкой революции. Похоронен был в Каннах.
Могила Карла Фаберже и его жены, Августы, и их внука, четвертого сына Агафона Фаберже, Игоря Фаберже, в Каннах, Франция.
В сентябре 1920 года закончился срок заключения Агафона Фаберже. Он вышел на свободу, все имущество его было изъято, дома не было, но его имя и знания остались при нем. Фаберже снова был востребован новой властью в качестве эксперта и оценщика. Нельзя сказать, что люди старой России, не бывшие сторонниками революции, но сотрудничавшие с большевиками, не понимали всю степень риска, которому они подвергались, участвуя в работе с большевиками. Они знали, что участвуют в рискованной игре с высокими ставками. Кому-то эта игра приносила выигрыш, кто-то не успел воспользоваться своими возможностями и попал под молох. А у кого-то просто не было другого выбора, не было вообще никакого выбора. Думаю, Агафон рассчитывал обогатиться и совершить побег. Именно так он и сделал: он обогатился и сбежал. Его рискованная игра вполне удалась. Попытки представить Агафона Фаберже хоть в какой-то степени жертвой террора и экспроприации неуместны.
Опыт 1919 года показал ему, что ковры с собой не унесешь а продавать громоздкое и многочисленное накопленное имущество опасно, трудно, неудобно. Нужно то, что можно переправить из СССР, нужен концентратор ценности, которым всегда выступали бриллианты и другие драгоценные камни. В 1920 году было создано Государственное хранилище ценностей (ГОХРАН), куда направлялось все реквизированное золото, драгоценные, камни, серебро. Агафон Фаберже, имевший репутацию специалиста-оценщика бриллиантов самого царя, поступил работать в ГОХРАН. Жизнь его вновь стала налаживаться - он вновь попал в близкую ему среду: в пещеру Али-бабы, в которой все блистало драгоценностями, но где требовалась изворотливость и осторожность, чтобы страшный и безжалостный джин не настиг завороженного блеском любителя бриллиантов.
Работники ГОХРАНА с изъятыми драгоценностями старого мира. Второй слева стоит Агафон Фаберже. Люди, работавшие непосредственно с ценностями, одеты в специальные длинные халаты без карманов, с застежкой сзади - чтобы не было соблазна и возможности оставить себе на память случайно заскочивший в карман бриллиантик от диктатуры пролетариата. Логотип источника фото в наличии.
Как работник важного государственного учреждения Агафон Фаберже получил от государства хорошую квартиру в доме 31/33 на Набережной Мойки в бывшем доходном доме Н.П.Ферзена. Он окончательно отказался от своей семьи - якобы оформил развод через советский ЗАГС с находящейся в эмиграции женой без ее согласия и женился новым советским браком на бывшей воспитательнице своих детей Марии Алексеевне Борзовой, с которой у них родился сын Олег в 1923 году. Есть основания сомневаться в том, что у Агафона Фаберже с Борзовой брак действительно был законным, поскольку позже уже в Финляндии знакомые семейства Фаберже называли Марию Алексеевну - Lebensgefährtin (спутница жизни - в данном случае эвфемизм слова "сожительница").
Бывший доходный дом Н.П.Ферзена, выстроенный в стиле неоклассицизма в 1915 году архитектором П.М.Макаровым, Набережная реки Мойки, 31/33. В этом доме в 1920-х годах до своего побега из СССР в 1927 году проживал в шестикомнатной квартире № 12, располагавшейся на четвертом этаже, Агафон Фаберже со своей новой семьей. Фото из открытых источников.
Но было у него еще нечто дорогостоящее - это его коллекция марок. Филателией Агафон увлекся с девятилетнего возраста. Его коллекция значительно пополнилась когда ему была передана обширная переписка шведского негоцианта Стёрки, получавшая письма от своих адресатов из разных странах мира. С коллекцией марок Агафона Фаберже существует некоторая путаница. В одних источниках говорится, что она была изъята у него до его тюремного заключения, а потом, якобы, возвращена. А в других источниках указано, что коллекцию он смог спрятать и что ему удалось ее сохранить.
На самом деле путаница тут от того, что Агафон Фаберже был арестован дважды: первый раз с Рудановским по делу о спекуляции 31 мая 1919 года, а второй раз в сентябре 1924 года и содержался в Бутырской тюрьме в Москве 9 месяцев, после чего был выпущен под согласие сотрудничать с ГПУ. Во время второго ареста квартира Фаберже в Ленинграде на Набережной реки Мойки была подвергнута обыску и все ценные предметы, в том числе и коллекция марок, были изъяты.
Утверждается, что Агафон был выпущен по личному приказу Троцкого, что квартира и часть изъятого имущества ему была возвращена, в том числе и марки. И что он дал согласие сотрудничать с ГПУ, а для выполнения задания ГПУ он должен был регулярно поставлять сведения о делах своих знакомых из посольства и консульства Финляндии - посланника Антти Хакцеля и консула Пааво Хюннинена.
