Цветиков: музыкант и педагог. Продолжение
Ко второй половине 1890-х годов известность Цветикова возросла благодаря не только его исполнительской, но и педагогической деятельности. Без преувеличения можно сказать, что успехами именно на этом поприще во многом был обеспечен тот высокий авторитет, которым Василий Степанович как музыкант пользовался до конца своих дней.
Этапы педагогической деятельности Цветикова в Екатеринбурге просматриваются довольно четко.
Первые несколько лет Василий Степанович занимался частными уроками (в объявлениях он называл свое заведение «классом фортепианной игры»). Музыкальную школу, сообщение о которой появлялось в городской газете, ему удалось открыть только в 1894 году. Позднее, с 1902 по 1911 год, он дважды уезжал из Екатеринбурга. Однако в промежутках между работой в других городах он возвращался на Урал и преподавал в собственном фортепианном классе.
Учебное заведение, ставшее последним местом службы пианиста, неоднократно меняло свое название. Вначале это были Музыкальные классы при Екатеринбургском отделении ИРМО, затем (с 1916 года) - Музыкальное училище при этом же отделении, позднее, уже в советские годы, - музыкальная школа II ступени и, наконец, Музыкальный техникум. Именно здесь, с 1912 по 1916 год, Василий Степанович преподавал, одновременно являясь директором. Спустя несколько лет, вернувшись сюда в 1920 году, он продолжал обучать молодых музыкантов до последних дней своей жизни.
С именем Цветикова-педагога связан целый ряд явлений, о которых можно говорить не только как о фактах, относящихся к творческой биографии музыканта. Своей деятельностью на педагогическом поприще Василий Степанович способствовал поступательному развитию музыкального образования в Екатеринбурге. И первые заметные успехи на этом пути тоже были его заслугой.
Интерес к фортепиано и обучению игре на этом инструменте в определенных слоях екатеринбургского общества проявился задолго до приезда Цветикова. В те годы, когда он только начинал свою деятельность в городе, инструменты фортепианного семейства уже не были здесь редкостью. В музыкальных магазинах Екатеринбурга можно было приобрести рояли и пианино разных фирм. Наряду со скромными по качеству и цене роялями петербургской фабрики Гентша предлагались более дорогие инструменты производства других столичных фабрик - Шредера и Беккера. По количеству ежегодно поставляемых беккеровских роялей Екатеринбург, по данным 1889 года, даже опережал такие города, как Казань, Нижний Новгород, Астрахань, Пермь, Иркутск. Иностранные фортепианные фирмы на местном рынке были представлены в то время изделиями берлинской и дрезденской фабрик Вестермейера и Рениша. Этот перечень дополняли инструменты екатеринбургской «фирмы», выросшей из небольшого заведения настройщика Ф.М. Кеттерера, обосновавшегося в городе в 1882 году. Со временем владелец заведения начал изготавливать рояли и фисгармонии (позднее и пианино), которые реализовывал вместе с привозными инструментами через собственный магазин.
Возможностями для обучения игре на фортепиано Екатеринбург тоже располагал. Жители города, стремившиеся приобщить к фортепианной игре своих детей, могли воспользоваться услугами частных учителей, которых, по сведениям 1889 года, насчитывалось до полутора десятков.
Об уровне музыкальной образованности большей части обучавшихся у домашних учителей современники отзывались нелестно. Галин, например, в одной из своих газетных публикаций 1886 года нарисовал следующую картину: «Музыка до сих пор, кроме редких исключений, составляет принадлежность образования исключительно «барышень», а и то не как «цель», а как «средство» для достижения известной цели, - писал критик. - Учатся оне не музыке, а игре на рояли, большею частью дома, и едва добьются уменья, с горем пополам, исполнить какую-нибудь пьеску Теклы Бадаржевской, вальс Штрауса или, самое большее, попурри из русских песен - как музыкальное образование уже кончено. Цель достигнута: выходит «барышня» замуж и инструмент или остается в доме лишней мебелью, или служит мотивом для публикации: «за ненадобностью продается».
Музыкальная школа Цветикова стала, по сути, первым профессионально ориентированным учебным заведением города, которое, в отличие от подобных заведений предшественников-вокалистов (С.В. Гилева и М.О. Котелянской), существовало в течение довольно продолжительного времени и обеспечивало подготовку по нескольким специальностям - фортепиано, скрипка, альт, виолончель.
