Цветиков: музыкант и педагог. Сергей БЕЛЯЕВ. Свободный художник Цветиков: дни и годы в Екатеринбурге
Опубликовано в журнале: «Урал» 2014, №11. КРАЕВЕДЕНИЕ
Сергей БЕЛЯЕВ. Свободный художник Цветиков: дни и годы в Екатеринбурге
Сергей Беляев - профессор Уральской государственной консерватории. Автор книг, учебников, статей, посвященных истории культуры Урала. Постоянный автор журнала «Урал».
В прошлом - 2013-м - году исполнилось сто пятьдесят лет со дня рождения Василия Степановича Цветикова (1863-1924) - одного из самых видных музыкантов старого Екатеринбурга. С именем этого пианиста, педагога, дирижера, композитора неразрывно связаны многие значительные явления в истории музыкальной культуры города. Более того, именно инициативе и энергичным усилиям Цветикова Екатеринбург обязан состоявшимися премьерами камерно-инструментальных сочинений, появлением профессионально ориентированной музыкальной школы, подготовившей будущих концертирующих пианистов, открытием отделения Императорского Русского музыкального общества (ИРМО) с Музыкальными классами, первым директором которых он стал.
Этот очерк, как первоначально предполагалось, должен был увидеть свет в преддверии юбилейной даты. Однако помешали этому серьезные препятствия. Оказалось, что о судьбе человека, чье имя известно едва ли не каждому екатеринбургскому музыканту, достоверной информации сохранилось немного. Постоянно загруженный непомерным объемом организаторской, концертной и преподавательской работы, Василий Степанович не оставил после себя ни дневников, ни мемуаров, ни каких-либо методических заметок (пока, во всяком случае, их обнаружить не удалось). За многие годы, прошедшие со дня кончины Цветикова, не была детально воссоздана и опубликована его биография. Отрывочные, порой противоречивые сведения, равно как и попытки представить на их основе некоторые обобщения, встречающиеся в специальных работах, - в лучшем случае, только штрихи к портрету музыканта. Для завершения этого портрета еще предстоит приложить немало исследовательских усилий.
И этот юбилейный очерк назвать биографическим в полном смысле, увы, нельзя - он лишь приближает решение давно назревшей задачи. Читателям предлагается познакомиться с наиболее продолжительным - свыше трех десятилетий - и значимым для истории культуры Урала периодом в судьбе Цветикова. Речь пойдет, главным образом, о годах его жизни и деятельности в Екатеринбурге.
Музыкант в провинции
Первое появление Цветикова в городе на Исети относится к концу марта 1886 года. Крохотное объявление в «Екатеринбургской неделе» о переносе концерта пианиста с 23 на 26 марта никаких других подробностей относительно личности концертанта и программы его выступления не содержало. Для екатеринбургского дебюта Цветикова был избран зал гостиницы Л.С. Плотниковой на Успенской улице - не самая престижная концертная площадка тех лет, однако не раз служившая местным любителям и заезжим (в том числе иностранным) гастролерам местом для их выступлений.
Концерт Цветикова, думается, все же состоялся, хотя газетных откликов на него не последовало.
Возможно, именно с этого времени, то есть с марта 1886 года, следует вести отсчет тем страницам биографии музыканта, которые относились к его деятельности в Екатеринбурге. Следующее объявление, извещавшее горожан об открытии Цветиковым и двумя его соратниками музыкальной школы, появилось в первом номере «Екатеринбургской недели», вышедшем 4 января 1887 года. Несколько месяцев, отделявших это событие от первого выступления молодого пианиста в городе, могли быть заняты хлопотами, связанными с обустройством, установлением контактов с местными музыкантами и подготовкой к открытию своей школы.
Данное предположение, в отличие от последующих попыток прояснить другие факты биографии Цветикова, выглядит вполне вероятным. Значительно сложнее, например, ответить на вопрос о причинах, побудивших бывшего ученика профессора К.К. Фан-Арка после нескольких лет богатой музыкальными впечатлениями жизни в столице перебраться в Екатеринбург.
Василий Степанович не был коренным уральцем. По имеющимся сведениям, он родился в Барнауле, поэтому его приезд на Урал не был связан с желанием вернуться в родные места.
Свой выбор Василий Степанович мог сделать в ответ на чье-то приглашение или совет кого-либо из екатеринбуржцев, учившихся в Петербурге или приезжавших в столицу по делам. Молодого музыканта, воспитанного в консерваторской атмосфере времен директорства К.Ю. Давыдова, перспектива переезда в далекий уральский город, видимо, не смущала. Возможно, напротив, - вселяла определенные надежды. Уездный Екатеринбург с населением, не достигавшим и сорока тысяч человек, при первом знакомстве с ним мог показаться даже привлекательным. Здесь был театр, на сцене которого еще с 1840-х годов играли, сменяя друг друга, драматические, опереточные, а порой и оперные труппы. В городе имелись оркестры, действовал музыкальный кружок, велась музыкальная торговля, еженедельно выходила собственная газета, железнодорожное сообщение с центром, существовавшее уже несколько лет, облегчало артистические связи и оживляло гастрольную жизнь. Все это не могло не повлиять на принятие Цветиковым окончательного решения.
Как бы там ни было в действительности - неоспоримо одно: Екатеринбург на долгие годы стал для Цветикова «своим». После неоднократных переездов (в начале ХХ века) в другие города он неизменно возвращался на Урал, хотя и имел (о чем мы еще скажем) немало веских оснований для того, чтобы не испытывать к Екатеринбургу исключительно теплых чувств, особенно в ранний период своей деятельности.
Обосновавшись в городе, молодой выпускник столичной консерватории сразу же разносторонне проявил себя: оповестил через газету о намерении начать преподавательскую деятельность в школе (о ее судьбе речь пойдет в дальнейшем) и подключился к работе музыкального кружка - единственной в то время общественной музыкально-просветительской организации города. Кружок, существовавший с 1881 года, представлял собой довольно внушительное объединение, в состав которого, по данным 1887 года, входило более двухсот человек из числа местных любителей. На счету кружковцев было уже немало концертов (в том числе благотворительных) и несколько оперных спектаклей, подготовленных - целиком или в отрывках - собственными силами, а также вместе с профессиональными артистами труппы антрепренера П.М. Медведева.
Цветиков был принят в ряды членов музыкального кружка и осенью 1887 года на общем собрании избран одним из распорядителей музыкального отдела (в объединении был еще и драматический отдел). По уставу кружка, в число обязанностей лиц, избранных распорядителями, входили: «…постановка и вся техническая обработка исполняемых кружком произведений, назначение времени и количества репетиций». Иными словами, Цветикову предстояло заняться художественным руководством каким-либо творческим коллективом и участвовать с ним в мероприятиях, организуемых кружком.
