Кожинов и евразийство
Перелистываю «Историю Руси и русского слова» Кожинова и лишний раз убеждаюсь, какой же он был, прости Господи, гнидой. Вот хоть на вскидку несколько пёрлов:
Так или иначе бунт тверичей был заведомо «бессмысленным и беспощадным» (по пушкинскому слову); они или не понимали, или никак не хотели понять, что Орда неизбежно ответит жестоким возмездием (что тут же и произошло).
Ясно, что Дмитрий Донской сражался на Куликовом поле отнюдь не против Монгольской империи, и преп. Сергий Радонежский благословил его на эту битву, надо думать, лишь тогда, когда стало очевидно, что Мамай - враг и Руси, и всей империи.
Мамаева Орда, конечно, имела азиатское происхождение, но всецело оторвавшийся и отчужденный от монгольского государства Мамай вступил в теснейший союз с генуэзцами Кафы, то есть с авангардной силой Запада, и стал выполнять его волю, его «задания», включился в ту политику, или, вернее, геополитику, которую Запад, руководимый папством, осуществлял в XIV столетии на всем протяжении «линии», отделявшей его от православной цивилизации.
Мне могут напомнить, что в русском фольклоре - от исторических песен до пословиц - имеет место весьма или даже крайне негативное отношение к «татарам». Однако не столь уж трудно доказать, что здесь перед нами отражение намного более поздней исторической реальности; дело идет в данном случае о татарах Крымского ханства, об их по существу разбойничьем образе жизни: опираясь на мощную поддержку Турецкой империи, они с середины XVI до конца XVIII века совершали постоянные грабительские набеги на русские земли и, в частности, увели сотни тысяч русских людей в рабство.
Не исключено, что те или иные читатели воспримут как некую странность или даже нелепость свершившееся в 1370-х годах объединение Запада (прежде всего - в лице генуэзцев) с азиатской Мамаевой Ордой в походе на Русь. Но есть ведь и другой, позднейший и не менее яркий пример: объединение Запада с Турецкой империей в Крымской войне против России в 1830-х годах (и опять-таки «узел» - Крым!). Сопоставление этих событий способно многое прояснить. И такого рода ситуация может возникнуть и в наше время. Куликовская битва - не только слава прошлых времен, но и урок на будущее.
Выразившееся в обрисованных только что фактах небывалое до того возвышение роли Москвы, надо думать, глубоко обеспокоило искушенного в политических делах Тохтамыша, и он счел необходимым нанести жестокий удар по Москве, опасаясь дальнейшего расширения ее политической роли и роста ее могущества.
Примечательно, как Кожинов называет восстание доведённых до отчаяния насилиями татар тверичей (которое он красноречиво именует «бунтом») «бессмысленным и беспощадным», трусливо прячась при этом за авторитет Пушкина, которому, впрочем, самому и в голову бы не пришло применить это определение к борьбе с татарами.
Поход Мамая на Русь - исключительно следствие интриг папства, действующего через генуэзцев. А вот последовавший через два года поход Тохтамыша - это уже совсем другое, это «необходимый жестокий удар» «глубоко обеспокоенного искушённого в политических делах» правителя. Ну, сожгли Москву и другие русские города, ну, убили и угнали в рабство тысячи русских людей, но ведь папство и генуэзцы за этим не стояли, а значит считайте, что ничего особенно плохого и не случилось.
Орда русским - мать родная, вот и Дмитрий Донской на Куликовом поле за неё сражался против агента папства и генуэзцев Мамая, т.е. считайте, что против Запада. Татары русским - братья (старшие, если вообще не отцы), а ненависть к татарам в русском фольклоре - это ненависть вовсе не к татарам, а к Крыму, а Крым - это вассал Турции, а Турция - это в конечном счёте тоже агент Запада.
Русские обязаны самим своим существованием татарам, если бы не татары, русских истребили бы западные крестоносцы. И неважно, что западные крестоносцы за всю историю ни разу не уничтожили ни одного сколь-либо значительного русского города и не перебили и не угнали в рабство его населения, в то время как татары делали это регулярно, Запад всё равно - смертельный враг русского народа.
Таковы главные идеи, которые стремится донести до своих читателей Кожинов. Но это не только лишь его личные идеи. Известно, что Кожинов был чекистской креатурой:
Вадим Валерьянович был на Лубянке своим человеком, коего чекистское руководство прочило в главные литературные эксперты своего ведомства… Кожинов был инициатором и создателем «Русских клубов» - патриотических организаций закрытого типа под покровительством КГБ.
Т.е. можно с уверенностью сказать, что в своей книжке Кожинов транслирует лубянский мессидж. Он представляет тот вид, который чекисты хотели бы придать русскому национализму. И вид этот - евразийский. Вообще, совершенно ясно, что неоевразийство - это полностью чекистский проект. Достаточно посмотреть на его деятелей. Официальный евразийский гуру Дугин - потомственный чекист. Было бы крайне наивно думать, что своей карьере он обязан лично себе, а не помощи своей лубянской родни. Чекистские связи Про-ханова очевидны. И т.д.
В последние десятилетия советской власти крах советского интернационализма становился всё более очевидным. Особенно болезненным и опасным ударом для него стала «измена» евреев - создателей Совдепии и её изначальной правящей касты. Поэтому «русский проект» Лубянки должен был быть (умеренно) антисемитским, но при этом и ни в коем случае не выраженно этнически русским, чтобы ненароком не поощрить в русских чувства принадлежности к белому европейскому миру. Этой задаче идеально отвечало евразийство - своего рода «удар советским татаро-монголизмом по антисоветскому семитизму». Естественно, по своей сути это был антирусский проект. Русский национализм, если он вообще будет, будет антисоветским, белым и европейским.
