Вызов геттоизации: причины и соразмерный ответ (окончание)
Жизнь протекает не в загадочной настольной игре с самим собой; она состоит в том, что я поставлен перед присутствием бытия, с которым я не согласовывал и с которым не могут быть согласованы какие бы то ни было правила игры. Наличность бытия, перед которым я поставлен, меняет свой облик, проявление и откровение; они иные, чем я, и часто - ужасающе иные; и иные, чем я ожидал, и столь же часто - ужасающе иные. Если я устою перед ними, если я войду в них, встречу их действительным образом, т.е. в правде всего моего существования, тогда, и только тогда, я "действительно" буду налицо; а налицо я буду, если окажусь "вот" здесь, но где быть этому "вот", зависит всякий раз не столько от меня, сколько от наличности бытия, разнообразящей свою форму и проявления. Если я не окажусь "действительно" налицо, то буду виновен. Отвечая на зов наличного бытия "Где ты?" - "Вот я", но не будучи налицо действительно, т.е. в правде всего моего существования, я становлюсь виновен...
М. Бубер. Проблема человека (Часть 2. Раздел II)
Итак, завершаем наше развернутое вопрошание и свидетельствование, которое, в 1-й и 2-й частях, сосредоточившись на процессах геттоизации и отметив их несовместимость с жизнью страны, указало их глубокие историософско-метафизически причины. И указав эти причины, еще основательней удостоверило смертоносность этих процессов. Что и заставило нас обратиться не столько к каким-то "рецептам", сколько к самой присутствующей в нас возможности исцеления.
Именно поэтому заключительная 3-я часть - о том, ЧТО нас в нашем существе призывает соразмерным образом ответить на вызов геттоизации, как и на совокупность сопутствующих вызовов, - эта часть оказалась развернутой настолько, что в посте уместились только первые её два пункта:
- 3.1. - о том, к чему призыва - высшие творческие способности (ВТС),
- 3.2. - о том, сквозь тернии чего пробивается призыв (процветание и благоденствие, как препятствия в осуществлении, соответственно, раскрепощения и пробуждения ВТС).
И вот, пункт третий, заключительный - СУТЬ призыва.
3.3. БЫТЬ Человеком. Итак, мы остановились на факте нашего бытийствования как на том, в чем черпается ответ на вызов геттоизации. Черпается более исходно, нежели в теоретизирующей рефлексии или в технологических рац.предложениях. И всё это в связи с некоторой проблематичностью вопроса о возможности задействования воли к смыслу, совести и любови, которые предстали в процессе нашего исследования как способы этого самого бытийствования. Так вот.
Классическая наука очень долго и подробно повествовала о том, что такое человек. При этом имела место двусмысленная ситуация, где человек представал "тайной за семью печатями", но лишь затем чтобы стать героем множества мифо-сюжетов, наиболее захватывающие из которых рассказывали о происхождении человека. Пресловутая "обезьяна", кстати, давно потеснена, - например, "инопланетными" версиями (впрочем, и здесь остаются свои "тотемические" существа, - например, в виде "птице-ящеров", к которым возводится генеалогия наиболее пассионарных и влиятельных исторических персоналий и групп, что, при наличии воображения и умелом владении логической формой, впишет "обезьяну" обратно, для того чтобы "обслуга знала свое место" на генеалогическом древе человеческих особей). И всё это в сочетании со строгим требованием опираться на факты, что, однако, оказывалось на деле лишь сбором материала для очередного мифо-сюжета, вытекающего из гипотезы, по поводу которой эти факты собирались.
Говоря так, мы нисколько не умаляем авторитета научной традиции, но лишь следуем в русле научной же строгости, требующей чтобы метафизические вопросы не решались методами, заведомо абстрагировавшимися от метафизики, как "ненаучной" области. И поскольку, стремясь выйти из этой двусмысленной ситуации, мы спрашиваем о метафизически обоснованной науке, постольку мы по необходимости вынуждены говорить о фактах в ином смысле. А именно, обращаться к той наиболее исходной фактичности, которая обретается до того, как она представлена в (псевдо)антиномичной оппозиции "фактов опыта vs. фактов сознания".
И в этом ключе мы говорим о бытийствовании как факте, и стало быть, как опыте, который удостоверяется ПРЕЖДЕ рефлексивно установленной оппозиции сознания и мира, чтобы тот предстал в виде объективированного бытия. И всё это потому, что и само это рефлексивно выделившее себя сознание, как и представляемая им субъект-объектная структура, и выстроенное на основе этого здание классической науки со всеми её техническими и мировоззренческими достижениями, - всё это суть тоже определенные грани нашего бытийствования в целом.
Однако это отдельная тема, а здесь мы это всё к тому, что спрашивать о возможности самого задействования воли к смыслу, совести и любови, при том, что они уже составляют это самое наше бытийствование как его способы, на которых, собственно, и основывается его целое, - такое вопрошание способно увести в какую-то чрезвычайно дурную бесконечность. И тем самым завести в тупик бесплоТного и бесплоДного теоретизирования.
Но вместе с тем, столь же неприемлемым будет спрашивать и о каких-то "механизмах" или "алгоритмах действий", посредством которых мы "включаем" эти способы бытия и "запускаем" посредством них способности, как высшие творческие, так и любые другие.
Дело в следующем.
Прежде всего, следует заметить, что здесь сказывается вот эта нынешняя гиперзатехнологизированность, как общественного бытия, так и общественного сознания. Причем, надо заметить, что, с одной стороны, общественно-историческое развитие во многом связано со способностью человека, совершенствуя техническую сторону своей деятельности, препоручать технике какие-то возможности своего бытия. Возможности, действительно востребующие этого препоручения, для того чтобы человек "шагнул из царства необходимости в царство свободы". Но, с другой стороны, при этом теряется, собственно, мера, по которой можно определить, где действительно техника способствует этому высвобождению, а где встраивается в то самое действие воли к Ничто, отчуждающее и свободу, и само то, ради чего она - реализацию смысла.
Вот это взаимоналожение технологизма и нигилизма. И в этой связи, еще о формах самообмана, при котором безучастно ждут "благоденствия и процветания", - в данном случае, в виде технических "ноу хау".В сегодняшнем существенно компьютерном, технологизированном мире все очень ждут, что кто-то даст таинственный секрет - в этом мир пиар-технологий и магия очень сильно сходны. Таинственный секрет. Вот нужно сказать джинну что-то, "ау-уу-уу…" - сказали. Ты никто, ты остался тем, кто ты есть, но ты зато знаешь, что сказать джинну. Сказал ему: "Ау-уу-уу…" - джинн вылез и начал за тебя работать. То есть что ты "за халяву" стал сверхчеловеком - просто секрет получил. Вот так не бывает.
