Адольф портит всё (I)
04.11.2023
Тем временем, незаметно миновал вековой юбилей неудавшегося путча Гитлера-Людендорфа, более известного в англоязычной историографии, как Beer Hall Putsch, а в русской называемого «Пивным путчем». Смешное название провоцирует снисходительное отношение: какая-то очередная попытка устроить переворот (мало ли их было в Германии двадцатых годов?) в нелепых декорациях. Событие, называемое «пивным», просто не может быть серьезным.
В Германии, где общеупотребительное название тех событий иное, отношение к путчу более взвешенное. Однако здесь дает о себе знать ушибленность нацизмом и Второй Мировой: происходившее в Мюнхене 8-9 ноября 1923 года обязательно рассматривается в контексте «начала конца» демократии; как первое значимое выступление Гитлера и нацистов на политической арене, которое десять лет спустя завершится наступлением диктатуры. События путча изучаются через призму истории прихода нацистов к власти. «Ехал Гитлер через Гитлер». Не имеющие отношения к НСДАП и Гитлеру акторы без сожаления записываются в пособники нацистов - ведь, как известно, если кто-то жал Гитлеру руку (стоял с ним рядом, жил в одной стране, писал о нем сто лет спустя), то этот кто-то почти наверняка тоже нацист.
У меня нет задачи провести какую-то ревизию путча, я просто хочу предложить посмотреть на происходящее под несколько другим углом. Дело в том, что главным итогом путча - о котором вспоминать как-то не принято - стало сохранение Баварии в составе Германского Рейха. Если бы не «неудачный путч» Гитлера, Бавария бы с очень большой вероятностью объявила бы о своей независимости. И, скорее всего, Берлин не смог бы ей помешать.
Людвиг III и Курт Эйснер
После Ноябрьской революции Бавария была, вероятно, самым спокойным и стабильным регионом Рейха. Ее пытались дестабилизировать извне, но получалось плохо. Сразу после отречения короля Людвига III власть вполне бескровно прибрали социал-демократы во главе Куртом Эйснером; при этом следует отметить, что Эйснер представлял Независимую социал-демократическая партию Германии (НСДПГ) - полумаргинальное левое крыло немецкой социал-демократии. Баварцы не испытывали ни малейших симпатий к бородатому берлинскому гному и его правительству, однако никаких выступлений не было. Просто на первых же выборах в январе 1919-го НСДПГ вынесли из ландтага вперед ногами: партия Эйснера набрала положенные ей 2,5%. Вместо того, чтобы крикнуть «Караул устал!» наплевать на буржуазные условности, вроде народного волеизъявления, Эйснер принял поражение и собирался покорно уйти в отставку. Видите, как сложно устраивать в Баварии революции - нет в людях романтики:-)
Итак, в Берлине шли уличные бои, в Бремене провозгласили «Советскую республику», а во втором государстве Рейха царил порядок и торжество законности. Трудящиеся не бунтовали, социалисты не узурпировали власть, а на вполне честных выборах побеждала центристская Баварская народная партия (БНП). Дела натурально шли к тому, что через пару лет баварцы бы и монархию восстановили. Поэтому было проведено второе вмешательство: 21 февраля, когда Курт Эйснер шел объявлять о своей отставке с поста премьер-министра Баварии, его застрелил студент Антон фон Арко ауф Валлей (я его как-то упоминал). Мотивы убийства объясняются смехотворно: дескать, Антона исключили из Общества Туле за еврейское происхождение, и тот, желая доказать, что он не еврей, застрелил еврея Эйснера. Через два часа трактирщик (а может - мясник, у таких людей всегда проблемы с самоидентификацией) Алоис Линднер пришел в баварский ландтаг и выстрелил в министра внутренних дел, главу баварских социал-демократов Эрхарда Ауэра. Думаете, хотя бы у Линднера был мотив? Да просто трудящемуся показалось, что за убийством дорогого товарища Эйснера стоит негодяй Ауэр.
(Ауэр, к слову, выжил - его спас знаменитый хирург Фердинанд Зауэрбрух. Погибли майор Пауль фон Ярайс, который пытался задержать Линднера, и депутат от БНП Генрих Озель. При этом, обстоятельства гибели Озеля не изучены до сих пор: то ли его убил сам Линднер, то ли был загадочный второй нападавший. Ну как тут разобраться? Революция - это стихийное творчество народных масс, да-да)
***
05.11.2023
Провозглашение «Баварской советской республики» на мюнхенской Карлплац 7 апреля 1919 года.
Совершенно внезапная и ничем не мотивированная пальба 21 февраля дала левым радикалам повод установить диктатуру. Их «Съезд советов» сделал то, на честный Эйснер всё не решался пойти: отказался признавать результаты выборов и передал власть «Центральному совету Баварской республики». В Мюнхене было объявлено осадное положение и всеобщая забастовка, введена цензура прессы. Баварский ландтаг попытался сформировать компромиссное правительство из преимущественно социалистов (не эйснеровской НСДПГ, а лицензионных - из СДПГ) с Йоханнесом Хоффманом во главе, но «Центральный комитет» отказался сотрудничать с ним. 22 марта пришли известия об установлении советской власти в Венгрии; возник проект создания красной дунайской оси «Бавария-Австрия-Венгрия». И, наконец, 7 апреля в Мюнхене была провозглашена «Советская республика», а баварский ландтаг - распущен. Хоффман и его кабинет бежали в Бамберг.
Примером Баварии очень удобно иллюстрировать тезис Галковского о революционных процессах.
«Революция это серия государственных переворотов, приводящая к общей дестабилизации общества и, что ещё важнее, к всеобщей дезориентации. Никто не видит всей картинки, в том числе потому, что после второго-третьего переворота деятели первой волны уже лежат в могиле».
Ситуация последовательно ухудшалась (очевидно искусственно и извне), причем с каждой итерацией к власти приходили всё более странные люди. Законного монарха Людвига III сменил комичный, но хотя бы известный социалист Эйснер. После Эйснера были второстепенные социалисты Эрнст Никиш (глава «Центрального совета Баварской республики») и Мартин Зегиц («Съезд советов» назначил его преемником Эйснера на посту премьер-министра, но ландтаг отказался признавать Зегица, объявив премьер-министром Хоффмана), а также, собственно, Хоффман - в общем-то, настолько же «легитимный», как и советские креатуры. Созданной в апреле Баварской советской республикой управляли совсем уже случайные люди, вроде Густава Ландауэра, Сильвио Гезелля и так далее. Нельзя ставить психиатрические диагнозы заочно, но даже краткие биографии этих джентльменов можно уместить в мем про «беды с башкой». Неудивительно, что они вошли в историю всего за неделю нахождения у власти.
