Начало медного века в Польше
Весной попалась мне одна статья за авторством польского археолога Славомира Кадрова. Она выходила в журнале Stratum за 2016 год, поэтому издана на русском. Редкий случай, когда на русском издается что-то про зарубежный нео/энеолит. Работа Кадрова показалась мне весьма интересной по нескольким причинам. Самое интересное, наверное, дам в следующем посте. А сейчас хотел бы сохранить данную там общую информацию про первые польские энеолитические культуры. Пара моментов показалась мне спорной, но в остальном это очень интересная работа. Наиболее важные моменты выделю. Итак:
А-бжесть-куявская культура, В- люблинско-волынская, С - Йорданув
Поздние дунайские культуры к северу от Карпат и Судет
Хронология и культурная таксономия
В отличие от поздних дунайских культур, происхождение которых в целом датируется периодом 5000-4800 лет до н. э., датировка начала энеолита в Центральной Европе выглядит не столь однозначной. Иногда его датируют периодом 4500-4300 лет до н. э. (Grygiel 2008). В других случаях речь идет о еще более позднем интервале - 4300-4000 лет до н. э. (см. Czerniak 1994; Kienlin 2010). До недавнего времени хронологическая последовательность культур Тисаполгар (более старшая) и Бодрогкерестур (более младшая), с датировкой последней периодом 4000/3900-3600/3500 лет до н. э., не подвергалась сомнению. Тем не менее, недавно была предположена практически полная синхронность обеих культур, а датировка начала Бодрогкерестур передвинута к 4300 г. до н. э. (Raczky, Siklósi 2013). В данной статье я исхожу из того, что становление энеолита соответствует началу классической фазы люблинско-волынской культуры, культурам бжесць-куявской и Йорданов с датировкой в 4100/4000 гг. до н. э., а конец раннего энеолита соответствует рубежу 3600 гг. до н. э. На более поздней стадии развития дунайских культур стало заметным разделение польских земель на три отдельных культурных региона (рис. 2). В Малопольше только люблинско-волынская культура и группа Выцёнже-Злотники полгарской культуры могут быть отнесены к среде полноценных энеолитических объединений. В Силезии к этому кругу может быть отнесена лишь культура Йорданов, а в Куявии - бжесць-куявская культура. В каждом из этих регионов, наряду с прогрессивными энеолитическими культурами, продолжали развиваться консервативные общности неолитического облика. В Малопольше это фаза Жешув культуры Малице и группа Модлница культуры Лендель. В Силезии про-должали свое развитие небольшие группы со смешанными лендельско-полгарскими чертами. В Северо-Западной Польше это, прежде всего, группа Гура.
Принципы расселения.
Что касается расселения, носители поздних дунайских культур продолжили традиции более ранней культуры линейно-ленточной керамики. На лёссовых возвышенностях Западной Малопольши они расселялись в пределах тех же ландшафтных зон, морфологических форм рельефа и почв. В особенности они предпочитали плодородные участки на самых нижних террасах широких речных долин. В энеолите уже наблюдаются значительные изменения в принципах расселения носителей дунайских культур в Малопольше. Население люблинско-волынской культуры начало размещать свои поселения на плато (например, укрепленное поселение в Броноцице, Злота). Высотное расположение памятников приближает эту культуру к традициям культуры воронковидных кубков, в отличие от других, в осбенности более ранних, культур лендельско-полгарского цикла (Kadrow 2011b).