Так или иначе бунт тверичей был заведомо «бессмысленным и беспощадным» (по пушкинскому слову); они или не понимали, или никак не хотели понять, что Орда неизбежно ответит жестоким возмездием (что тут же и произошло).
Ясно, что Дмитрий Донской сражался на Куликовом поле отнюдь не против Монгольской империи, и преп. Сергий Радонежский благословил его на эту битву, надо думать, лишь тогда, когда стало очевидно, что Мамай - враг и Руси, и всей империи.
Мамаева Орда, конечно, имела азиатское происхождение, но всецело оторвавшийся и отчужденный от монгольского государства Мамай вступил в теснейший союз с генуэзцами Кафы, то есть с авангардной силой Запада, и стал выполнять его волю, его «задания», включился в ту политику, или, вернее, геополитику, которую Запад, руководимый папством, осуществлял в XIV столетии на всем протяжении «линии», отделявшей его от православной цивилизации.
Мне могут напомнить, что в русском фольклоре - от исторических песен до пословиц - имеет место весьма или даже крайне негативное отношение к «татарам». Однако не столь уж трудно доказать, что здесь перед нами отражение намного более поздней исторической реальности; дело идет в данном случае о татарах Крымского ханства, об их по существу разбойничьем образе жизни: опираясь на мощную поддержку Турецкой империи, они с середины XVI до конца XVIII века совершали постоянные грабительские набеги на русские земли и, в частности, увели сотни тысяч русских людей в рабство.
Не исключено, что те или иные читатели воспримут как некую странность или даже нелепость свершившееся в 1370-х годах объединение Запада (прежде всего - в лице генуэзцев) с азиатской Мамаевой Ордой в походе на Русь. Но есть ведь и другой, позднейший и не менее яркий пример: объединение Запада с Турецкой империей в Крымской войне против России в 1830-х годах (и опять-таки «узел» - Крым!). Сопоставление этих событий способно многое прояснить. И такого рода ситуация может возникнуть и в наше время. Куликовская битва - не только слава прошлых времен, но и урок на будущее.
Выразившееся в обрисованных только что фактах небывалое до того возвышение роли Москвы, надо думать, глубоко обеспокоило искушенного в политических делах Тохтамыша, и он счел необходимым нанести жестокий удар по Москве, опасаясь дальнейшего расширения ее политической роли и роста ее могущества.
Примечательно, как Кожинов называет восстание доведённых до отчаяния насилиями татар тверичей (которое он красноречиво именует «бунтом») «бессмысленным и беспощадным», трусливо прячась при этом за авторитет Пушкина, которому, впрочем, самому и в голову бы не пришло применить это определение к борьбе с татарами.
Поход Мамая на Русь - исключительно следствие интриг папства, действующего через генуэзцев. А вот последовавший через два года поход Тохтамыша - это уже совсем другое, это «необходимый жестокий удар» «глубоко обеспокоенного искушённого в политических делах» правителя. Ну, сожгли Москву и другие русские города, ну, убили и угнали в рабство тысячи русских людей, но ведь папство и генуэзцы за этим не стояли, а значит считайте, что ничего особенно плохого и не случилось.
Орда русским - мать родная, вот и Дмитрий Донской на Куликовом поле за неё сражался против агента папства и генуэзцев Мамая, т.е. считайте, что против Запада. Татары русским - братья (старшие, если вообще не отцы), а ненависть к татарам в русском фольклоре - это ненависть вовсе не к татарам, а к Крыму, а Крым - это вассал Турции, а Турция - это в конечном счёте тоже агент Запада.
Русские обязаны самим своим существованием татарам, если бы не татары, русских истребили бы западные крестоносцы. И неважно, что западные крестоносцы за всю историю ни разу не уничтожили ни одного сколь-либо значительного русского города и не перебили и не угнали в рабство его населения, в то время как татары делали это регулярно, Запад всё равно - смертельный враг русского народа.
Таковы главные идеи, которые стремится донести до своих читателей Кожинов. Но это не только лишь его личные идеи. Известно, что Кожинов был чекистской креатурой:
Вадим Валерьянович был на Лубянке своим человеком, коего чекистское руководство прочило в главные литературные эксперты своего ведомства… Кожинов был инициатором и создателем «Русских клубов» - патриотических организаций закрытого типа под покровительством КГБ.
Т.е. можно с уверенностью сказать, что в своей книжке Кожинов транслирует лубянский мессидж. Он представляет тот вид, который чекисты хотели бы придать русскому национализму. И вид этот - евразийский. Вообще, совершенно ясно, что неоевразийство - это полностью чекистский проект. Достаточно посмотреть на его деятелей. Официальный евразийский гуру Дугин - потомственный чекист. Было бы крайне наивно думать, что своей карьере он обязан лично себе, а не помощи своей лубянской родни. Чекистские связи Про-ханова очевидны. И т.д.
В последние десятилетия советской власти крах советского интернационализма становился всё более очевидным. Особенно болезненным и опасным ударом для него стала «измена» евреев - создателей Совдепии и её изначальной правящей касты. Поэтому «русский проект» Лубянки должен был быть (умеренно) антисемитским, но при этом и ни в коем случае не выраженно этнически русским, чтобы ненароком не поощрить в русских чувства принадлежности к белому европейскому миру. Этой задаче идеально отвечало евразийство - своего рода «удар советским татаро-монголизмом по антисоветскому семитизму». Естественно, по своей сути это был антирусский проект. Русский национализм, если он вообще будет, будет антисоветским, белым и европейским.