Бамут Константина Камрукова 2 день.
Описание боевых действий 166 бригады при взятии н.п. Бамут фотографом 166 бригады мл. сержантом Камруковым Константином. Текст публикуется в сильно сокращенном варианте.
.
.
Начало статьи можно прочесть по ссылке.
.
Пойди я в то утро с разведчиками, то на следующий день мог бы стать свидетелем лобового столкновения с группой чеченского сопротивления. Как рассказывали участники того боя: они лежали на земле, когда увидели вдалеке вооружённую группу более сорока человек, двигавшуюся в их направлении. Сначала разведчики подумали, что это свои, но вскоре поняли, что ошиблись. Чеченцы опасности не заметили и двигались прямёхонько на наших бойцов. Они были в такой уверенности, что не на кого тут не нарвутся, что некоторые даже грызли семечки, а не держали автомат в руках. Первым шёл верзила двухметрового роста, торс которого был густо опутан пулемётными лентами. Со слов Сергея «Ёлки» и Николая «Связи» они разрядили в него по рожку патронов в упор (под 60 пуль), а он падал и вставал, пока ему не прострелили горло (наверное, был под наркотой). Солдаты открыли огонь практически в упор. По подсчётам разведчиков, в том скоротечном столкновении они в всемером уложили более 30 моджахедов и сами потеряли одного убитым срочника Павла Нарышкина и раненым Сергея «Приста».
.
.
Но я выбрал другой маршрут и отправился со взводом пехотинцев. Шли цепочкой, стараясь держать дистанцию не менее пяти шагов; и не отклонялись с проторённой тропинки, чтобы не подорваться на минах. Цепочка часто останавливалась, порою на 15-20 минут. Сидели, курили. Через пару часов похода бдительность притупилась и во время длительных остановок бойцы стали кучковаться, травить байки и анекдоты. Во время движения шли молча, осматриваясь по сторонам, прислушиваясь к лесной тишине, нарушаемой шуршанием прошлогодней сухой листвы под ногами, побрякиванием амуниции и беззаботным посвистыванием птичек, которое сопровождало нас от рассвета до заката. Высокий буковый лес образовывал над головами сплошной зелёный купол, создававший ощущение наступающих вечерних сумерек. Первые часа четыре петляли по горным зарослям, то карабкаясь на крутые склоны, почти на четвереньках, то сбегая по откосам, запинаясь в кучах листвы и веток, едва не падая. Наконец, вышли на полузаросшую дорогу, идти стало легче. Я чувствовал себя нормально, так как мою поклажа весила не более пятнадцати килограмм. А вот пулемётчикам и гранатометчикам с их "оборудованием" и дополнительным боезапасом было весьма тяжко. Спасало то, что весь день мы находились в тени деревьев, а к вечеру ещё и облака набежали.
Часа через четыре сделали привал возле блокпоста внутренних войск. Самого блока я не заметил, его скрывала буйная растительность, а увидел самоходную артиллерийскую установку с эмблемой внутренних войск на борту, стоявшую в нескольких метрах от дороги. Башенную часть взрывом своротило набок и ствол пушки уткнулся в землю. Судя по густой траве вокруг, САУ появилась здесь ещё в первые месяцы войны. Самоходка выглядела как осколок исчезнувшей цивилизации, как сюрреалистический объект.
Привал. Взводы сбились в кучки, расположившись на расстоянии прямой видимости друг от друга. Поужинали консервами, закурили. Я обратил внимание, как от взвода, стоявшего впереди нас, один боец отошёл в кусты. Вскоре оттуда раздался взрыв. Парень хотел справить нужду, но задел растяжку. К его счастью граната была наступательная и лишь один осколок слегка задел руку. В сгущающихся сумерках двинулись дальше. Часа через полтора, даже на расстоянии вытянутой руки, не стало видно спины идущего впереди. Наконец, по цепочке прошла команда - вставать на ночлег. Отойдя в сторону от невидимой тропы легли в траву, ощупью выбирая места поровнее. Невидимый офицер дал указание невидимым солдатам, в каком порядке нести боевое охранение.
Через пару дней из разговоров я узнал, что бойцы одной из групп, шедшей по другому маршруту, в ту ночь заметили отряд вооружённых чеченцев который прошел рядом с ними (вероятно, это случилось на рассвете). Поскольку имелся приказ, до прибытия на место в боестолкновения не вступать, ребята не стали высовываться, пропустили чеченцев. Восхищение солдат вызвал вид моджахедов: они несли на спине рюкзаки огромных размеров, чуть ли не в рост человека и при этом передвигались быстрым энергичным шагом. Но один чеченец, вероятно был плохо физически подготовлен, выбился из сил и отстал от соратников. Его-то контрактники с большим удовольствием добили.
