КОМИССИЯ ПО ВОЕННЫМ ПРЕСТУПЛЕНИЯМ (Central Registry of War Criminals and Security Suspects) -2
В первые месяцы после капитуляции Германии отношения между агентами армейской контрразведки в Европе и теми, кто являлся их целью, были достаточно ясны. Американские следователи выслеживали беглых нацистов, чтобы выявить и разрушать любое подпольное фашистское движение, пережившее крах правительства Гитлера. Армия отнеслась к угрозе таких движений вполне серьезно. Германия, в конце концов, восстала из пепла Первой мировой войны, уклонившись от ограничений Версальского Соглашения посредством использования множества подпольных организаций. И Гитлер и его высокопоставленное окружение неоднократно заявляли, что они сделали бы это снова, если бы Германия вдруг досталась союзникам. Поэтому, обнаружение подпольных нацистских групп стало первоочередной задачей.
6. CROWCASS (Продолжение)
Большинство этих расследований проводилось Армейским Корпусом Контрразведки. Это агентство работало в тесном сотрудничестве с CROWCASS и, по сути, выполняло функции политической полиции в подконтрольной США зоне Германии в течение первых послевоенных лет.
Отдельные расследования подпольной нацистской деятельности, проводимые Армейским Корпусом Контрразведки, стали частью первых операций по вербовке нацистов. Этот парадокс во многом схож с ситуацией, часто встречающейся в более типичной полицейской работе, когда разрушение преступной структуры, порою, требует вербовки одного из преступников в качестве информатора против других. Такая вербовка преступников, которая является хлебом для большинства частных детективов и окружных прокуроров, как правило, выполняется посредством крайних угроз неотвратимого наказания, сопровождаемых успокаивающими предложениями защиты в случае сотрудничества. В идеале, суть состоит в том, чтобы отдать под суд всю группу, даже если это повлечет за собой определенную мягкость для некоторых из них. Не удивительно, что американские следователи часто заключали сделки с отдельными нацистами, чтобы иметь возможность посадить более важных беглецов.
Однако, по мере того, как Холодная война проявляла свою окончательность, менялся и объект расследований, переместившийся с подпольных нацистов к подпольным коммунистам и людям, сочувствующим СССР. Многие следователи CIC сократили свои досье на подозреваемых военных преступников, или позволили им сократиться до списка неотменяемых проектов, который, как казалось, уже нельзя было сделать короче. На административном уровне управление и аппарат по отслеживанию и преследованию по суду подозреваемых военных преступников всё сильнее начинал размываться.
Между тем привлеченные на работу осведомители и агенты CIC, состоящие из бывших нацистов и так называемых «некритичных» военных преступников, оставались на местах. В отдельных документально подтвержденных случаях CIC предпринял действия по расширению своего антикоммунистического ресурса за счет таких нацистских экспертов, как ветеран Гестапо Клаус Барби.
На этом сходства между обычной полицейской деятельностью и усилиями по госбезопасности с CIC заканчиваются вовсе. Никогда в дальнейшем ни нацисты, прежде преследуемые, как военные преступники, ни информаторы, попавшие под крыло CIC, не рассматривались в качестве возместителей платы за свою роль в военных преступлениях и преступлениях против человечества. Поскольку холодная война уже стала непреложным фактом, нацисты просто были отпущены.
Значительное большинство ранних (т.е., 1944 - 1947) случаев вербовки и защиты нацистов американским правительством было тем типом отношений, что многие люди назвали бы чем-то вроде «полицейского осведомления». Джин Брэмель (Gene Bramel), молодой агент CIC, который работал после войны с бывшим членом SS Клаусом Барби, довольно точно резюмирует точку зрения CIC: «Они спрашивают, - почему Вы использовали нацистов? Это - глупый вопрос. Для нас было бы невозможно работать в южной Германии без помощи нацистов. Мы были американцами. Я говорил на довольно хорошем немецком языке, но как только я начинал заказывать обед, можно было догадаться о том, что я - американец. И кто знал Германию лучше, чем кто-либо другой? Кто был наиболее организован? Кто был наиболее рьяным антикоммунистом? Бывшие нацисты! Их неиспользование с нашей стороны означало бы полную кастрацию. И мы использовали их, британцы использовали их, французы использовали их и русские использовали их».
«У вас на руках карты и вы разыгрываете их по мере прихода», - размышляет Херб Брукер (Herb Brucher), бывший специальный агент 970-го отделения CIC, которое имело дело с тысячами бывших нацистов, как с информаторами и наемными агентами, в период с 1945 по 1949 годы. «Мы имели дело с коммунистами; мы имели дело с нацистами…. Я никогда не ставил это в упрек человеку, хотя, если у Вас есть что-то, чем можно приложить его по голове, Вы можете воспользоваться этим для шантажа с целью получения информации». Брукер, как и большинство других ветеранов CIC, мало сожалел о своей работе, которая включала в себя определение местоположения немецких ученых для передачи американским лабораториям, а также проведение широкой кампании по внедрению экс-нацистов в Германскую коммунистическую партию. Использование бывших членов SS при таких обстоятельствах «вообще никогда меня не беспокоило», - прокомментировал он. «Я предполагаю, что это всё, что требовалось, и лично я чувствовал себя во всем этом, как рыба в воде».
Очевидно, что Ловушка - 22 (замкнутый круг, парадоксальная ситуация (по названию романа Дж. Хеллера (1961 г.), в котором главный герой пытается обойти содержащий непреодолимое противоречие пункт 22 устава американской военной базы - прим.)) в отличии от конспирологии, это то, что объясняет политику армии по отношению к большинству нацистских беглецов, по крайней мере, в первые годы. Защита подозреваемых военных преступников от ареста, конечно, была запрещена. Ведь важная функция CIC, в конце концов, заключалась в преследовании и аресте подпольных нацистов. Как бы там нибыло, существовала одна неувязка. Отдельные нацисты могли быть защищены или даже поставлены на платежную ведомость в случае, если это влекло за собой арест более важных беглецов.
Вместе с тем основной оплатой, доступной нацистам, принятым на работу 970-м, был «кусок мыла, бритва, жевательная резинка и немного табака, - как сказал Брукер, - и кто, черт возьми, захочет работать за это?» Многие американские агенты обратились к торговле этим товаром на черном рынке, чтобы получить немецкую валюту для оплаты своих информаторов. Но когда всему этому не удавалось принести достаточного количества денег, американцы предложили свою протекцию - единственную дешевую вещь, которую CIC имел в избытке - защиту. Чем большую защиту американские агенты готовы были предложить, тем большую сеть субагентов они могли создать. Чем больше сеть, тем больше входящей информации. А чем больше входящей информации, тем более успешным считался американский агент. И неважно, если информация, которую предоставляли нацисты, была немногим больше, чем выдержки из чешских или польских газет; всё равно не было никакого способа проверить это, по крайней мере, не на начальном этапе. То, что имело значение - было объемом, и защита вытекала из объема.
(Перевод с английского А. Поспелова).
Продолжение следует.
См. предыдущий другие связанные тексты, посвященные данной теме: http://ap-love-82.livejournal.com/13743.html.