339. Личность и болезни в авиации. Язвенная болезнь 12-перстной кишки. 3
Ответственный сотрудник кадровой службы Аэрофлота выполнил своё обещание очень быстро. Пилот, о котором идёт речь, получил назначение вторым на Ил-62, выполняющим рейс по маршрутам Москва - Магадан и Москва - Мыс Шмидта. Он не был полярным лётчиком и не имел опыта полярных полётов, но командир корабля долго летал в Заполярье, полагался на свой собственный опыт и не счёл недостатком отсутствия такого опыт у своего нового второго пилота. Командир был человеком с профессиональной доминантой, полёты интересовали его больше, чем что бы то ни было в мире, и он ожидал того же от своих сотрудников. Его новый второй пилот быстро уловил это и говоря о себе, говорил только о своей лётной жизни.
Новый командир второго пилота полагал, что человек, который больше всего интересуется своей лётной судьбой, не нуждается в указаниях по вопросам, с которыми он уже сталкивался, и его редкие замечания касались только этого маршрута и особенностей полёта в Приполярье и в Заполярье. Настороженно следивший за действиями командира второй пилот, счёл, что до настоящего времени он получал указания только по вопросам, с которыми в прежних полётах не сталкивался. Он тщательно анализировал каждое полученное указание и убеждался, что эти указания не содержат сведений, которые могли бы быть ему известны. Через два месяца полётов на Ил-62, он пришёл к выводу, что пока командир не проявляет к нему недоброжелательности или обидного недоверия и не ущемляет его прав. Второй пилот не ослаблял бдительности, поскольку недоброжелательность могла и возникнуть, но признавал, что пока признаков такой недоброжелательности нет. В отношении других членов экипажа - бортинженера и бортрадиста напряжённость у него возникла. Служебной необходимости в общении со вторым пилотом, когда командир был за штурвалом у них не было - того, что с ним не заговаривали второму пилоту было достаточно. Месяц он искал признаки того, что бортинженер и бортрадист не общаются с ним из-за того, что он - чужак, попавший на их самолёт «по блату», без опыта полярных полётов, и нашёл эти признаки, когда привыкшие уже к нему люди начали разговаривать с ним даже тогда, когда в этом не было прямой профессиональной необходимость. Первым признаком он счёл как раз то, что они, практически не разговаривавшие с ним два месяца, вдруг заговорили. «По-видимому, - считал он, - они хотели усыпить его бдительность». Остальное сделали мимика и интонации, в которых ему виделись явные признаки недоброжелательности. Командир остался единственным светлым пятном в экипаже. Это не было бредом, это просто было сверхценное отношение к вопросам, связанным с общением, и настороженностью в отношении возможного нарушения прав у личности изначально акцентированной. Акцентированность - это не патология, это индивидуальные особенности нормальной личности (см. К. Леонгард «Акцентуированные личности»).
Ил-62 в полёте. Закат.
Фото: mrand-mrand
Ещё до перехода на ИЛ-62, выполнявший полярные и приполярные рейсы, второй пилот женился. Он любил свою жену и она отвечала ему такой же любовью. Не имея прямой связи с профессиональной средой, она считала достоверным всё, что муж говорит, и когда уже в новом экипаже он обнаружил у некоторых членов экипажа признаки недоброжелательности и склонность ущемлять его права, жена приняла его слова на веру. Она сочувствовала ему и утешала его, и сама предложила идею о том, что этими людьми движет зависть, ведь муж прямо из училища получил назначение пилотом на пассажирский лайнер, и был человеком настолько квалифицированным, что единственный среди членов экипажа начал летать по новому маршруту без полярного опыта. Второй пилот порадовался тому, что ему так повезло с выбором подруги жизни, и охотно принял идею завести, поскольку до этого он полагал, что сам его вид способен вызывать недоброжелательность. Он понимал слабость этой позиции, но теперь для недоброжелательности появилась основательная причина, и он сказал жене, что она умница, что ни разу не сталкиваясь непосредственно с ситуацией в экипаже, она сумела разобраться в ней лучше, чем он сам. Внутренний обвиняющий монолог, который подкреплялся избирательно воспринимаемой и избирательно трактуемой информацией, стал постоянным, и к этой напряжённости добавилось опасение перед обострением язвенной болезни, перед появлением новой открытой язвы.