Поселенческие микрорегионы
Носители дунайских культур занимали не только постоянные поселения, но и основывали небольшие, часто временные, поселки, которые были связаны с эксплуатацией ресурсов вокруг постоянных мест проживания. Эти поселки создавали сеть кластеров (микрорайонов), которые покрывали площадь в 16-40 км 2 (Kruk 1973).Наиболее полно исследованный микрорайон бжесць-куявской культуры располагается в Куявии и включает центральное крупное поселение (№ 4 на территории эпонимного города) и ряд поселений-сателлитов меньших размеров (памятники № 3, 5, 5a и 10 в Бжесць-Куявском). Эти сателлиты располагались вокруг центрального поселения на расстоянии 100-400 метров. Другой микрорайон находился в Ослонках, примерно в 7 км к за-паду от Бжесць-Куявского, и обладал значительно более крупными размерами. Он состоял из центрального поселения № 1 в Ослонках и сателлитов, включая такие памятники, как Ослонки 1а, Конары 1 и 1a, Меховице 1, 4 и 4a (Grygiel 2008).В центральных поселениях, по всей видимости, жили представители элиты общества. На это указывает наличие погребений с очень богатым инвентарем, которые отсутствуют на поселениях-сателлитах. Похоже, в последних обитало население, которое занималось земледелием и животноводством (Grygiel 2008).
Поселения
Укрепленные поселения известны на младшей, энеолитической, ступени развития поздних дунайских культур в Малопольше. Помимо хорошо известных памятников из Гродзиско I в Злота (Żurowski 1930; 1934; Sałacińska, Zakościelna 2007) и Броноцице (Kruk, Milisauskas 1985), в список укрепленных поселений люблинско-волынской культуры могут быть включены такие памятники, как Грудек Надбужный 1C, поселение у села Зимно на Украине (Kadrow, Zakościelna 2000), Ляс Стоцкий (Zakościelna 1986), местонахождение Взгуже Завихойске у Сандомира (Kowalewska-Marszałek 1990; 2007) и Стшижув (Podkowińska 1960). Площадь укрепленных поселений люблинско-волынской культуры не превышала 3 га. Их окружал, по меньшей мере, один ров в сочетании с валом и деревянным палисадом. Поселения № 3 и № 4 в Бжесць-Куявском и № 1 в Ослонках на территории Куявии представляют собой наилучшие образцы внутренней планировки памятника времени младших дунайских культур польских низин (Jażdżewski 1938; Grygiel 1986; 2008). Поселение в Бжесць-Куявском развивалось на протяжении длительного периода времени. В его эволюции удалось выделить три фазы. Самым ранним явилось относительно небольшое трапециевидное жилище (объект № 742) длиной около 10 м, в отличие от всех других трапециевидных построек бжесць-куявской культуры, направленное широкой торцевой стороной к северу. Остальные объекты ранней фазы концентрируются на площади в 0,5 га в возвышенной части полуострова на озере Сментово. В классической фазе поселение достигло своего максимального размера - до 2 га, и состояло из примерно дюжины трапециевидных одновременных жилищ, в которых находились глубокие ямы-погреба. Возле некоторых из них находились небольшие могильники. После того, как эти строения погибли в катастрофическом пожаре, большинство из них было отстроено заново на позднем этапе. Их количество и занимаемая площадь были меньше, чем в классической фазе (Grygiel 2008).На поселении № 1 в Ослонках также были засвидетельствованы три фазы развития. В самой ранней фазе оно состояло из группы небольших трапециевидных жилищ, большинство из которых не достигало длины 20 м. Характерными для этих домов являются неглубокие ровики для фундамента. Возле домов находились небольшие ямы для добычи глины. В классической фазе застройка поселения увеличилась на два жилища в восточной части и пять жилищ на севере и западе, что привело к удвоению площади памятника. Вдоль основной оси поселения, направленной с запада на восток, сформировались два ряда домов. Южный ряд был длиннее (300 м) и включал 12 жилищ. В северном ряду количество жилищ было вдвое меньшим и составляло 6 домов. Внутри жилищ были выкопаны глубокие ямы-погреба. В классической фазе поселение занимало площадь 300×100-150 м (Grygiel 2008).Поселение Ослонки 1 представляет собой один из наиболее изученных образцов укрепленного памятника поздних дунайских культур в Польше. На ранних ступенях поздней фазы было начато возведение фортификационной системы, состоящей изо рва и палисада. Укрепления занимали только западный участок и, отчасти, северный и южный края поселения, потому что его восточная часть была защищена близлежащим озером. В развитии фортификационной системы различаются две фазы. В первой из них ров и палисад были возведены в спешке, на что указывает их прерывистость - в некоторых местах линия укреплений дополнялась остатками разрушенных домов. Во второй фазе фортификационная система была гораздо более надежной и состояла изо рва глубиной до 1,5 м и шириной до 3 м. Вдоль рва, по его внутренней стороне, простирался палисад. Сквозь ров и палисад существовал только один проход на поселение. Наличие фортификационного сооружения, необходимость в котором была определена социальной нестабильностью, ограничило дальнейший пространственный рост поселения (Grygiel 2008).