После ночной мглы и сумбурной ночёвки на холодной земле наступившее утро воспринималось особенно радостно. Мы находились в широком распадке. Справа от нас, за густыми деревьями, шумела горная речка, а слева возвышался не очень крутой откос, уходящий в буйную растительность, а между ними ровное пространство шириной метров 50-60.
Снова набрав дистанцию 5-6 шагов, цепочкой двинулись на Бамут. Когда мы двинулись в путь, над головами раздались звуки реактивных самолётов. Было часа четыре утра, но, похоже, что уже началась огневая подготовка. Видимо по планам штабистов, войска уже должны были стоять на исходных рубежах, окружив Бамут. Но мы ещё только выдвигались к нему. Путь нам преграждала река. В намеченном месте маршрута то ли моста не оказалось, то ли брод не смогли найти. А форсировать реку с нашей боевой подготовкой, да без соответствующего снаряжения, значило, в лучшем случае, утопить часть вооружения, а в худшем некоторое количество солдат. И ещё неизвестно, сколько бы времени ушло на эту переправу. Поэтому пришлось делать крюк - идти за несколько километров к ближайшему мосту. А солнышко поднялось высоко и припекло весьма ощутимо - градусов под тридцать, а то и больше. Двигались мы уже по открытой местности, тени не было. Вода во фляжках быстро закончилась. Жажда мучила всё сильнее. А мы идём и идём. Точнее больше стоим, чем идём. Минуть пять ходьбы, остановка. Десять минут сидим на солнцепёке, дозорные разглядывают обстановку. Двинулись. Пять минут идём, снова встали и так несколько часов.
Жажда становилась невыносимой, а мы не знали, сколько ещё идти. Силы очень быстро убывали. К двум часам дня солдаты с трудом передвигали ноги. Случись в тот момент боестолкновение, думаю, большинство попадало бы в укрытия и с удовольствием там пролежало бы до вечера, не имея ни малейшего желания кого-либо побеждать.
На очередной остановке я стал свидетелем, как контрактники разговаривали с командиром второго батальона, майором, возглавлявшим нашу группу:
- Долго мы ещё будем петлять здесь, в рот позарот…?!
Майор, тыча пальцем в карту, оправдывался:
- А что я могу сделать? У меня карта, я иду по ней. Топосъёмка 1943-го года. Вот где мы сейчас стоим, должна быть дорога, а её здесь нет...
У самого Бамута нам наконец-то встретилась неглубокая, бурная горная речка. Вода в ней была тёмно-коричневого цвета. В обычной жизни я бы, наверное, предпочёл ещё сутки терпеть, чем употреблять жидкость такого цвета. Радостной гурьбой кинулись пить живительную влагу и наполнять фляжки. Окажись на противоположном берегу три-четыре чеченских автоматчика, они бы могли в момент перестрелять всё наше воинство. Приняв упор лёжа, почти касаясь грудью воды, я сделал первые жадные глотки. Уняв жажду, огляделся по сторонам. Почти все встали на карачки и жадно всасывали в себя мутные потоки, торопясь напиться до команды "Становись". Но при этом человек 5-6 поступили иначе, они набирали во фляжки отстоявшуюся чистую воду из небольшой лужицы на отмели.
Проходя окраинами Бамута, мы увидели две огневые точки, оборудованные на высоком холме. Они представляли земляные валы круглой формы, обложенные дёрном, подобие верхней части вулкана с кратером. Внутри могли поместиться два-три человека с пулемётом. Огневые точки были сделаны аккуратно, со знанием дела. С них открывался прекрасный обзор местности и та дорога, по которой мы шли часом ранее. Если бы чеченцы не оставили Бамут, а приняли бой, на той грунтовой дороге вполне мог оборваться жизненный путь нескольких ребят из нашего отряда. Но чеченцы изменили тактику сопротивления. Они стали держать оборону до разумных пределов, реально оценивая свои возможности. Битвы за Бамут не произошло, мы вошли в него без единого выстрела.
Сразу, в тот же день, войска не сунулись в селение, переночевали на окраинах. Погода испортилась. Ночью пошёл дождь. Я, вместе с экипажем БМП замкомбрига, свернувшись калачиком, прятался под куском брезента, натянутого на носовую часть БМП. Ткань местами протекала, поэтому вместо сна вышло полузабытьё.