Был октябрь 1984 года. В конце октября, через неделю после того, как эмоциональная напряжённость второго пилота достигла пика, он вновь почувствовал теперь хорошо узнаваемые боли в верхней части живота. При переходе в новый экипаж, его профессиональная деятельность ни на один день не прерывалась, и он мог использовать своё право на ежегодный отпуск. Отпуск у пилотов был длинным и сейчас было достаточно взять отпуск, который давал бы ему календарный месяц отдыха. Он обсудил этот вопрос с командиром корабля, и командир сказал:
- Ваше желание понятно, рейсы у нас трудные, а вы год не был и в отпуске. Я сегодня же постараюсь согласовать вопрос о предоставлении вам замены из лётного резерва. Подайте заявление об отпуске с завтрашнего дня и я его завизирую.
Второй пилот возобновил приём омепразола и транквилизаторов, и с удовлетворением отметил, что боли уже на второй день приёма уменьшились. Всё-таки, когда он возвратился в Москву и приказ об его отпуске был издан, он позвонил «своему личному» гастроэнтерологу и попросил его о встрече.
В кабине пассажирского лайнера.
Фото: nataly7vika
- Прошлое ваше обострение - в октябре, и это тоже в октябре. Вероятно, устанавливается сезонность. Но обострения, всё-таки, не ежегодные, с последнего два года прошло. Неудача в том, что я тоже ухожу в отпуск. Я, конечно, посмотрю вас до того, как уйду в отпуск, и тогда будем решать.
После гастродуоденоскопии гастроэнтеролог сказал:
- На этот раз язва у вас, хоть и по-прежнему не глубокая, но более обширная. Я взял биопсию и попросил, чтобы её потом помотрели с использованием экспресс-метода. Завтра я ещё буду в Москве и буду иметь результаты. Подъезжайте или созвонимся.
Пилот предпочёл личную встречу.
- Злокачественного перерождения язвы биопсия не обнаружила,- сказал гастроэнтеролог, - но в биопсии присутствует бактерия Helicobacter pylori, теперь этому стали придавать значение после публикаций австралийского гастроэнтеролога. Плохо, что я уезжаю, вряд ли кто-нибудь ещё при таких условиях согласится лечить вас амбулаторно. Да и я вам советую госпитализацию, которая позволить обеспечить постоянное наблюдение.
Пилот не огорчился. Он уже однажды провёл 2 недели в стационаре Института гастроэнтерологии:
- Вероятно, я мог бы провести лечение в стационаре до вашего возвращения.
- Хорошо, - ответил гастроэнтеролог, - я обеспечу вашу госпитализацию.
Ил-62. Стюардесса поднимается на борт одновременно с другими членами экипажа.
Фото: yapet1
Госпитализация состоялась на следующий день, а через два дня у второго пилота появился новый лечащий врач, поскольку его «личный» гастроэнтеролог уходил в отпуск. О своём приемнике он сказал пилоту:
- Он человек очень грамотный, но, может быть, излишне увлекающийся. В принципе, верить ему можно.
Он успел познакомить пилота с его будущим лечащим врачом, и во время длительной беседы новый лечащий врач сказал:
- Я ознакомился с историей болезни, написанной во время вашей первой госпитализации, и с данными наблюдений в вашей амбулаторной карте. Вас лечил один из лучших специалистов, и лечение было достаточно эффективным. Но по современным представлениям я бы считал это лечение недостаточным. Helicobacter pylori, которого мы считали невинным микроорганизмом, способным жить в кислой среде, по последним данным как раз и вызывает язву, и чтобы избежать обострений, я бы рекомендовал курс антибиотиков. Разумеется, я не стану вводить вам антибиотики без вашего согласия.