О конкретной направленности деятельности школы свидетельствовал серьезный репертуар, который осваивали ученики, наличие в программе теоретических предметов, перспективная нацеленность обучения на продолжение музыкального образования. Возможность подготовиться под руководством Цветикова к поступлению на любой курс консерватории специально оговаривалась в объявлениях о приеме.
Есть основания полагать, что, помимо фортепианного обучения, Василий Степанович осуществлял в своей школе (как, впрочем, и позднее в своем «специальном классе») преподавание музыкально-теоретических дисциплин. Компетентность его в этой области через несколько лет была высоко оценена дирекцией Томского отделения ИРМО. Во второй половине 1900-х годов, работая в Музыкальных классах при этом отделении, Цветиков не только занимался с пианистами, но и преподавал (причем безвозмездно) элементарную теорию музыки и гармонию.
В годы работы на Урале Василий Степанович заложил традицию проведения открытых показов достижений своих учеников. Укоренившаяся в Екатеринбурге практика фортепианного обучения частными педагогами подобных показов не знала. По словам Галина, преподавание музыки в городе являлось «чем-то вроде дел, разбираемых при закрытых дверях. Что там происходит, какие речи говорят - никому не известно».
Первый же организованный Цветиковым показ результатов обучения в своей школе - «состязательный музыкальный вечер учащихся», состоявшийся в ноябре 1895 года, - приятно удивил и порадовал собравшихся. Удивление вызвали программа, с которой выступили юные пианистки, а также основательность их подготовки. За всем этим стоял труд талантливого педагога, присутствие которого в городе не могло не радовать.
Продолжая и в последующие годы проводить ученические музыкальные вечера, Василий Степанович стремился к достижению цели, которую преследовал ранее, организуя камерные собрания. Об этом свидетельствовали программы концертов учеников его школы - преобладающее место в них отводилось фортепианным переложениям камерных и оркестровых сочинений европейских и русских композиторов.
Подчеркнем также, что признаки новизны характеризовали не только внешнюю, открытую публике сторону работы музыкальной школы Цветикова. Отличным от провинциальной практики фортепианного обучения был, без сомнения, методический арсенал пианиста. Общение в консерваторские годы с профессором К.К. Фан-Арком - учеником знаменитого Теодора Лешетицкого - не могло остаться бесследным и, вероятно, сказалось на формировании собственных педагогических взглядов Цветикова: его репертуарных установок, отношения к развитию звуковой культуры и двигательных навыков учеников, использования методов работы над фортепианными произведениями.
Наглядным подтверждением плодотворного воплощения этих взглядов являлись успехи учеников Василия Степановича - тех, кто участвовал в публичных «состязательных музыкальных вечерах», и тех, кто приобрел известность за пределами Екатеринбурга.
В начале ХХ века среди бывших воспитанниц Цветикова появились первые концертирующие пианистки - Хрущева и Лагутяева (Лагутяева-Добкович), завершившие свое музыкальное образование в других городах.
Неизвестно, как сложилась их дальнейшая артистическая судьба, но ее многообещающее начало, без сомнения, только радовало их екатеринбургского наставника. Хрущева, завершив обучение у Цветикова, некоторое время преподавала в его школе, а затем продолжила свое музыкальное образование в Европе. Вернувшись в Россию, она концертировала в Сибири, выступила и в Екатеринбурге. Свечин, побывавший на ее концерте, отмечал, что «у артистки в руках все данные, чтобы с помощью дальнейшего усовершенствования выделиться из сонма концертных фортепианных исполнителей».
Другая ученица Цветикова - Лагутяева - окончила Петербургскую консерваторию по классу С.А. Малоземовой и с успехом выступала в столице и в провинции. Екатеринбуржцы смогли услышать ее игру в благотворительном концерте, состоявшемся в августе 1904 года. В марте следующего года свободный художник Лагутяева-Добкович вновь выступила в родном городе, уже в двух сольных концертах. Первый из них состоялся в зале Общественного собрания. Слушателям была предложена большая программа, в которую вошли сочинения Бетховена, Листа, Шопена, Аренского, Рубинштейна, Скрябина. Второй концерт пианистка устроила специально для учащихся и их родителей в зале женской гимназии.
Продолжение следует.
Примечание.
Фамилия Лагутяевы встречается в работах Будриной: Л. А. Будрина. Русские камнерезы фирмы Картье.