Вскоре определилась конкретная роль молодого музыканта в деятельности объединения. Заботой Цветикова должен был стать оркестр. Попытки создания такого коллектива ранее уже предпринимались. Постоянный оркестр был крайне необходимым и для концертных выступлений, и для оперных постановок, которым кружковцы отдавали предпочтение. Пока же спектакли шли в скромном сопровождении рояля, фисгармонии и присоединявшейся к ним иногда небольшой струнной группы.
Поместив объявление в газете, руководство кружка надеялось собрать необходимое число желающих и начать под руководством Цветикова «занятия по оркестровой музыке». Но, судя по всему, откликнувшихся на это приглашение было немного, и идею создания полноценного оркестра, скорее всего, реализовать тогда не удалось.
В дальнейшем творческие пути Цветикова и музыкального кружка разошлись. Сказалось, очевидно, несовпадение взглядов молодого пианиста и лиц, стоявших во главе объединения, на средства осуществления музыкального просвещения горожан. В последующие годы имя Цветикова уже не упоминалось в числе руководителей музыкального кружка. Не было его и среди выступавших на заметных юбилейных мероприятиях, организованных любителями. Торжественный вечер по случаю пятидесятилетия артистической деятельности А.Г. Рубинштейна в ноябре 1889 года, десятилетие со дня основания самого кружка, отмечавшееся через два года, - прошли без участия Василия Степановича.
В газетах середины 1890-х годов высказывалось даже мнение о том, что именно Цветиков и объединившиеся вокруг него музыканты представляют собой более прогрессивное музыкально-просветительское направление, способное исправить «промахи» музыкального кружка и содействовать подлинному художественному развитию городской публики.
Тем не менее уход Цветикова от активного сотрудничества с объединением любителей едва ли вылился во враждебное противостояние. Имя музыканта время от времени появлялось рядом с именами кружковцев на афишах благотворительных мероприятий. Позднее, с приходом в кружок новых лиц, Василий Степанович не отказывался от участия в крупных проектах объединения. Осенью 1908 года, например, он выступил в концерте «уральской музыки», где представил одно из своих сочинений. Тогда же он принял участие в цикле «Исторических концертов», для проведения которых музыкальным кружком были привлечены лучшие профессиональные и любительские исполнительские силы города. Василий Степанович к тому же приветствовал и поддержал ценную инициативу кружковцев на страницах газеты «Уральская жизнь» - в единственной известной к настоящему времени его публикации в екатеринбургской прессе. Отметим также, что печатные выступления деятелей объединения свидетельствовали о признании ими заслуг Цветикова. Без тени предвзятости, по достоинству оценивая исполнительское мастерство музыканта, писал о нем в рецензиях известный музыкальный деятель и критик Григорий Аггеевич Свечин. «Хорошим пианистом и видным музыкальным педагогом» назвал Цветикова в газетной публикации один из старейших членов музыкального кружка Сергей Иванович Герц.
Но в 1890-е годы ситуация была иной, и критики тех лет в своих высказываниях были не так далеки от истины. В начале своей деятельности в Екатеринбурге Цветиков действительно избрал другие, отличные от реализуемых кружком средства музыкального просвещения слушательской аудитории. Поддерживаемый единомышленниками, он начал проводить камерные собрания, наполняя их программы сочинениями, написанными для различных инструментальных ансамблей - трио, квартета, квинтета. В концертах звучала музыка Гайдна, Гуммеля, Бетховена, Мендельсона, Шуберта, Сен-Санса и других западноевропейских композиторов.
Екатеринбургская публика встретила начинание Цветикова и его соратников с прохладным равнодушием. Интерес к камерным собраниям не возбуждала даже новизна программ - многие (если не все) исполнявшиеся произведения звучали в городе впервые. Новизна концертов скорее, напротив, являлась одной из главных причин их холодного приема. Судя по подробным отзывам, публиковавшимся на страницах «Екатеринбургской недели», в те годы на сценах города преобладали смешанные (по исполнительскому составу) концерты со «сборными» программами. Причем среди участников этих концертов явно доминировали вокалисты. В их излюбленном репертуаре были романсы, арии из опер, ансамбли. Кроме певиц и певцов-любителей выступали чтецы, их сменяли пианистки с какими-нибудь эффектными пьесами. Два-три номера мог исполнить хор или небольшой оркестр. По окончании программы - непременно танцы. (Традиция проведения концертов данного типа сохранялась довольно долго - вплоть до 1910-х годов.)
Организационная сторона таких концертов вызывала порой недоумение даже у авторов газетных отзывов, весьма снисходительно относившихся к недостаткам исполнительского мастерства артистов-любителей. Одного из критиков, например, крайне удивили и долгое ожидание выхода на сцену очередной участницы, и полное нарушение означенного в афишах порядка следования концертных номеров. Однако, пишет в заключение автор отзыва, публика, собравшаяся в тот вечер в зале Общественного собрания, «пришла в самое розовое настроение от беззастенчивости исполнителей и после концерта даже протанцевала несколько танцев».
Камерные собрания, которые начал проводить Цветиков со своими единомышленниками, ни своей формой, ни содержанием не были похожи на любительские концерты, охотно посещаемые городской публикой.
«Кто жил в провинции, тот хорошо знает, каких невероятных трудов стоит здесь всякое новое начинание», - заметил по поводу инициатив одного из своих знакомых Д.Н. Мамин-Сибиряк. В справедливости слов писателя, не первый год жившего в Екатеринбурге, на собственном опыте смогли убедиться устроители камерных собраний. Ответом на затраченные ими усилия было лишь слабое внимание со стороны публики. Тем не менее из сезона в сезон (с некоторыми перерывами) камерные собрания проводились довольно долго - до 1895 года. Со временем они, безусловно, обрели своих немногочисленных почитателей, однако ситуацию в целом это изменило мало.
«…У нас квартет не имеет того очарования, напротив, его слушают скучая, находя музыку слишком монотонной», - писал в 1893 году один из екатеринбургских критиков.
Не утратить веру в свои силы участникам собраний всячески помогала пресса. Рецензенты, обвиняя публику в равнодушии к подлинно высокому искусству, постоянно подчеркивали значимость концертов камерной музыки, называли их явлением отрадным и высказывали признательность организаторам.
«Нельзя не выразить глубокой благодарности г. Цветикову за его полезную деятельность: несмотря на то, что камерные собрания приносят ему материальные убытки, он, как художник, должен быть нравственно удовлетворен тем, что служит высшим культурным идеалам», - этими словами заключил И.В. Михайловский один из своих откликов на очередной камерный концерт.
