Тоора-Хем - врата в Тоджу
Продолжение. ранее в гостях у Юрия Никитина
Вся эта событийность как трагедия становится очевидна в общении с Григорьичем - ему опыта не занимать, с 1977 он живёт «в ружьё». Сотни убитых медведей и волков, наблюдения за творящимся в природе совместили в нём жестокое знание с простодушием. Путешественнику он рад, поделится чем Бог послал - даже не спросит. Но с браконьера потребует по закону, как положено - не откупишься.
Анастасия Вещикова о Юрии Григорьевиче публиковала рассказ в Центре Азии. Не пропустите ее заметку о волках, здесь же в статье, называется Самый хитрый зверь.
Казалось бы, это бережливое отношение к ресурсам и внимательность к душе человеческой во имя всеобщего процветания достойно больших почестей. Однако - этот путь, как ни странно, приносил больше неудач. За факты браконьерства со стороны работников заповедника «Азас», предоставленные Григорьичем, его уволили из Охотнадзора, - правда, потом разобрались и восстановили.
В 2014 в стычке с браконьерами Юрий Григорьевич был избит браконьерами - сломали рёбра. Однако даже в местной больнице добиться показаний не удалось - Никитин был отвергнут своими же, деревенскими, ради которых и жил всё это время. Те, кроме одной учительницы, просто испугались вмешиваться, посчитав - «моё дело сторона». Также не был Никитин в этот раз поддержан и законодательно в борьбе с «сильными мира сего» - даже закадычные друзья, однокурсники отвернулись от него по причине «ну, Григорьич, у нас же семьи».
Со стороны избивших браконьеров против самого же Никитина началось уголовное преследование, которое не без труда было пресечено с помощью журналистов и Росохотрыболовсоюза, однако в 2016 преступники подали на Никитина иски снова, теперь требуя за моральный ущерб по поводу яко бы незаконных обвинений. Врач, которая описывала побои в акте, отказалась от документа, и суд принял на рассмотрение не документ, а устный отказ от него.
Другая неприятная история: В целях воспитания достойной смены Юрий Григорьевич в 1992 организовал детский лагерь «Доруг-Холь», стал передавать опыт таёжной жизни молодежи на оформленной по закону для этого территории: 341500 веников для косуль заготовляли в год, поголовье животных увеличилось в 10 - 15 раз. Маралы перестали бояться - их можно было фотографировать у кормушек.
Тут же появились браконьеры, желающие пострелять - началось очередное противостояние с властью, любыми путями требующей «откупные». В итоге детский лагерь сожгли. А когда Никитин снова отстроил - сожгли ещё раз! Иные шли, кричали вслед: «Педофил! Педофил!». А всему причина - деньги, зависть и злоба. Но Никитин не обиделся, даже когда Доруг-Холь лишили прав, территории. Только отмахнулся - «А, дурачки! Законов таёжных не знают! Ещё раз отстроим!» Но Настя не оставила дела так, писала в разные инстанции - искала справедливости. Не нашла.
Тоора-Хем. Центр
Казалось бы, Юрий Григорьевич намеренно отказывается замечать трагедию жизни, рассказывает о трагедиях как лесных, так и человеческих, всё с юморком, неистощимым запасом жизнестойкости, наработанным годами в природе. Где, кого и как медведь придавил. Кто кого прирезал в посёлке по пьяни, и как.
Байки про золотарей и золото, белогвардейцев и склады с оружием не сходят с уст. Истории самые разнообразные. Например сказ о том, «Как один литовец кости сына-тувинца матери в Европу возил». У тувинцев же, тут же поясняет, жизнь по поверьям. Вой волка услышать - к плохому, в безветрие дерево упало - к смерти. «Всё знает», - говорит Настя. «Я? - удивляется Юрий и показал на покосившийся пятистенок. - Во-он в том доме Бог Тайги жил. Тот всё знал, да всё одно умер». «А кто это, Бог Тайги?» - спрашиваю я. «О-о, это уже другая история. Жил был один мужик, и отродясь про тайгу он знал всё…». Так целый день незаметно проходит, в толках, прогулках да разговорах.
Стычка с избившими браконьерами, решившими «вразумить», не подкосила Григорьича. Не лишила юмора, общительности - вот что удивительно! Произошло столкновение идеологий: с одной стороны это жизнь в природе, она вся на виду. С другой - вера в людей, в справедливость человеческих отношений. Любой человек бы отчаялся: люди хуже зверей? Как это может быть? Но не Григорьич, исходивший тысячи километров по таёжным тропам, один на один с тайгой.
Слабый волк обречён - есть же справедливость в природе! Тем более, как не быть ей среди людей? Слабые люди просто, оттого и глупые. А волки сильные, даже если слабые - они всего лишь учатся жить. Так молчаливое отношение со стороны «местных» изменило в Григорьиче отношение к чужим, но не по сути. Махнув простодушно рукой, он занялся садом. Вот интересно как природа воспитала человека: создавать вопреки всему, даже если бесполезно - то хотя бы сад. Сливы и яблоки можно сказать не растут в Тодже, крае суровом. Однако Никитин десятками их прививает - без особой надежды на какой-либо урожай даже в отдалённом будущем. Там, где все скажут: «это бесполезно!», Никитин первый попробует. Дорожки в саду его дома напоминают лес, они вьются, как лесные тропинки. А огород, грядки похожи на таёжные сонцепёки.
Каких только животных Юрий Никитин не держал здесь! Медведи, волки. Даже манула заводил, но того, говорит, совсем не приручишь: впивается в руки несмотря на протягиваемую соску с молоком. Лосиху выкармливал - та за булками «в магазин ходила».
27 и 28 июля мы с Аней провели в поселке, в беседах, в знакомстве с предстоящим Тоджинским краем, где мы вознамерились провести остаток лета. Прогулялись по окрестностям, пережидали дождь. Получая от Никитиных «посвящение».
Вокруг холмы, а то и скалы. Лентой Енисей. Поднимаешься на взгорье, там сосновый лесок, вид на реку, домишки жмутся к реке - раздолье! В Тоор-Хеме много ребятишек - видимо, приезжают на лето. Смотрю - детишки черёмуху обдирают, едят, значит - вполне ничего себе детство. Другие мастерят удочки.
Река чистая, глинистый берег обрывистый - сразу с головой. Вода уже тёплая - мне вспомнилось Краснощелье Кольского полуострова, там совсем другое лето, куда более холодное - меньше солнечной активности. А здесь, в Тодже, дни бывают жаркие и в сентябре, а по ночам и в июле заморозки.
Тувинцы разъезжают на лошадях - одни подъехали и пытались у меня покопаться в сумке, стрельнуть на водку. А это мол что, да там что лежит - нахрапом, как проверка на прочность, а дашь отпор - сами хотят водкой угостить. У Ани пред предстоящим походом в тайгу, как перед омутом, копятся страхи. Медведи, волки… Говорит - я лучше вернусь. Надулась без повода, часа три пытался её вывести из этого состояния, разозлился. Но она меня вдруг обняла, такая тёпленькая и пахнущая солнцем, и злость прошла. И что-то с нами дальше будет?
фото Анастасии Вещиковой
Видео: Как дела в Тоор-Хем:
Click to viewПродолжение С Тоора-Хем на приток Ий-Хем