Основные произведения Дж.М.Кутзее. Часть I.
Часть I.
Часть II.
Автор статьи Jason Farago - главный критик The Times, автор статей об искусстве и культуре в США и за рубежом.
Скудные, кристально точные книги Дж.М.Кутзее исследуют самые серьезные гуманитарные темы, включая наследие апартеида в Южной Африке. И не все из его романов успокоительные:
"Некоторых писателей вы любите за их огонь; некоторых - за лед. Дж.М.Кутзее, южноафриканец, ставший австралийским писателем, полвека посвятил важнейшим вопросам человеческого разума и человеческого достоинства, но его романы нельзя назвать грандиозными. Они изящные, без прикрас, неизменно точные; большинство из них объемом порядка 200 страниц; предложения отточены до остроты. Стилистически его романы достаточно отрывисты. Этически - довольно тяжеловесны.
Кутзее родился в Кейптауне в 1940 году в семье, которую он назвал «бунтарские африканеры»: дома они говорили скорее на английском, чем на африкаанс. К 1980-м годам его скудная, отточенная проза завоевала международное признание как один из самых значительных литературных ответов на апартеид, хотя более воинственные южноафриканские писатели сомневались в его двойственности и благоразумии. Сейчас Кутзее - лауреат всевозможных литературных наград, включая Нобелевскую премию 2003 года и двух Букеров 1983 и 1999 годов. Он, как никто другой, имеет право называться самым значимым из ныне живущих авторов, пишущих на английском языке, в отношении которого у него в последнее время возникли двойственные чувства.
Если вы незнакомы с этим писателем, то нам лучше начать с самого очевидного: оно произносится как kuut-SAY, слово состоит из двух слогов и рифмуется со словом «day». "J" означает Джон, а "M" - ну, теперь мы знаем, что это значит Максвелл, но на протяжении десятилетий он позволял людям верить, что это значит Майкл. Этот случайный псевдоним - первый из множества его личных и литературных уловок, и он всегда придавал серьезность своей прозе такого рода метафизическими оговорками.
Его 15 романов (вместе с тремя автобиографическими книгами, которые вполне похожи на художественную литературу, а также несколько эссе о цензуре, расе, лингвистике и психологии) - откровенные реалистические произведения о Южной Африке времен апартеида и после. В книгах присутствуют мужские и женские персонажи, которые являются дублерами Кутзее и которые мигрируют с одного плана на другой, разрушая барьеры между его произведениями и читателями. Книги, написанные после его переезда в Австралию в 2002 году, особенно выделяются схематичной красотой театра марионеток Генриха фон Клейста. (Эта абстракция является одной из причин того, что все киноверсии романов Кутзее ужасны - «Бесчестье» с Джоном Малковичем действительно оправдывает свое название, - в то время как не со столь прямыми адаптациями, вроде опер «В ожидании варваров» и «Медленный человек», дела обстоят лучше).
Я уверен, что обо мне кое-что говорит тот факт, что мой любимый писатель известен произведениями невероятной серьезности, психологических крайностей и неизменно безрадостного секса. Он последний писатель, к которому стоит обращаться в поисках пышных описаний или богато нарисованных пейзажей. (Вот пример сцены в его новой повести “The Pole”: «Приятный осенний день. Листья кружатся и т.д.»).
Но Кутзее не человеконенавистник и не Мрачный Гас: такая репутация, возможно, обусловлена скорее его нелюбовью к интервью и премиям, а не его книгами. Как и в случае с его ранним кумиром - Сэмюэлем Беккетом - в мускулах обезжиренной прозы Кутзее есть существенная правда и даже, поверьте мне, оптимизм. (Как и Беккет, Кутзее владеет черным юмором, который сильно недооценивают; когда вы зарыты по шею в песок, вам остается только смеяться). Итак, с чего начать?
Мне нравятся хорошие антиутопии.
После первых двух ранних книг с эффектной юношеской акробатикой (сдвоенные повествования, пронумерованные абзацы) Кутзее опубликовал напряженный и беспорядочный роман «В ожидании варваров» (1980). С первой строчки - «Я никогда такого не видал: перед глазами у него висят два круглых стеклышка в проволочных петлях» - мы погружаемся в пыльный приграничный третьесортный городок некоей авторитарной империи, настолько далекий от столицы, что даже солнцезащитные очки здесь в диковинку. Городской судья - послушный, хотя и похотливый, колониальный администратор. Фанатичный полковник Джолл (это он в темных очках) становится одержимым идеей предотвратить предполагаемое вторжение варваров. Его кампания террора ставит судью перед моральной дилеммой, которая будет стоить ему гораздо большего, чем рабочее место.
