229. Нонна Леонидовна. 2
Реакция потери делится на несколько стадий, и первая из этих стадий называется стадией отрицания. Потеря это не обязательно гибель близкого человека, это может быть развод с любимым, это может быть человека, без которого нельзя жить, на год отправили в Антарктиду. И тогда два исследователя Холмс и Рае, пришли к выводу, что любые события увеличивают интенсивность стресса. Правда, они пытались ещё определять значимость события, оценивая его в баллах, но, повторяя эти исследования, мы убедились, что просто оценить события в баллах невозможно. Скажем, реакция потери, когда потеря связана не со смертью, а с разводом супруга, может быть и очень мало значимой, если это супружество не являлось жизненно важным для человека, и напротив, это может быть «маленькая смерть». Но если отказаться от оценки в баллах, а просто давать перечень событий, то можно получить ценный материал о том, на каком уровне стресса возникнет будущая реакция потери.
Но если первая стадия, стадия отрицания, когда человек не может поверить, что потеря произошла, у Нонны Леонидовны была выражена слабо, что не удивительно, поскольку смерть дочери произошла практически у неё на глазах, то вторая стадия, стадия траурная, была выражена чрезвычайно интенсивно и превысила по времени все разумные пределы. Нонна Леонидовна продолжала гордиться Ириной, не смотря на её гибель, и ощущала чувство вины в связи с тем, что не смогла её уберечь. Ей нужно было говорить о дочери, а людей, которые хотели это слушать, становилось всё меньше и меньше. Соответственно, увеличивалась моя нагрузка, потому что я не мог лимитировать ни частоту встреч, ни время, которое она хотела со мной провести.
Киевский вокзал, конечный пункт наших прогулок с Нонной Леонидовной.
Фотограф seriykotik1970
Однажды в день моих консультаций оставалось два человека - Нонна Леонидовна и ещё одна девушка. По очереди должна была пройти Нонна Леонидовна. Она спросила девушку:
- Вы не торопитесь?
- Немножко тороплюсь, - сказал девушка, - мне надо успеть на тульский поезд, но если Феликс Борисович меня не задержит, я, наверное, успею. Но он может задержать вас.
Нонна Леонидовна с довольной улыбкой произнесла:
- Я, конечно, вас пропущу вперёд, мне никуда не надо ехать, я живу в Москве.
А потом уже мне сказала:
- Как удачно получилось, я последняя, никто не ждёт, пока мы кончим.
Если Нонна Леонидовна оказывалась последней, это всегда вызывало недовольство младшего персонала. Естественно, что я вёл беседу с Нонной Леонидовной до тех пор, пока считал это необходимым, а, значит, нельзя было мыть полы, нельзя было запирать двери. Иногда, если это был подходящий период года и хорошая погода, я говорил:
- Давайте пройдёмся, Нонна Леонидовна, и тогда по дороге будем разговаривать.
Ноне Леонидовна важно было говорить, условия не играли на неё роли. Она охотно согласилась, а я обернулся и увидел, как две торжествующие санитарки запирали двери.
Я бы не удивился, если бы мне сказали, что Нонна Леонидовна готовится к нашим встречам. Она строго выдерживала стиль и хронологию, начиная с того времени, как Ирина стала поражать всех педагогов, едва пришла в первый класс.
- Я никого не виню, - говорила она, - моей Ирине никто не мог хотеть зла. Стоило ей войти в класс, как класс расцветал улыбками. Она была человеком одарённым и хорошо рисовала, и всё, что школе было нужно, рисовала Ирина. Её приверженность к точным наукам была известна с 7-го класса, и все понимали, что это сознательный выбор, что она будет делать самые трудные работы и делать их будет хорошо. Но иногда коллеги-учителя подходили ко мне и говорили что-нибудь вроде: «Вы читали последнее сочинение Ирины?» «Да, - говорила я, - конечно. Я читаю все её сочинения». «А когда вы их читаете, вам не приходит в голову, что русская литература теряет великого писателя? Конечно, кто-то должен заниматься и физикой, но не делаем ли мы ошибки, когда такого мастера слова отправляем писать формулы?» Я отвечала, что я никогда не оказываю на Ирину давления, что она делает свой выбор, но что мне приятно слышать, что кроме того, что она блестящий физик, она ещё и мастер слова.
