О Времени
- ворочая горизонтами парадигмальных ретро-/пер-спектив, на подступах к недоступной ВЕСНЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
Время!
Хоть ты, хромой богомаз,
лик намалюй мой
в божницу уродца века!
В. Маяковский. Я (4. Несколько слов обо мне самом)
И вновь, увы или ах, но развернутый ответ ув. тов. witeck'у
на пост "1001 ночь термодинамики" от 2013-01-20 - 13:11 мск врм:
я имел в виду время не историческое, даже не физическое, а - шире: философское. то самое, почему сделанного не вернёшь. т.н. стрела времени...
Я, бишь, про бытийно-историческое время. Про цельное представление, которое требует новой научно-философской, социокультурной, мировоззренческой парадигмы (ср. пост Собрать человека и связать тонкими, светлыми нитями идей разорванную ткань мира).
Так что, про стрелу времени таки понял. Да, зачатки - у Гераклита (всё течёт... и в одну реку не войти...) и, затем, у Аристотеля (см. ниже).
А вообще, вся европейская философия, от начала до конца, мыслила в дуальной схеме:
бытие/время как, соответственно, пребывающее/изменяющееся.
Вот, основные вехи развития этого мышления.
Платон: время как подвижный образ вечности, подражающий ей своим бегом по кругу в соответствии с законом числа, который задается порядком небесных сфер (в той космологической системе) как орудий времени; т.е. еще цикличное, мифологическое представление, но уже с признаками научного воззрения.
Аристотель: время как число движения по отношению к предыдущему и последующему и мера такого движения, причем, мерой время служит только по отношению к круговращению небесного свода (платоновский "бег в соответствии с вращением небесных сфер"), а числом - по отношению к любому движению, как то: качественному, количественному, пространственному и в отношение сущности; т.е., собственно, физическое определение, но "физическое" в более широком, как обычно говорят, натурфилософском смысле; и здесь, вкупе с платоновским определением, заложены парадигмальные основы понимания бытия/времени для всей последующей философской и научной традиции, и для полемики в процессе исторического формирования и развития этой традиции.
Неоплатонизм (Плотин): Время есть жизнь души в некотором движении, а именно в переходе из одного состояния в другое; имеется в виду Мировая Душа, и именно она, в подражание Абсолюту, создала единый во множественном чувственно-явленный материальный мир и, в подражание абсолютной вечности, в качестве её подвижного образа, создала время; т.е. уже появившееся христианское представление о начале и конце времён включается во всё то же, но более сложное циклическое представление о "разворачивающемся/сворачивающемся" Абсолюте; это представление, с такой вот ветхой начинкой, потом, по новому, с бОльшими претензиями на научность, "возрождалось" после средневековья в виде пантеизма, и затем стало основой научной революции Нового времени, "коперниканского переворота" и появления секуляризованной картины мира.
Кант: время как внутренняя априорная форма чувства, в отличие от пространства как внешней априорной формы чувства, и вместе они в отличие от категорий как априорных форм рассудка, задействуемых в синтетических суждениях априори; т.е. время представляется уже как "жизнь" сугубо человеческой души, в связи с чем, вопросы о сущем как оно есть вообще оказываются "антиномичны", а посему, Бог, мир, духовная сущность человека суть вещи в себе; впрочем, сущности человека и Бога выясняются на уровне практического разума и религиозной веры в пределах только разума, - ну да, хитро, Модерн, однако.
Гегель (завершение новоевропейской, и в целом, западно-европейской философской классики): время, вроде бы, уже представляется в бытийно-исторической цельности (именно в рамках научно-философских воззрений и концепций, в отличие от религиозных представлений, в которых эта цельность изначально присутствует, - а именно, как представление о Священной Истории), но собственно основания бытийственности трактуются в сугубо идеалистическом ключе, когда Мировой дух, отчуждает себя в Природе как антитезисе, чтобы достичь синтеза в европейском общественно-государственном устройстве; да, "скромно" так, а потом, дескать, всем - "спасибо", все - "свободны", то бишь, «состояние постмодерн», «конец истории» и проч.