Министр образования Ландауэр запретил преподавать историю, чтобы уделять больше времени спорту и искусству. Также он попытался ликвидировать юридический и теологический факультеты Мюнхенского университета; когда это вызвало протесты, он приказал закрыть университет целиком.
Министр экономики Гезелль - автор концепции «свободных денег», решивший опробовать ее на практике в Мюнхене и устроивший тем самым беспрецедентную банковскую панику - в первый же день разрешил чиновнику, который принес ему документы на подпись, подписывать их самостоятельно, чтобы не утруждать министра подобными «мелочами».
Министр иностранных дел Франц Липп объявил войну Швейцарии и Вюртембергу за отказ продать 65 паровозов. Так же он известен, как человек, отправивший телеграммы Ленину и Папе Римскому с жалобой на бывшего премьер-министра Хоффмана, унесшего с собой ключ от правительственного туалета. Впрочем, о Липпе можно не гадать, он официально числился сумасшедшим и после разгона советской республики оказался не в тюрьме, а в психиатрической клинике Эрлангена. Учитывая, как кончили остальные, можно предположить, что как раз он безумцем не был:-)
Ну и так далее. Проблема в том, что вся эта оперетта не ограничивалась стенами пивного зала «Маттезер» (идеальное место для авангарда революции): социальная жизнь Мюнхена деградировала, росла уличная преступность, ежедневно происходили грабежи богатых домов. И только в этот момент началась ответная эскалация - реакция в обоих смыслах, которая была необходима для дальнейшей дестабилизации Баварии - путч в Вербное воскресенье (Palmsonntagsputsch), предпринятый полулегитимным бамбергским правительством, чтобы убрать советских идиотов, и вернуть в Баварию порядок. Однако действия Бамберга лишь вызвали следующую итерацию революционного процесса: теперь в дело вступили «морячки».
***
06.11.2023
Солдаты БСР на мюнхенском вокзале 13 апреля 1919 года
В самом деле, а какая может быть революция без «морячков»? Даже совершенно сухопутная Бавария, повелевающая волнами только на Штарнбергском и Боденском озерах, не стала исключением.
(На самом деле, «морячки» в баварской революции появились даже раньше.
В декабре 1918 года случился «Газетный путч»: двести автоматчиков шестьсот баварских матросов захватили типографию одной из городских газет и потребовали увольнения министра внутренних дел Эрхарда Ауэра. Путч закончился ничем: Ауэр вроде как согласился уйти, но Эйснер не принял его отставку. Что там произошло реально - неясно. Нет данных.
А 19 февраля, за два дня до убийства Курта Эйснера, в Мюнхене имел место так называемый «Путч Лоттера»: всё те же шестьсот баварских матросов под руководством обермата Конрада Лоттера попытались арестовать Эйснера. Кстати, ходили слухи, что в этот раз выступление матросов организовал уже Ауэр. Им удалось захватить телеграф и взять в заложники военное и полицейское руководство города; но после перестрелок у здания ландтага и центрального вокзала матросы разбежались, и путч сам собой сошел на нет. Лоттера арестовали и до мая - то есть, до конца «Баварской советской республики» - держали в тюрьме. А потом выпустили, даже не предъявив обвинений. Что это было? А до сих пор неизвестно. «Нет данных»)
«Шестьюстами морячками» руководил Рудольф Эгельхофер, молодой матрос с образцовой революционной биографией. Едва попав на флот в 1913 году, он дважды пытался дать деру со службы: первый случай был оформлен как «самоволка» (пожалели глупого юнгу); второй раз Эгельхофер убежал во время стоянки корабля в Италии. Возникли срочные дела;-)
Итальянский вояж завершился для него арестом, но без серьезных последствий. Во время Первой мировой Эгельхофер, как рассказывается, писал стихи о «трусости» офицеров (видимо, проклятые золотопогонники опять не дали храброму моряку дезертировать). Конец войны он, разумеется, встретил в тюрьме, куда его отправили за нарушение субординации. При этом, он сбежал во время перевозки, затем принял участие в Кильском восстании, снова был арестован, и каким-то образом опять оказался на свободе. После ноября 1918 года (точный срок установить невозможно) Эгельхофер с батальоном «морячков» прибыл в Мюнхен - добавить динамики слишком спокойному городу. Именно люди Эгельхофера играли главную роль в эскалации ситуации зимой-весной 1919 года, раскручивая спираль насилия. А после того, как его «морячки» в Вербное воскресенье пресекли попытку бамбергского правительства избавиться от советской власти, Эгельхофера назначили комендантом Мюнхена и командующим Красной армией «Баварской советской республики».
Программа у Эгельхофера была несложная, он ее озвучил еще по прибытию в Баварию:
- Так жаль вернуться в Мюнхен и увидеть столько пустых фонарей, на которых не висит по капиталисту или офицеру.
Отчего-то все фотографии Эгельхофера выглядят, как грубые коллажи. Но это, разумеется, не даёт нам права сомневаться в его биографии или даже существовании.
С 13 апреля красный террор в городе из спорадического стал систематическим, расстрелы велись методично и каждый день. Чем безнадежнее становилось положение БСР, на которую с севера шли фрайкоры, тем чаще и жестче становились захваты заложников из числа «враждебных классов», часто перераставшие в расправы, как это было, например, с расстрелом заложников в гимназии Луитпольда. Впрочем, внятного изложения событий апреля в Мюнхене в немецкой историографии нет, потому что в Германии со второй половины XX века действует ряд идеологических ограничителей. Казнь заложников в гимназии Луитопольда, например, обычно описывается в духе «сами виноваты». Ведь кого там расстреляли? Гнусных антисемитов из, прости господи, «Общества Туле» - будущих пособников Гитлера. Просто советские идеалисты и романтики немного перестарались, не будьте к ним слишком строги.
Интересно, что бы писали немецкие историки, если бы рыцарь революции Эгельхофер реализовал свой план по выводу всех буржуазных элементов на Терезиенвизе (это где Октоберфест проводят) и их расстрелу перед входом фрайкоров? Эгельхофер ведь честно пытался, просто немного не успел. Наверное, тоже сказали бы, что расстрелянные сами виноваты. Это же у них, нацистских баварских фашистов, Гитлер заведётся.
