Михаил Шпитальный. «Дон Кихот» с Сиреневого бульвара - 5
Род Шпитальных
Школа, институт, армия
Любовь, семья, превратности судьбы
Одноклассники, коллеги, сестра
Вторая родина
Вторая родина
В конце восьмидесятых годов, когда жизнь в Ленинграде дорожала, супруги Шпитальные переселились в деревню Барышево Парфинского района Новгородской области. Городскую квартиру на Сиреневом бульваре они оставили дочери Ольге. Сейчас она тоже живет в Парфинском районе.
Смена места жительства двояко сказалась на жизни и творчестве Шпитального. В деревне поэт оторвался от своего литературного окружения, сравнительно образованного и довольно богемного. С другой стороны, Михаил получил возможность видеть быт крестьян и сельской интеллигенции, ощутил себя в народе и природе. Одну из своих книг он так и назвал - «Вторая родина», которая по значительности тематики превосходит первую, городскую.
Иллюстрация к книге Михаила Шпитального "Вторая родина" Ревмира Григорьевича Пахаренко, заброшенного судьбой в Полу вынужденного переселенца из Таджикистана.
Прошлое и настоящее Новгородчины - важные темы творчества Михаила Шпитального. В Парфинском районе есть старинное русское село Налючи. В летописи оно впервые упомянуто в 1200 году, когда в эту местность вторглись воины Литвы. В стихотворении Шпитального «800 лет деревне Налючи» говорится:
Юбилейный день рожденья
У людей, что нынче тут.
Целых тридцать поколений
В наших Налючах живут.
Были счастья и печали:
Ад - не ад, и рай - не рай.
Люди жили, обживали
Благодатный этот край.
Воздух чистый и здоровый,
И поля, леса окрест.
Стенька Разин с Пугачевым
Не дошли до этих мест.
Революция промчалась,
И кровава, и страшна.
Жуткой памятью осталась
Жесточайшая война.
По лесам, и по болотам
Здесь лежат и по сейчас
Сотни, тыщи патриотов,
Жизнь, отдавшие за нас.
Мы помянем их, конечно,
Поклонившись до земли…
Поздравляем с днем рожденья
Тех, кто с нами нынче тут.
Целых тридцать поколений
В нашей памяти живут!
Михаила Шпитального с деревенской жизнью близко познакомила еще Великая Отечественная война. Мать Евгению Федоровну, сестру Сашу и его самого весной 1942 года эвакуировали из блокадного Ленинграда. Приют они нашли в далекой алтайской деревне Николаевка. Миша уже тогда ездил верхом, научился косить ловить рыбу в горной речке.
В деревне Барышево Михаил и Рая обзавелись домом, огородом, козами, собаками и кошкой. Появление ленинградцев не осталось без внимания местных жителей. Шпитального пригласили выступить со чтением стихов в поселковой школе. Он пришел и пленил преподавателей и учеников своей харизмой и эмоциональностью. Поэт дал интервью Галине Петровне Ефимовой - тогдашней заведующей школьным краеведческим музеем.
«Приильменская правда» 14 октября 1998 года посвятила этому культурному событию целую полосу. Материал подготовила Галина Петровна Ефимова, преподававшая историю в местной школе. Она поведала: «Поэт радушно и доверчиво ввел нас в свою творческую лабораторию, предоставив возможность познакомиться буквально со всеми своими произведениями, - рассказала Г. П. Ефимова. - Даже с теми, которые написаны для узкого круга лиц, мужской компании или просто в стол. Мы с большим интересом рассматривали макеты ранее задуманных сборников и иллюстрации к ним, талантливо выполненные художниками из числа друзей Шпитального… Поэт поупражнялся также в таком жанре, как эпиграмма. Недостойные люди, в адрес которых были обращены эти колючие строки, получили весьма болезненные щелчки».
В Петербурге Шпитальный - с участием меня и моей супруги Натальи Львовны - издал несколько небольших сборников его стихотворений. Первый «Будет, что будет» вышел в 1996 году. Его иногда и сейчас продают в интернете.