Маркс: теперь Природа как тезис, а всё духовно-идеальное как антитезис, продукт отчуждения человека от природной реальности, в смысле опосредованности его отношений с миром орудиями труда, их совершенствования в процессе культурно-исторического развития и параллельно происходящего отчуждения в общественном бытии человека, в связи с неравномерным распределением собственности на эти орудия, на, в целом, производительные силы и на получаемый посредством них продукт; в результате, всё духовно-идеальное низводится соц.группами-монополистами на эту собственность к инструменту "легитимизации" этой своей монополии, в вязи с чем, этот надстроечный инструмент действует в связке с базисным инструментом эксплуатации - стоимостью товара, превращаемой в концентрированное рабочее время; т.е. здесь речь идет, по преимуществу, об историческом, точнее, общественно-историческом времени, однако, там, где у Гегеля, «схватившего эпоху в мысли» таким образом, что получился наиболее масштабный вариант вышеозначенной "легитимизации" как «социального лицемерия эпохи», - так вот, там, где у Гегеля всё вот таким образом "заканчивалось", у Маркса там только всё начинается, в связи с чем, сегодня о нём говорится как о враге Постистории, ревнителе Сверхистории и великом зачинателе проекта освобождения как замены труда творчеством (см.: марксистам - для зарубания на носу и всех прочих органах, через которые им дана объективная реальность).
Ницше: вечное возвращение того же самого - назад к дохристианскому циклизму, хотя, скорее, это попытка выпутаться из исчерпавшей себя и "бегущей по кругу в пределах только разума" западно-европейской парадигмы, причем, попытка крайне опасная, ибо чреватая не просто пост-историей, но контр-историческими идеями (ср.: о превращенном Модерне, в котором "сверх-" обозначало нечто ПОД-человеческое).
Хайдеггер: здесь, в отношение ницшевского "преодоления" западно-европейской парадигмы, происходит примерно то же, что у Маркса в отношение системы Гегеля: реакционный импульс разворачивается в революционном ключе, - в результате чего «Экзистенциально-онтологическое устройство целости присутствия [Dasein'а - человеческого бытия в целокупности его социальных, рациональных, деятельностных и прочих сущностных свойств] основывается во временности. Поэтому исходный способ временения самой экстатичной [см. ниже: "б"] временности должен делать возможным экстатичный набросок бытия вообще. Как интерпретировать этот модус временения временности? От исходного времени ведет путь к смыслу бытия? Время само открывается как горизонт бытия?»
(это заключительные слова работы «Бытие и время», точнее, 2-го раздела её 1-й части, а предполагавшиеся 3-й раздел и 2-я часть не были написаны и развивались уже в других работах, собственно, прорабатывая поставленные в конце вопросы о возможности обеспечения «интерпретации временения», «пути к смыслу бытия» и понимания времени как «горизонта бытия», каковые вопросы, разумеется, подразумевают позитивный, но при этом требующий фундаментальной, обстоятельной проработки ответ).
Ну, и вот, суть кризиса западно-европейской парадигмы понимания бытия/времени заключается
а) в произведенной неоплатонизмом эллинизации христианства и соответствующем уходе от его культурно-исторической авангардности, что для западной научно-философской традиции, главным образом, связано с уходом от энергийного представления о сущем и его бытии (при сохранении жесткого иерархического различия тварного/нетварного бытия, второе пребывает, говоря по-философски, по ту сторону дихотомии имманентного/трансцендентного, принадлежащей тварному человеческому разуму), каковое представление сохранилось в восточно-христианской традиции, но не стало альтернативой Западу в развитии науки/техники, т.е., точнее, стало, но стихийно и подспудно (ср. т.ж.: в заключительных абзацах, "пояснений к таблице" - о революционности христианства);
б) в том, что время мыслилось всегда как время сущего (=субстанциализм как антипод энергизма), т.е., в широком смысле, физически (=натурфилософски), но
- не как то, что время, наиболее непосредственно, по своей сути есть, т.е. не как экстатикон (греч. εκστατικóν - букв., схождение с места, сдвигание), ср.: в давешнем коммент-посте, - об экстатическом стоянии (нда, психоаналитеги потирают руки в предвкушении увлекательной возможности "поговорить об 'этом'"),
- в конце концов, не как Судьба Бытия (Seynsgeschichte) и его Событие (Ereignis).Ну, это - дело наживное...
Маркс и Хайдеггер должны встретиться... в СССР... 2.0!
Пст.Скрптм.: Подробнее, ретроспектива развития философских представлений о времени, см. статьи П.П. Гайденко:
Понятие времени в античной и раннесредневековой философии // Историко-философский ежегодник'98. М.: Наука, 2000;
Мартин Хайдеггер: изначальная временность как бытийное основание экзистенции // Вопросы философии. №3, 2006.
Хотя Хайдеггера она, в своих выводах относительно его "концепции" времени, норовит несправедливо записать в "антихристианские циклисты" (проницшеанского «крайне романтического» толка). Тем не менее, Хайдеггер, это, во-первых, как я давеча говорил, не концепции, а указание такой концептообразующей пред-структурированности. Во-вторых, ввиду там же упомянутого движения к «другому мышлению», Хайдеггер - это по ту сторону противупоставлений "антихристианство contra христианство".