***
07.11.2023
Заседание баварского ландтага в Бамберге, апрель/май 1919 года
Столь длинное вступление мне понадобилось для демонстрации контекста, в котором происходили события 1923 года. А то разговор про Баварскую советскую республику тоже любят начинать с мая - дескать, в мирный город, где романтики и идеалисты боролись с мировой несправедливостью (отменяли преподавание истории, готовились воевать с Швейцарией за паровозы, искали ключи от уборной) пришли палачи-фрайкоровцы и просто так начали стрелять. Просто так, без малейшего повода, убили рыцаря революции Рудольфв Эгельхофера и великого гуманиста Евгения Левине, а многих прочих отправили в тюрьму. Ужас же. За что?
После ликвидации советской республики, власть была возвращена квазилегитимному правительству Хоффмана, которое до августа 1919-го опасалось возвращаться в Мюнхен и управляло Баварией из Бамберга. Несмотря на неизбежные трения между консервативным и монархическим баварским истеблишментом и преимущественно социал-демократическим кабинетом Хоффмана, ситуация в Баварии даже после бурной весны 1919-го оставалась спокойной: всем сторонам уже в мае удалось договориться в рамках т.н. «Бамбергского соглашения», в соответствии с которым было сформировано коалиционное правительство и подготовлена почва для принятия конституции. Без внешнего воздействия Бавария вновь возвращалась в естественное состояние «самой стабильной части Рейха».
Из-за устроенного красными карнавала БСР, авторитет социал-демократов - и без того невысокий - упал в Баварии ниже плинтуса, поэтому премьер-министра Хоффмана и его правительство уже через полгода после возвращения из Бамберга настоятельно убедили уйти в отставку. Предлогом стал Капповский путч в Берлине весной 1920 года. Если называть вещи своими именами, то речь шла, конечно, о государственном перевороте - но бескровном, тихом, и не вызвавшем никакого осуждения у населения. Новым премьер-министром стал Густав фон Кар.
Густав фон Кар
Кара обычно изображают каким-то косным мракобесом, реакционером и вообще чуть ли не фашистом. Всё это неверно. Кар был опытным чиновником эпохи Виттельсбахов, попеременно служившим в администрации главного округа королевства - Верхней Баварии - и министерстве внутренних дел; отмену монархии он встретил как раз руководителем администрации Верхней Баварии в звании тайного советника. Большую часть своей службы он занимался культурными вопросами: «сохранял баварское культурное наследие» (то есть, курировал его создание - должность ответственная, кому попало такую важную сферу не доверяли). По своим убеждениям Кар был монархистом, весьма сочувствовавшим идее баварской независимости. Социалисты - ни красные, ни коричневые - у него симпатий не вызывали.
Правительство Кара взяло курс на создание «ячейки порядка Рейха» в границах Баварии. Поскольку главными возмутителями спокойствия были коммунисты и социалисты, рестрикции касались в первую очередь их. При этом, никаких ужасающих репрессий не было: фактически, Кар просто разогнал солдатские и рабочие советы, и так не имевшие никакой легитимности.
Действия Кара не остались незамеченным на севере: его очевидные намерения добиваться независимости Баварии (или хотя бы возвращения ей статуса, которым та обладала при кайзере, когда Рейх был федерацией немецких государств, и часть из них имела довольно высокую степень автономии) вызвали серьёзное беспокойство в Берлине. В первые годы после революции Бавария всё еще слабо подчинялась федеральному центру, но это было положение де-факто, а вот де-юре с 1919 года действовала Веймарская конституция, урезавшая федерализм и отменявшая прежние, эпохи Кайзеррейха, права Баварии.
Кар отказался распускать вооруженное ополчение (которое было, конечно, никаким не ополчением, а полноценными воинскими частями, переданными в подчинение МВД). На севере роспуск фрайкоров, как известно, вылился в Капповский путч - на юге же они действовали до 1921 года. Кроме того, Кар не стал отменять чрезвычайное положение в Баварии, дававшее дополнительные полномочия его правительству. Бочком-бочком, бывшее королевство отползало от Берлина, взяв курс на славные времена, когда оно ещё не было бывшим.
***
08.11.2023
В августе 1921 года был убит политик от партии Центра Маттиас Эрцбергер, бывший министр финансов. Он имел несчастье подписать от немецкой стороны документ о Компьенском перемирии, что сделало его мишенью для националистов. После убийства Эрцбергера рейхспрезидент Фридрих Эберт издал первый Акт о защите республике, требовавший ликвидации любых «антиреспубликанских» собраний, обществ, изданий и т.п. Поскольку «антиреспубликанским», в теории, можно было признать что угодно - например, де-факто не подчиняющееся Берлину правительство Баварии - Кар проигнорировал федеральное правительство еще раз. Но тут взбунтовалась правящая в Баварии БНП, которая находилась с партией Центра в примерно тех же отношениях, что сейчас баварская ХСС и общегерманская ХДС. Убитый Эрцбергер состоял в «Центре», и поведение беспартийного Кара БНП расценила как нелояльность. Баварская партия объявила, что больше не поддерживает премьер-министра и утративший доверие собственного правительства Кар ушел в отставку.
Хуго фон унд цу Лерхенфельд
После ухода Кара премьер-министром стал граф Хуго фон унд цу Лерхенфельд. Он был явной уступкой Мюнхена Берлину: Лерхенфельд не делал резких поползновений в сторону независимости и даже отменил чрезвычайное положение в Баварии. Но год спустя, в 1922 году в Мюнхене решили, что передышку можно считать оконченной, и Лерхенфельда попросили на выход.
(На фоне происходящего в остальной Германии читать про баварскую политику ранних двадцатых не очень интересно. Все уходят с постов добровольно. Никакого экшена, только бездушные процедуры:-)
Формальным поводом для отставки стали слухи о романе супруги Лерхенфельда (кстати, американки из Нью-Йорка) с мюнхенским скульптором Фрицем Беном. Дескать, граф-рогоносец даже женой своей управлять не может, что уж говорить о Баварии? В реальности Лерхенфельду отказали в поддержке за недостаточную твердость в переговорах с Берлином. После очередного политического убийства - в июне 1922 года застрелили Вальтера Ратенау - акт Эберта о защите республики стал государственным законом. Лерхенфельд сначала отказался вводить его в Баварии, так как тот ограничивал полномочия отдельных земель, а потом просто «приостановил» его действие на территории Баварии. Взамен была принята почти дословная копия федерального закона; однако из текста баварской версии были убраны особые полномочия Рейха, а функции созданного в Лейпциге «Государственного суда по защите республики» были переданы народным судам Баварии.