(стенограмма в/п «Школа сути-15. Зеркало для героя», цит. фрагмент)
Эта тема тоже достойна отдельного рассмотрения, а здесь отметим лишь тот наиболее важный момент, что взгляд, констатирующий подобного рода негативные последствия НТП, не должен никаким боком быть ассоциирован с чем-то пессимистически-романтическим (=контр-модернистским). Но он лишь фиксирует, как было замечено выше, проблему меры. Суть этой проблемы в том, что мера раскрепощения ВТС теряется без полноценного их пробуждения.
А пробуждение, способное удостоверить эту меру, происходит (должно происходить) не в некоем неопределенном грядущем, но в конкретных актуально протекающих ситуациях, посредством совести как органа смысла. А это, в свою очередь, становится возможным, при условии, что прежде проявлена воля к смыслу. В противном случае, неизбежно возникают те двусмысленность и самообман, которые становятся почвой для геттизации: лелеять свои идеалы перед лицом "опустошенной" действительности, и в этом своем, вроде бы, обособленно-независимом состоянии, встраиваться в режим превращения социальной ткани в сеть гетто, окормляемых плутократической обслугой.
И все-таки, если воля к смыслу, совесть и любовь, понимаемые как способы, которые составляют предельные основания нашего бытийствования в качестве того, что мы есьмы как сознающие, мыслящие, переживающие, действующие, находящиеся в определенных отношениях к миру и друг к другу, так вот, если присутствующие в основе всего этого способы суть нечто, не являющееся предметом концептуального схватывания и технологического воздействия, то КАК мы делаем их именно основанием всего многообразия форм своего бытийствования (в том числе, и форм, связанных с его технической стороной)? Ведь было достаточно подробно описано то, КАК происходит их отчуждение в качестве таковых оснований. В чём же тогда "КАК" их восстановления в этом их качестве?... И вот, в этом "как", не присутствует ли в нём самом нечто, что, может и достаточно нетривиально, но все-таки предполагает технологию? И если так, то не предполагается ли здесь с необходимостью и концептуальный аппарат описания этой технологии?
Продолжая нить этого вопрошания, заметим, что, вот, например, тот же Франкл, предлагал ли он какую-то технологию, или точнее, психотехнику, когда говорил о лого-терапии? Пытаясь ответить, обратим внимание, что в самом наименовании этого терапевтического метода присутствует НЕ "психе", НО "логос". В этой связи, Франкл сравнивал свой метод с сократическим диалогом. В текстах Платона этот диалог представлен как осуществляемое в процессе беседы Сократа с учениками возведение их умственного взора к идее как эйдосу - существующему в мире горнем праобразу того или иного класса вещей, существующих в мире дольнем, и в качестве такового, составляющему основу основ всего сущего и принципов его познания. Так вот, существенное отличие логотерапевтического диалога заключается в том, что предметом постижения в нём выступают не универсальные идеи, а уникальные смыслы. При этом Франкл говорил о подсознательной духовности, как источнике той самой воли к смыслу. Не является ли тогда логотерапия аналогом и такого воздействия, пусть и на грани искусства и научного подхода, какое, например, имело место в психоаналитической терапии применительно к "бессознательному"? Однако психоаналитическое "бессознательное" связано с витальным измерением нашей психики, а значит, с естеством, а не духом. К тому же, если смысл уникален, то насколько сюда может быть распространена компетенция сколь угодно искушенного специалиста-аналитика? И более того, если смысл внеположен внутрипсихическому аппарату, и вообще, субъективности и субъектности, внеположен именно в качестве той самой возможности на фоне действительности, то насколько вообще уместно говорить о каких-то технических алгоритмах, посредством которых этот смысл может быть как-то извлечен? Насколько, вообще, уместно здесь говорить, хотя бы и в качестве метафоры, о каком-то "извлечении"? Говорить так, не подпадая при этом своеобразному конспирологическому и вместе с тем фаталистическому воззрению, где смыслы оказываются "запрятанными" то тут, то там, будучи "предпосланными" некими таинственными силами.
Однако в чём тогда суть аналогии с сократическим диалогом? Ведь, поскольку в нём открывалось, что эйдетические праобразы всего сущего уже запечатлены в душе собеседника, созерцавшей их до своего воплощения в дольнем мире, постольку это знание о мире идей именно что извлекалось. В платоновских текстах Сократ уподоблял свой метод рождению, сравнивая его с майевтикой - принятием родов. И осуществлялся этот процесс путем, что называется, наводящих вопросов.
Что интересно, вот этот, ведь и в нашем изложении, и особенно вот в данный момент, используемый ход вопрошания и свидетельствования... Действительно универсальный, даже не метод, но такой парадигмальный стиль, которым отмечена и философская, и научная традиция, как и общеевропейская культурная традиция в целом. Однако столь же универсальным и столь же характерным для этой традиции является и монолог, который, если говорить об интеллектуальной составляющей это традиции, имеет свое начало в аристотелевских текстах. Кстати, в этой связи можно заметить, что у Франкла присутствует и нечто от фронезиса - практической мудрости, которую Аристотель отличал от теоретической, как деятельную от созерцательной, и соответственно, как обращенную долу в отличие от обращенной горнему. Ведь это именно что глубоко практически ориентированное дело - вот этот поиск смысла, поскольку он осуществляется именно что в дольнем мире! Если я хочу стать тем, чем я могу, мне надо делать то, что я должен. Если я хочу стать самим собой, я должен выполнять личные и конкретные задачи и требования. Если человек хочет прийти к самому себе, его путь лежит через мир.
В.-Э. Франкл. Духовность, свобода и ответственность
(Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.
Часть I. Философия человеческой ответственности)
И тогда ещё, что касается этих самых вопросов о каких-то концептуальных моделях, позволяющих рефлексивно воспроизвести механизм задействования духовно-экзистенциальных способов своего бытия, и составить алгоритм операций этого задействования.
Прежде всего, важно понять, что, например, и духовные практики (в рамках религиозного опыта) во всем их сколь угодно подробно оговариваемом (устно и письменно) и сколь угодно глубоко практически осваиваемом составе, тем не менее, они не дают готового алгоритма стяжания благодати. Или, например, интеллектуальный опыт (главным образом, относящийся к научной или философской теории) со коль угодно обстоятельными изысканиями и сколь угодно структурированными на основе этих изысканий моделями всего и вся, тем не менее, все это никогда не дает исчерпывающего алгоритма убеждения. Всё, что они дают, это совершенствование способности действовать в направлении этих стяжания и убеждения.
Далее. Спрашивается о "как" восстановления и задействования духовно-экзистенциальных способов бытия и о возможности это "как" рефлексивно уловить. Но ведь если эти вопросы обращены к СПОСОБАМ, то здесь УЖЕ присутствует определенное "КАК"! Причем, это такие способы, посредством которых нечто, не имеющееся в наличии, форсировано предусматривается, а именно, когда речь идет о воле к смыслу и любови; и только при УЖЕ инициированном таком форсированном усмотрении, это неналичествующее нечто может быть пост-фактум удостоверено, а именно, совестью как органом смысла.