Это звучало убедительно, со «своим» гастроэнтерологом пилот этот вопрос не мог обсудить. Слово «антибиотики» не вызывало опасений, он знал, что это такое, и однажды его лечили антибиотиками от пневмонии, и он согласился на лечение антибиотиками и в этот раз.
Продолжение следует.
Новый командир второго пилота полагал, что человек, который больше всего интересуется своей лётной судьбой, не нуждается в указаниях по вопросам, с которыми он уже сталкивался, и его редкие замечания касались только этого маршрута и особенностей полёта в Приполярье и в Заполярье. Настороженно следивший за действиями командира второй пилот, счёл, что до настоящего времени он получал указания только по вопросам, с которыми в прежних полётах не сталкивался. Он тщательно анализировал каждое полученное указание и убеждался, что эти указания не содержат сведений, которые могли бы быть ему известны. Через два месяца полётов на Ил-62, он пришёл к выводу, что пока командир не проявляет к нему недоброжелательности или обидного недоверия и не ущемляет его прав. Второй пилот не ослаблял бдительности, поскольку недоброжелательность могла и возникнуть, но признавал, что пока признаков такой недоброжелательности нет. В отношении других членов экипажа - бортинженера и бортрадиста напряжённость у него возникла. Служебной необходимости в общении со вторым пилотом, когда командир был за штурвалом у них не было - того, что с ним не заговаривали второму пилоту было достаточно. Месяц он искал признаки того, что бортинженер и бортрадист не общаются с ним из-за того, что он - чужак, попавший на их самолёт «по блату», без опыта полярных полётов, и нашёл эти признаки, когда привыкшие уже к нему люди начали разговаривать с ним даже тогда, когда в этом не было прямой профессиональной необходимость. Первым признаком он счёл как раз то, что они, практически не разговаривавшие с ним два месяца, вдруг заговорили. «По-видимому, - считал он, - они хотели усыпить его бдительность». Остальное сделали мимика и интонации, в которых ему виделись явные признаки недоброжелательности. Командир остался единственным светлым пятном в экипаже. Это не было бредом, это просто было сверхценное отношение к вопросам, связанным с общением, и настороженностью в отношении возможного нарушения прав у личности изначально акцентированной. Акцентированность - это не патология, это индивидуальные особенности нормальной личности (см. К. Леонгард «Акцентуированные личности»).
Ил-62 в полёте. Закат.
Фото: mrand-mrand
Ещё до перехода на ИЛ-62, выполнявший полярные и приполярные рейсы, второй пилот женился. Он любил свою жену и она отвечала ему такой же любовью. Не имея прямой связи с профессиональной средой, она считала достоверным всё, что муж говорит, и когда уже в новом экипаже он обнаружил у некоторых членов экипажа признаки недоброжелательности и склонность ущемлять его права, жена приняла его слова на веру. Она сочувствовала ему и утешала его, и сама предложила идею о том, что этими людьми движет зависть, ведь муж прямо из училища получил назначение пилотом на пассажирский лайнер, и был человеком настолько квалифицированным, что единственный среди членов экипажа начал летать по новому маршруту без полярного опыта. Второй пилот порадовался тому, что ему так повезло с выбором подруги жизни, и охотно принял идею завести, поскольку до этого он полагал, что сам его вид способен вызывать недоброжелательность. Он понимал слабость этой позиции, но теперь для недоброжелательности появилась основательная причина, и он сказал жене, что она умница, что ни разу не сталкиваясь непосредственно с ситуацией в экипаже, она сумела разобраться в ней лучше, чем он сам. Внутренний обвиняющий монолог, который подкреплялся избирательно воспринимаемой и избирательно трактуемой информацией, стал постоянным, и к этой напряжённости добавилось опасение перед обострением язвенной болезни, перед появлением новой открытой язвы.