Иван Лагутяев. Еще одним екатеринбургским участником выставки в Петербурге был Иван Лагутяев, показавший на ней изделия из уральских камней [Первая международная., с. 12]. У Надельхоффера он назван среди поставщиков (фамилия дана в искаженном варианте: Lagoutiev, в письмах стоит: Lagoutieff a Ekaterinbourg) [см.: Nadelhoffer, с. 296], приведен перечень поставленных в Париж предметов (аметистовые колье, пепельницы и ручки для зонтов). Предприятие Ивана Николаевича Лагутяева (1838-1910), занимавшееся скупкой каменного товара у кустарей и последующей перепродажей, было основано его отцом, Николаем Ивановичем, в 1843 г. [см.: Подробный указатель, с. 10]. Каменными изделиями Лагутяев торговал в основном магазине в самом центре Екатеринбурга и на вокзале [см.: Уральский торгово-промышленный адрес-календарь, 1903; 1904; 1906], где держал небольшую витрину в зале первого класса [см.: Злоказов, с. 473]. Фирма И. Н. Лагутяева неоднократно принимала участие в международных выставках. Например, в 1888 г. в Копенгагене он продемонстрировал ограненные аметисты [см.: Catalogue de la section.].
Читать полностью: http://www.km.ru/referats/335128-russkie-kamnerezy-firmy-karte
Есть в интернете и такая информация, но она несколько странная:
Г.Б.Зайцев. Художественная жизнь Екатеринбурга в конце XIX - начале XX в.
В середине века в архивных документах упоминается имя академика П. Брусницына, работавшего учителем штемпельного искусства на екатеринбургском Монетном дворе, и преподавателя черчения Уральского горного училища С. Князева, учившего молодого А. Корзухина - мастерового Монетного двора. Раннее творчество этого талантливого художника тоже относится к уральскому искусству. (в прим. - Это были в основном портреты екатеринбуржцев и иконы. Например, из собрания Екатеринбургского музея изобразительных искусств: "Портрет А. И. Чердынцева", "Женский портрет", "Портрт Н. И. Лагутяева с сыном", "Портрет Д. И. Лагутяевой с дочерью", "Портрет С. И. Князева", "Портрет генерала В. А. Глинки"; из Нижнетагильского музея изобразительных искусств: "Портрет Н. И. Кокшарова", "Портрет Е. И. Кокшаровой", "Портрет священника".)
Читать полностью: http://www.km.ru/referats/3C31056835C443CE93973E03CA70E101
Окончание.
Начало.
Этапы педагогической деятельности Цветикова в Екатеринбурге просматриваются довольно четко.
Первые несколько лет Василий Степанович занимался частными уроками (в объявлениях он называл свое заведение «классом фортепианной игры»). Музыкальную школу, сообщение о которой появлялось в городской газете, ему удалось открыть только в 1894 году. Позднее, с 1902 по 1911 год, он дважды уезжал из Екатеринбурга. Однако в промежутках между работой в других городах он возвращался на Урал и преподавал в собственном фортепианном классе.
Учебное заведение, ставшее последним местом службы пианиста, неоднократно меняло свое название. Вначале это были Музыкальные классы при Екатеринбургском отделении ИРМО, затем (с 1916 года) - Музыкальное училище при этом же отделении, позднее, уже в советские годы, - музыкальная школа II ступени и, наконец, Музыкальный техникум. Именно здесь, с 1912 по 1916 год, Василий Степанович преподавал, одновременно являясь директором. Спустя несколько лет, вернувшись сюда в 1920 году, он продолжал обучать молодых музыкантов до последних дней своей жизни.
С именем Цветикова-педагога связан целый ряд явлений, о которых можно говорить не только как о фактах, относящихся к творческой биографии музыканта. Своей деятельностью на педагогическом поприще Василий Степанович способствовал поступательному развитию музыкального образования в Екатеринбурге. И первые заметные успехи на этом пути тоже были его заслугой.
Интерес к фортепиано и обучению игре на этом инструменте в определенных слоях екатеринбургского общества проявился задолго до приезда Цветикова. В те годы, когда он только начинал свою деятельность в городе, инструменты фортепианного семейства уже не были здесь редкостью. В музыкальных магазинах Екатеринбурга можно было приобрести рояли и пианино разных фирм. Наряду со скромными по качеству и цене роялями петербургской фабрики Гентша предлагались более дорогие инструменты производства других столичных фабрик - Шредера и Беккера. По количеству ежегодно поставляемых беккеровских роялей Екатеринбург, по данным 1889 года, даже опережал такие города, как Казань, Нижний Новгород, Астрахань, Пермь, Иркутск. Иностранные фортепианные фирмы на местном рынке были представлены в то время изделиями берлинской и дрезденской фабрик Вестермейера и Рениша. Этот перечень дополняли инструменты екатеринбургской «фирмы», выросшей из небольшого заведения настройщика Ф.М. Кеттерера, обосновавшегося в городе в 1882 году. Со временем владелец заведения начал изготавливать рояли и фисгармонии (позднее и пианино), которые реализовывал вместе с привозными инструментами через собственный магазин.