Воля к смыслу, совесть и любовь как способы, посредством которых вершится этот самый трансцендирующий путь через мир к себе. Путь, в котором я не только поступаю в соответствии с тем, что я есть, но и становлюсь в соответствии с тем, как я поступаю (В.Франкл. Там же. Указ. соч.).
Причем, эти "КАК" не сводятся только к каким-либо формам активности, к действиям. Франкл выделил три основных типа ситуаций, в которых может быть усмотрен и реализован смысл, и которые в действительности концентрируют в себе всё обширное многообразие перспектив этих усмотрения/реализации.
Смысл обретается в ситуациях принятия решения, - когда речь может идти о созидательном акте в широком смысле, будь то производство, творчество, нравственный поступок и т.д.
Но и там, где не стоит задачи принятия решений, смысл может быть обнаружен в ситуациях переживания, - тоже в широком смысле, включающем и эстетический опыт, и весь тот многообразный опыт, в котором происходит переживание значимости явлений и событий, и который может включать в себя и нравственные аспекты, и весь широкий спектр тех или иных аспектов мировоззрения.
Наконец, даже там, где действие невозможно и переживание не несет ничего, кроме страдания, сохранятся возможность найти смысл, а именно, в том или ином отношении к ситуации.
Последнее, кстати, особенно явным образом способно продемонстрировать присутствие духовного начала в человеке, о чём Франкл, совсем не метафорически, говорил как об упрямстве духа, и в чём он убеждался не только на основе своих теоретических интуиций, но самым что ни наесть эмпирическим образом, будучи узником фашистских концлагерей.
Так вот, для нас здесь важно, что "КАК" этих действий, переживаний, отношений не должно подменяться "как" неких алгоритмов, рецептов и т.п. В противном случае, мы пытаемся представить уже свершившимся нечто, что в своей полноте еще не осуществлено. И пытаясь это представить, загоняем себя в некий порочный круг, и в конце концов, в тупик.
И тут чрезвычайно важный момент, связанный с тем, как это все отображается на коллективном опыте, и особенно, в связи с масштабной общественно-политической мобилизацией и консолидацией. Это как раз в тему поста, предварившего эти развернутые разбор вызова геттоизации и набросок ответа на него. Там говорилось о круговой структуре и динамике в понимании нового содержания, призванного составить новую мировоззренческую парадигму. Говорилось о том, что этот круг понимания может быть
- разомкнутым, когда содержание знаний и опыта, уже обретенных, но на данный момент парадигмально уже не систематизированных, это содержание включается в контекст, задаваемый необходимым здесь коллективным проектным отношением, в котором целое новой парадигмальной системы прорисовывается в виде рамочного наброска, что способствует творческой переработке известных содержаний, а т.ж. каким-то новым открытиям и интуициям;
- замкнутым, когда, пытаясь только представлять новое содержание на основе этого уже известного, мы отчуждаем проектный контекст, и тем самым проектное подменяем наличествующим, и превращая наше понимание в порочный круг блуждания в этом наличествующем, мы лишь усугубляем несистемное (беспарадигмальное) состояние наших сознания и бытия, деятельности и коммуникации.
Речь тогда о таком осознании ситуации человеческого бытия, когда оно, прежде чем предстать для нас опосредованным теми или иными (научными, философскими и пр.) моделями, описывающими его структуры, это бытие осознается максимально исходно так, что оно СТРУКТУРИРОВАНО КАЖДЫМ ИЗ НАС, как субъектом воли, И СМЫСЛОМ, как тем, что к этой воле обращено, и к чему ей следует устремляться, чтобы достичь настоящей полноты жизни. И уже отправляясь от осознаваемого так, именно метафизически предельно, делать это осознаваемое контекстом, в котором предметом рефлексии, моделирования, анализа становится множество конкретных ситуаций наших поступков, переживаний, мышления, взаимодействия и общения. И только двигаясь в этом направлении, высвечивать "КАК" проявления воли к смыслу, любви и совести. А значит, и удостоверять моменты отчуждения этих способов нашего бытийствования. И удостоверяя, совершать противоход сквозь тернии превращений, чтобы дать сбыться и высветиться этим самым духовно-экзистенциальным способам.
В этой фундаментальной структуре, посредством означенного подхода в её осознании и соотнесении с актуальным опытом, фиксируется ТОЧКА ПРОЯВЛЕНИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ СУБЪЕКТНОСТИ. И развивая в этом ключе концептуальную схему с возможностью на фоне действительности, можно заметить, что тем самым на фоне фактической обусловленности нашего бытийствования фиксируется его духовно-экзистенциальная безусловность! И далее, в связи со схемой кругового поступательного движения, в котором из обращения к целому своего жизненного пути, мы обращаемся к ситуационной конкретике его осуществления, становится очевидной динамика того, КАК на фоне многообразной действительности форм и проявлений фактического бытийствования, происходит (должно происходить) трансцендирующее выдвижение субъекта как того, кто бытийствует проектируя. И этим проектированием собирает сложную совокупность этих форм и проявлений в жизненную историю!
А тем самым свидетельствуется ТОЧКА СБОРКИ, в которой совокупность так осуществляющихся индивидуальных историй включается в Событие Истории - макросоциальный культуротворческий процесс, в котором реализуются Судьба и Предназначение народа.
Соответственно, речь т.ж. о ТОЧКЕ ВОВЛЕЧЕНИЯ каждого из нас в этот творческий процесс и УЧАСТИЯ в нём. Обретая эту точку, как точку опоры, ты получаешь возможность не просто разместить себя в той или иной общности, но вытянуть самого себя к горизонту коллективного проектного свершения! При этом, параллельно, на опыте, удостоверяться, насколько это самовытягивание действительно произошло, т.е. насколько в тебе самом преодолено отчуждение, как отчуждение и от возможностей понимания происходящего и соответствующего действия в нём, и от возможностей пробуждения и раскрепощения в себе ВТС, наполняющих это понимание и действие полноценным содержанием, и от духовно-экзистенциальных способов бытия, посредством которых осуществляются эти пробуждение и раскрепощение. Удостоверяться во всем этом так же и на том опыте, который связан с попытками не то что сразу вытянуть за собой других, но донести что-то до них. И если речь о текущей ситуации, донести понимание этой ситуации, а это, прежде всего, значит дать проникнуться ужасом пребывания в гетто, и ужаснувшись, преисполниться стремлением выкарабкиваться из этого невыносимого состояния.