Время!
Хоть ты, хромой богомаз,
лик намалюй мой
в божницу уродца века!
В. Маяковский. Я (4. Несколько слов обо мне самом)
И вновь, увы или ах, но развернутый ответ ув. тов. witeck'у
на пост "1001 ночь термодинамики" от 2013-01-20 - 13:11 мск врм:
я имел в виду время не историческое, даже не физическое, а - шире: философское. то самое, почему сделанного не вернёшь. т.н. стрела времени...
Я, бишь, про бытийно-историческое время. Про цельное представление, которое требует новой научно-философской, социокультурной, мировоззренческой парадигмы (ср. пост Собрать человека и связать тонкими, светлыми нитями идей разорванную ткань мира).
Так что, про стрелу времени таки понял. Да, зачатки - у Гераклита (всё течёт... и в одну реку не войти...) и, затем, у Аристотеля (см. ниже).
А вообще, вся европейская философия, от начала до конца, мыслила в дуальной схеме:
бытие/время как, соответственно, пребывающее/изменяющееся.
Вот, основные вехи развития этого мышления.
Платон: время как подвижный образ вечности, подражающий ей своим бегом по кругу в соответствии с законом числа, который задается порядком небесных сфер (в той космологической системе) как орудий времени; т.е. еще цикличное, мифологическое представление, но уже с признаками научного воззрения.
Аристотель: время как число движения по отношению к предыдущему и последующему и мера такого движения, причем, мерой время служит только по отношению к круговращению небесного свода (платоновский "бег в соответствии с вращением небесных сфер"), а числом - по отношению к любому движению, как то: качественному, количественному, пространственному и в отношение сущности; т.е., собственно, физическое определение, но "физическое" в более широком, как обычно говорят, натурфилософском смысле; и здесь, вкупе с платоновским определением, заложены парадигмальные основы понимания бытия/времени для всей последующей философской и научной традиции, и для полемики в процессе исторического формирования и развития этой традиции.
Неоплатонизм (Плотин): Время есть жизнь души в некотором движении, а именно в переходе из одного состояния в другое; имеется в виду Мировая Душа, и именно она, в подражание Абсолюту, создала единый во множественном чувственно-явленный материальный мир и, в подражание абсолютной вечности, в качестве её подвижного образа, создала время; т.е. уже появившееся христианское представление о начале и конце времён включается во всё то же, но более сложное циклическое представление о "разворачивающемся/сворачивающемся" Абсолюте; это представление, с такой вот ветхой начинкой, потом, по новому, с бОльшими претензиями на научность, "возрождалось" после средневековья в виде пантеизма, и затем стало основой научной революции Нового времени, "коперниканского переворота" и появления секуляризованной картины мира.
Кант: время как внутренняя априорная форма чувства, в отличие от пространства как внешней априорной формы чувства, и вместе они в отличие от категорий как априорных форм рассудка, задействуемых в синтетических суждениях априори; т.е. время представляется уже как "жизнь" сугубо человеческой души, в связи с чем, вопросы о сущем как оно есть вообще оказываются "антиномичны", а посему, Бог, мир, духовная сущность человека суть вещи в себе; впрочем, сущности человека и Бога выясняются на уровне практического разума и религиозной веры в пределах только разума, - ну да, хитро, Модерн, однако.
Гегель (завершение новоевропейской, и в целом, западно-европейской философской классики): время, вроде бы, уже представляется в бытийно-исторической цельности (именно в рамках научно-философских воззрений и концепций, в отличие от религиозных представлений, в которых эта цельность изначально присутствует, - а именно, как представление о Священной Истории), но собственно основания бытийственности трактуются в сугубо идеалистическом ключе, когда Мировой дух, отчуждает себя в Природе как антитезисе, чтобы достичь синтеза в европейском общественно-государственном устройстве; да, "скромно" так, а потом, дескать, всем - "спасибо", все - "свободны", то бишь, «состояние постмодерн», «конец истории» и проч.