Возможностями для обучения игре на фортепиано Екатеринбург тоже располагал. Жители города, стремившиеся приобщить к фортепианной игре своих детей, могли воспользоваться услугами частных учителей, которых, по сведениям 1889 года, насчитывалось до полутора десятков.
Об уровне музыкальной образованности большей части обучавшихся у домашних учителей современники отзывались нелестно. Галин, например, в одной из своих газетных публикаций 1886 года нарисовал следующую картину: «Музыка до сих пор, кроме редких исключений, составляет принадлежность образования исключительно «барышень», а и то не как «цель», а как «средство» для достижения известной цели, - писал критик. - Учатся оне не музыке, а игре на рояли, большею частью дома, и едва добьются уменья, с горем пополам, исполнить какую-нибудь пьеску Теклы Бадаржевской, вальс Штрауса или, самое большее, попурри из русских песен - как музыкальное образование уже кончено. Цель достигнута: выходит «барышня» замуж и инструмент или остается в доме лишней мебелью, или служит мотивом для публикации: «за ненадобностью продается».
Музыкальная школа Цветикова стала, по сути, первым профессионально ориентированным учебным заведением города, которое, в отличие от подобных заведений предшественников-вокалистов (С.В. Гилева и М.О. Котелянской), существовало в течение довольно продолжительного времени и обеспечивало подготовку по нескольким специальностям - фортепиано, скрипка, альт, виолончель.
О конкретной направленности деятельности школы свидетельствовал серьезный репертуар, который осваивали ученики, наличие в программе теоретических предметов, перспективная нацеленность обучения на продолжение музыкального образования. Возможность подготовиться под руководством Цветикова к поступлению на любой курс консерватории специально оговаривалась в объявлениях о приеме.
Есть основания полагать, что, помимо фортепианного обучения, Василий Степанович осуществлял в своей школе (как, впрочем, и позднее в своем «специальном классе») преподавание музыкально-теоретических дисциплин. Компетентность его в этой области через несколько лет была высоко оценена дирекцией Томского отделения ИРМО. Во второй половине 1900-х годов, работая в Музыкальных классах при этом отделении, Цветиков не только занимался с пианистами, но и преподавал (причем безвозмездно) элементарную теорию музыки и гармонию.
В годы работы на Урале Василий Степанович заложил традицию проведения открытых показов достижений своих учеников. Укоренившаяся в Екатеринбурге практика фортепианного обучения частными педагогами подобных показов не знала. По словам Галина, преподавание музыки в городе являлось «чем-то вроде дел, разбираемых при закрытых дверях. Что там происходит, какие речи говорят - никому не известно».
Первый же организованный Цветиковым показ результатов обучения в своей школе - «состязательный музыкальный вечер учащихся», состоявшийся в ноябре 1895 года, - приятно удивил и порадовал собравшихся. Удивление вызвали программа, с которой выступили юные пианистки, а также основательность их подготовки. За всем этим стоял труд талантливого педагога, присутствие которого в городе не могло не радовать.
Продолжая и в последующие годы проводить ученические музыкальные вечера, Василий Степанович стремился к достижению цели, которую преследовал ранее, организуя камерные собрания. Об этом свидетельствовали программы концертов учеников его школы - преобладающее место в них отводилось фортепианным переложениям камерных и оркестровых сочинений европейских и русских композиторов.
Подчеркнем также, что признаки новизны характеризовали не только внешнюю, открытую публике сторону работы музыкальной школы Цветикова. Отличным от провинциальной практики фортепианного обучения был, без сомнения, методический арсенал пианиста. Общение в консерваторские годы с профессором К.К. Фан-Арком - учеником знаменитого Теодора Лешетицкого - не могло остаться бесследным и, вероятно, сказалось на формировании собственных педагогических взглядов Цветикова: его репертуарных установок, отношения к развитию звуковой культуры и двигательных навыков учеников, использования методов работы над фортепианными произведениями.