(Федеральный закон, однако, продолжил действовать в Баварии на левом берегу Рейна, где в Пфальце - баварском анклаве - были сильны социал-демократы, пытавшиеся, не смейтесь, добиться независимости Пфальца от Баварии. Такая вот матрешка из сепаратизмов)
Тем не менее, уже в августе Берлин добился от Лерхенфельда отмены особого баварского закона, по сути выводящего Баварию из-под общей юрисдикции Рейха. Уступка стоила Лерхенфельду доверия собственной партии и поста премьер-министра. Новым главой баварского правительства стал Ойген фон Книллинг.
Теперь окинем орлиным взором ситуацию в Германии и Баварии непосредственно перед «путчем».
- В январе 1923 года Франция начинает оккупацию Рура - на том основании, что Германия не выплачивает репарации.
- Германия в ответ вообще прекращает выплату репараций, а население Рура призывает к «пассивному сопротивлению» оккупантам
- Одновременно с этим, в Германии начинает раскручиваться гиперинфляция. Она началась, безусловно, не в 1923 году - но именно после оккупации Рура кривая роста улетает «туземун»
- На фоне политического и экономического кризисов - и очевидной слабости федерального центра - разгораются сепаратистские и революционные движения
Кстати, в том же январе 1923 года в Мюнхене по удивительному совпадению состоялся первый съезд НСДАП: как раз через пару недель после ввода французских войск в Рур
Итак, благодаря действиям французов, уже полвека мечтавших избавиться от объединенной Германии под боком, Рейх, наконец, начинает разваливаться. Но в августе 1923 года рейхсканцлера Вильгельма Куно досрочно сменяет Густав Штреземан.
Прагматик Штреземан отказался от «пассивного сопротивления», согласившись выплатить французам репарации. Для Баварии это стало отличным поводом открыто взять курс на отделение от Германии; решение Штреземана было разумным в долгосрочной перспективе, но вот «здесь и сейчас» оно вызвало бурю негодования и лишь подстегнуло центробежные силы в Рейхе. Это было очевидное окно возможностей, которым Бавария намеревалась воспользоваться, пока центр слаб.
26 сентября баварский премьер-министр Книллинг задействовал параграф 64 конституции Баварии («Бамбергской конституции», принятой летом 1919-го), которая давала правительству право «в случае непосредственной опасности» принимать меры, «необходимые для обеспечения мира и порядка внутри страны или которые немедленно требуются для противодействия опасности внешнего нападения». Книллинг создал должность генерального государственного комиссара, наделенного де-факто диктаторскими полномочиями, и вручил ее Густаву Кару, на тот момент - главе администрации Верхней Баварии (эту должность он не покидал с 1917 года).
Как я уже упомянул, Кар у историков считается «ультраправым» (что это вообще означает?), реакционером и просто пособником Гитлера. Для демонстрации почти нацистской сущности баварского чиновника вспоминают начатую им осенью 1923 года депортацию евреев. Как известно, дурные вещи против евреев совершают только очень плохие люди, а уже в Германии-то и подавно. Однако в этом случае забывается важный факт: высылали восточных евреев, «остюден». Речь шла о еврейских мигрантах, прибывших из Восточной Европы преимущественно после Первой Мировой войны. Они почти ничем не напоминали евреев немецких, имевших за плечами несколько поколений городской жизни в развитом государстве и являвшихся, собственно, немцами; зачастую даже не иудействого вероисповедания. Остюден не походили на немецких евреев, как современные мигранты с Ближнего востока не походят от немецких турок, живущих в Германии уже в третьем-четвертом поколении и зачастую отличающихся от немцев только экзотичной фамилией. Тогдашние власти Баварии видели в восточных евреях чуждый и потенциально опасный элемент, отказывая им в натурализации - а затем высылая, как нелегалов. Но раз пострадали евреи, значит это антисемитизм, вопросов нет. Осуждаем антисемита Кара! И радуемся, что в наше просвещенное время у евреев есть свое государство, где никого ни в коем случае не дискриминируют по происхождению. Даже евреев! Даже из Эфиопии!
И, конечно же, евреи - как и весь остальной цивилизованный мир сейчас - выучили горький урок: нельзя отказывать этнической группе в праве на жизнь только из-за ее отказа ассимилироваться. Ведь 80% евреев, уничтоженных во время Холокоста, были теми самыми остюден; легкость, с которой их убивали, была вызвана в том числе и тем, что в глазах европейцев они являлись «отсталыми дикарями» с «мракобесными убеждениями» и нежеланием встраиваться в современное общество. Хорошо, что мир изменился, и больше нет людей, призывающих убить, скажем, ещё два миллиона человек по таким же вздорным причинам.
Рейхспрезидент Эберт в тот же день, 26 сентября, отреагировал введением чрезвычайного положения на всей территории Рейха.
(Кар в ответ заявил, что этот указ на Баварию не распространяется)
Исполнительная власть в Рейхе была передана министру обороны Отто Гесслеру; соответственно, от его имени командиру Седьмого военного округа (расположенного на территории Баварии) Отто фон Лоссову предписывалось навести конституционный порядок на вверенном участке. Но Лоссов отказался выполнять указы из Берлина, заявив, что будет подчиняться Мюнхену - то есть Кару.
(Чтобы обеспечить хотя бы видимую легальность своих действий, Лоссов сослался на документ, согласно которому командир округа обязан содействовать баварскому правительству в случае чрезвычайного положения. Раз в Баварии объявлено чрезвычайное положение, Лоссов будет помогать Кару. А Эберту не будет, потому что чрезвычайное положение в Рейхе на Баварию не распространяется - и на это тоже есть отдельный документ:-)
Лоссов последовательно отказывался выполнять приказы из Берлина - включая закрытие редакции «Фолькишер Беобахтер», писавшей гадости про Штреземана. 19 октября командующий сухопутными силами рейхсвера Ганс фон Сект освободил мятежного Лоссова от должности. Но Лоссов, разумеется, никуда не ушел: на следующий день правительство Баварии объявило, что теперь Лоссов является командующим «баварской частью армии Рейха», а его войска (7-я дивизия рейхсвера) были приведены к присяге баварским властям. Фактически, с этого момента началась открытая сецессия Баварии.
С конца октября Баварией управлял триумвират из комиссара Кара, генерала Лоссова и начальника баварской полиции Ганса фон Зайсcера. Имея диктаторские полномочия и полный контроль над силовыми ведомствами, Кар, очевидным образом, имел возможность дать Баварии покинуть ослабший Рейх. Тем не менее, как известно, «что-то пошло не так».