Эта книга скупая и подлая. Антиутопическая жестокость здесь того же уровня, что делает «Рассказ служанки» похожим на «Маленьких женщин». Но параноидальная и сегрегированная империя Кутзее не является аллегорией апартеида в Южной Африке. На самом деле, именно это больше всего раздражало его южноафриканских критиков. Да, настоящие «варвары» - это люди империи, но мучители Кутзее и наше собственное желание читать о них обладают более широкой и тревожной универсальностью. «Темная, запретная комната, - писал Кутзее в эссе 1986 года, - является источником романного фэнтези как такового».
Покажите мне, что апартеид сделал с душой.
Вам обязательно следует прочитать «Жизнь и времена Михаэла К.» (1983) - стройная притча о достоинстве и унижении, за которую автор получил свой первый Букер. Михаэл К. - садовник из Кейптауна, чья больная мать - домработница. Они пытаются покинуть город и отправиться в горы Свартберг, но матери не удается пережить путешествие, и К. снится кошмарный сон о бюрократии и жестокости. В отличие от книги «В ожидании варваров», здесь мы находимся в современной Южной Африке, но эта Южная Африка погрузилась в гражданскую войну: пригороды, где живут только белые, разграблены, а над лагерями для задержанных развевается флаг государства апартеида. (К какой расе принадлежит сам Михаэл К., не указывается, хотя контекст показывает, что он имеет смешанное - белое, черное и азиатское - происхождение.)
В 1983 году Нельсон Мандела и Уолтер Сисулу все еще находились в тюрьме; международные бойкоты были направлены против южноафриканских спортсменов и деятелей искусств; государство апартеида боролось не только со своим черным большинством, но и с партизанами в Намибии и Анголе. Гражданская война не была невероятной, и та война, которую представлял себе Кутзее, была настолько же глупой, насколько и жестокой, и продолжалась даже после того, как угнетатели потеряли желание сражаться. (Империалисты в «В ожидании варваров» сильнее белых в «Михаэле К.» знают, что они обречены).
Тугодумный, но не желающий уступать, К. покидает общество и живет чуть ли не за счет земли, превращаясь в Крузо нулевого размера, который должен принять незначительность как цену свободы. Странное возвышение свободы - эта маленькая жизнь К. И все же, сведя человека к сути животного существования, Кутзее написал одну из немногих известных мне книг, которая заслуживает самой банальной из всех похвал: жизнеутверждающая."
Телеграм-канал "Интриги книги"
Часть II.
Автор статьи Jason Farago - главный критик The Times, автор статей об искусстве и культуре в США и за рубежом.
Скудные, кристально точные книги Дж.М.Кутзее исследуют самые серьезные гуманитарные темы, включая наследие апартеида в Южной Африке. И не все из его романов успокоительные:
"Некоторых писателей вы любите за их огонь; некоторых - за лед. Дж.М.Кутзее, южноафриканец, ставший австралийским писателем, полвека посвятил важнейшим вопросам человеческого разума и человеческого достоинства, но его романы нельзя назвать грандиозными. Они изящные, без прикрас, неизменно точные; большинство из них объемом порядка 200 страниц; предложения отточены до остроты. Стилистически его романы достаточно отрывисты. Этически - довольно тяжеловесны.
Кутзее родился в Кейптауне в 1940 году в семье, которую он назвал «бунтарские африканеры»: дома они говорили скорее на английском, чем на африкаанс. К 1980-м годам его скудная, отточенная проза завоевала международное признание как один из самых значительных литературных ответов на апартеид, хотя более воинственные южноафриканские писатели сомневались в его двойственности и благоразумии. Сейчас Кутзее - лауреат всевозможных литературных наград, включая Нобелевскую премию 2003 года и двух Букеров 1983 и 1999 годов. Он, как никто другой, имеет право называться самым значимым из ныне живущих авторов, пишущих на английском языке, в отношении которого у него в последнее время возникли двойственные чувства.
Если вы незнакомы с этим писателем, то нам лучше начать с самого очевидного: оно произносится как kuut-SAY, слово состоит из двух слогов и рифмуется со словом «day». "J" означает Джон, а "M" - ну, теперь мы знаем, что это значит Максвелл, но на протяжении десятилетий он позволял людям верить, что это значит Майкл. Этот случайный псевдоним - первый из множества его личных и литературных уловок, и он всегда придавал серьезность своей прозе такого рода метафизическими оговорками.