Все частные свидетельства о тех или иных явлениях и событиях актуально происходящего, равно, как и технологии, алгоритмы донесения всего этого до сведения других, всё это обретается, так сказать, в надстройке, соответственно, постфактум той бытийной фактичности, которая в базисе. А в базисе, именно в таком духовно-экзистенциальном (составляющем предельное основание базиса социального), в нём - просто попытки максимально вложиться в то, чтобы _БЫТЬ человеком_. Быть - проявляя волю к смыслу, удостоверяя его совестью, любя в других присутствие энергий этого волевого устремления и совестного свидетельствования, хотя бы они и не были вполне проявлены. И через максимальное инициирование этих духовных энергий в самом себе, доказать... причем, не кому-то и даже не себе, ибо ты всегда уже ЕСТЬ, фактически бытийствуя!... и даже не доказать, а в силу того, что ты способен бытийствовать не только фактически, но и проектируя, УТВЕРДИТЬ это самое _БЫТЬ_ во всем, что предлагают конкретные ситуации. А тем самым уже и окружающим будет нечто очевидно, опять-таки, не в виде доказательства, а через самого тебя, через улавливаемое ими в тебе, в твоих действиях, даже в каких-то деталях поведения, присутствие духа. Будет очевидно и будет иметь тот эффект, который подразумевается словами: стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся!
И, наконец, еще, что касается каких-то технических моментов, насколько они здесь действительно уместны, а именно, в смысле обретения определенного ключа к плодотворной интеллектуальной работе и конструктивной коммуникации.
Все эти построения и прочерчиваемые в них схематизмы, - как то: _общественное бытие/сознание, идеальное/материальное, потребности/способности, дух/естество, возможность/действительность, способы/способности_, в связи с контр-позициями _Бытие/Ничто, высокое/низменное, саморансцендентация/стремление к обладанию_, - их предназначение, преимущественно, факультативное. В них представлены структурообразующие начала (вкупе с деструктивными началами: низменное, обладание, Ничто), которые УЖЕ ПРИСУТСТВУЮТ В ОРГАНИЗАЦИИ НАШЕГО ОПЫТА, как совокупного опыта мышления, коммуникации, практических дел и пр. И в качестве таковых, они принимаются во внимание на предмет их присутствия в частных когнитивных, коммуникативных, практических актах. Присутствия именно как структурообразующих начал (с вниманием к участвующим в их отчуждении и превращении деструктивным началам), но принимаются они во внимание по ситуации. При этом сами деятельность и коммуникация в своем непосредственном осуществлении задействуют те средства, форматы, режимы, слова и смыслы, которые предлагаются конкретными ситуациями и соразмерны для уразумения участников этих деятельности и коммуникации. А импульсом к обращению внимания на всю эту схематически представленную совокупность структурообразующих начал могут служить недоразумения, в буквальном смысле недостатка уразумения содержания. И тогда эти начала, при том, что совершенно не обязательно осуществлять в отношение них какую-то изощренную рефлексию, и вообще, как-то их специально включать в тематическое поле коммуникации (что способно породить еще больше недоразумений), эти начала, именно факультативно, как бы, за кадром, рассматриваются как регулятор, чтобы направить мышление и коммуникацию в конструктивное русло.
В заключение всего нашего отчасти исследовательского, отчасти проектирующего изложения, в котором осуществлены разбор вызова геттоизации и набросок ответа на него, зафиксируем следующее.
Итак, вызов гетоизации: суть вызова на фоне многообразия его проявлений и ответ на этот вызов, ответ по Сути.
Помимо каких-то политически заточенных и как-то там окормляемых групп, участники которых исступленно вцепляются в свои "идеалы", противопоставляя их окружающему миру по типу "если действительность не соответствует, тем хуже для действительности", вот помимо этого, геттоизация имеет множество иных вариантов своего осуществления.
Это, например, и всевозможные фирмы - эти "государства в государстве" со своей "этикой" и даже "идеологией". А вместе с тем, множество организаций, возможно, и государственных, но организуемых по образу и подобию этих корпоративных структур.
Или во власти, поскольку клановость, по сути, стала структурирующим началом высших органов управления, это неизбежно влечет дробление самих клановых матриц, и распространяется сверху до низу на весь гос.аппарат, превращая его уже даже не в систему круговой поруки, но в бессистемный конгломерат мелких междусобойных образований.
Или множество разнокалиберных общностей с приставкой "суб-" в обозначениях "-культурные" и "-социальные", но представляющих собой по сути КОНТР-культурные и КОНТР-социальные тусняки.
Или результаты внедрения всевозможных "учений жизни", которые, пусть даже и опосредованно, через печатную или сетевую продукцию (находящуюся в свободном доступе, и при этом "эзотерическую"!), и не обязательно в виде окормления сектантских общностей, но воздействуют на общественное сознание, и по своему влиянию вызывают эффект, аналогичный сектантскому, т.е. в буквальном смысле рассекающему целое социальной ткани.
И т.д. и т.п.
Вот это тотальное разрывание социальной ткани. Эта рыхлая или вязкая среда, образуемая в результате этого разрывания или растягивания, раздробления, и вместе с тем, смешения разорванного в нечто хаотическое, организуемое именно в режиме "управляемого хаоса".
И тогда, что касается возможности соразмерного ответа на это состояние общественно-государственного организма, и что касается терний на пути внятия и следования призыву к тому, чтобы дать этот ответ.
Ввиду означенного состояния, говорится, что нам предстоит борьба на годы - вязкая, с противником, обладающим, в каком-то смысле, несопоставимыми с нашими возможностями (из речи на Народном собрании 25 апреля 2013 г., цит.: С.Кургинян. Сопротивление // Суть времени. №27, 08.05.2013). А это означает следующую контр-позицию в восприятии и понимании своего опыта и той ВНУТРЕННЕЙ борьбы, которая в нем происходит (должна происходить).
Насколько мы все встроены в этот "хаос-менеджерский" режим, в котором топливом являются материальные и любые другие частные интересы, плюс сопутствующая им замотивированность, хоть бы и не потребительством, но только выживанием, так вот, насколько все это имеет быть и доминировать в нас, настолько наши конкретные отношения, поступки, коммуникативные акты, хотя бы в них даже и представлялось или оглашалось что-то утверждающее "примат идеального", тем не менее, оставаясь в этой схеме, в этом формате, в этом языке, они все-равно будут иметь своим пределом только то, что будет диктоваться этим режимом, ведущим всё по нисходящей. Т.е. будут иметь предельным основанием Ничто!