Продолжение
Тем временем, незаметно миновал вековой юбилей неудавшегося путча Гитлера-Людендорфа, более известного в англоязычной историографии, как Beer Hall Putsch, а в русской называемого «Пивным путчем». Смешное название провоцирует снисходительное отношение: какая-то очередная попытка устроить переворот (мало ли их было в Германии двадцатых годов?) в нелепых декорациях. Событие, называемое «пивным», просто не может быть серьезным.
В Германии, где общеупотребительное название тех событий иное, отношение к путчу более взвешенное. Однако здесь дает о себе знать ушибленность нацизмом и Второй Мировой: происходившее в Мюнхене 8-9 ноября 1923 года обязательно рассматривается в контексте «начала конца» демократии; как первое значимое выступление Гитлера и нацистов на политической арене, которое десять лет спустя завершится наступлением диктатуры. События путча изучаются через призму истории прихода нацистов к власти. «Ехал Гитлер через Гитлер». Не имеющие отношения к НСДАП и Гитлеру акторы без сожаления записываются в пособники нацистов - ведь, как известно, если кто-то жал Гитлеру руку (стоял с ним рядом, жил в одной стране, писал о нем сто лет спустя), то этот кто-то почти наверняка тоже нацист.
У меня нет задачи провести какую-то ревизию путча, я просто хочу предложить посмотреть на происходящее под несколько другим углом. Дело в том, что главным итогом путча - о котором вспоминать как-то не принято - стало сохранение Баварии в составе Германского Рейха. Если бы не «неудачный путч» Гитлера, Бавария бы с очень большой вероятностью объявила бы о своей независимости. И, скорее всего, Берлин не смог бы ей помешать.
Людвиг III и Курт Эйснер
После Ноябрьской революции Бавария была, вероятно, самым спокойным и стабильным регионом Рейха. Ее пытались дестабилизировать извне, но получалось плохо. Сразу после отречения короля Людвига III власть вполне бескровно прибрали социал-демократы во главе Куртом Эйснером; при этом следует отметить, что Эйснер представлял Независимую социал-демократическая партию Германии (НСДПГ) - полумаргинальное левое крыло немецкой социал-демократии. Баварцы не испытывали ни малейших симпатий к бородатому берлинскому гному и его правительству, однако никаких выступлений не было. Просто на первых же выборах в январе 1919-го НСДПГ вынесли из ландтага вперед ногами: партия Эйснера набрала положенные ей 2,5%. Вместо того, чтобы крикнуть «Караул устал!» наплевать на буржуазные условности, вроде народного волеизъявления, Эйснер принял поражение и собирался покорно уйти в отставку. Видите, как сложно устраивать в Баварии революции - нет в людях романтики:-)
Итак, в Берлине шли уличные бои, в Бремене провозгласили «Советскую республику», а во втором государстве Рейха царил порядок и торжество законности. Трудящиеся не бунтовали, социалисты не узурпировали власть, а на вполне честных выборах побеждала центристская Баварская народная партия (БНП). Дела натурально шли к тому, что через пару лет баварцы бы и монархию восстановили. Поэтому было проведено второе вмешательство: 21 февраля, когда Курт Эйснер шел объявлять о своей отставке с поста премьер-министра Баварии, его застрелил студент Антон фон Арко ауф Валлей (я его как-то упоминал). Мотивы убийства объясняются смехотворно: дескать, Антона исключили из Общества Туле за еврейское происхождение, и тот, желая доказать, что он не еврей, застрелил еврея Эйснера. Через два часа трактирщик (а может - мясник, у таких людей всегда проблемы с самоидентификацией) Алоис Линднер пришел в баварский ландтаг и выстрелил в министра внутренних дел, главу баварских социал-демократов Эрхарда Ауэра. Думаете, хотя бы у Линднера был мотив? Да просто трудящемуся показалось, что за убийством дорогого товарища Эйснера стоит негодяй Ауэр.
(Ауэр, к слову, выжил - его спас знаменитый хирург Фердинанд Зауэрбрух. Погибли майор Пауль фон Ярайс, который пытался задержать Линднера, и депутат от БНП Генрих Озель. При этом, обстоятельства гибели Озеля не изучены до сих пор: то ли его убил сам Линднер, то ли был загадочный второй нападавший. Ну как тут разобраться? Революция - это стихийное творчество народных масс, да-да)
***
05.11.2023
Провозглашение «Баварской советской республики» на мюнхенской Карлплац 7 апреля 1919 года.
Совершенно внезапная и ничем не мотивированная пальба 21 февраля дала левым радикалам повод установить диктатуру. Их «Съезд советов» сделал то, на честный Эйснер всё не решался пойти: отказался признавать результаты выборов и передал власть «Центральному совету Баварской республики». В Мюнхене было объявлено осадное положение и всеобщая забастовка, введена цензура прессы. Баварский ландтаг попытался сформировать компромиссное правительство из преимущественно социалистов (не эйснеровской НСДПГ, а лицензионных - из СДПГ) с Йоханнесом Хоффманом во главе, но «Центральный комитет» отказался сотрудничать с ним. 22 марта пришли известия об установлении советской власти в Венгрии; возник проект создания красной дунайской оси «Бавария-Австрия-Венгрия». И, наконец, 7 апреля в Мюнхене была провозглашена «Советская республика», а баварский ландтаг - распущен. Хоффман и его кабинет бежали в Бамберг.
Примером Баварии очень удобно иллюстрировать тезис Галковского о революционных процессах.
«Революция это серия государственных переворотов, приводящая к общей дестабилизации общества и, что ещё важнее, к всеобщей дезориентации. Никто не видит всей картинки, в том числе потому, что после второго-третьего переворота деятели первой волны уже лежат в могиле».
Ситуация последовательно ухудшалась (очевидно искусственно и извне), причем с каждой итерацией к власти приходили всё более странные люди. Законного монарха Людвига III сменил комичный, но хотя бы известный социалист Эйснер. После Эйснера были второстепенные социалисты Эрнст Никиш (глава «Центрального совета Баварской республики») и Мартин Зегиц («Съезд советов» назначил его преемником Эйснера на посту премьер-министра, но ландтаг отказался признавать Зегица, объявив премьер-министром Хоффмана), а также, собственно, Хоффман - в общем-то, настолько же «легитимный», как и советские креатуры. Созданной в апреле Баварской советской республикой управляли совсем уже случайные люди, вроде Густава Ландауэра, Сильвио Гезелля и так далее. Нельзя ставить психиатрические диагнозы заочно, но даже краткие биографии этих джентльменов можно уместить в мем про «беды с башкой». Неудивительно, что они вошли в историю всего за неделю нахождения у власти.