Жилища
Очень хорошо исследованы жилища в Куявии. Жилище 56 из Бжесць-Куявского 4 представляет собой характерный пример построек, типичных для бжесць-куявской куль-туры (Grygiel 1986). Его длина примерно 25 м, ширина 6-9 м. Для возведения стен целые бревна или их половины использовались таким образом, что внешняя и внутренняя поверхности стен были ровными. Этот деревянный каркас был плотно обмазан глиной, а поверхность заглаживалась пальцами. Ямы, из которых добывалась глина для постройки стен, располагались несколько поодаль. Этот тип жилищ был достаточно устойчивым и предназначался для использования на протяжении длительного периода времени. Дома типа Бжесць, в которых отсутствовал внутренний ряд столбов, появились в культуре Рёссен (Grygiel 2008). Они обладали различными размерами. «Небольшими» считаются жилища длиной 15-20 м, а «классическими» - 25-30 м; одно из жилищ достигало длины 40 м (Czerniak 1980).Исследование жилища 56 на поселении 4 в Бжесць-Куявском (Grygiel 1986) стало ключевым для определения понятия домохозяйства. Внутри жилища не были обнаружены следы интенсивной хозяйственной деятельности. Все отходы сбрасывались в близлежащие ямы. Соответственно, производственная деятельность была развернута во дворе, который подразделялся на две зоны - одна ограниченных размеров, с местами для специализированных производств, и вторая, побольше, которая включала также ямы для добычи глины. На протяжении жизненного цикла жилища появлялись новые объекты и прекращали функционировать старые. При этом обитатели домохозяйства обычно специализировались на одном виде производства. В случае жилища 56 это была обработка рога, кости и кожи. На территории домохозяйства были также обнаружены 10 погребений со скорченными костяками (Grygiel 1986).Концепт домохозяйства (кластер домашнего хозяйства) позволяет нам объединить все связи между объектами, находящимися возле жилища и современные жилищу, в одну функциональную модель (Grygiel 1986; 2008; см. также Flannery 1976). Эта модель получила дальнейшее развитие после анализа жилищ 41 и 42 на поселении 3 в Бжесць-Куявском (Grygiel 1994). Здесь она соотносится с исследованиями Йенса Люнинга (Lüning 1982) и функционированием его «Hoffplatzmodel» («модели домохозяйства»).
Хозяйство. Основы жизнеобеспечения.