Автор отклика, городской судья Иосиф Викентьевич Михайловский, относился к числу последовательных сторонников начинаний Цветикова. Одессит, получивший музыкальное образование под руководством отца-дирижера, Иосиф Викентьевич в годы работы в Екатеринбурге сотрудничал еще и в местных газетах. В своих публикациях (не исключая рецензий на театральные спектакли и концерты) он сознательно выходил за привычные рамки содержания газетных откликов на минувшие события. Его пространные статьи свидетельствовали о стремлении донести до провинциальных читателей (являвшихся и слушателями) более прогрессивные, по его мнению, эстетические взгляды на музыкальное искусство, исполнительство и образование.
Со страниц газеты Михайловский убеждал читателей в том, что «для понимания явлений в области музыки нужно, кроме (…) общего образования и развития вкуса, еще и основательное знакомство с музыкой и изучение памятников этого искусства». В начинаниях Цветикова критик видел средство для достижения этой цели и именно поэтому с неизменным одобрением писал о деятельности в городе молодого музыканта.
В летописи музыкальной жизни Екатеринбурга остался отмеченным факт исполнительского сотрудничества двух единомышленников. На «Бетховенском собрании», организованном по их инициативе в декабре 1895 года, был прочитан составленный критиком реферат о личности Бетховена и значении его в истории культуры. В концертном отделении собрания Михайловский и Цветиков исполнили на двух роялях Девятую симфонию (в аранжировке Листа) и Квартет фа-минор (в переложении Балакирева).
Добавим, что с поддержкой Цветикова в прессе выступали также два других влиятельных екатеринбургских критика - Петр Николаевич Галин (знаменитый Дядя Листар, H(Si), Нил-Агъ) и Петр Павлович Баснин, подписывавший свои газетные материалы псевдонимами П.Б., П. Б-нъ, П. Агарин. Последний к тому же до 1894 года являлся соорганизатором камерных концертов, которые по именам их устроителей назывались «Камерными собраниями В.С. Цветикова и П.П. Баснина».
С большой долей уверенности можно утверждать, что общность взглядов и интересов, сблизившая Цветикова и Баснина, стала основой не только их творческих, но и дружеских отношений. Сибиряк, горный инженер по образованию, Петр Павлович Баснин был личностью незаурядной. Оставив службу по специальности после несчастного случая, он поселился в Екатеринбурге, где до отъезда в столицу (в конце XIX века) занимался литературной и журналистской деятельностью. В местных газетах регулярно появлялись его публикации на разные темы, включая отклики на события городской концертной жизни. Наличие музыкального образования (видимо, основательного) позволяло Баснину, помимо участия в организации камерных собраний, выступать в благотворительных концертах и заниматься частной преподавательской деятельностью. Как учитель музыки Петр Павлович оставил о себе в Екатеринбурге хорошую память благодаря серьезному отношению к делу и прогрессивным начинаниям - таким, например, как устройство детских утренников-концертов.
Других своих соратников, ставших партнерами по ансамблевой игре, Василий Степанович встретил в основном среди музыкантов екатеринбургских оркестров. Среди них - скрипачи В.И. Мещерский, О.О. Кирхгоф, И.И. Тихачек, братья Кронгольды, виолончелист Е.И. Иванов, исполнители на духовых инструментах А.А. Мюллер, Н.М. Плюснин, М.Д. Шепшелевич. На одном из собраний в сезоне 1893/94 годов вместе с екатеринбургскими музыкантами выступал концертировавший в городе французский скрипач Зено.
Долгие творческие отношения сохранялись у Цветикова с сыном главного начальника Уральских горных заводов Евгением Ивановичем Ивановым. Виолончелист-любитель, Евгений Иванович был в числе первых сподвижников Цветикова, пропагандировавших вместе с ним камерные сочинения. Со временем сотрудничество в концертной сфере дополнилось участием Иванова в распространении музыкальных произведений, написанных Цветиковым, и даже в издании некоторых из них.
В начале 1890-х годов, после нескольких лет службы в канцелярии съезда мировых судей, Евгений Иванов занялся музыкальной торговлей. Его магазин в Екатеринбурге располагался в центре города: вначале напротив театра, позднее - на улице Пушкинской. Такой же магазин находился в Перми. Покупателям этих городов предлагались нотные новинки (в том числе изданные владельцем магазинов), а также различные музыкальные инструменты и принадлежности к ним от известных фирм. Там же можно было приобрести билеты в театр или на концерты.
Обширный нотный ассортимент магазинов мог удовлетворить запросы и профессионалов, и любителей. Среди множества изданий (в начале ХХ века у Иванова было представлено около двадцати тысяч названий) встречались сочинения, авторы которых в разные годы работали в Перми или Екатеринбурге. В опубликованном «Полном каталоге нот» указаны произведения С.И. Герца, С.В. Гилева, Э.С. Кабеллы, Е.Я. Шнейдер. Представлены в каталоге и сочинения Цветикова: ансамбли для разных инструментов и фортепианные пьесы, в том числе «Марш на смерть П.И. Чайковского», который, судя по сохранившемуся экземпляру, являлся собственностью издателя.
Композиторское творчество Цветикова этими произведениями не исчерпывалось. В музее Свердловского музыкального училища им. П.И. Чайковского хранятся дошедшие до нас единичные нотные образцы - «Вальс-экспромт» для фортепиано, изданный в Москве П.И. Юргенсоном, и два романса для голоса с аккомпанементом фортепиано, которые были изданы владельцем екатеринбургского музыкального магазина «Лира» Р.М. Ждановым.
О других, в том числе крупных, произведениях Цветикова известно благодаря опубликованным сведениям об их исполнении.
К пятидесятилетию ИРМО Цветиковым была написана «Торжественная кантата» для симфонического оркестра, хора и солистов на слова С.С. Сафронеева. Премьера этого сочинения (в сопровождении фортепиано) состоялась в период работы Василия Степановича в Томске - 19 декабря 1909 года. Автор выступил тогда в качестве дирижера. Позднее кантата исполнялась в Екатеринбурге, уже с оркестром. Критик, которому произведение «очень понравилось», отметил «благодарные мелодии, интересную гармонизацию, звучную оркестровку». В Екатеринбурге же на одном из концертов прозвучало оркестровое сочинение Цветикова - музыкальная картина «Les illusions» («Иллюзии»). Исполненное, как и кантата, под управлением автора, это произведение имело успех у публики и по ее требованию было сыграно повторно.