Был октябрь 1984 года. В конце октября, через неделю после того, как эмоциональная напряжённость второго пилота достигла пика, он вновь почувствовал теперь хорошо узнаваемые боли в верхней части живота. При переходе в новый экипаж, его профессиональная деятельность ни на один день не прерывалась, и он мог использовать своё право на ежегодный отпуск. Отпуск у пилотов был длинным и сейчас было достаточно взять отпуск, который давал бы ему календарный месяц отдыха. Он обсудил этот вопрос с командиром корабля, и командир сказал:
- Ваше желание понятно, рейсы у нас трудные, а вы год не был и в отпуске. Я сегодня же постараюсь согласовать вопрос о предоставлении вам замены из лётного резерва. Подайте заявление об отпуске с завтрашнего дня и я его завизирую.
Второй пилот возобновил приём омепразола и транквилизаторов, и с удовлетворением отметил, что боли уже на второй день приёма уменьшились. Всё-таки, когда он возвратился в Москву и приказ об его отпуске был издан, он позвонил «своему личному» гастроэнтерологу и попросил его о встрече.
В кабине пассажирского лайнера.
Фото: nataly7vika
- Прошлое ваше обострение - в октябре, и это тоже в октябре. Вероятно, устанавливается сезонность. Но обострения, всё-таки, не ежегодные, с последнего два года прошло. Неудача в том, что я тоже ухожу в отпуск. Я, конечно, посмотрю вас до того, как уйду в отпуск, и тогда будем решать.
После гастродуоденоскопии гастроэнтеролог сказал:
- На этот раз язва у вас, хоть и по-прежнему не глубокая, но более обширная. Я взял биопсию и попросил, чтобы её потом помотрели с использованием экспресс-метода. Завтра я ещё буду в Москве и буду иметь результаты. Подъезжайте или созвонимся.
Пилот предпочёл личную встречу.
- Злокачественного перерождения язвы биопсия не обнаружила,- сказал гастроэнтеролог, - но в биопсии присутствует бактерия Helicobacter pylori, теперь этому стали придавать значение после публикаций австралийского гастроэнтеролога. Плохо, что я уезжаю, вряд ли кто-нибудь ещё при таких условиях согласится лечить вас амбулаторно. Да и я вам советую госпитализацию, которая позволить обеспечить постоянное наблюдение.
Пилот не огорчился. Он уже однажды провёл 2 недели в стационаре Института гастроэнтерологии:
- Вероятно, я мог бы провести лечение в стационаре до вашего возвращения.
- Хорошо, - ответил гастроэнтеролог, - я обеспечу вашу госпитализацию.
Ил-62. Стюардесса поднимается на борт одновременно с другими членами экипажа.
Фото: yapet1
Госпитализация состоялась на следующий день, а через два дня у второго пилота появился новый лечащий врач, поскольку его «личный» гастроэнтеролог уходил в отпуск. О своём приемнике он сказал пилоту:
- Он человек очень грамотный, но, может быть, излишне увлекающийся. В принципе, верить ему можно.
Он успел познакомить пилота с его будущим лечащим врачом, и во время длительной беседы новый лечащий врач сказал:
- Я ознакомился с историей болезни, написанной во время вашей первой госпитализации, и с данными наблюдений в вашей амбулаторной карте. Вас лечил один из лучших специалистов, и лечение было достаточно эффективным. Но по современным представлениям я бы считал это лечение недостаточным. Helicobacter pylori, которого мы считали невинным микроорганизмом, способным жить в кислой среде, по последним данным как раз и вызывает язву, и чтобы избежать обострений, я бы рекомендовал курс антибиотиков. Разумеется, я не стану вводить вам антибиотики без вашего согласия.
Это звучало убедительно, со «своим» гастроэнтерологом пилот этот вопрос не мог обсудить. Слово «антибиотики» не вызывало опасений, он знал, что это такое, и однажды его лечили антибиотиками от пневмонии, и он согласился на лечение антибиотиками и в этот раз.
Продолжение следует.