Маркс: теперь Природа как тезис, а всё духовно-идеальное как антитезис, продукт отчуждения человека от природной реальности, в смысле опосредованности его отношений с миром орудиями труда, их совершенствования в процессе культурно-исторического развития и параллельно происходящего отчуждения в общественном бытии человека, в связи с неравномерным распределением собственности на эти орудия, на, в целом, производительные силы и на получаемый посредством них продукт; в результате, всё духовно-идеальное низводится соц.группами-монополистами на эту собственность к инструменту "легитимизации" этой своей монополии, в вязи с чем, этот надстроечный инструмент действует в связке с базисным инструментом эксплуатации - стоимостью товара, превращаемой в концентрированное рабочее время; т.е. здесь речь идет, по преимуществу, об историческом, точнее, общественно-историческом времени, однако, там, где у Гегеля, «схватившего эпоху в мысли» таким образом, что получился наиболее масштабный вариант вышеозначенной "легитимизации" как «социального лицемерия эпохи», - так вот, там, где у Гегеля всё вот таким образом "заканчивалось", у Маркса там только всё начинается, в связи с чем, сегодня о нём говорится как о враге Постистории, ревнителе Сверхистории и великом зачинателе проекта освобождения как замены труда творчеством (см.: марксистам - для зарубания на носу и всех прочих органах, через которые им дана объективная реальность).
Ницше: вечное возвращение того же самого - назад к дохристианскому циклизму, хотя, скорее, это попытка выпутаться из исчерпавшей себя и "бегущей по кругу в пределах только разума" западно-европейской парадигмы, причем, попытка крайне опасная, ибо чреватая не просто пост-историей, но контр-историческими идеями (ср.: о превращенном Модерне, в котором "сверх-" обозначало нечто ПОД-человеческое).
Хайдеггер: здесь, в отношение ницшевского "преодоления" западно-европейской парадигмы, происходит примерно то же, что у Маркса в отношение системы Гегеля: реакционный импульс разворачивается в революционном ключе, - в результате чего «Экзистенциально-онтологическое устройство целости присутствия [Dasein'а - человеческого бытия в целокупности его социальных, рациональных, деятельностных и прочих сущностных свойств] основывается во временности. Поэтому исходный способ временения самой экстатичной [см. ниже: "б"] временности должен делать возможным экстатичный набросок бытия вообще. Как интерпретировать этот модус временения временности? От исходного времени ведет путь к смыслу бытия? Время само открывается как горизонт бытия?»
(это заключительные слова работы «Бытие и время», точнее, 2-го раздела её 1-й части, а предполагавшиеся 3-й раздел и 2-я часть не были написаны и развивались уже в других работах, собственно, прорабатывая поставленные в конце вопросы о возможности обеспечения «интерпретации временения», «пути к смыслу бытия» и понимания времени как «горизонта бытия», каковые вопросы, разумеется, подразумевают позитивный, но при этом требующий фундаментальной, обстоятельной проработки ответ).
Ну, и вот, суть кризиса западно-европейской парадигмы понимания бытия/времени заключается
а) в произведенной неоплатонизмом эллинизации христианства и соответствующем уходе от его культурно-исторической авангардности, что для западной научно-философской традиции, главным образом, связано с уходом от энергийного представления о сущем и его бытии (при сохранении жесткого иерархического различия тварного/нетварного бытия, второе пребывает, говоря по-философски, по ту сторону дихотомии имманентного/трансцендентного, принадлежащей тварному человеческому разуму), каковое представление сохранилось в восточно-христианской традиции, но не стало альтернативой Западу в развитии науки/техники, т.е., точнее, стало, но стихийно и подспудно (ср. т.ж.: в заключительных абзацах, "пояснений к таблице" - о революционности христианства);
б) в том, что время мыслилось всегда как время сущего (=субстанциализм как антипод энергизма), т.е., в широком смысле, физически (=натурфилософски), но
- не как то, что время, наиболее непосредственно, по своей сути есть, т.е. не как экстатикон (греч. εκστατικóν - букв., схождение с места, сдвигание), ср.: в давешнем коммент-посте, - об экстатическом стоянии (нда, психоаналитеги потирают руки в предвкушении увлекательной возможности "поговорить об 'этом'"),
- в конце концов, не как Судьба Бытия (Seynsgeschichte) и его Событие (Ereignis).Ну, это - дело наживное...
Маркс и Хайдеггер должны встретиться... в СССР... 2.0!
Пст.Скрптм.: Подробнее, ретроспектива развития философских представлений о времени, см. статьи П.П. Гайденко:
Понятие времени в античной и раннесредневековой философии // Историко-философский ежегодник'98. М.: Наука, 2000;
Мартин Хайдеггер: изначальная временность как бытийное основание экзистенции // Вопросы философии. №3, 2006.
Хотя Хайдеггера она, в своих выводах относительно его "концепции" времени, норовит несправедливо записать в "антихристианские циклисты" (проницшеанского «крайне романтического» толка). Тем не менее, Хайдеггер, это, во-первых, как я давеча говорил, не концепции, а указание такой концептообразующей пред-структурированности. Во-вторых, ввиду там же упомянутого движения к «другому мышлению», Хайдеггер - это по ту сторону противупоставлений "антихристианство contra христианство".