Обложки книг
Шпитальные и Нутрихины встречались теперь реже. Новости они узнавали из писем, адресованных друг другу. 24 ноября 1998 года Михаил сообщал: «Дорогие Толя и Наташа! Это просто весточка и крик души одновременно. Сегодня, 24-го, мы с Раей отметили наш единственный официальный праздник - 45 лет нашей свадьбы. Это уже почти два поколения. Как прожиты эти годы, сколько мы растеряли - судить не нам. Сейчас убили и хоронят Старовойтову. Это ужасно. В Парфине до ее смерти тихо умер от голода учитель - пенсионер. Здесь уже воруют кошек и собак, и не только бомжи. Учитель их не воровал. Как выяснилось, он помогал каким-то детям, а сам не ел. Не знаю, что творится у вас в Питере.
Да, мы с Раей, отмечая юбилей нашей свадьбы, выпили бутылку «Узбекистона» и бутылку «Свежести». Усиленно рекомендую. Она у нас стоит 9 р. Мы разбавили ее каким-то сиропом. Получается наливка, но я не об этом. Вам мы послали газету «Приильменская правда». В ней говорится и о Михаиле Шпитальном.
В мае обо мне была передача по одному из новгородских каналов «Славия». Нельзя ли через вас достать этот ролик? Касается антисемитизма, а мне понадобится для судебного процесса. Меня снова начинают доставать по этому поводу. Это сейчас будет актуально. Я собираюсь, если получу пенсию, к Альке Александровичу (наш одноклассник - А.Н.) поеду в Москву. Ему будет 7 декабря 70 лет. Неверное, ничего не получится. Тогда, после Раи, я отправлюсь в Питер, и мы сыграем в шахматы.
Шпитальный у Нутрихина играет в шахматы с Юрием Некрасовым. Вверху Газимур Кадыров. Из альбома класса.
…Помнишь, Толя, ты мне тогда подарил томик Сергея Есенина. Книжка к сожалению, не сохранилась, она у меня исчезла в армии. Тогда Некрасов и я в шахматы на спор играли: кто лучше? Однажды он победил со счетом 7:0. Я страшно был расстроен, хотя у нас с ним в среднем ничья - 0:0. Я не врал, когда писал, что люблю вас больше, чем раньше, - продолжил Михаил.
Выпил сейчас 350 грамм разбавленного цитрусового тоника (алк. 80 градусов), стоимость 8,5 руб. Да, - о школе. Я взял у Лины (вдовы Газимура Кадырова - А.Н.) все Газькины альбомы о наших встречах. Ты, помнишь, была одна самая замечательная, на Сиреневом бульваре? Тогда был заполнен весь мой десятиметровый коридор: явилось порядка сорока человек… Твой Мишка».
«Предполагал ли раньше Михаил Альфредович Шпитальный, коренной ленинградце, проживший в городе на Неве 57 лет, что когда-нибудь станет жить в деревне, и здешняя жизнь будет ему нравиться? Сейчас в деревне Барышево, где он прожил десять лет, у него немало друзей и знакомых», - пишет историк Г. П. Ефимова (см. заднюю обложку сборника).
«Дорогие и незабываемые Наташа и Толя! - говорится в очередном послании Шпитального из Полы, - Рая и я шлем вам горячий (у нас сейчас + 5 по Цельсию). Обращайтесь ко мне без всякого «Михаила Альфредовича», я для вас просто Мишка. По поводу моей предстоящей книги. С чего все началось? Галина Петровна Ефимова - мой добрый ангел - попросила что-то написать о Парфинском районе, его прошлом и настоящем, и я это сделал. Никаких денег у Ефимовой нет, а то что передала вам Рая - наши. Но мне обещали в районе устроить аукцион. Какие-то деньги вернутся. Мне неудобно об этом писать, но если что-то понадобится, то вы скажите.
Сами придумайте как теплее посвятить эту книжку Галине Петровне. Она - учительница в отставке, шесть лет работала завом краеведческого музея поселка Пола… И художника Пахаренко Ревмира Григорьевича назовите, коли будут его рисунки. Мы вас любим и желаем всего-всего. Ваш Мишка».
Наташа и я эту просьбу автора выполнили. На обороте первой страницы сборника «Вторая родина» крупным курсивом напечатано: «Посвящается Галине Петровне Ефимовой».
Небольшая книжка открывается стихотворением «На Полавском воинском кладбище»:
Что ни день - то даты и даты.