Возвращаясь к начальному периоду деятельности Цветикова на Урале, можно отметить ярко обозначившиеся уже в то время грани его исполнительского облика. Свои предпочтения Василий Степанович явно отдавал совместным видам музицирования: уверенно чувствовал себя в разных по составу ансамблях, а также - в качестве аккомпаниатора - в дуэтах с певцами.
Впервые на прекрасные качества Цветикова-ансамблиста обратил внимание рецензент еще в 1891 году в заметке о концертах петербургского скрипача М.Т. Васильева, приезжавшего в Екатеринбург, очевидно, без своего пианиста. Позднее похвальные слова критиков, адресованные Цветикову-ансамблисту или аккомпаниатору, в газетах встречались нередко.
Выступления с гастролерами, помимо прочего, требовали максимальной мобилизации исполнительского и личностного потенциала пианиста в условиях дефицита времени при подготовке совместных программ. Приезжие артисты, график концертов которых на Урале и в Сибири обычно был уже расписан, вряд ли могли позволить себе большое число предварительных репетиций. Выступление со скрипачом Васильевым - далеко не единственный случай в концертной практике Цветикова. В таких же условиях он оказался тремя годами ранее, в сентябре 1888 года, когда принял участие в концерте ученицы Московской консерватории Кусс (Цветиков исполнил на втором рояле оркестровую партию в фортепианном Концерте Бетховена). Вероятно, так же, в сжатые сроки, готовились большие и разнообразные программы с виолончелистом Н.И. Дягилевым и баритоном С.Г. Буховецким, которые побывали в Екатеринбурге в конце 1901 - начале 1902 года. В ограниченных временных рамках, скорее всего, протекала работа и накануне «экстренных концертов» в апреле 1913 года. Цветиков выступал тогда вместе с Богумилом Сикорой, исполнив среди прочих сочинения этого молодого, но уже завоевавшего известность виолончелиста.
Однако даже в этих случаях у рецензентов не было повода в чем-то упрекнуть пианиста. Исполнение им фортепианной партии в камерных ансамблях называли «художественным», «вдумчивым», «блестящим», отмечали «изящество отделки», выразительную передачу тончайших оттенков и достижение «впечатления музыкальной цельности».
Заслуженное признание современников получили выступления Цветикова в фортепианных дуэтах. Он участвовал в исполнении как оригинальных сочинений, написанных специально для двух роялей, так и переложений оркестровых произведений - увертюр, симфоний.
Одним из партнеров Василия Степановича был его сын Владимир. В 1905-1906 годах в Екатеринбурге дуэт Цветиковых выступал в зале наследников И.З. Маклецкого с концертными программами, целиком составленными из фортепианных ансамблей. В газетах анонсировалось исполнение пианистами произведений Вебера, Бетховена (Пятая симфония), Листа, Сен-Санса, Ильинского, Пабста, Чайковского. В рецензии на один из этих концертов Свечин обратил внимание прежде всего на совершенство отделки всех деталей исполнения, доведенной пианистами «до такой точности, которая достижима лишь для близко стоящих друг к другу исполнителей».
В фортепианных дуэтах Цветиков выступал и в более поздние годы, причем не только в Екатеринбурге. На концертах в Томске, например, его партнерами были пианисты С.С. Сафронеев и М.И. Андржиевская.
Сольная исполнительская деятельность Цветикова была также небезуспешной, но все же более скромной по масштабам. Частым гостем на концертной эстраде он не был, до начала ХХ века выступал главным образом в благотворительных концертах и большие программы не исполнял. Современникам привычнее были встречи с приезжими солистами, нежели с пианистом, жившим с ними в одном городе. Думается, что причина тому не только личные предпочтения Василия Степановича, но и сохранявшаяся все годы его загруженность преподавательской работой.
В течение многих лет концертной деятельности Цветиков, практически не повторяясь, выносил на суд публики произведения разной стилевой и жанровой принадлежности. Для своих выступлений на благотворительных концертах в конце XIX века он, как правило, избирал сочинения на оперные темы, написанные Тальбергом, Листом, либо пьесы авторов салонного или близкого к нему направления, таких как Блументаль, Годар, Франц. Позднее, на концертах академического типа, в его исполнении звучали произведения классиков и романтиков (Моцарта, Листа, Шопена, Шумана, Грига, Литольфа), некоторых русских композиторов (Рубинштейна, Рахманинова). Обращался он и к музыке старых мастеров (Скарлатти, Баха).
Отзывы о выступлениях Цветикова в качестве солиста, по вполне понятным причинам, не столь многочисленны. Рецензенты конца ХIX века к тому же были немногословны, делясь своими впечатлениями об услышанном. Тем не менее, судя по преобладавшим оценкам критиков и основному тону отзывов, можно заключить, что Цветиков-исполнитель представлял собой фигуру яркую, наделенную широким диапазоном артистических качеств. Убедительным подтверждением этому может служить развернутая рецензия, опубликованная в ноябре 1914 года в газете «Зауральский край». Критик, побывавший на концерте памяти Рубинштейна, организованном Екатеринбургским отделением ИРМО, отметил, что именно Цветиков «ярче всех воспроизвел творения композитора». Далее последовали строки, посвященные каждой прозвучавшей пьесе: «Артист-художник сказался в исполнении «Баркаролы». Живыми огнями в четкой, одушевленной игре г. Цветикова являлись музык[альные] образы «Тореодора и Андалузки» - казалось, огонь и страсть юга ворвались с ними в концертный зал; а сыгранная на bis пьеса «Гондольер» (F-dur) - редко встречающаяся в концертных программах - пленила слушателей красочностью и изяществом. Высокая техника игры, задушевность исполнения, мягкое туше - слились в цельную гармонию звуков».
Пианизм Цветикова, безусловно, нельзя даже сравнивать с тем фортепианным исполнительством, образцы которого демонстрировали любители на концертной эстраде Екатеринбурга. Однако и здесь, вдали от столиц, уже давала знать о себе характерная тенденция: любителей на сцене постепенно все активнее теснили профессионалы, вынуждая и провинциальную критику пристальнее всматриваться в искусство тех, за кем было будущее. На екатеринбургских афишах последних десятилетий XIX века имена известных пианистов и исполнителей, лишь недавно окончивших консерватории, появлялись все чаще. Здесь выступали В.В. Тиманова, А.А. Оппель, А. Контский, В.И. Главач, А. Рейзенауэр, С. Друккер, И. Гофман, М.Ф. Кнауф-Каминская. Хорошие пианисты встречались и среди аккомпаниаторов, концертировавших в городе вместе с вокалистами или инструменталистами.
Не стремясь ни с кем соперничать, Василий Степанович оставался верен идеалам пианизма, воспринятым им в молодости. В сочетании с высокой профессиональной требовательностью к себе это позволяло пианисту долгие годы быть интересным и критикам, и слушателям.