Министр образования Ландауэр запретил преподавать историю, чтобы уделять больше времени спорту и искусству. Также он попытался ликвидировать юридический и теологический факультеты Мюнхенского университета; когда это вызвало протесты, он приказал закрыть университет целиком.
Министр экономики Гезелль - автор концепции «свободных денег», решивший опробовать ее на практике в Мюнхене и устроивший тем самым беспрецедентную банковскую панику - в первый же день разрешил чиновнику, который принес ему документы на подпись, подписывать их самостоятельно, чтобы не утруждать министра подобными «мелочами».
Министр иностранных дел Франц Липп объявил войну Швейцарии и Вюртембергу за отказ продать 65 паровозов. Так же он известен, как человек, отправивший телеграммы Ленину и Папе Римскому с жалобой на бывшего премьер-министра Хоффмана, унесшего с собой ключ от правительственного туалета. Впрочем, о Липпе можно не гадать, он официально числился сумасшедшим и после разгона советской республики оказался не в тюрьме, а в психиатрической клинике Эрлангена. Учитывая, как кончили остальные, можно предположить, что как раз он безумцем не был:-)
Ну и так далее. Проблема в том, что вся эта оперетта не ограничивалась стенами пивного зала «Маттезер» (идеальное место для авангарда революции): социальная жизнь Мюнхена деградировала, росла уличная преступность, ежедневно происходили грабежи богатых домов. И только в этот момент началась ответная эскалация - реакция в обоих смыслах, которая была необходима для дальнейшей дестабилизации Баварии - путч в Вербное воскресенье (Palmsonntagsputsch), предпринятый полулегитимным бамбергским правительством, чтобы убрать советских идиотов, и вернуть в Баварию порядок. Однако действия Бамберга лишь вызвали следующую итерацию революционного процесса: теперь в дело вступили «морячки».
***
06.11.2023
Солдаты БСР на мюнхенском вокзале 13 апреля 1919 года
В самом деле, а какая может быть революция без «морячков»? Даже совершенно сухопутная Бавария, повелевающая волнами только на Штарнбергском и Боденском озерах, не стала исключением.
(На самом деле, «морячки» в баварской революции появились даже раньше.
В декабре 1918 года случился «Газетный путч»: двести автоматчиков шестьсот баварских матросов захватили типографию одной из городских газет и потребовали увольнения министра внутренних дел Эрхарда Ауэра. Путч закончился ничем: Ауэр вроде как согласился уйти, но Эйснер не принял его отставку. Что там произошло реально - неясно. Нет данных.
А 19 февраля, за два дня до убийства Курта Эйснера, в Мюнхене имел место так называемый «Путч Лоттера»: всё те же шестьсот баварских матросов под руководством обермата Конрада Лоттера попытались арестовать Эйснера. Кстати, ходили слухи, что в этот раз выступление матросов организовал уже Ауэр. Им удалось захватить телеграф и взять в заложники военное и полицейское руководство города; но после перестрелок у здания ландтага и центрального вокзала матросы разбежались, и путч сам собой сошел на нет. Лоттера арестовали и до мая - то есть, до конца «Баварской советской республики» - держали в тюрьме. А потом выпустили, даже не предъявив обвинений. Что это было? А до сих пор неизвестно. «Нет данных»)
«Шестьюстами морячками» руководил Рудольф Эгельхофер, молодой матрос с образцовой революционной биографией. Едва попав на флот в 1913 году, он дважды пытался дать деру со службы: первый случай был оформлен как «самоволка» (пожалели глупого юнгу); второй раз Эгельхофер убежал во время стоянки корабля в Италии. Возникли срочные дела;-)
Итальянский вояж завершился для него арестом, но без серьезных последствий. Во время Первой мировой Эгельхофер, как рассказывается, писал стихи о «трусости» офицеров (видимо, проклятые золотопогонники опять не дали храброму моряку дезертировать). Конец войны он, разумеется, встретил в тюрьме, куда его отправили за нарушение субординации. При этом, он сбежал во время перевозки, затем принял участие в Кильском восстании, снова был арестован, и каким-то образом опять оказался на свободе. После ноября 1918 года (точный срок установить невозможно) Эгельхофер с батальоном «морячков» прибыл в Мюнхен - добавить динамики слишком спокойному городу. Именно люди Эгельхофера играли главную роль в эскалации ситуации зимой-весной 1919 года, раскручивая спираль насилия. А после того, как его «морячки» в Вербное воскресенье пресекли попытку бамбергского правительства избавиться от советской власти, Эгельхофера назначили комендантом Мюнхена и командующим Красной армией «Баварской советской республики».
Программа у Эгельхофера была несложная, он ее озвучил еще по прибытию в Баварию:
- Так жаль вернуться в Мюнхен и увидеть столько пустых фонарей, на которых не висит по капиталисту или офицеру.
Отчего-то все фотографии Эгельхофера выглядят, как грубые коллажи. Но это, разумеется, не даёт нам права сомневаться в его биографии или даже существовании.
С 13 апреля красный террор в городе из спорадического стал систематическим, расстрелы велись методично и каждый день. Чем безнадежнее становилось положение БСР, на которую с севера шли фрайкоры, тем чаще и жестче становились захваты заложников из числа «враждебных классов», часто перераставшие в расправы, как это было, например, с расстрелом заложников в гимназии Луитпольда. Впрочем, внятного изложения событий апреля в Мюнхене в немецкой историографии нет, потому что в Германии со второй половины XX века действует ряд идеологических ограничителей. Казнь заложников в гимназии Луитопольда, например, обычно описывается в духе «сами виноваты». Ведь кого там расстреляли? Гнусных антисемитов из, прости господи, «Общества Туле» - будущих пособников Гитлера. Просто советские идеалисты и романтики немного перестарались, не будьте к ним слишком строги.
Интересно, что бы писали немецкие историки, если бы рыцарь революции Эгельхофер реализовал свой план по выводу всех буржуазных элементов на Терезиенвизе (это где Октоберфест проводят) и их расстрелу перед входом фрайкоров? Эгельхофер ведь честно пытался, просто немного не успел. Наверное, тоже сказали бы, что расстрелянные сами виноваты. Это же у них, нацистских баварских фашистов, Гитлер заведётся.