Были дни беспощадны и злы.
Здесь уснули навеки солдаты,
Став родными для нашей земли.
Не ушли в неизвестные дали,
Не забылись былые дела.
Как и нынче, морозы трещали
И февральская вьюга мела.
И под дикие вьюжные танцы,
Зарываясь по горло в снега,
Одесситы, рижане, рязанцы
Из Полы выбивали врага.
И в тяжелом блокадном тумане,
Где снаряд ударялся в снаряд,
С барнаульцем лежал половчанин
Защищая родной Ленинград…
Во время Великой Отечественной войны в Парфинском районе Новгородской области шли ожесточенные продолжительные бои советских войск с германскими оккупантами. На территории района - тридцать два воинского захоронения. В них покоятся тысячи павших в боях героических защитников нашей Родины. Эти могилы - наглядное напоминание о масштабности и ожесточенности боев Демянской оборонительной операции.
В книге Михаила Шпитального «Вторая родина» опубликованы его стихотворения «На смерть героя - летчика Федора Лесничего», «Улица братьев Ивановых» и поэма «Комдив Штыков». Ее герой - командир 202-й стрелковой дивизии, генерал-майор Серафим Григорьевич Штыков.
Погиб С.Г. Штыков 9 января 1943 года в бою под Налючами, на командном пункте, от осколков вражеского снаряда. Жизненный путь комдива оборвался в 38 лет. Похоронили его близ поселка Навелье. В 1951 году прах отважного военачальника перезахоронили на кладбище деревни Барки Полавского поселения Парфинского района.
В своей поэме «Комдив Штыков» Шпитальный касается истории возникновения нынешних мемориалов павшим в боях защитников нашей Родины. У него есть стихи, гневно обличающие современных вандалов, которые ломают надгробия, оскверняя священную память о наших отцах и дедах:
…Бывалые помнят солдаты
Погибших друзей фронтовых…
Стояли в лесах медсанбаты,
И кладбища были при них.
На запад война продвигалась,
И медики с ними ушли,
А эти могилки остались
От нашей заботы вдали.
Но люди о них не забыли.
Искали, нашли, схоронили
В Борках, у поселка Пола.
Там дорого каждое имя,
Их нежно любовь сторожит.
Там вместе с бойцами своими
Комдив легендарный лежит.
Партизанский разведчик Леонид Александрович Голиков - герой Советского Союза - пал смертью храбрых в семнадцать лет. Родился он 17 июня 1926 года в деревне Лукино Старо-русского уезда Новгородской области. В книге Шпитального «Вторая родина» юному герою посвящено стихотворение «Лене Голикову». Когда гитлеровские захватчики пришли в его родной край, Голиков стал разведчиком в 67-м партизанском отряде и участвовал в подрыве двух железнодорожных мостов, двенадцати шоссейных и многих немецких автомашин. Леонид лично застрелил фашистского генерала и передал отобранные у того секретные чертежи в свой штаб…
Голиков погиб в бою под Дедовичами 24 января 1943 года. Там и похоронен.
Могила Лёни Голикова
Как поэт и гражданин Михаил Шпитальный отдает дань глубокого уважения партизанам времен Великой Отечественной войны:
Картины, скульптуры и книжки
Пока что оставили след
О наших чудесных мальчишках
Военных безрадостных лет.
Их тысячи было, конечно,
Лежащих в любимой земле,
Ушедших безвременно в вечность.
И Голиков в этом числе.
Сердечко пылает и стонет:
Родные деревни горят.
И совесть заставила Лёню
Уйти в партизанский отряд…
Хотите ли вы - не хотите,
Но в наши суровые дни
Он, мертвый, - живой представитель
Отчаянной той ребятни.
Отчаянной, честной и чистой,
Скорбящей за Родину-мать,
Сумевшей тягаться с фашистом,
Его до Берлина догнать…
Сборник стихов Шпитального «Вторая родина. Стихи о Поле» был выпущен петербургским издательством «Четверг» в 2001 году. Автор оплатил типографии печать 120 экземпляров. Редактура и техническая верстка были бескорыстно выполнены Анатолием и Натальей Нутрихиными.