Насколько же именно в самой что ни наесть конкретике отношений, поступков, интеракций, мы их всякий раз будем пытаться максимально мотивировать тем, что мы вкладываем в свое понимание того, что такое _БЫТЬ человеком_, причем, вкладываем не как в понятие, но прежде этого, как в самое что ни на есть реальнейшее вот это вот, что мы есьмы, так вот, насколько это будет выполняться, настолько будет появляться, опять-таки, не на уровне понятийной рефлексии или какого-то ментального представления, но реально, будет появляться подлинно метафизическая предельность. И она будет именно что основанием, задавая рамки этому хаотически растекающемуся и сворачивающемуся суррогату общественного устройства и самого общественного бытия. И будет разрывать порочный круг заведомо бесплодного и бесплотного вопрошания и рефлексирования. И собирать это устройство, и восстанавливать это бытие.
До встречи в СССР!
М. Бубер. Проблема человека (Часть 2. Раздел II)
Итак, завершаем наше развернутое вопрошание и свидетельствование, которое, в 1-й и 2-й частях, сосредоточившись на процессах геттоизации и отметив их несовместимость с жизнью страны, указало их глубокие историософско-метафизически причины. И указав эти причины, еще основательней удостоверило смертоносность этих процессов. Что и заставило нас обратиться не столько к каким-то "рецептам", сколько к самой присутствующей в нас возможности исцеления.
Именно поэтому заключительная 3-я часть - о том, ЧТО нас в нашем существе призывает соразмерным образом ответить на вызов геттоизации, как и на совокупность сопутствующих вызовов, - эта часть оказалась развернутой настолько, что в посте уместились только первые её два пункта:
- 3.1. - о том, к чему призыва - высшие творческие способности (ВТС),
- 3.2. - о том, сквозь тернии чего пробивается призыв (процветание и благоденствие, как препятствия в осуществлении, соответственно, раскрепощения и пробуждения ВТС).
И вот, пункт третий, заключительный - СУТЬ призыва.
3.3. БЫТЬ Человеком. Итак, мы остановились на факте нашего бытийствования как на том, в чем черпается ответ на вызов геттоизации. Черпается более исходно, нежели в теоретизирующей рефлексии или в технологических рац.предложениях. И всё это в связи с некоторой проблематичностью вопроса о возможности задействования воли к смыслу, совести и любови, которые предстали в процессе нашего исследования как способы этого самого бытийствования. Так вот.
Классическая наука очень долго и подробно повествовала о том, что такое человек. При этом имела место двусмысленная ситуация, где человек представал "тайной за семью печатями", но лишь затем чтобы стать героем множества мифо-сюжетов, наиболее захватывающие из которых рассказывали о происхождении человека. Пресловутая "обезьяна", кстати, давно потеснена, - например, "инопланетными" версиями (впрочем, и здесь остаются свои "тотемические" существа, - например, в виде "птице-ящеров", к которым возводится генеалогия наиболее пассионарных и влиятельных исторических персоналий и групп, что, при наличии воображения и умелом владении логической формой, впишет "обезьяну" обратно, для того чтобы "обслуга знала свое место" на генеалогическом древе человеческих особей). И всё это в сочетании со строгим требованием опираться на факты, что, однако, оказывалось на деле лишь сбором материала для очередного мифо-сюжета, вытекающего из гипотезы, по поводу которой эти факты собирались.
Говоря так, мы нисколько не умаляем авторитета научной традиции, но лишь следуем в русле научной же строгости, требующей чтобы метафизические вопросы не решались методами, заведомо абстрагировавшимися от метафизики, как "ненаучной" области. И поскольку, стремясь выйти из этой двусмысленной ситуации, мы спрашиваем о метафизически обоснованной науке, постольку мы по необходимости вынуждены говорить о фактах в ином смысле. А именно, обращаться к той наиболее исходной фактичности, которая обретается до того, как она представлена в (псевдо)антиномичной оппозиции "фактов опыта vs. фактов сознания".
И в этом ключе мы говорим о бытийствовании как факте, и стало быть, как опыте, который удостоверяется ПРЕЖДЕ рефлексивно установленной оппозиции сознания и мира, чтобы тот предстал в виде объективированного бытия. И всё это потому, что и само это рефлексивно выделившее себя сознание, как и представляемая им субъект-объектная структура, и выстроенное на основе этого здание классической науки со всеми её техническими и мировоззренческими достижениями, - всё это суть тоже определенные грани нашего бытийствования в целом.
Однако это отдельная тема, а здесь мы это всё к тому, что спрашивать о возможности самого задействования воли к смыслу, совести и любови, при том, что они уже составляют это самое наше бытийствование как его способы, на которых, собственно, и основывается его целое, - такое вопрошание способно увести в какую-то чрезвычайно дурную бесконечность. И тем самым завести в тупик бесплоТного и бесплоДного теоретизирования.
Но вместе с тем, столь же неприемлемым будет спрашивать и о каких-то "механизмах" или "алгоритмах действий", посредством которых мы "включаем" эти способы бытия и "запускаем" посредством них способности, как высшие творческие, так и любые другие.
Дело в следующем.
Прежде всего, следует заметить, что здесь сказывается вот эта нынешняя гиперзатехнологизированность, как общественного бытия, так и общественного сознания. Причем, надо заметить, что, с одной стороны, общественно-историческое развитие во многом связано со способностью человека, совершенствуя техническую сторону своей деятельности, препоручать технике какие-то возможности своего бытия. Возможности, действительно востребующие этого препоручения, для того чтобы человек "шагнул из царства необходимости в царство свободы". Но, с другой стороны, при этом теряется, собственно, мера, по которой можно определить, где действительно техника способствует этому высвобождению, а где встраивается в то самое действие воли к Ничто, отчуждающее и свободу, и само то, ради чего она - реализацию смысла.
Вот это взаимоналожение технологизма и нигилизма. И в этой связи, еще о формах самообмана, при котором безучастно ждут "благоденствия и процветания", - в данном случае, в виде технических "ноу хау".В сегодняшнем существенно компьютерном, технологизированном мире все очень ждут, что кто-то даст таинственный секрет - в этом мир пиар-технологий и магия очень сильно сходны. Таинственный секрет. Вот нужно сказать джинну что-то, "ау-уу-уу…" - сказали. Ты никто, ты остался тем, кто ты есть, но ты зато знаешь, что сказать джинну. Сказал ему: "Ау-уу-уу…" - джинн вылез и начал за тебя работать. То есть что ты "за халяву" стал сверхчеловеком - просто секрет получил. Вот так не бывает.
(стенограмма в/п «Школа сути-15. Зеркало для героя», цит. фрагмент)
Эта тема тоже достойна отдельного рассмотрения, а здесь отметим лишь тот наиболее важный момент, что взгляд, констатирующий подобного рода негативные последствия НТП, не должен никаким боком быть ассоциирован с чем-то пессимистически-романтическим (=контр-модернистским). Но он лишь фиксирует, как было замечено выше, проблему меры. Суть этой проблемы в том, что мера раскрепощения ВТС теряется без полноценного их пробуждения.