На протяжении почти тысячелетнего развития поздних дунайских культур в Малопольше наблюдается рост изменений эволюционного порядка (Kruk 1980). Их реконструкция является релевантной, в том числе и для областей за пределами Западной Малопольши. Интенсификация сменной культивации типа лесного перелога и очистка все более и более разрастающихся прогалин привела к отказу от данной системы в пользу сменной культивации типа закустаренного перелога. В дополнение к интенсивной эксплуатации влажных полей у подножия долин все большую значимость стали приобретать возвышенные участки ландшафта. Возросла роль зерновых культур. Господствующее положение огня как инструмента аграрной технологии и сосредоточение внимания на культивации зерновых культур на плато привели к формированию экстенсивной закустаренной подсечно-огневой системы земледелия (Kruk 1980).В результате роста объема расчистки земель открылись новые возможности для развития животноводства - источника удобрений для растущей культивации сельскохозяйственных растений. Эти трансформации сопровождались интенсивной доместикацией диких видов крупного рогатого скота, известной как «лихорадка доместикации» (другую точку зрения см.: Nowak 2009). Возросший объем стад, кормление которых стало возможным благодаря благоприятным природным условиям, привел к появлению первых признаков перехода к оседлому типу животноводства по модели «хлев - пастбище» (Kruk 1980).В бжесць-куявской культуре основными для жизнеобеспечения являлись культивация зерновых (пшеница двузернянка или однозернянка, ячмень) и разведение крупного рогатого скота (Grygiel 2008). Поля располагались на песчано-глинистых почвах. Между полями находились леса, или же отдельные деревья оставлялись на поле, на что указывает наличие среди остатков фауны видов, предпочитающих обитать в тени. Свыше 90 % костей животных относятся к одомашненным видам (крупный и мелкий рогатый скот и свинья). Таким образом, животноводство практически полностью покрывало потребности населения в мясе без необходимости поддерживать приток мяса охотой (Bogucki 2008). Спектр животных продуктов дополняли рыба, черепахи и водоплавающие птицы. В целом, хозяйство было стабильным и хорошо развитым (Wiślański 1969; Grygiel 2008).Скелетные останки людей, погребенных в микрорайоне Ослонки, содержали высокий уровень стронция/кальция и стронция/цинка, что указывает на типично вегетарианское питание. Пища, содержащая животные протеины и молоко, была мало представлена в диете населения. Следовательно, одомашненные животные не являлись основным источником пищи. Тем не менее, доля животного протеина в диете взрослых значительно превышала показатели для детей (Grygiel 2008).
Производство изделий из кремня
Как и в период неолита, для производства кремневых орудий использовались нуклеусы для пластин и отщепов, а также вторичные нуклеусы. Размеры нуклеусов для пластин возросли, в частности, в люблинско-волынской культуре (рис. 3). Длина самого крупного нуклеуса волынского кремня из Лонжек Закликовского достигает почти 20 см (Zakościelna 1996). Длина пластин и орудий на пластинах волынского кремня также достигает и иногда превышает 20 см (Balcer 1983; Zakościelna 1996).
В Малопольше среди орудий преобладают сверла и орудия на пластинах, в то время как в остальных регионах, как и в предыдущем периоде, главенствующую роль играли концевые скребки (Balcer 1983; Zakościelna 1996). В люблинско-волынской культуре появилась весьма примечательная пластинчатая ретушь, используемая для формовки пластин (Zakościelna 1996).Четко заметен метрический прорыв в расщеплении кремня поздних дунайских культур Малопольши. В ранней фазе для производства орудий использовались заготовки небольших пластин, размеры которых значительно возрастают в поздней фазе (Dziedzuszycka-Machnikowa, Lech 1976). Другим важным изменением стал быстрый рост производства сверл (т. н. горизонт со сверлами; см. Ka-czanowska, Kozlowski 1985). Обе трансформации являлись новаторскими и произошли за достаточно короткое время на границе между неолитом и энеолитом (Kaczanowska 1985).Широко использовались юрский и шоколадный кремень (Balcer 1983). Данное сырье добывалось путем разработки шахт значительных размеров (глубина до 4,5 м, диаметр верхней части до 3,5 м). Шахты по добыче юрского кремня были обнаружены в Сонспуве, Ежмановице-Домбрувке, Бемблё и других местах (Lech 1981), а шахта по добыче шоколадного кремня имелась в Томашуве (Schild et al. 1985).