.
.
Продолжение читать по ссылке.
166 бригада.
.
.
Начало статьи можно прочесть по ссылке.
.
Пойди я в то утро с разведчиками, то на следующий день мог бы стать свидетелем лобового столкновения с группой чеченского сопротивления. Как рассказывали участники того боя: они лежали на земле, когда увидели вдалеке вооружённую группу более сорока человек, двигавшуюся в их направлении. Сначала разведчики подумали, что это свои, но вскоре поняли, что ошиблись. Чеченцы опасности не заметили и двигались прямёхонько на наших бойцов. Они были в такой уверенности, что не на кого тут не нарвутся, что некоторые даже грызли семечки, а не держали автомат в руках. Первым шёл верзила двухметрового роста, торс которого был густо опутан пулемётными лентами. Со слов Сергея «Ёлки» и Николая «Связи» они разрядили в него по рожку патронов в упор (под 60 пуль), а он падал и вставал, пока ему не прострелили горло (наверное, был под наркотой). Солдаты открыли огонь практически в упор. По подсчётам разведчиков, в том скоротечном столкновении они в всемером уложили более 30 моджахедов и сами потеряли одного убитым срочника Павла Нарышкина и раненым Сергея «Приста».
.
.
Но я выбрал другой маршрут и отправился со взводом пехотинцев. Шли цепочкой, стараясь держать дистанцию не менее пяти шагов; и не отклонялись с проторённой тропинки, чтобы не подорваться на минах. Цепочка часто останавливалась, порою на 15-20 минут. Сидели, курили. Через пару часов похода бдительность притупилась и во время длительных остановок бойцы стали кучковаться, травить байки и анекдоты. Во время движения шли молча, осматриваясь по сторонам, прислушиваясь к лесной тишине, нарушаемой шуршанием прошлогодней сухой листвы под ногами, побрякиванием амуниции и беззаботным посвистыванием птичек, которое сопровождало нас от рассвета до заката. Высокий буковый лес образовывал над головами сплошной зелёный купол, создававший ощущение наступающих вечерних сумерек. Первые часа четыре петляли по горным зарослям, то карабкаясь на крутые склоны, почти на четвереньках, то сбегая по откосам, запинаясь в кучах листвы и веток, едва не падая. Наконец, вышли на полузаросшую дорогу, идти стало легче. Я чувствовал себя нормально, так как мою поклажа весила не более пятнадцати килограмм. А вот пулемётчикам и гранатометчикам с их "оборудованием" и дополнительным боезапасом было весьма тяжко. Спасало то, что весь день мы находились в тени деревьев, а к вечеру ещё и облака набежали.
Часа через четыре сделали привал возле блокпоста внутренних войск. Самого блока я не заметил, его скрывала буйная растительность, а увидел самоходную артиллерийскую установку с эмблемой внутренних войск на борту, стоявшую в нескольких метрах от дороги. Башенную часть взрывом своротило набок и ствол пушки уткнулся в землю. Судя по густой траве вокруг, САУ появилась здесь ещё в первые месяцы войны. Самоходка выглядела как осколок исчезнувшей цивилизации, как сюрреалистический объект.
Привал. Взводы сбились в кучки, расположившись на расстоянии прямой видимости друг от друга. Поужинали консервами, закурили. Я обратил внимание, как от взвода, стоявшего впереди нас, один боец отошёл в кусты. Вскоре оттуда раздался взрыв. Парень хотел справить нужду, но задел растяжку. К его счастью граната была наступательная и лишь один осколок слегка задел руку. В сгущающихся сумерках двинулись дальше. Часа через полтора, даже на расстоянии вытянутой руки, не стало видно спины идущего впереди. Наконец, по цепочке прошла команда - вставать на ночлег. Отойдя в сторону от невидимой тропы легли в траву, ощупью выбирая места поровнее. Невидимый офицер дал указание невидимым солдатам, в каком порядке нести боевое охранение.
Через пару дней из разговоров я узнал, что бойцы одной из групп, шедшей по другому маршруту, в ту ночь заметили отряд вооружённых чеченцев который прошел рядом с ними (вероятно, это случилось на рассвете). Поскольку имелся приказ, до прибытия на место в боестолкновения не вступать, ребята не стали высовываться, пропустили чеченцев. Восхищение солдат вызвал вид моджахедов: они несли на спине рюкзаки огромных размеров, чуть ли не в рост человека и при этом передвигались быстрым энергичным шагом. Но один чеченец, вероятно был плохо физически подготовлен, выбился из сил и отстал от соратников. Его-то контрактники с большим удовольствием добили.
