С Тоора-Хем на приток Ий-Хем
Продолжение. Ранее Тоора-Хем - врата в Тоджу
Никитины решили нас подвезти, заодно и самим развеяться. 24 км до моста через реку Ий-Хем - приток Бий-Хема, не пришлось идти. Дорога этого района, условно названного «Пос. 1 мая - Тоора-Хем - река Ий-Хем», не так уж интересна: старые рубки, заросшие пожарища и редкие перелески - сразу видно, как немало досталось природе от деятельности человека. До такой степени, что образовались самоназвания.
Вот, например, «Милицейские поляны». Почему такие? Так оказывается, потому что менты приезжали сюда браконьерить десятилетия подряд. Здесь же располагался и Никитинский лагерь Доруг-Холь - однако, про него и не вспомнят. А вот поляны, конечно же, сохранятся. И мне что-то грустно становится от всего этого. Снова жалко Россию.
Табличка - это всё, что осталось от лагеря Доруг-Холь, организованного Юрием Никитиным
- Раньше для путешественника - вот бывали времена! Идешь, так изба на избе, - Никитин сноровисто управляет УАЗом, мы весело скачем вверх-вниз по горкам вдоль какого-то болотца, как вдруг останавливаемся у деревянной развалины. - А теперь вот, пожалуйста! Только вот эти вот курилки - ни окон, ни дверей. Но - везет, что дорогу не размыло, а то бы пешком пошли.
Смотрю на курилку - знакомая картина России. Были избы, да сплыли. Многие сегодняшние путешественники и в самом деле не представляют, как это было бы во времена СССР. А я успел застать, на Приполярном Урале в 1995-1998 годах.
-В Советское время по глухим дорогам можно было и подъехать, а с берегов озер и подплыть. Тропы отличные были!, да не одна. Сегодня все заросли, а иные исчезли под гарями - не пролезть. Так до Найона дорога, в 90-ых ещё хорошая была, сейчас не знаю. Потом тропа, на лодках вряд ли - рыбхоз упразднен, если только рыбачить кто с Чезылара. Дальше в Чезыларе на Чойган спросите, давно не был в тех краях.
Цветут кровохлебка, гвоздика, разные виды колокольчиков, герани. Эта трогательность мгновенно охватывает. Как можно её не любить? Как можно вытаптывать и вырубать? Браконьерить, проливать невинную кровь. Жечь избушки. Относиться презрительно, как к неживому. Дурь какая-то охватила человечество, парадокс цивилизации.
На реке толпится сумрак. Туман накатывает на обрывы, редеют лиственницы. Вдоль реки ёлки. Здесь был посёлок Куштукешик - «глухариный житель». Школа, клуб. А в 19 веке - глухой угол староверов.
Выращивали зерновые, мельница стояла. Везде были посёлки: Ушпехоль, Борзухоль. Жили, как говорится, не тужили. В метели и глубоком снегу. И почему-то не рискованным было земледелие. Без механизации, электроники. А сейчас и в США смотрю, люди жалуются. Работают в чистом магазине, подкармливаются, в тепле. И все мало. И работники не отличаются от покупателей. Одним денег мало. Другие банки в руках всё рассматривают, то фасоль бы покрупнее, то соль побелее. Странно это всё выглядит со стороны природы, всегда наполненной таинством, безмолвным величием. И конечно же, не в городе, понимаешь так ясно, а в ней вся сила и смысл, и жить надо именно в ней. В этом, собственно, и заключается вся наша жизнь - быть ближе к природе.
Да уж, контрасты. Долина Смерти весной, теперь Тува - летом. Попили чая на прощание, погрызли сухариков - и разошлись. Скорее всего, навсегда. В который раз уже, думаю.
С непривычки шагать было тяжело. Нвстречу ГАЗ-66, тувинцы возвращаются с Аржанов. Спросили нас: вы куда? И вдруг один протягивает от дома ключи. "15 км до домика - там и оставите".