***
Продолжение следует.
Сергей БЕЛЯЕВ. Свободный художник Цветиков: дни и годы в Екатеринбурге
Сергей Беляев - профессор Уральской государственной консерватории. Автор книг, учебников, статей, посвященных истории культуры Урала. Постоянный автор журнала «Урал».
В прошлом - 2013-м - году исполнилось сто пятьдесят лет со дня рождения Василия Степановича Цветикова (1863-1924) - одного из самых видных музыкантов старого Екатеринбурга. С именем этого пианиста, педагога, дирижера, композитора неразрывно связаны многие значительные явления в истории музыкальной культуры города. Более того, именно инициативе и энергичным усилиям Цветикова Екатеринбург обязан состоявшимися премьерами камерно-инструментальных сочинений, появлением профессионально ориентированной музыкальной школы, подготовившей будущих концертирующих пианистов, открытием отделения Императорского Русского музыкального общества (ИРМО) с Музыкальными классами, первым директором которых он стал.
Этот очерк, как первоначально предполагалось, должен был увидеть свет в преддверии юбилейной даты. Однако помешали этому серьезные препятствия. Оказалось, что о судьбе человека, чье имя известно едва ли не каждому екатеринбургскому музыканту, достоверной информации сохранилось немного. Постоянно загруженный непомерным объемом организаторской, концертной и преподавательской работы, Василий Степанович не оставил после себя ни дневников, ни мемуаров, ни каких-либо методических заметок (пока, во всяком случае, их обнаружить не удалось). За многие годы, прошедшие со дня кончины Цветикова, не была детально воссоздана и опубликована его биография. Отрывочные, порой противоречивые сведения, равно как и попытки представить на их основе некоторые обобщения, встречающиеся в специальных работах, - в лучшем случае, только штрихи к портрету музыканта. Для завершения этого портрета еще предстоит приложить немало исследовательских усилий.
И этот юбилейный очерк назвать биографическим в полном смысле, увы, нельзя - он лишь приближает решение давно назревшей задачи. Читателям предлагается познакомиться с наиболее продолжительным - свыше трех десятилетий - и значимым для истории культуры Урала периодом в судьбе Цветикова. Речь пойдет, главным образом, о годах его жизни и деятельности в Екатеринбурге.
Музыкант в провинции
Первое появление Цветикова в городе на Исети относится к концу марта 1886 года. Крохотное объявление в «Екатеринбургской неделе» о переносе концерта пианиста с 23 на 26 марта никаких других подробностей относительно личности концертанта и программы его выступления не содержало. Для екатеринбургского дебюта Цветикова был избран зал гостиницы Л.С. Плотниковой на Успенской улице - не самая престижная концертная площадка тех лет, однако не раз служившая местным любителям и заезжим (в том числе иностранным) гастролерам местом для их выступлений.
Концерт Цветикова, думается, все же состоялся, хотя газетных откликов на него не последовало.
Возможно, именно с этого времени, то есть с марта 1886 года, следует вести отсчет тем страницам биографии музыканта, которые относились к его деятельности в Екатеринбурге. Следующее объявление, извещавшее горожан об открытии Цветиковым и двумя его соратниками музыкальной школы, появилось в первом номере «Екатеринбургской недели», вышедшем 4 января 1887 года. Несколько месяцев, отделявших это событие от первого выступления молодого пианиста в городе, могли быть заняты хлопотами, связанными с обустройством, установлением контактов с местными музыкантами и подготовкой к открытию своей школы.
Данное предположение, в отличие от последующих попыток прояснить другие факты биографии Цветикова, выглядит вполне вероятным. Значительно сложнее, например, ответить на вопрос о причинах, побудивших бывшего ученика профессора К.К. Фан-Арка после нескольких лет богатой музыкальными впечатлениями жизни в столице перебраться в Екатеринбург.
Василий Степанович не был коренным уральцем. По имеющимся сведениям, он родился в Барнауле, поэтому его приезд на Урал не был связан с желанием вернуться в родные места.
Свой выбор Василий Степанович мог сделать в ответ на чье-то приглашение или совет кого-либо из екатеринбуржцев, учившихся в Петербурге или приезжавших в столицу по делам. Молодого музыканта, воспитанного в консерваторской атмосфере времен директорства К.Ю. Давыдова, перспектива переезда в далекий уральский город, видимо, не смущала. Возможно, напротив, - вселяла определенные надежды. Уездный Екатеринбург с населением, не достигавшим и сорока тысяч человек, при первом знакомстве с ним мог показаться даже привлекательным. Здесь был театр, на сцене которого еще с 1840-х годов играли, сменяя друг друга, драматические, опереточные, а порой и оперные труппы. В городе имелись оркестры, действовал музыкальный кружок, велась музыкальная торговля, еженедельно выходила собственная газета, железнодорожное сообщение с центром, существовавшее уже несколько лет, облегчало артистические связи и оживляло гастрольную жизнь. Все это не могло не повлиять на принятие Цветиковым окончательного решения.
Как бы там ни было в действительности - неоспоримо одно: Екатеринбург на долгие годы стал для Цветикова «своим». После неоднократных переездов (в начале ХХ века) в другие города он неизменно возвращался на Урал, хотя и имел (о чем мы еще скажем) немало веских оснований для того, чтобы не испытывать к Екатеринбургу исключительно теплых чувств, особенно в ранний период своей деятельности.
Обосновавшись в городе, молодой выпускник столичной консерватории сразу же разносторонне проявил себя: оповестил через газету о намерении начать преподавательскую деятельность в школе (о ее судьбе речь пойдет в дальнейшем) и подключился к работе музыкального кружка - единственной в то время общественной музыкально-просветительской организации города. Кружок, существовавший с 1881 года, представлял собой довольно внушительное объединение, в состав которого, по данным 1887 года, входило более двухсот человек из числа местных любителей. На счету кружковцев было уже немало концертов (в том числе благотворительных) и несколько оперных спектаклей, подготовленных - целиком или в отрывках - собственными силами, а также вместе с профессиональными артистами труппы антрепренера П.М. Медведева.
Цветиков был принят в ряды членов музыкального кружка и осенью 1887 года на общем собрании избран одним из распорядителей музыкального отдела (в объединении был еще и драматический отдел). По уставу кружка, в число обязанностей лиц, избранных распорядителями, входили: «…постановка и вся техническая обработка исполняемых кружком произведений, назначение времени и количества репетиций». Иными словами, Цветикову предстояло заняться художественным руководством каким-либо творческим коллективом и участвовать с ним в мероприятиях, организуемых кружком.