Смоленская площадь. Здесь располагается Министерство иностранных дел и здесь был начальный пункт наших прогулок.
Фотограф horus-0909
Нонна Леонидовна рассказывала, как Ирина поехала к деду-генералу для участия в художественной самодеятельности его части.
- «Гостью, - торжественно сказал ведущий, - мы оставляем на конец», и, - говорила Нонна Леонидовна, - они очень правильно сделали, потому, что после того, как Ирина спела песню, больше никого не стали бы слушать, а так пела только она, и каждую песню пела всё лучше и лучше.
Я спросил:
- А как вы объясняете, что она пела всё лучше и лучше?
- И объяснять не нужно, разве вы никогда не слыхали, что все большие артисты распеваются, то есть начинают лучше петь, когда поют много?
Эта прогулка до дома Нонны Леонидовны у Киевского вокзала, в хорошую погоду могла доставить мне даже удовольствие. Для Нонны Леонидовны погоды не существовала. Она всё больше и больше увлекалась своим рассказом, но вдруг восхищение умершей дочерью сменялось траурными реакциями. Нонна Леонидовна говорила, что у неё сжимается сердце, и что по симптоматике это сжатие сердца ни чем не отличается от тяжёлого приступа стенокардии. Сначала я хотел перестраховаться, потому что предсердечная тоска по симптоматике действительно не отливается от стенокардии. Но когда три раза приезжала скорая, а стенокардия не обнаруживалась, я перестал перестраховываться, и говорил, что у меня есть великолепные таблетки, которые снимают любые стенокардические приступы, что сейчас она примет эту таблетку и приступ пройдёт. И приступ проходил. И уже перед расставанием - это было всегда - Нонна Леонидовна плакала. Она оплакивала свою потерю, свою разбитую жизнь, а я говорил ей, и это совершенно серьёзно, поскольку это так и есть, что при любом горе плач вещь полезная, что, во-первых, он снимает гипервентиляцию, расслабляет гримасу скорби и, наконец, со слезами выходит целая группа веществ, которую для простоты называют гормонами стресса. Конечно, чрез другие каналы гормонов стресса выходит значительно больше, чем через слёзы, но через слёзы они выходят именно из мозга, т.е. откуда, откуда их надо убрать, и человек успокаивается. И Нонна Леонидовна успокаивалась. О своём муже она говорила так:
- Раньше мы оба жили ради Ирины, и это нас связывало. Когда Ирины не стало, наша связь в значительной степени разрушилась.
Я внимательно слушаю Нонну Леонидовну, я не тороплю её, и я не тороплю течение реакции горя. У реакции горя есть свои временные закономерности, и попытка ускорить течение реакции горя, чтобы быстрее от горя избавиться, приводят только к хаосу. Нужно ещё сказать, что соматические расстройства появляются, а часто и достигают максимума, в траурной стадии работы горя.
Психотерапевты, не имеющие опыта работы с реакцией потери, особенно если у них вообще не слишком большой психотерапевтический опыт, при работе с незавершённой траурной стадией могут ощущать беспомощность и хаос: «Что я могу сделать? Человек умер, это реальность. Моему пациенту нужен этот человек, но я не могу его вернуть». Поэтому надо понимать, что незавершённая траурная стадия это собой мир, в котором стоят особые вопросы, и чтобы психотерапевту самому не сбиваться в хаотическое поведение, ему нужно работать по жёстким хорошо отработанным канонам, благодаря которым он знает, когда и что нужно делать.
Старый Арбат на маршруте нашей прогулки.
Фотограф mig60
Если вернуться к соматическим расстройствам, то следует помнить, что реакция горя, это один из самых тяжёлых видов реакции стресса, и что в его развитии большую роль играют гипоталамические структуры, и симптоматика проявляется вегетативными симптомами, которые разнообразны, но которые врачи для упрощения своей работы объединяют под привычным и мало что дающим названием вегето-сосудистая дистония. Эндокринные расстройства всегда более тяжёлые, и если говорить о частоте их, то они чаще встречаются у женщин и проявляются олигодисминореей, которая часто сопровождается изменениями вещества молочной железы - фибрознокистозной мастопатией. Наряду с очевидными вегетативными и эндокринными изменениями, могут наблюдаться разнообразные и плавающие боли в различных частях тела. Если эти расстройства продолжаются свыше 2-х недель, необходимо обратиться к врачу-терапевту, ибо за внешне невинными нарушениями регулярности менструального цикла могут скрываться грозные изменения клеток. Но Нонна Леонидовна не любила говорить о физических нарушениях. Она потеряла самое дорогое в жизни и болела у неё душа. Болела страшно, непереносимо, и к врачу-интернисту она направилась только один раз по решительному моему настоянию, и, возможно, слишком поздно.