***
07.11.2023
Заседание баварского ландтага в Бамберге, апрель/май 1919 года
Столь длинное вступление мне понадобилось для демонстрации контекста, в котором происходили события 1923 года. А то разговор про Баварскую советскую республику тоже любят начинать с мая - дескать, в мирный город, где романтики и идеалисты боролись с мировой несправедливостью (отменяли преподавание истории, готовились воевать с Швейцарией за паровозы, искали ключи от уборной) пришли палачи-фрайкоровцы и просто так начали стрелять. Просто так, без малейшего повода, убили рыцаря революции Рудольфв Эгельхофера и великого гуманиста Евгения Левине, а многих прочих отправили в тюрьму. Ужас же. За что?
После ликвидации советской республики, власть была возвращена квазилегитимному правительству Хоффмана, которое до августа 1919-го опасалось возвращаться в Мюнхен и управляло Баварией из Бамберга. Несмотря на неизбежные трения между консервативным и монархическим баварским истеблишментом и преимущественно социал-демократическим кабинетом Хоффмана, ситуация в Баварии даже после бурной весны 1919-го оставалась спокойной: всем сторонам уже в мае удалось договориться в рамках т.н. «Бамбергского соглашения», в соответствии с которым было сформировано коалиционное правительство и подготовлена почва для принятия конституции. Без внешнего воздействия Бавария вновь возвращалась в естественное состояние «самой стабильной части Рейха».
Из-за устроенного красными карнавала БСР, авторитет социал-демократов - и без того невысокий - упал в Баварии ниже плинтуса, поэтому премьер-министра Хоффмана и его правительство уже через полгода после возвращения из Бамберга настоятельно убедили уйти в отставку. Предлогом стал Капповский путч в Берлине весной 1920 года. Если называть вещи своими именами, то речь шла, конечно, о государственном перевороте - но бескровном, тихом, и не вызвавшем никакого осуждения у населения. Новым премьер-министром стал Густав фон Кар.
Густав фон Кар
Кара обычно изображают каким-то косным мракобесом, реакционером и вообще чуть ли не фашистом. Всё это неверно. Кар был опытным чиновником эпохи Виттельсбахов, попеременно служившим в администрации главного округа королевства - Верхней Баварии - и министерстве внутренних дел; отмену монархии он встретил как раз руководителем администрации Верхней Баварии в звании тайного советника. Большую часть своей службы он занимался культурными вопросами: «сохранял баварское культурное наследие» (то есть, курировал его создание - должность ответственная, кому попало такую важную сферу не доверяли). По своим убеждениям Кар был монархистом, весьма сочувствовавшим идее баварской независимости. Социалисты - ни красные, ни коричневые - у него симпатий не вызывали.
Правительство Кара взяло курс на создание «ячейки порядка Рейха» в границах Баварии. Поскольку главными возмутителями спокойствия были коммунисты и социалисты, рестрикции касались в первую очередь их. При этом, никаких ужасающих репрессий не было: фактически, Кар просто разогнал солдатские и рабочие советы, и так не имевшие никакой легитимности.
Действия Кара не остались незамеченным на севере: его очевидные намерения добиваться независимости Баварии (или хотя бы возвращения ей статуса, которым та обладала при кайзере, когда Рейх был федерацией немецких государств, и часть из них имела довольно высокую степень автономии) вызвали серьёзное беспокойство в Берлине. В первые годы после революции Бавария всё еще слабо подчинялась федеральному центру, но это было положение де-факто, а вот де-юре с 1919 года действовала Веймарская конституция, урезавшая федерализм и отменявшая прежние, эпохи Кайзеррейха, права Баварии.
Кар отказался распускать вооруженное ополчение (которое было, конечно, никаким не ополчением, а полноценными воинскими частями, переданными в подчинение МВД). На севере роспуск фрайкоров, как известно, вылился в Капповский путч - на юге же они действовали до 1921 года. Кроме того, Кар не стал отменять чрезвычайное положение в Баварии, дававшее дополнительные полномочия его правительству. Бочком-бочком, бывшее королевство отползало от Берлина, взяв курс на славные времена, когда оно ещё не было бывшим.
***
08.11.2023
В августе 1921 года был убит политик от партии Центра Маттиас Эрцбергер, бывший министр финансов. Он имел несчастье подписать от немецкой стороны документ о Компьенском перемирии, что сделало его мишенью для националистов. После убийства Эрцбергера рейхспрезидент Фридрих Эберт издал первый Акт о защите республике, требовавший ликвидации любых «антиреспубликанских» собраний, обществ, изданий и т.п. Поскольку «антиреспубликанским», в теории, можно было признать что угодно - например, де-факто не подчиняющееся Берлину правительство Баварии - Кар проигнорировал федеральное правительство еще раз. Но тут взбунтовалась правящая в Баварии БНП, которая находилась с партией Центра в примерно тех же отношениях, что сейчас баварская ХСС и общегерманская ХДС. Убитый Эрцбергер состоял в «Центре», и поведение беспартийного Кара БНП расценила как нелояльность. Баварская партия объявила, что больше не поддерживает премьер-министра и утративший доверие собственного правительства Кар ушел в отставку.
Хуго фон унд цу Лерхенфельд
После ухода Кара премьер-министром стал граф Хуго фон унд цу Лерхенфельд. Он был явной уступкой Мюнхена Берлину: Лерхенфельд не делал резких поползновений в сторону независимости и даже отменил чрезвычайное положение в Баварии. Но год спустя, в 1922 году в Мюнхене решили, что передышку можно считать оконченной, и Лерхенфельда попросили на выход.
(На фоне происходящего в остальной Германии читать про баварскую политику ранних двадцатых не очень интересно. Все уходят с постов добровольно. Никакого экшена, только бездушные процедуры:-)
Формальным поводом для отставки стали слухи о романе супруги Лерхенфельда (кстати, американки из Нью-Йорка) с мюнхенским скульптором Фрицем Беном. Дескать, граф-рогоносец даже женой своей управлять не может, что уж говорить о Баварии? В реальности Лерхенфельду отказали в поддержке за недостаточную твердость в переговорах с Берлином. После очередного политического убийства - в июне 1922 года застрелили Вальтера Ратенау - акт Эберта о защите республики стал государственным законом. Лерхенфельд сначала отказался вводить его в Баварии, так как тот ограничивал полномочия отдельных земель, а потом просто «приостановил» его действие на территории Баварии. Взамен была принята почти дословная копия федерального закона; однако из текста баварской версии были убраны особые полномочия Рейха, а функции созданного в Лейпциге «Государственного суда по защите республики» были переданы народным судам Баварии.