Наглядным подтверждением плодотворного воплощения этих взглядов являлись успехи учеников Василия Степановича - тех, кто участвовал в публичных «состязательных музыкальных вечерах», и тех, кто приобрел известность за пределами Екатеринбурга.
В начале ХХ века среди бывших воспитанниц Цветикова появились первые концертирующие пианистки - Хрущева и Лагутяева (Лагутяева-Добкович), завершившие свое музыкальное образование в других городах.
Неизвестно, как сложилась их дальнейшая артистическая судьба, но ее многообещающее начало, без сомнения, только радовало их екатеринбургского наставника. Хрущева, завершив обучение у Цветикова, некоторое время преподавала в его школе, а затем продолжила свое музыкальное образование в Европе. Вернувшись в Россию, она концертировала в Сибири, выступила и в Екатеринбурге. Свечин, побывавший на ее концерте, отмечал, что «у артистки в руках все данные, чтобы с помощью дальнейшего усовершенствования выделиться из сонма концертных фортепианных исполнителей».
Другая ученица Цветикова - Лагутяева - окончила Петербургскую консерваторию по классу С.А. Малоземовой и с успехом выступала в столице и в провинции. Екатеринбуржцы смогли услышать ее игру в благотворительном концерте, состоявшемся в августе 1904 года. В марте следующего года свободный художник Лагутяева-Добкович вновь выступила в родном городе, уже в двух сольных концертах. Первый из них состоялся в зале Общественного собрания. Слушателям была предложена большая программа, в которую вошли сочинения Бетховена, Листа, Шопена, Аренского, Рубинштейна, Скрябина. Второй концерт пианистка устроила специально для учащихся и их родителей в зале женской гимназии.
Продолжение следует.
Примечание.
Фамилия Лагутяевы встречается в работах Будриной: Л. А. Будрина. Русские камнерезы фирмы Картье.
Иван Лагутяев. Еще одним екатеринбургским участником выставки в Петербурге был Иван Лагутяев, показавший на ней изделия из уральских камней [Первая международная., с. 12]. У Надельхоффера он назван среди поставщиков (фамилия дана в искаженном варианте: Lagoutiev, в письмах стоит: Lagoutieff a Ekaterinbourg) [см.: Nadelhoffer, с. 296], приведен перечень поставленных в Париж предметов (аметистовые колье, пепельницы и ручки для зонтов). Предприятие Ивана Николаевича Лагутяева (1838-1910), занимавшееся скупкой каменного товара у кустарей и последующей перепродажей, было основано его отцом, Николаем Ивановичем, в 1843 г. [см.: Подробный указатель, с. 10]. Каменными изделиями Лагутяев торговал в основном магазине в самом центре Екатеринбурга и на вокзале [см.: Уральский торгово-промышленный адрес-календарь, 1903; 1904; 1906], где держал небольшую витрину в зале первого класса [см.: Злоказов, с. 473]. Фирма И. Н. Лагутяева неоднократно принимала участие в международных выставках. Например, в 1888 г. в Копенгагене он продемонстрировал ограненные аметисты [см.: Catalogue de la section.].
Читать полностью: http://www.km.ru/referats/335128-russkie-kamnerezy-firmy-karte
Есть в интернете и такая информация, но она несколько странная:
Г.Б.Зайцев. Художественная жизнь Екатеринбурга в конце XIX - начале XX в.
В середине века в архивных документах упоминается имя академика П. Брусницына, работавшего учителем штемпельного искусства на екатеринбургском Монетном дворе, и преподавателя черчения Уральского горного училища С. Князева, учившего молодого А. Корзухина - мастерового Монетного двора. Раннее творчество этого талантливого художника тоже относится к уральскому искусству. (в прим. - Это были в основном портреты екатеринбуржцев и иконы. Например, из собрания Екатеринбургского музея изобразительных искусств: "Портрет А. И. Чердынцева", "Женский портрет", "Портрт Н. И. Лагутяева с сыном", "Портрет Д. И. Лагутяевой с дочерью", "Портрет С. И. Князева", "Портрет генерала В. А. Глинки"; из Нижнетагильского музея изобразительных искусств: "Портрет Н. И. Кокшарова", "Портрет Е. И. Кокшаровой", "Портрет священника".)
Читать полностью: http://www.km.ru/referats/3C31056835C443CE93973E03CA70E101
Окончание.
Начало.