Продолжение .
Но если первая стадия, стадия отрицания, когда человек не может поверить, что потеря произошла, у Нонны Леонидовны была выражена слабо, что не удивительно, поскольку смерть дочери произошла практически у неё на глазах, то вторая стадия, стадия траурная, была выражена чрезвычайно интенсивно и превысила по времени все разумные пределы. Нонна Леонидовна продолжала гордиться Ириной, не смотря на её гибель, и ощущала чувство вины в связи с тем, что не смогла её уберечь. Ей нужно было говорить о дочери, а людей, которые хотели это слушать, становилось всё меньше и меньше. Соответственно, увеличивалась моя нагрузка, потому что я не мог лимитировать ни частоту встреч, ни время, которое она хотела со мной провести.
Киевский вокзал, конечный пункт наших прогулок с Нонной Леонидовной.
Фотограф seriykotik1970
Однажды в день моих консультаций оставалось два человека - Нонна Леонидовна и ещё одна девушка. По очереди должна была пройти Нонна Леонидовна. Она спросила девушку:
- Вы не торопитесь?
- Немножко тороплюсь, - сказал девушка, - мне надо успеть на тульский поезд, но если Феликс Борисович меня не задержит, я, наверное, успею. Но он может задержать вас.
Нонна Леонидовна с довольной улыбкой произнесла:
- Я, конечно, вас пропущу вперёд, мне никуда не надо ехать, я живу в Москве.
А потом уже мне сказала:
- Как удачно получилось, я последняя, никто не ждёт, пока мы кончим.
Если Нонна Леонидовна оказывалась последней, это всегда вызывало недовольство младшего персонала. Естественно, что я вёл беседу с Нонной Леонидовной до тех пор, пока считал это необходимым, а, значит, нельзя было мыть полы, нельзя было запирать двери. Иногда, если это был подходящий период года и хорошая погода, я говорил:
- Давайте пройдёмся, Нонна Леонидовна, и тогда по дороге будем разговаривать.
Ноне Леонидовна важно было говорить, условия не играли на неё роли. Она охотно согласилась, а я обернулся и увидел, как две торжествующие санитарки запирали двери.
Я бы не удивился, если бы мне сказали, что Нонна Леонидовна готовится к нашим встречам. Она строго выдерживала стиль и хронологию, начиная с того времени, как Ирина стала поражать всех педагогов, едва пришла в первый класс.
- Я никого не виню, - говорила она, - моей Ирине никто не мог хотеть зла. Стоило ей войти в класс, как класс расцветал улыбками. Она была человеком одарённым и хорошо рисовала, и всё, что школе было нужно, рисовала Ирина. Её приверженность к точным наукам была известна с 7-го класса, и все понимали, что это сознательный выбор, что она будет делать самые трудные работы и делать их будет хорошо. Но иногда коллеги-учителя подходили ко мне и говорили что-нибудь вроде: «Вы читали последнее сочинение Ирины?» «Да, - говорила я, - конечно. Я читаю все её сочинения». «А когда вы их читаете, вам не приходит в голову, что русская литература теряет великого писателя? Конечно, кто-то должен заниматься и физикой, но не делаем ли мы ошибки, когда такого мастера слова отправляем писать формулы?» Я отвечала, что я никогда не оказываю на Ирину давления, что она делает свой выбор, но что мне приятно слышать, что кроме того, что она блестящий физик, она ещё и мастер слова.
Смоленская площадь. Здесь располагается Министерство иностранных дел и здесь был начальный пункт наших прогулок.
Фотограф horus-0909
Нонна Леонидовна рассказывала, как Ирина поехала к деду-генералу для участия в художественной самодеятельности его части.
- «Гостью, - торжественно сказал ведущий, - мы оставляем на конец», и, - говорила Нонна Леонидовна, - они очень правильно сделали, потому, что после того, как Ирина спела песню, больше никого не стали бы слушать, а так пела только она, и каждую песню пела всё лучше и лучше.