Металлургия меди
Медные предметы в люблинско-волынской культуре преимущественно происходят из инвентаря погребений (Zakościelna 2006). Всего было обнаружено около 50 предметов из 29 погребальных комплексов (Zakościelna 2010). На классической ступени люблинско-волынской культуры медных предметов было известно немного. Большинство из них происходит из захоронений поздней фазы развития культуры, которая синхронна культуре Бодрогкерестур (Zakościelna 2010).Среди украшений выделяются проволочные серьги и браслеты. Уникальными являются две двойные спиральные подвески, которые свидетельствуют о влиянии культуры Лендель на люблинско-волынскую культуру (Zakościelna 2010; Wilk 2014).Среди оружия можно упомянуть кинжалы с центральной нервюрой и тремя отверстиями для заклёпок. Также из погребений известен один боевой топор типа Ширия (Wilk 2004) и топор переходного облика между типами Хайдусобосло и Фельшёгалла (Zakościelna 2010). Оба этих предмета были найдены на могильнике у поселения № 2 в Ксёнжнице (Wilk 2004). Большинство медных предметов люблинско-волынской культуры отражает наличие связей с Карпатским бассейном и Трансильванией. Металлические предметы также известны из погребений группы Злотники-Выцёнже. Они связаны с культурой Лендель (Kozlowski 2006).Раскопки в Злоте позволили реконструировать процесс обработки меди в люблинско-волынской культуре (Dziekoński 1962). Металлурги использовали самородную медь, происхождение которой, однако, до сих пор не выяснено. Дробленые медные самородки в глиняных тиглях ставились на очаги и покрывались углем. Температура огня повышалась за счет поступления воздуха через меха, от которых сохранились трубчатые глиняные носики. Один тигель помещал от 0,5 до 1 кг сырья. Плавка длилась около получаса и подразумевала участие двух человек (Kulczycka-Leciejewiczowa 1979).Проволока и тонкие листы чеканились из прокованной меди, после чего из них изготавливалось большинство мелких предметов, прежде всего, украшений. Крупные предметы, плоские топоры и боевые топоры-молоты, скорее всего, не производились на месте. В большинстве случаев они импортировались из Карпатского бассейна или Трансильвании. Наиболее насыщенным медью регионом являлась Куявия (Czerniak 1980). Часть металлообработки осуществлялась на месте (Grygiel 2008). Носители бжесць-куявской культуры депонировали большое количество медных изделий, прежде всего украшений, в погребения классической фазы. Большинство предметов из меди импортировалось с Верхнего Подунавья, с территории юго-западных групп культуры Лендель (посредством культуры Йорданув? - см. Grygiel 2008).Украшения для головы и шеи были обнаружены почти исключительно в Ослонках, в то время как большинство украшений для рук и ног найдено в погребениях на поселениях Бжесць-Куявского региона. Часто находят медные бусины, некогда составные части ожерелий. Похоже, самыми ценными являлись двойные спиральные подвески и диски типа Штоллхоф. Другим примечательным типом металлических предметов являются спиральные браслеты с двумя или четырьмя витками, изготовленные из плоского или плоско-выгнутого листа (Grygiel 2008).На территории Силезии находки медных предметов связаны, прежде всего, с культурой Йорданув. Не совсем понятно, изготавливались ли они на месте, принимая во внимание отсутствие каких-либо предметов с локальными отличительными морфологическими характеристиками. Типологически все предметы связаны с Верхним Подунавьем, Карпатским бассейном и Трансильванией (Czarniak 2012).В культуре Йорданув чаще всего находят двойные спиральные подвески, изготовленные из листа с окончанием, загнутым в сторону уха, и диски типа Штольхоф. Распространенными были и многовитковые браслеты из медного листа. Также встречаются плоские топоры с дугообразным краем лезвия (Czarniak 2012).В среде культурных групп круга Лендель-Полгар в Силезии известны разнообразные медные боевые топоры карпатского и трансильванского происхождения (Czarniak 2012), связанные с культурным кругом Полгар.
Производство соли путем выпаривания в Юго-Восточной Польше
Керамические сосуды для выпаривания солевого рассола были обнаружены на памятниках группы Плешув-Модлница в Кракове - Новой Хуте, а также в лёссовом регионе Величка-Бохня. Эти сосуды изготавливались из глиняного теста с большим содержанием песка. Поверхность их была грубой и шероховатой, цвет после обжига красноватый или оранжевый. Брикетажи для вываривания соли имеют заостренное дно и тюльпановидный отогнутый венчик (Jodłowski 1971). Они изготавливались на поселении в Плешуве и далее переносились в зону производства соли, расположенную на другом берегу р. Висла. Комплексы по производству соли были изучены в Барыче возле Велички. Они состояли из системы ровиков, по которым рассол направлялся в резервуары, где производилось выпаривание. Во время этого процесса, плотность соли в накапливаемой в резервуаре соляной воде повышалась, в результате чего возникал новый рассол, готовый для дальнейшего выпаривания в брикетажах, помещаемых в открытые очаги (Jodłowski 1971).