А пробуждение, способное удостоверить эту меру, происходит (должно происходить) не в некоем неопределенном грядущем, но в конкретных актуально протекающих ситуациях, посредством совести как органа смысла. А это, в свою очередь, становится возможным, при условии, что прежде проявлена воля к смыслу. В противном случае, неизбежно возникают те двусмысленность и самообман, которые становятся почвой для геттизации: лелеять свои идеалы перед лицом "опустошенной" действительности, и в этом своем, вроде бы, обособленно-независимом состоянии, встраиваться в режим превращения социальной ткани в сеть гетто, окормляемых плутократической обслугой.
И все-таки, если воля к смыслу, совесть и любовь, понимаемые как способы, которые составляют предельные основания нашего бытийствования в качестве того, что мы есьмы как сознающие, мыслящие, переживающие, действующие, находящиеся в определенных отношениях к миру и друг к другу, так вот, если присутствующие в основе всего этого способы суть нечто, не являющееся предметом концептуального схватывания и технологического воздействия, то КАК мы делаем их именно основанием всего многообразия форм своего бытийствования (в том числе, и форм, связанных с его технической стороной)? Ведь было достаточно подробно описано то, КАК происходит их отчуждение в качестве таковых оснований. В чём же тогда "КАК" их восстановления в этом их качестве?... И вот, в этом "как", не присутствует ли в нём самом нечто, что, может и достаточно нетривиально, но все-таки предполагает технологию? И если так, то не предполагается ли здесь с необходимостью и концептуальный аппарат описания этой технологии?
Продолжая нить этого вопрошания, заметим, что, вот, например, тот же Франкл, предлагал ли он какую-то технологию, или точнее, психотехнику, когда говорил о лого-терапии? Пытаясь ответить, обратим внимание, что в самом наименовании этого терапевтического метода присутствует НЕ "психе", НО "логос". В этой связи, Франкл сравнивал свой метод с сократическим диалогом. В текстах Платона этот диалог представлен как осуществляемое в процессе беседы Сократа с учениками возведение их умственного взора к идее как эйдосу - существующему в мире горнем праобразу того или иного класса вещей, существующих в мире дольнем, и в качестве такового, составляющему основу основ всего сущего и принципов его познания. Так вот, существенное отличие логотерапевтического диалога заключается в том, что предметом постижения в нём выступают не универсальные идеи, а уникальные смыслы. При этом Франкл говорил о подсознательной духовности, как источнике той самой воли к смыслу. Не является ли тогда логотерапия аналогом и такого воздействия, пусть и на грани искусства и научного подхода, какое, например, имело место в психоаналитической терапии применительно к "бессознательному"? Однако психоаналитическое "бессознательное" связано с витальным измерением нашей психики, а значит, с естеством, а не духом. К тому же, если смысл уникален, то насколько сюда может быть распространена компетенция сколь угодно искушенного специалиста-аналитика? И более того, если смысл внеположен внутрипсихическому аппарату, и вообще, субъективности и субъектности, внеположен именно в качестве той самой возможности на фоне действительности, то насколько вообще уместно говорить о каких-то технических алгоритмах, посредством которых этот смысл может быть как-то извлечен? Насколько, вообще, уместно здесь говорить, хотя бы и в качестве метафоры, о каком-то "извлечении"? Говорить так, не подпадая при этом своеобразному конспирологическому и вместе с тем фаталистическому воззрению, где смыслы оказываются "запрятанными" то тут, то там, будучи "предпосланными" некими таинственными силами.
Однако в чём тогда суть аналогии с сократическим диалогом? Ведь, поскольку в нём открывалось, что эйдетические праобразы всего сущего уже запечатлены в душе собеседника, созерцавшей их до своего воплощения в дольнем мире, постольку это знание о мире идей именно что извлекалось. В платоновских текстах Сократ уподоблял свой метод рождению, сравнивая его с майевтикой - принятием родов. И осуществлялся этот процесс путем, что называется, наводящих вопросов.
Что интересно, вот этот, ведь и в нашем изложении, и особенно вот в данный момент, используемый ход вопрошания и свидетельствования... Действительно универсальный, даже не метод, но такой парадигмальный стиль, которым отмечена и философская, и научная традиция, как и общеевропейская культурная традиция в целом. Однако столь же универсальным и столь же характерным для этой традиции является и монолог, который, если говорить об интеллектуальной составляющей это традиции, имеет свое начало в аристотелевских текстах. Кстати, в этой связи можно заметить, что у Франкла присутствует и нечто от фронезиса - практической мудрости, которую Аристотель отличал от теоретической, как деятельную от созерцательной, и соответственно, как обращенную долу в отличие от обращенной горнему. Ведь это именно что глубоко практически ориентированное дело - вот этот поиск смысла, поскольку он осуществляется именно что в дольнем мире! Если я хочу стать тем, чем я могу, мне надо делать то, что я должен. Если я хочу стать самим собой, я должен выполнять личные и конкретные задачи и требования. Если человек хочет прийти к самому себе, его путь лежит через мир.
В.-Э. Франкл. Духовность, свобода и ответственность
(Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.
Часть I. Философия человеческой ответственности)
И тогда ещё, что касается этих самых вопросов о каких-то концептуальных моделях, позволяющих рефлексивно воспроизвести механизм задействования духовно-экзистенциальных способов своего бытия, и составить алгоритм операций этого задействования.
Прежде всего, важно понять, что, например, и духовные практики (в рамках религиозного опыта) во всем их сколь угодно подробно оговариваемом (устно и письменно) и сколь угодно глубоко практически осваиваемом составе, тем не менее, они не дают готового алгоритма стяжания благодати. Или, например, интеллектуальный опыт (главным образом, относящийся к научной или философской теории) со коль угодно обстоятельными изысканиями и сколь угодно структурированными на основе этих изысканий моделями всего и вся, тем не менее, все это никогда не дает исчерпывающего алгоритма убеждения. Всё, что они дают, это совершенствование способности действовать в направлении этих стяжания и убеждения.
Далее. Спрашивается о "как" восстановления и задействования духовно-экзистенциальных способов бытия и о возможности это "как" рефлексивно уловить. Но ведь если эти вопросы обращены к СПОСОБАМ, то здесь УЖЕ присутствует определенное "КАК"! Причем, это такие способы, посредством которых нечто, не имеющееся в наличии, форсировано предусматривается, а именно, когда речь идет о воле к смыслу и любови; и только при УЖЕ инициированном таком форсированном усмотрении, это неналичествующее нечто может быть пост-фактум удостоверено, а именно, совестью как органом смысла.
Воля к смыслу, совесть и любовь как способы, посредством которых вершится этот самый трансцендирующий путь через мир к себе. Путь, в котором я не только поступаю в соответствии с тем, что я есть, но и становлюсь в соответствии с тем, как я поступаю (В.Франкл. Там же. Указ. соч.).