Продолжение В Тувинской тайге
Никитины решили нас подвезти, заодно и самим развеяться. 24 км до моста через реку Ий-Хем - приток Бий-Хема, не пришлось идти. Дорога этого района, условно названного «Пос. 1 мая - Тоора-Хем - река Ий-Хем», не так уж интересна: старые рубки, заросшие пожарища и редкие перелески - сразу видно, как немало досталось природе от деятельности человека. До такой степени, что образовались самоназвания.
Вот, например, «Милицейские поляны». Почему такие? Так оказывается, потому что менты приезжали сюда браконьерить десятилетия подряд. Здесь же располагался и Никитинский лагерь Доруг-Холь - однако, про него и не вспомнят. А вот поляны, конечно же, сохранятся. И мне что-то грустно становится от всего этого. Снова жалко Россию.
Табличка - это всё, что осталось от лагеря Доруг-Холь, организованного Юрием Никитиным
- Раньше для путешественника - вот бывали времена! Идешь, так изба на избе, - Никитин сноровисто управляет УАЗом, мы весело скачем вверх-вниз по горкам вдоль какого-то болотца, как вдруг останавливаемся у деревянной развалины. - А теперь вот, пожалуйста! Только вот эти вот курилки - ни окон, ни дверей. Но - везет, что дорогу не размыло, а то бы пешком пошли.
Смотрю на курилку - знакомая картина России. Были избы, да сплыли. Многие сегодняшние путешественники и в самом деле не представляют, как это было бы во времена СССР. А я успел застать, на Приполярном Урале в 1995-1998 годах.
-В Советское время по глухим дорогам можно было и подъехать, а с берегов озер и подплыть. Тропы отличные были!, да не одна. Сегодня все заросли, а иные исчезли под гарями - не пролезть. Так до Найона дорога, в 90-ых ещё хорошая была, сейчас не знаю. Потом тропа, на лодках вряд ли - рыбхоз упразднен, если только рыбачить кто с Чезылара. Дальше в Чезыларе на Чойган спросите, давно не был в тех краях.
Цветут кровохлебка, гвоздика, разные виды колокольчиков, герани. Эта трогательность мгновенно охватывает. Как можно её не любить? Как можно вытаптывать и вырубать? Браконьерить, проливать невинную кровь. Жечь избушки. Относиться презрительно, как к неживому. Дурь какая-то охватила человечество, парадокс цивилизации.
На реке толпится сумрак. Туман накатывает на обрывы, редеют лиственницы. Вдоль реки ёлки. Здесь был посёлок Куштукешик - «глухариный житель». Школа, клуб. А в 19 веке - глухой угол староверов.
Выращивали зерновые, мельница стояла. Везде были посёлки: Ушпехоль, Борзухоль. Жили, как говорится, не тужили. В метели и глубоком снегу. И почему-то не рискованным было земледелие. Без механизации, электроники. А сейчас и в США смотрю, люди жалуются. Работают в чистом магазине, подкармливаются, в тепле. И все мало. И работники не отличаются от покупателей. Одним денег мало. Другие банки в руках всё рассматривают, то фасоль бы покрупнее, то соль побелее. Странно это всё выглядит со стороны природы, всегда наполненной таинством, безмолвным величием. И конечно же, не в городе, понимаешь так ясно, а в ней вся сила и смысл, и жить надо именно в ней. В этом, собственно, и заключается вся наша жизнь - быть ближе к природе.
Да уж, контрасты. Долина Смерти весной, теперь Тува - летом. Попили чая на прощание, погрызли сухариков - и разошлись. Скорее всего, навсегда. В который раз уже, думаю.
С непривычки шагать было тяжело. Нвстречу ГАЗ-66, тувинцы возвращаются с Аржанов. Спросили нас: вы куда? И вдруг один протягивает от дома ключи. "15 км до домика - там и оставите".
Продолжение В Тувинской тайге