Вскоре определилась конкретная роль молодого музыканта в деятельности объединения. Заботой Цветикова должен был стать оркестр. Попытки создания такого коллектива ранее уже предпринимались. Постоянный оркестр был крайне необходимым и для концертных выступлений, и для оперных постановок, которым кружковцы отдавали предпочтение. Пока же спектакли шли в скромном сопровождении рояля, фисгармонии и присоединявшейся к ним иногда небольшой струнной группы.
Поместив объявление в газете, руководство кружка надеялось собрать необходимое число желающих и начать под руководством Цветикова «занятия по оркестровой музыке». Но, судя по всему, откликнувшихся на это приглашение было немного, и идею создания полноценного оркестра, скорее всего, реализовать тогда не удалось.
В дальнейшем творческие пути Цветикова и музыкального кружка разошлись. Сказалось, очевидно, несовпадение взглядов молодого пианиста и лиц, стоявших во главе объединения, на средства осуществления музыкального просвещения горожан. В последующие годы имя Цветикова уже не упоминалось в числе руководителей музыкального кружка. Не было его и среди выступавших на заметных юбилейных мероприятиях, организованных любителями. Торжественный вечер по случаю пятидесятилетия артистической деятельности А.Г. Рубинштейна в ноябре 1889 года, десятилетие со дня основания самого кружка, отмечавшееся через два года, - прошли без участия Василия Степановича.
В газетах середины 1890-х годов высказывалось даже мнение о том, что именно Цветиков и объединившиеся вокруг него музыканты представляют собой более прогрессивное музыкально-просветительское направление, способное исправить «промахи» музыкального кружка и содействовать подлинному художественному развитию городской публики.
Тем не менее уход Цветикова от активного сотрудничества с объединением любителей едва ли вылился во враждебное противостояние. Имя музыканта время от времени появлялось рядом с именами кружковцев на афишах благотворительных мероприятий. Позднее, с приходом в кружок новых лиц, Василий Степанович не отказывался от участия в крупных проектах объединения. Осенью 1908 года, например, он выступил в концерте «уральской музыки», где представил одно из своих сочинений. Тогда же он принял участие в цикле «Исторических концертов», для проведения которых музыкальным кружком были привлечены лучшие профессиональные и любительские исполнительские силы города. Василий Степанович к тому же приветствовал и поддержал ценную инициативу кружковцев на страницах газеты «Уральская жизнь» - в единственной известной к настоящему времени его публикации в екатеринбургской прессе. Отметим также, что печатные выступления деятелей объединения свидетельствовали о признании ими заслуг Цветикова. Без тени предвзятости, по достоинству оценивая исполнительское мастерство музыканта, писал о нем в рецензиях известный музыкальный деятель и критик Григорий Аггеевич Свечин. «Хорошим пианистом и видным музыкальным педагогом» назвал Цветикова в газетной публикации один из старейших членов музыкального кружка Сергей Иванович Герц.
Но в 1890-е годы ситуация была иной, и критики тех лет в своих высказываниях были не так далеки от истины. В начале своей деятельности в Екатеринбурге Цветиков действительно избрал другие, отличные от реализуемых кружком средства музыкального просвещения слушательской аудитории. Поддерживаемый единомышленниками, он начал проводить камерные собрания, наполняя их программы сочинениями, написанными для различных инструментальных ансамблей - трио, квартета, квинтета. В концертах звучала музыка Гайдна, Гуммеля, Бетховена, Мендельсона, Шуберта, Сен-Санса и других западноевропейских композиторов.
Екатеринбургская публика встретила начинание Цветикова и его соратников с прохладным равнодушием. Интерес к камерным собраниям не возбуждала даже новизна программ - многие (если не все) исполнявшиеся произведения звучали в городе впервые. Новизна концертов скорее, напротив, являлась одной из главных причин их холодного приема. Судя по подробным отзывам, публиковавшимся на страницах «Екатеринбургской недели», в те годы на сценах города преобладали смешанные (по исполнительскому составу) концерты со «сборными» программами. Причем среди участников этих концертов явно доминировали вокалисты. В их излюбленном репертуаре были романсы, арии из опер, ансамбли. Кроме певиц и певцов-любителей выступали чтецы, их сменяли пианистки с какими-нибудь эффектными пьесами. Два-три номера мог исполнить хор или небольшой оркестр. По окончании программы - непременно танцы. (Традиция проведения концертов данного типа сохранялась довольно долго - вплоть до 1910-х годов.)
Организационная сторона таких концертов вызывала порой недоумение даже у авторов газетных отзывов, весьма снисходительно относившихся к недостаткам исполнительского мастерства артистов-любителей. Одного из критиков, например, крайне удивили и долгое ожидание выхода на сцену очередной участницы, и полное нарушение означенного в афишах порядка следования концертных номеров. Однако, пишет в заключение автор отзыва, публика, собравшаяся в тот вечер в зале Общественного собрания, «пришла в самое розовое настроение от беззастенчивости исполнителей и после концерта даже протанцевала несколько танцев».
Камерные собрания, которые начал проводить Цветиков со своими единомышленниками, ни своей формой, ни содержанием не были похожи на любительские концерты, охотно посещаемые городской публикой.
«Кто жил в провинции, тот хорошо знает, каких невероятных трудов стоит здесь всякое новое начинание», - заметил по поводу инициатив одного из своих знакомых Д.Н. Мамин-Сибиряк. В справедливости слов писателя, не первый год жившего в Екатеринбурге, на собственном опыте смогли убедиться устроители камерных собраний. Ответом на затраченные ими усилия было лишь слабое внимание со стороны публики. Тем не менее из сезона в сезон (с некоторыми перерывами) камерные собрания проводились довольно долго - до 1895 года. Со временем они, безусловно, обрели своих немногочисленных почитателей, однако ситуацию в целом это изменило мало.
«…У нас квартет не имеет того очарования, напротив, его слушают скучая, находя музыку слишком монотонной», - писал в 1893 году один из екатеринбургских критиков.
Не утратить веру в свои силы участникам собраний всячески помогала пресса. Рецензенты, обвиняя публику в равнодушии к подлинно высокому искусству, постоянно подчеркивали значимость концертов камерной музыки, называли их явлением отрадным и высказывали признательность организаторам.
«Нельзя не выразить глубокой благодарности г. Цветикову за его полезную деятельность: несмотря на то, что камерные собрания приносят ему материальные убытки, он, как художник, должен быть нравственно удовлетворен тем, что служит высшим культурным идеалам», - этими словами заключил И.В. Михайловский один из своих откликов на очередной камерный концерт.