Причем, эти "КАК" не сводятся только к каким-либо формам активности, к действиям. Франкл выделил три основных типа ситуаций, в которых может быть усмотрен и реализован смысл, и которые в действительности концентрируют в себе всё обширное многообразие перспектив этих усмотрения/реализации.
Смысл обретается в ситуациях принятия решения, - когда речь может идти о созидательном акте в широком смысле, будь то производство, творчество, нравственный поступок и т.д.
Но и там, где не стоит задачи принятия решений, смысл может быть обнаружен в ситуациях переживания, - тоже в широком смысле, включающем и эстетический опыт, и весь тот многообразный опыт, в котором происходит переживание значимости явлений и событий, и который может включать в себя и нравственные аспекты, и весь широкий спектр тех или иных аспектов мировоззрения.
Наконец, даже там, где действие невозможно и переживание не несет ничего, кроме страдания, сохранятся возможность найти смысл, а именно, в том или ином отношении к ситуации.
Последнее, кстати, особенно явным образом способно продемонстрировать присутствие духовного начала в человеке, о чём Франкл, совсем не метафорически, говорил как об упрямстве духа, и в чём он убеждался не только на основе своих теоретических интуиций, но самым что ни наесть эмпирическим образом, будучи узником фашистских концлагерей.
Так вот, для нас здесь важно, что "КАК" этих действий, переживаний, отношений не должно подменяться "как" неких алгоритмов, рецептов и т.п. В противном случае, мы пытаемся представить уже свершившимся нечто, что в своей полноте еще не осуществлено. И пытаясь это представить, загоняем себя в некий порочный круг, и в конце концов, в тупик.
И тут чрезвычайно важный момент, связанный с тем, как это все отображается на коллективном опыте, и особенно, в связи с масштабной общественно-политической мобилизацией и консолидацией. Это как раз в тему поста, предварившего эти развернутые разбор вызова геттоизации и набросок ответа на него. Там говорилось о круговой структуре и динамике в понимании нового содержания, призванного составить новую мировоззренческую парадигму. Говорилось о том, что этот круг понимания может быть
- разомкнутым, когда содержание знаний и опыта, уже обретенных, но на данный момент парадигмально уже не систематизированных, это содержание включается в контекст, задаваемый необходимым здесь коллективным проектным отношением, в котором целое новой парадигмальной системы прорисовывается в виде рамочного наброска, что способствует творческой переработке известных содержаний, а т.ж. каким-то новым открытиям и интуициям;
- замкнутым, когда, пытаясь только представлять новое содержание на основе этого уже известного, мы отчуждаем проектный контекст, и тем самым проектное подменяем наличествующим, и превращая наше понимание в порочный круг блуждания в этом наличествующем, мы лишь усугубляем несистемное (беспарадигмальное) состояние наших сознания и бытия, деятельности и коммуникации.
Речь тогда о таком осознании ситуации человеческого бытия, когда оно, прежде чем предстать для нас опосредованным теми или иными (научными, философскими и пр.) моделями, описывающими его структуры, это бытие осознается максимально исходно так, что оно СТРУКТУРИРОВАНО КАЖДЫМ ИЗ НАС, как субъектом воли, И СМЫСЛОМ, как тем, что к этой воле обращено, и к чему ей следует устремляться, чтобы достичь настоящей полноты жизни. И уже отправляясь от осознаваемого так, именно метафизически предельно, делать это осознаваемое контекстом, в котором предметом рефлексии, моделирования, анализа становится множество конкретных ситуаций наших поступков, переживаний, мышления, взаимодействия и общения. И только двигаясь в этом направлении, высвечивать "КАК" проявления воли к смыслу, любви и совести. А значит, и удостоверять моменты отчуждения этих способов нашего бытийствования. И удостоверяя, совершать противоход сквозь тернии превращений, чтобы дать сбыться и высветиться этим самым духовно-экзистенциальным способам.
В этой фундаментальной структуре, посредством означенного подхода в её осознании и соотнесении с актуальным опытом, фиксируется ТОЧКА ПРОЯВЛЕНИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ СУБЪЕКТНОСТИ. И развивая в этом ключе концептуальную схему с возможностью на фоне действительности, можно заметить, что тем самым на фоне фактической обусловленности нашего бытийствования фиксируется его духовно-экзистенциальная безусловность! И далее, в связи со схемой кругового поступательного движения, в котором из обращения к целому своего жизненного пути, мы обращаемся к ситуационной конкретике его осуществления, становится очевидной динамика того, КАК на фоне многообразной действительности форм и проявлений фактического бытийствования, происходит (должно происходить) трансцендирующее выдвижение субъекта как того, кто бытийствует проектируя. И этим проектированием собирает сложную совокупность этих форм и проявлений в жизненную историю!
А тем самым свидетельствуется ТОЧКА СБОРКИ, в которой совокупность так осуществляющихся индивидуальных историй включается в Событие Истории - макросоциальный культуротворческий процесс, в котором реализуются Судьба и Предназначение народа.
Соответственно, речь т.ж. о ТОЧКЕ ВОВЛЕЧЕНИЯ каждого из нас в этот творческий процесс и УЧАСТИЯ в нём. Обретая эту точку, как точку опоры, ты получаешь возможность не просто разместить себя в той или иной общности, но вытянуть самого себя к горизонту коллективного проектного свершения! При этом, параллельно, на опыте, удостоверяться, насколько это самовытягивание действительно произошло, т.е. насколько в тебе самом преодолено отчуждение, как отчуждение и от возможностей понимания происходящего и соответствующего действия в нём, и от возможностей пробуждения и раскрепощения в себе ВТС, наполняющих это понимание и действие полноценным содержанием, и от духовно-экзистенциальных способов бытия, посредством которых осуществляются эти пробуждение и раскрепощение. Удостоверяться во всем этом так же и на том опыте, который связан с попытками не то что сразу вытянуть за собой других, но донести что-то до них. И если речь о текущей ситуации, донести понимание этой ситуации, а это, прежде всего, значит дать проникнуться ужасом пребывания в гетто, и ужаснувшись, преисполниться стремлением выкарабкиваться из этого невыносимого состояния.
