Михаил Шпитальный. «Дон Кихот» с Сиреневого бульвара - 2
Род Шпитальных
Школа, институт, армия
Любовь, семья, превратности судьбы
Одноклассники, коллеги, сестра
Вторая родина
Школа и институт
На родной Васильевский остров Шпитальные вернулись в конце 1944 года. Миша поступил в 33-ю мужскую школу, находившуюся на 12-й линии, а потом перевелся в 38-ю мужскую, среднюю школу на 3-й линии. В ней, в девятом классе, он и я познакомились и стали приятелями. Выяснилось, что Шпитальный пишет стихи и сочинил эпиграммы на некоторых преподавателей.
Групповое фото нашего класса. 1947 год. Слева направо: первый ряд - Геннадий Гнедов, Геннадий Волков, Александр Макареня, Александр Тельман и Виктор Бернштейн-Кирнарский.Второй ряд - Георгий Рейнер, его приятель из младшего класса, Валентин Окунев, Юрий Совенков, учитель географии Лоцан, Лев Коган, Лев Степанов и Лев Кудинов.Третий ряд - Михаил Шпитальный, Анатолий Нутрихин, Юрий Некрасов, Виктор Лаговский, Юрий Алешин, Газимур Кадыров, Юрий Корытов, Лев Степанов, Лев Столяров, Лев Тоб, Георгий Беляков и Леонард Липшиц.Четвертый ряд: Владилен Карнов, Виктор Хрусталёв, Николай Колесник, Владимир Бибичев, Виталий Александрович, Борис Ефимов, Георгий Мурашёв и Михаил Глазов.
Наши отцы были на фронте, матери большую часть дня - на работе. Подростки часто в свободное время занимались тем, чем хотели. В классе складывались компании по интересам. Я ездил в секцию бокса Дворца пионеров. Некоторые из нас курили и выпивали. Михаил Шпитальный и Газимур Кадыров тайком варили дома брагу и потчевали ею приятелей. По поводу и без.
В жизни любого человека бывают неудачи, несчастья. И возникает классический вопрос: «Что делать?» Главное таких случаях - не падать духом, считал юный Шпитальный:
Михаил Шпитальный и Газимур Кадыров
Когда беда нагрянет,
Когда несчастлив будешь,
Совет ты мой припомни,
Поверь, что он хорош.
Закуришь - легче станет,
А выпьешь - все забудешь.
Забудешь все тревоги
И весело споешь,
Что счастье здесь и там.
Как только кружкой пива
Запьешь неторопливо
Каких-то двести грамм…
У ребят были и другие увлечения: Геннадий Гнедов, Юрий Алешин и некоторые другие ребята ездили в окрестности Ленинграда, в места недавних боев, привозили оттуда взрывчатку, патроны, иногда оружие. Юрий Захаров ходил с револьвером в кармане. На чердаке он устроил дуэль с парнем из старшего класса. После этого случая я не видел его.
Шпитальный весной 1948 года благополучно окончил 38-ю и работал на заводе токарем, а на следующий год поступил в Текстильный институт. Признался, что на общих лекциях порой дремал. И у поэта рождались меланхолические строки:
…О, боже мой, какая скука,
Как надоела эта муть!
Послать бы к черту всю науку
И хорошенько кимарнуть!
Что же часто занимало ум начинающего поэта? То же, что и других юношей. Мечты о любви, о встрече с избранной им девушкой? Михаил печально сожалеет:
Я по паркам с тобой не гулял,
Я с тобой не сидел в ресторане.
Лишь в мечтах я тебя целовал,
В полусонном дурманном тумане…
Фантазии Шпитального постепенно воплотились в настоящие «ночные поцелуи». История завершается оптимистически: «…Все же надо кого-то любить. Все ж надо стремиться к кому-то!»
Юношу волновала и жизнь общества, политика. Газимур Кадыров, я и некоторые одноклассники склонялись к мысли, что Мишка - романтик и индивидуалист. Его могли исключить из школы, но на парня не донесли. Класс вообще был дружный, а со стихами Михаила были знакомы одиночки.
Отец Шпитального часто круглосуточно находился на работе в научно-исследовательском институте. Сын вел жизнь обычного питерского пацана, который мог постоять за себя в уличной драке. И мне однажды довелось ходить по улице с ножом (отцовском, сапожным). У меня тогда сорвали с головы новую шерстяную кепку-«лондонку». Я нашел вора (он пил пиво у ларька на 8-й линии) и отобрал украденное на глазах очереди. Все промолчали. Вообще, драки мне и моим товарищам не нравились, но «с волками жить, по-волчьи выть».
«По культуре и признакам прочим на блатного я мало похож», - размышлял Шпитальный о себе. В нем философ боролся с лириком, поэт размышлял, что он:
… Мог писателем стать, инженером,
Мог бы плавить сердца и металл.
Я читал Бальзака и Вольтера,
И Толстого, и Гейне читал.
Математику я не освоил.
«Капитал» мне дается с трудом.
Мне по сердцу - еловая хвоя
И полет стрекозы над прудом…
В армии
М.Шпитальный (справа) с однополчанином
В 1949 году студент Шпитальный был призван в армию рядовым: в его институте не имелось военной кафедры. Солдатскую службу Михаил нес в Прибалтике. Жизнь в казарме, учения, увольнительные… Походы в ночных условиях, преодоление трудностей, мужская среда - все это нашло отражение в стихах поэта - типичного армейца:
Мы едим не слишком жирно,
Тьма зигзагов, крут подъем.
И ни зги. Еще немного -
Разобьемся, пропадем.
Мы не робкого десятка:
Пропадать, так пропадать!
С кем угодно можем в прятки,
Хоть со смертью поиграть.
И покуда крепки ноги,
Видим свет перед собой,
Все попробуем дороги,
Что отмерены судьбой…
Хуже не было б проклятья,
Чем безделье и нытье.
Хуже нет - в своей кровати
Встретить смерти острие!
Учебный бой. И был приказ,
И поначалу рвение.
Но сразу измотала нас
Распутица осеняя…
Темно, темно, а рощи нет,
Известной и таинственной.
Где всё - костер, друзья, обед
И сон в перине лиственной…
Армейская жизнь нелегка, но учит преодолевать трудности, делает из юношей настоящих мужчин. Стихотворение Шпитального «Старшине» завершается оптимистически:
«…На вашу фотокарточку смотрю,
Вы на мою посмотрите едва ли.
Но я от сердца вас благодарю:
Вы из меня солдата воспитали».
Продолжение: Любовь, семья, превратности судьбы