Его 15 романов (вместе с тремя автобиографическими книгами, которые вполне похожи на художественную литературу, а также несколько эссе о цензуре, расе, лингвистике и психологии) - откровенные реалистические произведения о Южной Африке времен апартеида и после. В книгах присутствуют мужские и женские персонажи, которые являются дублерами Кутзее и которые мигрируют с одного плана на другой, разрушая барьеры между его произведениями и читателями. Книги, написанные после его переезда в Австралию в 2002 году, особенно выделяются схематичной красотой театра марионеток Генриха фон Клейста. (Эта абстракция является одной из причин того, что все киноверсии романов Кутзее ужасны - «Бесчестье» с Джоном Малковичем действительно оправдывает свое название, - в то время как не со столь прямыми адаптациями, вроде опер «В ожидании варваров» и «Медленный человек», дела обстоят лучше).
Я уверен, что обо мне кое-что говорит тот факт, что мой любимый писатель известен произведениями невероятной серьезности, психологических крайностей и неизменно безрадостного секса. Он последний писатель, к которому стоит обращаться в поисках пышных описаний или богато нарисованных пейзажей. (Вот пример сцены в его новой повести “The Pole”: «Приятный осенний день. Листья кружатся и т.д.»).
Но Кутзее не человеконенавистник и не Мрачный Гас: такая репутация, возможно, обусловлена скорее его нелюбовью к интервью и премиям, а не его книгами. Как и в случае с его ранним кумиром - Сэмюэлем Беккетом - в мускулах обезжиренной прозы Кутзее есть существенная правда и даже, поверьте мне, оптимизм. (Как и Беккет, Кутзее владеет черным юмором, который сильно недооценивают; когда вы зарыты по шею в песок, вам остается только смеяться). Итак, с чего начать?
Мне нравятся хорошие антиутопии.
После первых двух ранних книг с эффектной юношеской акробатикой (сдвоенные повествования, пронумерованные абзацы) Кутзее опубликовал напряженный и беспорядочный роман «В ожидании варваров» (1980). С первой строчки - «Я никогда такого не видал: перед глазами у него висят два круглых стеклышка в проволочных петлях» - мы погружаемся в пыльный приграничный третьесортный городок некоей авторитарной империи, настолько далекий от столицы, что даже солнцезащитные очки здесь в диковинку. Городской судья - послушный, хотя и похотливый, колониальный администратор. Фанатичный полковник Джолл (это он в темных очках) становится одержимым идеей предотвратить предполагаемое вторжение варваров. Его кампания террора ставит судью перед моральной дилеммой, которая будет стоить ему гораздо большего, чем рабочее место.
Эта книга скупая и подлая. Антиутопическая жестокость здесь того же уровня, что делает «Рассказ служанки» похожим на «Маленьких женщин». Но параноидальная и сегрегированная империя Кутзее не является аллегорией апартеида в Южной Африке. На самом деле, именно это больше всего раздражало его южноафриканских критиков. Да, настоящие «варвары» - это люди империи, но мучители Кутзее и наше собственное желание читать о них обладают более широкой и тревожной универсальностью. «Темная, запретная комната, - писал Кутзее в эссе 1986 года, - является источником романного фэнтези как такового».
Покажите мне, что апартеид сделал с душой.
Вам обязательно следует прочитать «Жизнь и времена Михаэла К.» (1983) - стройная притча о достоинстве и унижении, за которую автор получил свой первый Букер. Михаэл К. - садовник из Кейптауна, чья больная мать - домработница. Они пытаются покинуть город и отправиться в горы Свартберг, но матери не удается пережить путешествие, и К. снится кошмарный сон о бюрократии и жестокости. В отличие от книги «В ожидании варваров», здесь мы находимся в современной Южной Африке, но эта Южная Африка погрузилась в гражданскую войну: пригороды, где живут только белые, разграблены, а над лагерями для задержанных развевается флаг государства апартеида. (К какой расе принадлежит сам Михаэл К., не указывается, хотя контекст показывает, что он имеет смешанное - белое, черное и азиатское - происхождение.)
В 1983 году Нельсон Мандела и Уолтер Сисулу все еще находились в тюрьме; международные бойкоты были направлены против южноафриканских спортсменов и деятелей искусств; государство апартеида боролось не только со своим черным большинством, но и с партизанами в Намибии и Анголе. Гражданская война не была невероятной, и та война, которую представлял себе Кутзее, была настолько же глупой, насколько и жестокой, и продолжалась даже после того, как угнетатели потеряли желание сражаться. (Империалисты в «В ожидании варваров» сильнее белых в «Михаэле К.» знают, что они обречены).
Тугодумный, но не желающий уступать, К. покидает общество и живет чуть ли не за счет земли, превращаясь в Крузо нулевого размера, который должен принять незначительность как цену свободы. Странное возвышение свободы - эта маленькая жизнь К. И все же, сведя человека к сути животного существования, Кутзее написал одну из немногих известных мне книг, которая заслуживает самой банальной из всех похвал: жизнеутверждающая."
Телеграм-канал "Интриги книги"