Автор отклика, городской судья Иосиф Викентьевич Михайловский, относился к числу последовательных сторонников начинаний Цветикова. Одессит, получивший музыкальное образование под руководством отца-дирижера, Иосиф Викентьевич в годы работы в Екатеринбурге сотрудничал еще и в местных газетах. В своих публикациях (не исключая рецензий на театральные спектакли и концерты) он сознательно выходил за привычные рамки содержания газетных откликов на минувшие события. Его пространные статьи свидетельствовали о стремлении донести до провинциальных читателей (являвшихся и слушателями) более прогрессивные, по его мнению, эстетические взгляды на музыкальное искусство, исполнительство и образование.
Со страниц газеты Михайловский убеждал читателей в том, что «для понимания явлений в области музыки нужно, кроме (…) общего образования и развития вкуса, еще и основательное знакомство с музыкой и изучение памятников этого искусства». В начинаниях Цветикова критик видел средство для достижения этой цели и именно поэтому с неизменным одобрением писал о деятельности в городе молодого музыканта.
В летописи музыкальной жизни Екатеринбурга остался отмеченным факт исполнительского сотрудничества двух единомышленников. На «Бетховенском собрании», организованном по их инициативе в декабре 1895 года, был прочитан составленный критиком реферат о личности Бетховена и значении его в истории культуры. В концертном отделении собрания Михайловский и Цветиков исполнили на двух роялях Девятую симфонию (в аранжировке Листа) и Квартет фа-минор (в переложении Балакирева).
Добавим, что с поддержкой Цветикова в прессе выступали также два других влиятельных екатеринбургских критика - Петр Николаевич Галин (знаменитый Дядя Листар, H(Si), Нил-Агъ) и Петр Павлович Баснин, подписывавший свои газетные материалы псевдонимами П.Б., П. Б-нъ, П. Агарин. Последний к тому же до 1894 года являлся соорганизатором камерных концертов, которые по именам их устроителей назывались «Камерными собраниями В.С. Цветикова и П.П. Баснина».
С большой долей уверенности можно утверждать, что общность взглядов и интересов, сблизившая Цветикова и Баснина, стала основой не только их творческих, но и дружеских отношений. Сибиряк, горный инженер по образованию, Петр Павлович Баснин был личностью незаурядной. Оставив службу по специальности после несчастного случая, он поселился в Екатеринбурге, где до отъезда в столицу (в конце XIX века) занимался литературной и журналистской деятельностью. В местных газетах регулярно появлялись его публикации на разные темы, включая отклики на события городской концертной жизни. Наличие музыкального образования (видимо, основательного) позволяло Баснину, помимо участия в организации камерных собраний, выступать в благотворительных концертах и заниматься частной преподавательской деятельностью. Как учитель музыки Петр Павлович оставил о себе в Екатеринбурге хорошую память благодаря серьезному отношению к делу и прогрессивным начинаниям - таким, например, как устройство детских утренников-концертов.
Других своих соратников, ставших партнерами по ансамблевой игре, Василий Степанович встретил в основном среди музыкантов екатеринбургских оркестров. Среди них - скрипачи В.И. Мещерский, О.О. Кирхгоф, И.И. Тихачек, братья Кронгольды, виолончелист Е.И. Иванов, исполнители на духовых инструментах А.А. Мюллер, Н.М. Плюснин, М.Д. Шепшелевич. На одном из собраний в сезоне 1893/94 годов вместе с екатеринбургскими музыкантами выступал концертировавший в городе французский скрипач Зено.
Долгие творческие отношения сохранялись у Цветикова с сыном главного начальника Уральских горных заводов Евгением Ивановичем Ивановым. Виолончелист-любитель, Евгений Иванович был в числе первых сподвижников Цветикова, пропагандировавших вместе с ним камерные сочинения. Со временем сотрудничество в концертной сфере дополнилось участием Иванова в распространении музыкальных произведений, написанных Цветиковым, и даже в издании некоторых из них.
В начале 1890-х годов, после нескольких лет службы в канцелярии съезда мировых судей, Евгений Иванов занялся музыкальной торговлей. Его магазин в Екатеринбурге располагался в центре города: вначале напротив театра, позднее - на улице Пушкинской. Такой же магазин находился в Перми. Покупателям этих городов предлагались нотные новинки (в том числе изданные владельцем магазинов), а также различные музыкальные инструменты и принадлежности к ним от известных фирм. Там же можно было приобрести билеты в театр или на концерты.
Обширный нотный ассортимент магазинов мог удовлетворить запросы и профессионалов, и любителей. Среди множества изданий (в начале ХХ века у Иванова было представлено около двадцати тысяч названий) встречались сочинения, авторы которых в разные годы работали в Перми или Екатеринбурге. В опубликованном «Полном каталоге нот» указаны произведения С.И. Герца, С.В. Гилева, Э.С. Кабеллы, Е.Я. Шнейдер. Представлены в каталоге и сочинения Цветикова: ансамбли для разных инструментов и фортепианные пьесы, в том числе «Марш на смерть П.И. Чайковского», который, судя по сохранившемуся экземпляру, являлся собственностью издателя.
Композиторское творчество Цветикова этими произведениями не исчерпывалось. В музее Свердловского музыкального училища им. П.И. Чайковского хранятся дошедшие до нас единичные нотные образцы - «Вальс-экспромт» для фортепиано, изданный в Москве П.И. Юргенсоном, и два романса для голоса с аккомпанементом фортепиано, которые были изданы владельцем екатеринбургского музыкального магазина «Лира» Р.М. Ждановым.
О других, в том числе крупных, произведениях Цветикова известно благодаря опубликованным сведениям об их исполнении.
К пятидесятилетию ИРМО Цветиковым была написана «Торжественная кантата» для симфонического оркестра, хора и солистов на слова С.С. Сафронеева. Премьера этого сочинения (в сопровождении фортепиано) состоялась в период работы Василия Степановича в Томске - 19 декабря 1909 года. Автор выступил тогда в качестве дирижера. Позднее кантата исполнялась в Екатеринбурге, уже с оркестром. Критик, которому произведение «очень понравилось», отметил «благодарные мелодии, интересную гармонизацию, звучную оркестровку». В Екатеринбурге же на одном из концертов прозвучало оркестровое сочинение Цветикова - музыкальная картина «Les illusions» («Иллюзии»). Исполненное, как и кантата, под управлением автора, это произведение имело успех у публики и по ее требованию было сыграно повторно.
Возвращаясь к начальному периоду деятельности Цветикова на Урале, можно отметить ярко обозначившиеся уже в то время грани его исполнительского облика. Свои предпочтения Василий Степанович явно отдавал совместным видам музицирования: уверенно чувствовал себя в разных по составу ансамблях, а также - в качестве аккомпаниатора - в дуэтах с певцами.