Другие типы производств в Куявии
Помимо деятельности, связанной с земледелием и животноводством, в бжесць-куявской культуре были зафиксированы многие другие следы производств. Так, во дворе домохозяйства 56-56a в Бжесць-Куявском были обнаружены следы специализированного производства роговых топоров, представляя собой единственную подобную мастерскую на территории всего поселка (Grygiel 1986). К тому же удалось выявить мастерские по обработке раковин, где изготавливались бусины для производства набедренных поясов и другие украшения. Более того, удалось выявить объект со следами дубления кожи. На территории всего поселка использовалась керамика. Были также обнаружены следы других производств (Grygiel 1986).Интересным результатом является определение времен года, в которые имели место различные действия, связанные с приготовлением пищи (Bogucki 2008). Так, было установлено, что обитатели домохозяйств 56-56a занимались обработкой зерна и приготовлением зерновой пищи осенью и зимой. Весной они специализировались на обработке диких растениях и на добывании достаточного количества черепашьего мяса. Забой свиней, разделка и потребление их мяса происходили зимой и ранней весной. В то же время, часто использовалось мясо водоплавающих птиц. Охота на оленя и свежевание его туши практиковались поздней зимой и весной. Молочные изделия потреблялись, прежде всего, летом и осенью, в то время как рыба и моллюски входили в летний рацион (Grygiel 1986; Bogucki 2008).
Погребальный обряд
Наиболее обширные данные по изучению погребального обряда на территории Малопольши представлены люблинско-волынской культурой (Zakościelna 2009). Уже в ранней фазе ее развития, на востоке ее ареала, на Волыни (Холышув), были обнаружены погребения у поселений, а не на их территории. В то же время, на плато Сандомир-Опатув продолжился обычай погребения мертвых на поселениях, вплоть до окончания классической фазы культуры. Здесь практика погребения в небольших могильниках за пределами поселений стала распространенной лишь в поздней фазе (Zakościelna 2010).По сравнению с Карпатским бассейном или Балканами, могильники люблинско-волынской культуры были небольшими и содержали не более 10 захоронений. Преобладали погребения с ориентировкой по линии запад-восток, в то время как ось север-юг использовалась лишь изредка (например, в Ксёнжнице 2). Захоронения, как правило, располагались по периферии погребального пространства (могильника), которое имело прямоугольную, трапециевидную или овальную форму. Как правило, в центре таких комплексов находилось погребение мужчины с богатым инвентарем. В некоторых случаях наблюдалось противопоставление в расположении мужских и женских захоронений (например, на памятнике 2A в Стшижуве мужчин хоронили на севере, а женщин на юге; на памятнике 2 в Ксёнжнице мужчины располагались на западе, а женщины на востоке). Многие данные указывают на то, что распределение погребений на этих могильниках представляло собой воплощение определенного предустановленного плана, четкое следование которому облегчалось относительно коротким периодом функционирования могильников (Zakościelna 2010).Типичной являлась практика одиночных захоронений. Кенотафов известно очень мало. Погребальные ямы были овальными или прямоугольными, в них отсутствовали какие-либо следы деревянных или каменных конструкций. Могилы были направлены по оси запад-восток, погребенные уложены головами на восток. Лишь единичные погребения не следовали этой закономерности и имели другую ориентировку. Четко доминировало скорченное положение, причем мужчины хоронились на правом, а женщины - на левом боку (см. рис. 4). Этот принцип применялся и к умершим детям обоих полов (Zakościelna 2010). Безынвентарных или малоинвентарных погребений не очень много. Наиболее распространенным типом инвентаря были керамические сосуды. Погребения женщин содержали больше керамики, чем мужские. Иногда сосуды поменьше ставились в более крупные. Орудия и оружие в мужских захоронениях находились у пояса. Другие предметы престижного значения располагались у головы. К мужскому инвентарю относятся каменные, роговые или медные проушные топоры, кремневые или медные кинжалы, многочисленные орудия из кремня, включающие длинные пластины и наконечники стрел. Клыки кабана также обнаруживаются в женских и детских погребениях. К женскому инвентарю относятся украшения для тела и костюма, включающие медные серьги и браслеты, раковинные ожерелья (Zakościelna 2010).