Считается, что Агафон Фаберже обыграл и наивное ГПУ: все рассказал своим финским приятелям, которые стали давать ему ложные сведения, а сам стал через посольство перевозить имущество в Финляндию - готовиться к побегу. Как знать, может быть на самом деле это была игра по внедрению своего агента по сценарию ГПУ... А может быть ГПУ действительно оказалось наивным. Побег по льду Финского залива был совершен Агафоном Фаберже вместе с Марией Алексеевной Борзовой и их сыном Олегом четырех лет 10 декабря 1927 года. Все ценности к тому времени уже были переправлены в Финляндию.
Агафону Фаберже удалось не только сохранить, но и пополнить свою коллекцию марок. Раньше, чем он стал работать в ГОХРАНЕ, Фаберже сразу же после выхода на свободу из заключения в сентябре 1920 года поступил в Особую комиссию по изъятию и классификации знаков почтовой оплаты при Петроградском отделе народной связи. Он был экспертом по маркам, и к нему поступали коллекции марок, изъятых у бывших хозяев. Уже после бегства Фаберже в Финляндию в 1927 году в финских филателистических кругах упорно ходили слухи, что коллекция Фаберже была значительно меньше до осуществленного большевиками переворота, и что будучи "большевистским экспертом" Агафон Карлович позаботился о "приращении" своей коллекции за счет государственных и конфискованных собраний.
О причастности Агафона Фаберже к хищениям марок сообщает в своей книге воспоминаний Эмилий Федорович Зальцер: "Главный вор известный Ленинградским и Московским учреждениям Агафон Фаберже, второй сын бывшего придворного ювелира Карла Густавовича Фаберже, проживавший до его побега из пределов СССР в начале декабря 1927 г. в Ленинграде на Мойке в доме № 31/33 кв.12".
В апреле 1928 года на допросе в ГПУ бывший знакомый Агафона Фаберже, Федор Павлович Смирнов, поведал, что "в минуту откровения он [Фаберже] как-то, показывая мне эту коллекцию, говорил, что она стоит не менее одного миллиона рублей. Коллекция марок Фаберже помещалась в 2-х больших ящиках. При наших последних с ним встречах, незадолго до бегства, Фаберже в разговоре упомянул о ранее упоминавшейся коллекции марок и добавил, что она им уже отправлена в Финляндию через [финляндское] Консульство".
Судя по образу жизни Агафона Фаберже в Финляндии, он смог вывезти немало. Уже упоминавшийся Зальцер сообщал о драгоценных камнях, виденных им у Агафона в в феврале 1928 года в Гельсингфорсе: "значительное количество драгоценных камней и жемчужин высшего качества стоимостью в несколько млн. франков зол[отом]. Припоминаю особенно индийский сапфир, необычной красоты и величиной (до 200 карат) в куриное яйцо, а также крупные первоклассные изумруды, жемчужное колье и пр. Из числа изумрудов как раз при мне были проданы некоторые камни в Париже, приблизительно за 4500 англ. ф[унтов]"
В Финляндии Агафон Фаберже купил себе особняк в четыре этажа и стал жить, как он привык и хотел, как должен жить настоящий Фаберже - обеспеченно и богато, в окружении красивых и дорогих вещей. Но стали образовываться долги и на филателистической выставке в Вене в 1933 году ему англичанами было предложено заложить его марки за 18 000 фунтов. Марки Агафоном были заложены, но так и не были выкуплены. Коллекция его была распродана по частям в начале Второй мировой войны.
Агафон Карлович Фаберже (1876 - 1951). Художник Велло Палуойя.
К 1940 году четырехэтажный особняк тоже пришлось продать и переехать в квартиру, где Фаберже прожил до 1951 года. На жизнь, судя по всему, ему хватало, но былого блеска и величия уже не было. Сведений о том, что Агафон Фаберже контактировал со своими пятью сыновьями, со своей женой и братьями за границей, мне найти не удалось. Не удалось найти доказательств тому, что не Агафон Фаберже, а кто-то другой из служащих в фирме его отца Карла Фаберже, совершил кражу денег в 1916 году. Есть только ничем не подкрепленные утверждения, что якобы кто-то безымянный сам признался, что Агафон Фаберже кражи не совершал, а размолвка между ним и отцом была основана на недоразумении.
Нет ничего удивительного, что оставшиеся наследники самого известного в мире российского ювелира не желают иметь в истории славного семейства Фаберже факт кражи денег из кассы фирмы отца одним из сыновей знаменитого ювелира. Но если судить по опубликованным доказательствам, то факт кражи денег Агафоном ничем и никем не опровергнут.