После ночной мглы и сумбурной ночёвки на холодной земле наступившее утро воспринималось особенно радостно. Мы находились в широком распадке. Справа от нас, за густыми деревьями, шумела горная речка, а слева возвышался не очень крутой откос, уходящий в буйную растительность, а между ними ровное пространство шириной метров 50-60.
Снова набрав дистанцию 5-6 шагов, цепочкой двинулись на Бамут. Когда мы двинулись в путь, над головами раздались звуки реактивных самолётов. Было часа четыре утра, но, похоже, что уже началась огневая подготовка. Видимо по планам штабистов, войска уже должны были стоять на исходных рубежах, окружив Бамут. Но мы ещё только выдвигались к нему. Путь нам преграждала река. В намеченном месте маршрута то ли моста не оказалось, то ли брод не смогли найти. А форсировать реку с нашей боевой подготовкой, да без соответствующего снаряжения, значило, в лучшем случае, утопить часть вооружения, а в худшем некоторое количество солдат. И ещё неизвестно, сколько бы времени ушло на эту переправу. Поэтому пришлось делать крюк - идти за несколько километров к ближайшему мосту. А солнышко поднялось высоко и припекло весьма ощутимо - градусов под тридцать, а то и больше. Двигались мы уже по открытой местности, тени не было. Вода во фляжках быстро закончилась. Жажда мучила всё сильнее. А мы идём и идём. Точнее больше стоим, чем идём. Минуть пять ходьбы, остановка. Десять минут сидим на солнцепёке, дозорные разглядывают обстановку. Двинулись. Пять минут идём, снова встали и так несколько часов.
Жажда становилась невыносимой, а мы не знали, сколько ещё идти. Силы очень быстро убывали. К двум часам дня солдаты с трудом передвигали ноги. Случись в тот момент боестолкновение, думаю, большинство попадало бы в укрытия и с удовольствием там пролежало бы до вечера, не имея ни малейшего желания кого-либо побеждать.
На очередной остановке я стал свидетелем, как контрактники разговаривали с командиром второго батальона, майором, возглавлявшим нашу группу:
- Долго мы ещё будем петлять здесь, в рот позарот…?!
Майор, тыча пальцем в карту, оправдывался:
- А что я могу сделать? У меня карта, я иду по ней. Топосъёмка 1943-го года. Вот где мы сейчас стоим, должна быть дорога, а её здесь нет...
У самого Бамута нам наконец-то встретилась неглубокая, бурная горная речка. Вода в ней была тёмно-коричневого цвета. В обычной жизни я бы, наверное, предпочёл ещё сутки терпеть, чем употреблять жидкость такого цвета. Радостной гурьбой кинулись пить живительную влагу и наполнять фляжки. Окажись на противоположном берегу три-четыре чеченских автоматчика, они бы могли в момент перестрелять всё наше воинство. Приняв упор лёжа, почти касаясь грудью воды, я сделал первые жадные глотки. Уняв жажду, огляделся по сторонам. Почти все встали на карачки и жадно всасывали в себя мутные потоки, торопясь напиться до команды "Становись". Но при этом человек 5-6 поступили иначе, они набирали во фляжки отстоявшуюся чистую воду из небольшой лужицы на отмели.
Проходя окраинами Бамута, мы увидели две огневые точки, оборудованные на высоком холме. Они представляли земляные валы круглой формы, обложенные дёрном, подобие верхней части вулкана с кратером. Внутри могли поместиться два-три человека с пулемётом. Огневые точки были сделаны аккуратно, со знанием дела. С них открывался прекрасный обзор местности и та дорога, по которой мы шли часом ранее. Если бы чеченцы не оставили Бамут, а приняли бой, на той грунтовой дороге вполне мог оборваться жизненный путь нескольких ребят из нашего отряда. Но чеченцы изменили тактику сопротивления. Они стали держать оборону до разумных пределов, реально оценивая свои возможности. Битвы за Бамут не произошло, мы вошли в него без единого выстрела.
Сразу, в тот же день, войска не сунулись в селение, переночевали на окраинах. Погода испортилась. Ночью пошёл дождь. Я, вместе с экипажем БМП замкомбрига, свернувшись калачиком, прятался под куском брезента, натянутого на носовую часть БМП. Ткань местами протекала, поэтому вместо сна вышло полузабытьё.
.
.
Продолжение читать по ссылке.
166 бригада.