В погребальном инвентаре легко заметна имущественная дифференциация, особенно в захоронениях взрослых мужчин. В качестве показателей высокого статуса выступали относительно редкие медные орудия и оружие, роговые топоры с отверстием для крепления рукояти, костяные кинжалы, макролитические и ретушированные пластины из волынского кремня, используемые в качестве кинжалов (Zakościelna 2010).На всем протяжении развития бжесць-куявской культуры преобладали трупоположения, дифференцированные по половому признаку. Так, мужчины лежали в скорченном положении на правом боку, а женщины - на левом (рис. 4). Скелеты были ориентированы по линии север-юг, головой на се-вер. Набор инвентаря также зависел от пола погребенного. В мужских захоронениях было больше орудий и оружия, а в женских - украшений (Czerniak 1980). Погребения совершались в определенной зоне в пределах поселения (Czerniak 1980; Grygiel 1986; 2008).На финальной ступени развития бжесць-куявской культуры в целом продолжились тенденции предыдущего периода. Тем не менее, появились достаточно многочисленные нетипичные захоронения (скелеты, лежащие на спине, ориентировка по линии восток-запад, головой на восток). Характерным для этого периода является отсутствие погребального инвентаря (Czerniak 1980; Grygiel, 1986; 2008).Хорошим примером того, как погребения распределялись по территории поселения, являются домохозяйства 56 и 56a на памятнике 4 в Бжесць-Куявском. Периоду функционирования домохозяйства соответствуют четыре концентрации асинхронных погребений. Самым старшим является захоронение LXXX. Несколько позже население домохозяйства сформировало небольшой могильник, расположенный рядом, к юго-западу от жилища. Погребения располагались в ряд и отделялись забором от жилого пространства. Самый младший кластер содержал безынвентарные погребения, помещенные в хозяйственные ямы. Эта концентрация соответствует жилищу 56а, построенному вскоре после сожжения жилища 56. Всего во дворе было обнаружено 10 захоронений, 6 из которых принадлежали женщинам. Наблюдается сочетание роговых топоров и мужских захоронений, с одной стороны, и присутствие орнаментированных костяных браслетов и раковинных поясных наборов в женских погребениях, с другой (Grygiel 1986).Для культуры Йорданув в Силезии характерен обряд трупоположения. Единственным исключением, т. е. кремацией, является захоронение из Вроцлав-Партынице. Тела погребенных были ориентированы по линии север-юг, головой на юг, и лежали в скорченном положении, женщины на левом боку, мужчины - на правом. Исключения из этих правил встречаются редко (Czarniak 2012). На территории Чехии, аналогичные характеристики погребального обряда не известны (Neustupný 2008b).Керамика являлась наиболее распространенной категорией инвентаря. Как правило, два или три сосуда располагались у головы. Известны также захоронения с большим количеством как керамики, так и других предметов, включая медные и каменные артефакты. Орудия и оружие находят в погребениях мужчин, в то время как диадемы, серьги и поясные наборы присутствуют исключительно в захоронениях женщин. Некоторые типы украшений (кольца, браслеты, подвески) известны в мужских и женских погребениях (Czarniak 2012).
Продолжение тут.
Начало энеолита на северных окраинах поздних дунайских культур на рубеже V и IV тысячелетий до н. э.
https://www.researchgate.net/publication/325226750_Nacalo_eneolita_na_severnyh_okrainah_pozdnih_dunajskih_kultur_na_rubeze_V_i_IV_tysaceletij_do_n_e