(Федеральный закон, однако, продолжил действовать в Баварии на левом берегу Рейна, где в Пфальце - баварском анклаве - были сильны социал-демократы, пытавшиеся, не смейтесь, добиться независимости Пфальца от Баварии. Такая вот матрешка из сепаратизмов)
Тем не менее, уже в августе Берлин добился от Лерхенфельда отмены особого баварского закона, по сути выводящего Баварию из-под общей юрисдикции Рейха. Уступка стоила Лерхенфельду доверия собственной партии и поста премьер-министра. Новым главой баварского правительства стал Ойген фон Книллинг.
Теперь окинем орлиным взором ситуацию в Германии и Баварии непосредственно перед «путчем».
- В январе 1923 года Франция начинает оккупацию Рура - на том основании, что Германия не выплачивает репарации.
- Германия в ответ вообще прекращает выплату репараций, а население Рура призывает к «пассивному сопротивлению» оккупантам
- Одновременно с этим, в Германии начинает раскручиваться гиперинфляция. Она началась, безусловно, не в 1923 году - но именно после оккупации Рура кривая роста улетает «туземун»
- На фоне политического и экономического кризисов - и очевидной слабости федерального центра - разгораются сепаратистские и революционные движения
Кстати, в том же январе 1923 года в Мюнхене по удивительному совпадению состоялся первый съезд НСДАП: как раз через пару недель после ввода французских войск в Рур
Итак, благодаря действиям французов, уже полвека мечтавших избавиться от объединенной Германии под боком, Рейх, наконец, начинает разваливаться. Но в августе 1923 года рейхсканцлера Вильгельма Куно досрочно сменяет Густав Штреземан.
Прагматик Штреземан отказался от «пассивного сопротивления», согласившись выплатить французам репарации. Для Баварии это стало отличным поводом открыто взять курс на отделение от Германии; решение Штреземана было разумным в долгосрочной перспективе, но вот «здесь и сейчас» оно вызвало бурю негодования и лишь подстегнуло центробежные силы в Рейхе. Это было очевидное окно возможностей, которым Бавария намеревалась воспользоваться, пока центр слаб.
26 сентября баварский премьер-министр Книллинг задействовал параграф 64 конституции Баварии («Бамбергской конституции», принятой летом 1919-го), которая давала правительству право «в случае непосредственной опасности» принимать меры, «необходимые для обеспечения мира и порядка внутри страны или которые немедленно требуются для противодействия опасности внешнего нападения». Книллинг создал должность генерального государственного комиссара, наделенного де-факто диктаторскими полномочиями, и вручил ее Густаву Кару, на тот момент - главе администрации Верхней Баварии (эту должность он не покидал с 1917 года).
Как я уже упомянул, Кар у историков считается «ультраправым» (что это вообще означает?), реакционером и просто пособником Гитлера. Для демонстрации почти нацистской сущности баварского чиновника вспоминают начатую им осенью 1923 года депортацию евреев. Как известно, дурные вещи против евреев совершают только очень плохие люди, а уже в Германии-то и подавно. Однако в этом случае забывается важный факт: высылали восточных евреев, «остюден». Речь шла о еврейских мигрантах, прибывших из Восточной Европы преимущественно после Первой Мировой войны. Они почти ничем не напоминали евреев немецких, имевших за плечами несколько поколений городской жизни в развитом государстве и являвшихся, собственно, немцами; зачастую даже не иудействого вероисповедания. Остюден не походили на немецких евреев, как современные мигранты с Ближнего востока не походят от немецких турок, живущих в Германии уже в третьем-четвертом поколении и зачастую отличающихся от немцев только экзотичной фамилией. Тогдашние власти Баварии видели в восточных евреях чуждый и потенциально опасный элемент, отказывая им в натурализации - а затем высылая, как нелегалов. Но раз пострадали евреи, значит это антисемитизм, вопросов нет. Осуждаем антисемита Кара! И радуемся, что в наше просвещенное время у евреев есть свое государство, где никого ни в коем случае не дискриминируют по происхождению. Даже евреев! Даже из Эфиопии!
И, конечно же, евреи - как и весь остальной цивилизованный мир сейчас - выучили горький урок: нельзя отказывать этнической группе в праве на жизнь только из-за ее отказа ассимилироваться. Ведь 80% евреев, уничтоженных во время Холокоста, были теми самыми остюден; легкость, с которой их убивали, была вызвана в том числе и тем, что в глазах европейцев они являлись «отсталыми дикарями» с «мракобесными убеждениями» и нежеланием встраиваться в современное общество. Хорошо, что мир изменился, и больше нет людей, призывающих убить, скажем, ещё два миллиона человек по таким же вздорным причинам.
Рейхспрезидент Эберт в тот же день, 26 сентября, отреагировал введением чрезвычайного положения на всей территории Рейха.
(Кар в ответ заявил, что этот указ на Баварию не распространяется)
Исполнительная власть в Рейхе была передана министру обороны Отто Гесслеру; соответственно, от его имени командиру Седьмого военного округа (расположенного на территории Баварии) Отто фон Лоссову предписывалось навести конституционный порядок на вверенном участке. Но Лоссов отказался выполнять указы из Берлина, заявив, что будет подчиняться Мюнхену - то есть Кару.
(Чтобы обеспечить хотя бы видимую легальность своих действий, Лоссов сослался на документ, согласно которому командир округа обязан содействовать баварскому правительству в случае чрезвычайного положения. Раз в Баварии объявлено чрезвычайное положение, Лоссов будет помогать Кару. А Эберту не будет, потому что чрезвычайное положение в Рейхе на Баварию не распространяется - и на это тоже есть отдельный документ:-)
Лоссов последовательно отказывался выполнять приказы из Берлина - включая закрытие редакции «Фолькишер Беобахтер», писавшей гадости про Штреземана. 19 октября командующий сухопутными силами рейхсвера Ганс фон Сект освободил мятежного Лоссова от должности. Но Лоссов, разумеется, никуда не ушел: на следующий день правительство Баварии объявило, что теперь Лоссов является командующим «баварской частью армии Рейха», а его войска (7-я дивизия рейхсвера) были приведены к присяге баварским властям. Фактически, с этого момента началась открытая сецессия Баварии.
С конца октября Баварией управлял триумвират из комиссара Кара, генерала Лоссова и начальника баварской полиции Ганса фон Зайсcера. Имея диктаторские полномочия и полный контроль над силовыми ведомствами, Кар, очевидным образом, имел возможность дать Баварии покинуть ослабший Рейх. Тем не менее, как известно, «что-то пошло не так».
Продолжение