Впервые на прекрасные качества Цветикова-ансамблиста обратил внимание рецензент еще в 1891 году в заметке о концертах петербургского скрипача М.Т. Васильева, приезжавшего в Екатеринбург, очевидно, без своего пианиста. Позднее похвальные слова критиков, адресованные Цветикову-ансамблисту или аккомпаниатору, в газетах встречались нередко.
Выступления с гастролерами, помимо прочего, требовали максимальной мобилизации исполнительского и личностного потенциала пианиста в условиях дефицита времени при подготовке совместных программ. Приезжие артисты, график концертов которых на Урале и в Сибири обычно был уже расписан, вряд ли могли позволить себе большое число предварительных репетиций. Выступление со скрипачом Васильевым - далеко не единственный случай в концертной практике Цветикова. В таких же условиях он оказался тремя годами ранее, в сентябре 1888 года, когда принял участие в концерте ученицы Московской консерватории Кусс (Цветиков исполнил на втором рояле оркестровую партию в фортепианном Концерте Бетховена). Вероятно, так же, в сжатые сроки, готовились большие и разнообразные программы с виолончелистом Н.И. Дягилевым и баритоном С.Г. Буховецким, которые побывали в Екатеринбурге в конце 1901 - начале 1902 года. В ограниченных временных рамках, скорее всего, протекала работа и накануне «экстренных концертов» в апреле 1913 года. Цветиков выступал тогда вместе с Богумилом Сикорой, исполнив среди прочих сочинения этого молодого, но уже завоевавшего известность виолончелиста.
Однако даже в этих случаях у рецензентов не было повода в чем-то упрекнуть пианиста. Исполнение им фортепианной партии в камерных ансамблях называли «художественным», «вдумчивым», «блестящим», отмечали «изящество отделки», выразительную передачу тончайших оттенков и достижение «впечатления музыкальной цельности».
Заслуженное признание современников получили выступления Цветикова в фортепианных дуэтах. Он участвовал в исполнении как оригинальных сочинений, написанных специально для двух роялей, так и переложений оркестровых произведений - увертюр, симфоний.
Одним из партнеров Василия Степановича был его сын Владимир. В 1905-1906 годах в Екатеринбурге дуэт Цветиковых выступал в зале наследников И.З. Маклецкого с концертными программами, целиком составленными из фортепианных ансамблей. В газетах анонсировалось исполнение пианистами произведений Вебера, Бетховена (Пятая симфония), Листа, Сен-Санса, Ильинского, Пабста, Чайковского. В рецензии на один из этих концертов Свечин обратил внимание прежде всего на совершенство отделки всех деталей исполнения, доведенной пианистами «до такой точности, которая достижима лишь для близко стоящих друг к другу исполнителей».
В фортепианных дуэтах Цветиков выступал и в более поздние годы, причем не только в Екатеринбурге. На концертах в Томске, например, его партнерами были пианисты С.С. Сафронеев и М.И. Андржиевская.
Сольная исполнительская деятельность Цветикова была также небезуспешной, но все же более скромной по масштабам. Частым гостем на концертной эстраде он не был, до начала ХХ века выступал главным образом в благотворительных концертах и большие программы не исполнял. Современникам привычнее были встречи с приезжими солистами, нежели с пианистом, жившим с ними в одном городе. Думается, что причина тому не только личные предпочтения Василия Степановича, но и сохранявшаяся все годы его загруженность преподавательской работой.
В течение многих лет концертной деятельности Цветиков, практически не повторяясь, выносил на суд публики произведения разной стилевой и жанровой принадлежности. Для своих выступлений на благотворительных концертах в конце XIX века он, как правило, избирал сочинения на оперные темы, написанные Тальбергом, Листом, либо пьесы авторов салонного или близкого к нему направления, таких как Блументаль, Годар, Франц. Позднее, на концертах академического типа, в его исполнении звучали произведения классиков и романтиков (Моцарта, Листа, Шопена, Шумана, Грига, Литольфа), некоторых русских композиторов (Рубинштейна, Рахманинова). Обращался он и к музыке старых мастеров (Скарлатти, Баха).
Отзывы о выступлениях Цветикова в качестве солиста, по вполне понятным причинам, не столь многочисленны. Рецензенты конца ХIX века к тому же были немногословны, делясь своими впечатлениями об услышанном. Тем не менее, судя по преобладавшим оценкам критиков и основному тону отзывов, можно заключить, что Цветиков-исполнитель представлял собой фигуру яркую, наделенную широким диапазоном артистических качеств. Убедительным подтверждением этому может служить развернутая рецензия, опубликованная в ноябре 1914 года в газете «Зауральский край». Критик, побывавший на концерте памяти Рубинштейна, организованном Екатеринбургским отделением ИРМО, отметил, что именно Цветиков «ярче всех воспроизвел творения композитора». Далее последовали строки, посвященные каждой прозвучавшей пьесе: «Артист-художник сказался в исполнении «Баркаролы». Живыми огнями в четкой, одушевленной игре г. Цветикова являлись музык[альные] образы «Тореодора и Андалузки» - казалось, огонь и страсть юга ворвались с ними в концертный зал; а сыгранная на bis пьеса «Гондольер» (F-dur) - редко встречающаяся в концертных программах - пленила слушателей красочностью и изяществом. Высокая техника игры, задушевность исполнения, мягкое туше - слились в цельную гармонию звуков».
Пианизм Цветикова, безусловно, нельзя даже сравнивать с тем фортепианным исполнительством, образцы которого демонстрировали любители на концертной эстраде Екатеринбурга. Однако и здесь, вдали от столиц, уже давала знать о себе характерная тенденция: любителей на сцене постепенно все активнее теснили профессионалы, вынуждая и провинциальную критику пристальнее всматриваться в искусство тех, за кем было будущее. На екатеринбургских афишах последних десятилетий XIX века имена известных пианистов и исполнителей, лишь недавно окончивших консерватории, появлялись все чаще. Здесь выступали В.В. Тиманова, А.А. Оппель, А. Контский, В.И. Главач, А. Рейзенауэр, С. Друккер, И. Гофман, М.Ф. Кнауф-Каминская. Хорошие пианисты встречались и среди аккомпаниаторов, концертировавших в городе вместе с вокалистами или инструменталистами.
Не стремясь ни с кем соперничать, Василий Степанович оставался верен идеалам пианизма, воспринятым им в молодости. В сочетании с высокой профессиональной требовательностью к себе это позволяло пианисту долгие годы быть интересным и критикам, и слушателям.
***
Продолжение следует.