Анатолий Нутрихин и Михаил Шпитальный
В деревне Бырышево Михаил и Рая Шпитальные жили обычной крестьянской жизнью. Ухаживали за своим домом, огородом и козами. Летом к ним приезжала погостить дочь Ольга с внуком Сашей. Супруги отмечали разные праздники. Например, даты совместной жизни. В преклонном возрасте Михаил радостно вспоминал о своих первых свиданиях с любимой Райкой, их свадьбу, родных и гостей. Поэт обращается к жене, вспоминая:
Тех лет сегодня - сорок восемь,
Как ты, любимая, со мной…
Тогда мы слякотную осень
Прекрасной сделали весной.
Сначала тихо, шаг за шагом,
Потом ударились в карьер…
Ты вспомни Глуховцева, Шрагу
И свой халатик, например.
Я помню, как ты ножки мыла,
Как целовать хотелось их…
Так хорошо, так чудно было
Тогда в объятиях твоих.
Мы эту дату встретим скромно,
Взгрустнем с тобою, может быть.
Иное следует запомнить,
И много надобно забыть.
Но не хочу, чтоб ты забыла
Минуты первые любви,
И те скрипучие перила,
И руки жадные мои…
«Любому гостю мы всегда рады, тем более однокласснику. - Только у нас сейчас тоскливо: почти весь июль не было дождей, а, следовательно, нет ягод и грибов. Черника померзла в мае, - говорится в письме Михаила нам от 16 июля 1999 года. - Только вчера вечером прошел дождик. Воду пьем черт знает какую - колодцы высыхают. Но, если пойдут дожди, то дело может поправиться. Рая недавно была на кладбище. У нас, вроде, воровать нечего.
Из-за засухи урожай - не «ой-ой». Но картошка, кажется, ничего, а это - главное. Поспевают огурцы и кабачки. Правда, первых у нас мало, есть еще лук и чеснок».
А так смотрим телевизор читаем (библиотека здесь неплохая). Сейчас приехали Олька с сыном.
Где-то в феврале связался по нахалке с новгородским хэсэдом. Это еврейское агентство помощи обездоленным евреям. Мы с Раей включены в ежемесячную программу продовольственной поддержки. А помогают они хорошо. Еще каких-то шмоток Рае надавали. Плохо только, что самому за этим приходится ездить в Новгород. Сейчас еще обещают оплатить дрова на зиму… У меня, Толя, к тебе просьба. Рая будет уезжать из Питера 27,28, 29 или 31-го. Она будет вам звонить. Если сможете, помогите ей сесть на транспорт. Она сама не попросит. Сенька Беленький обязательно ко мне приедет летом. Я так хочу видеть вас. Жить есть где. Вас ждут в лесу ягоды и грибы! Правда, очень дорогая дорога.
Мне хочется еще написать, но вечер, засыпаю: весна, грядки, картошка… Ваш Мишка».
Вид сверху на поселок Пола.
Шпитальный переписывался не только с Нутрихиными. У него сохранялось несколько старых приятелей. Одним из них был поэт Борис Кох - дружок со студенческих лет, не лишенный юмора парень. Вот отрывок одного из стихотворных посланий Коха в Полу:
«Здорово, Мишка! Как я давно
Не говорил тебе такого слова.
Такого, доброго, живого,
Такого, знаешь, как вино.
Не думай, Мишка, что грущу
Я, как задумчивая дева.
Я просто съел сейчас борщу,
Перегрузив немного чрево.
А потому меланхоличен
Течет мой стих. Но я всё тот:
В словах сугубо неприличен
И в день получки тот же мот.
Для пития найду причины,
Лишь об одном тревожусь я,
Чтоб не напиться вполовину,
Чтоб не быть трезвым среди дня!
Шпитальный не забывал старых питерских приятелей и обретал новых, сельских. Его интересовала их повседневная жизнь. Например, внимание поэта привлек палисадник у ближнего дома Симаковых. Потомственный горожанин, Михаил не мог оторвать взор от ярких, красивых клумб, и у него мгновенно родился стих:
Вокруг природные дары
И горя никакого.
Растут цветочные ковры
У дома Симаковых.
Здесь дышит каждый лепесток,
Имеет будто голос.
Видны и скромный коготок.
И пышный гладиолус.
Толпятся астры у ворот,
Смеются георгины.
Спасибо тем, кто создает
Подобные картины.