Я спросил:
- А как вы объясняете, что она пела всё лучше и лучше?
- И объяснять не нужно, разве вы никогда не слыхали, что все большие артисты распеваются, то есть начинают лучше петь, когда поют много?
Эта прогулка до дома Нонны Леонидовны у Киевского вокзала, в хорошую погоду могла доставить мне даже удовольствие. Для Нонны Леонидовны погоды не существовала. Она всё больше и больше увлекалась своим рассказом, но вдруг восхищение умершей дочерью сменялось траурными реакциями. Нонна Леонидовна говорила, что у неё сжимается сердце, и что по симптоматике это сжатие сердца ни чем не отличается от тяжёлого приступа стенокардии. Сначала я хотел перестраховаться, потому что предсердечная тоска по симптоматике действительно не отливается от стенокардии. Но когда три раза приезжала скорая, а стенокардия не обнаруживалась, я перестал перестраховываться, и говорил, что у меня есть великолепные таблетки, которые снимают любые стенокардические приступы, что сейчас она примет эту таблетку и приступ пройдёт. И приступ проходил. И уже перед расставанием - это было всегда - Нонна Леонидовна плакала. Она оплакивала свою потерю, свою разбитую жизнь, а я говорил ей, и это совершенно серьёзно, поскольку это так и есть, что при любом горе плач вещь полезная, что, во-первых, он снимает гипервентиляцию, расслабляет гримасу скорби и, наконец, со слезами выходит целая группа веществ, которую для простоты называют гормонами стресса. Конечно, чрез другие каналы гормонов стресса выходит значительно больше, чем через слёзы, но через слёзы они выходят именно из мозга, т.е. откуда, откуда их надо убрать, и человек успокаивается. И Нонна Леонидовна успокаивалась. О своём муже она говорила так:
- Раньше мы оба жили ради Ирины, и это нас связывало. Когда Ирины не стало, наша связь в значительной степени разрушилась.
Я внимательно слушаю Нонну Леонидовну, я не тороплю её, и я не тороплю течение реакции горя. У реакции горя есть свои временные закономерности, и попытка ускорить течение реакции горя, чтобы быстрее от горя избавиться, приводят только к хаосу. Нужно ещё сказать, что соматические расстройства появляются, а часто и достигают максимума, в траурной стадии работы горя.
Психотерапевты, не имеющие опыта работы с реакцией потери, особенно если у них вообще не слишком большой психотерапевтический опыт, при работе с незавершённой траурной стадией могут ощущать беспомощность и хаос: «Что я могу сделать? Человек умер, это реальность. Моему пациенту нужен этот человек, но я не могу его вернуть». Поэтому надо понимать, что незавершённая траурная стадия это собой мир, в котором стоят особые вопросы, и чтобы психотерапевту самому не сбиваться в хаотическое поведение, ему нужно работать по жёстким хорошо отработанным канонам, благодаря которым он знает, когда и что нужно делать.
Старый Арбат на маршруте нашей прогулки.
Фотограф mig60
Если вернуться к соматическим расстройствам, то следует помнить, что реакция горя, это один из самых тяжёлых видов реакции стресса, и что в его развитии большую роль играют гипоталамические структуры, и симптоматика проявляется вегетативными симптомами, которые разнообразны, но которые врачи для упрощения своей работы объединяют под привычным и мало что дающим названием вегето-сосудистая дистония. Эндокринные расстройства всегда более тяжёлые, и если говорить о частоте их, то они чаще встречаются у женщин и проявляются олигодисминореей, которая часто сопровождается изменениями вещества молочной железы - фибрознокистозной мастопатией. Наряду с очевидными вегетативными и эндокринными изменениями, могут наблюдаться разнообразные и плавающие боли в различных частях тела. Если эти расстройства продолжаются свыше 2-х недель, необходимо обратиться к врачу-терапевту, ибо за внешне невинными нарушениями регулярности менструального цикла могут скрываться грозные изменения клеток. Но Нонна Леонидовна не любила говорить о физических нарушениях. Она потеряла самое дорогое в жизни и болела у неё душа. Болела страшно, непереносимо, и к врачу-интернисту она направилась только один раз по решительному моему настоянию, и, возможно, слишком поздно.
Продолжение .