Все частные свидетельства о тех или иных явлениях и событиях актуально происходящего, равно, как и технологии, алгоритмы донесения всего этого до сведения других, всё это обретается, так сказать, в надстройке, соответственно, постфактум той бытийной фактичности, которая в базисе. А в базисе, именно в таком духовно-экзистенциальном (составляющем предельное основание базиса социального), в нём - просто попытки максимально вложиться в то, чтобы _БЫТЬ человеком_. Быть - проявляя волю к смыслу, удостоверяя его совестью, любя в других присутствие энергий этого волевого устремления и совестного свидетельствования, хотя бы они и не были вполне проявлены. И через максимальное инициирование этих духовных энергий в самом себе, доказать... причем, не кому-то и даже не себе, ибо ты всегда уже ЕСТЬ, фактически бытийствуя!... и даже не доказать, а в силу того, что ты способен бытийствовать не только фактически, но и проектируя, УТВЕРДИТЬ это самое _БЫТЬ_ во всем, что предлагают конкретные ситуации. А тем самым уже и окружающим будет нечто очевидно, опять-таки, не в виде доказательства, а через самого тебя, через улавливаемое ими в тебе, в твоих действиях, даже в каких-то деталях поведения, присутствие духа. Будет очевидно и будет иметь тот эффект, который подразумевается словами: стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся!
И, наконец, еще, что касается каких-то технических моментов, насколько они здесь действительно уместны, а именно, в смысле обретения определенного ключа к плодотворной интеллектуальной работе и конструктивной коммуникации.
Все эти построения и прочерчиваемые в них схематизмы, - как то: _общественное бытие/сознание, идеальное/материальное, потребности/способности, дух/естество, возможность/действительность, способы/способности_, в связи с контр-позициями _Бытие/Ничто, высокое/низменное, саморансцендентация/стремление к обладанию_, - их предназначение, преимущественно, факультативное. В них представлены структурообразующие начала (вкупе с деструктивными началами: низменное, обладание, Ничто), которые УЖЕ ПРИСУТСТВУЮТ В ОРГАНИЗАЦИИ НАШЕГО ОПЫТА, как совокупного опыта мышления, коммуникации, практических дел и пр. И в качестве таковых, они принимаются во внимание на предмет их присутствия в частных когнитивных, коммуникативных, практических актах. Присутствия именно как структурообразующих начал (с вниманием к участвующим в их отчуждении и превращении деструктивным началам), но принимаются они во внимание по ситуации. При этом сами деятельность и коммуникация в своем непосредственном осуществлении задействуют те средства, форматы, режимы, слова и смыслы, которые предлагаются конкретными ситуациями и соразмерны для уразумения участников этих деятельности и коммуникации. А импульсом к обращению внимания на всю эту схематически представленную совокупность структурообразующих начал могут служить недоразумения, в буквальном смысле недостатка уразумения содержания. И тогда эти начала, при том, что совершенно не обязательно осуществлять в отношение них какую-то изощренную рефлексию, и вообще, как-то их специально включать в тематическое поле коммуникации (что способно породить еще больше недоразумений), эти начала, именно факультативно, как бы, за кадром, рассматриваются как регулятор, чтобы направить мышление и коммуникацию в конструктивное русло.
В заключение всего нашего отчасти исследовательского, отчасти проектирующего изложения, в котором осуществлены разбор вызова геттоизации и набросок ответа на него, зафиксируем следующее.
Итак, вызов гетоизации: суть вызова на фоне многообразия его проявлений и ответ на этот вызов, ответ по Сути.
Помимо каких-то политически заточенных и как-то там окормляемых групп, участники которых исступленно вцепляются в свои "идеалы", противопоставляя их окружающему миру по типу "если действительность не соответствует, тем хуже для действительности", вот помимо этого, геттоизация имеет множество иных вариантов своего осуществления.
Это, например, и всевозможные фирмы - эти "государства в государстве" со своей "этикой" и даже "идеологией". А вместе с тем, множество организаций, возможно, и государственных, но организуемых по образу и подобию этих корпоративных структур.
Или во власти, поскольку клановость, по сути, стала структурирующим началом высших органов управления, это неизбежно влечет дробление самих клановых матриц, и распространяется сверху до низу на весь гос.аппарат, превращая его уже даже не в систему круговой поруки, но в бессистемный конгломерат мелких междусобойных образований.
Или множество разнокалиберных общностей с приставкой "суб-" в обозначениях "-культурные" и "-социальные", но представляющих собой по сути КОНТР-культурные и КОНТР-социальные тусняки.
Или результаты внедрения всевозможных "учений жизни", которые, пусть даже и опосредованно, через печатную или сетевую продукцию (находящуюся в свободном доступе, и при этом "эзотерическую"!), и не обязательно в виде окормления сектантских общностей, но воздействуют на общественное сознание, и по своему влиянию вызывают эффект, аналогичный сектантскому, т.е. в буквальном смысле рассекающему целое социальной ткани.
И т.д. и т.п.
Вот это тотальное разрывание социальной ткани. Эта рыхлая или вязкая среда, образуемая в результате этого разрывания или растягивания, раздробления, и вместе с тем, смешения разорванного в нечто хаотическое, организуемое именно в режиме "управляемого хаоса".
И тогда, что касается возможности соразмерного ответа на это состояние общественно-государственного организма, и что касается терний на пути внятия и следования призыву к тому, чтобы дать этот ответ.
Ввиду означенного состояния, говорится, что нам предстоит борьба на годы - вязкая, с противником, обладающим, в каком-то смысле, несопоставимыми с нашими возможностями (из речи на Народном собрании 25 апреля 2013 г., цит.: С.Кургинян. Сопротивление // Суть времени. №27, 08.05.2013). А это означает следующую контр-позицию в восприятии и понимании своего опыта и той ВНУТРЕННЕЙ борьбы, которая в нем происходит (должна происходить).
Насколько мы все встроены в этот "хаос-менеджерский" режим, в котором топливом являются материальные и любые другие частные интересы, плюс сопутствующая им замотивированность, хоть бы и не потребительством, но только выживанием, так вот, насколько все это имеет быть и доминировать в нас, настолько наши конкретные отношения, поступки, коммуникативные акты, хотя бы в них даже и представлялось или оглашалось что-то утверждающее "примат идеального", тем не менее, оставаясь в этой схеме, в этом формате, в этом языке, они все-равно будут иметь своим пределом только то, что будет диктоваться этим режимом, ведущим всё по нисходящей. Т.е. будут иметь предельным основанием Ничто!
Насколько же именно в самой что ни наесть конкретике отношений, поступков, интеракций, мы их всякий раз будем пытаться максимально мотивировать тем, что мы вкладываем в свое понимание того, что такое _БЫТЬ человеком_, причем, вкладываем не как в понятие, но прежде этого, как в самое что ни на есть реальнейшее вот это вот, что мы есьмы, так вот, насколько это будет выполняться, настолько будет появляться, опять-таки, не на уровне понятийной рефлексии или какого-то ментального представления, но реально, будет появляться подлинно метафизическая предельность. И она будет именно что основанием, задавая рамки этому хаотически растекающемуся и сворачивающемуся суррогату общественного устройства и самого общественного бытия. И будет разрывать порочный круг заведомо бесплодного и бесплотного вопрошания и рефлексирования. И собирать это устройство, и восстанавливать это бытие.
До встречи в СССР!