Однажды в деревне Шпитальный заболел и его госпитализировали в больницу поселка Пола. Там медицинский контроль и лечение оздоровили поэта, поставили его на ноги. В благодарность тот сочинил стихотворение «Сельская больница» и посвятил главному врачу Т.В. Агаеву:
Такое может лишь присниться:
Вам феномен встречается в пути.
Я знаю поселковую больницу,
Какую и в столицах не найти.
Примерно так, как мыслилось когда-то
Творцам «демократических идей»:
Здесь чистота, просторные палаты
Для немощных, безденежных людей.
Их опекают с самого начала,
Из дома помощь вовсе не нужна:
Матрасы мягки, теплы одеяла,
Еда и калорийна, и вкусна.
Забота здесь взаправду, а не вроде.
Не показной, а истинный уют…
А главное - здоровыми выходят.
А главное - излечивают тут…
Однажды в Барышеве случился пожар, загорелся и дом, в котором жили супруги Шпитальные. Быстро приехали пожарные и погасили огонь. Поэт облегченно воздохнул, никто не пострадал и уцелели его рукописи. Михаил сел за стол и сочинил стих «Об одной профессии». Оно начинается так:
У нас благородных профессий не счесть:
Врачи, педагоги, поэты…
Средь них и такая профессия есть -
Пожарный профессия эта…
Покуда земля под ногами горит, -
Не сыщешь профессии краше.
В далекой Австралии выставлен щит:
«Пожарные - ангелы наши!»
Михаил всегда был щедр на похвалы хорошим людям и бранил плохих. В армии, он узнал о случаях тогдашней «дедовщины», когда старослужащие солдаты обижали и унижали новобранцев. На таких «дедов» Шпитальный и обрушил свой гнев. Порядок и требовательность в воинских частях необходимы - оскорбительны унижения.
Мы тоже когда-то служили,
Для нынешних лет - в старину.
И мы под сержантами были,
Прошедшими злую войну.
Они нас гоняли, как шавок,
Склоняя без устали: «мать».
Они прививали нам навык:
Науку свою - побеждать.
И жрали такую же кашу,
Хлебали такую муть.
Ни разу достоинство наше
Никак не унизив ни чуть.
А после они без утайки
(Постарше на год «старики»)
Травили солдатские байки
И нас называли «сынки».
Демобилизовавшись и работая на заводе, Михаил Шпитальный вскоре узнал, что у гражданских есть разные проблемы: с зарплатой, жильем, лечением и т.д. Особенно трудно, во время пресловутой «перестройки», пришлось пенсионерам. Поэт обижается:
… Меня хапуги «демократы»
Зовут презрительно: «совок».
Они во все проникли сферы,
Но их желаньям вопреки.
Давайте жить, пенсионеры,
Гордиться тем, что мы «совки».
«Совков». как липку, ободрали,
Пролезши в Думу и Сенат.
Одну лишь совесть не украли:
Она для них - смертельный яд.
Не верьте люди маловерам,
Что нам безумно тяжело.
Давайте жить, пенсионеры,
Ворам и жуликам назло!
А что сказать о русских «новых»?
Помилуй, Бог, не надо так.
«Буржуй» - вот правильное слово
Для казнокрадов и деляг.
У них не русские манеры,
А все как раз наоборот…
По стопорю, пенсионеры,
За русский праведный народ!
Острую тогда, да и ныне, финансовую тему Шпитальный затрагивал в придуманных им или подслушанных в народе частушках:
Получив свои копейки,
Мы заходим в магазин:
Покупаем три сардельки
И внучатам апельсин.
Поглядим на буженину:
Понимаем - не твое.
Потому что половина
И аптека, и жилье.
В целом, Шпитальный был оптимистом, любил жизнь во всех ее проявлениях, особенно жену Раису Ильиничну, дочь Ольгу и внука Александра. Супруга, к сожалению, занемогла и после продолжительной болезни умерла в 2007 году. Похоронили ее в ближней деревне Борки.
Михаил очень переживал эти потери, замыслил сделать книжку о родных любимых женщинах. Но не написал. 2 февраля 2009 года поэт сгорел в своей избе, в Барышеве. Погребли его на гражданском кладбище деревни Борки, рядом с могилой Раисы Ильиничны.
