Приложение-примечание (13а): Папа Юра и мой путь на ЗА
Прежде чем выложить следующую, 14-ю, главу "Трёх Парок" - кладу сей небольшой пост в качестве примечания (хотел было вбить его примечанием прямо в главу, но раздумал, пусть лучше будет отдельно, перед ней.)
***********************
В обсуждении приложения к одной из первых глав я сформулировал ответ на вопрос, почему мы с Папой Юрой не говорили про ЗА прямо и открыто, хотя наши отношения были исполнены глубокого доверия:
"К тому времени, как я уже из последних сил искал путь домой и наконец нашёл, Папа Юра был уже в настолько нересурсном состоянии, что нам с ним обоим было ясно - он никуда уже со мной пойти не сможет, и лишнего про меня знать... ммм... не то чтобы не хочет - но полагает, что лучше не.
Где был в силах - там приносил мне книги про межмировые пути, в видах моральной поддержки и вообще...
... у меня всю дорогу на означенную тему высвечивал примерно такой образ, что мы с ним скованные одной цепью узники, что он помогает мне готовить побег, а сам остаётся прикрывать отход, ему не отковаться, да он и хочет вложить двойное усилие в мой побег - и что в этом смысле чем меньше он будет знать о том, куда я бегу, тем спокойнее ему на душе за меня...
Он чётко держался того, что он тут меня прикрывает с тыла - и ему не следует знать лишнего на случай, если он окажется захвачен в плен, образно говоря! Хотя никакого реального наполнения для ужасов у нас с ним не было.
Быть может, Папа Юра представлял себе ситуацию, которая привела к моей драме ( "Зеркало сумрачных вод") - и со своей стороны полагал, что беда началась оттого, что я сказал посторонним лишнее насчёт важной личной тайны, сказал то чего посторонним не говорят (если вспомнить книги, которые читали наши старшие, "Чёрную курочку" там и прочее, можно такое себе вполне представить) - и помимо всего прочего хотел меня уберечь от повторения такой же беды? - чтобы не оказалось, что я опять расскажу лишнее, и будет беда - что даже он сам может оказаться не тем, кому _можно_ рассказывать...
Он всегда, всю жизнь, до самого конца, старался прикрыть меня (нас) - собой."
(из комментов вот здесь)
Отдельно добавлю к этому вот что.
"Хотя никакого реального наполнения для ужасов у нас с ним не было." -
говорю я выше, забывая, что не то чтобы уж совсем-совсем не было:(
Когда наш с Татой "эскапизм" возбудил прицельное внимание ряда взрослых, составивших альянс против детского общения с "преступными призрачными мирами" - Папа Юра выступал своего рода Штирлицем, развёрнутой к нашим врагам стороной демонстрируя "нет, я лоялен, но я не в курсе - я так лоялен, что ничего не знаю, настолько лоялен, что даже и знать не хочу!" - а развёрнутой к нам упорно сигналя "за вами охота, на время замрите, слейтесь с фоном, задержите дыхание пока не минует беда!"
"Когда терапия бессильна, применяется хирургия! - громогласно чеканил Папа Юра, чтоб хорошо было слышно Маме Зое за стенкой. - Врачи душ человеческих своё дело знают! Мы, мировая жандармерия, бдим и не дремлем! Учти, мы всегда начеку!" -
а широко раскрытые глаза одновременно приказывали и умоляли:
"замри - отползай - замри - отползай - замри, замри, замри!.."
Было отчаянно страшно от этой двойственности, жуть шевелилась холодом в животе, хотелось свернуться и скулить - но всей прожитой жизнью я знал, что он на моей стороне, что даже действуя по-своему, вопреки его советам, я имею твёрдую в нём опору - он сделает всё, что будет в его силах, он не тюремщик, он узник, он мой брат.
Беда миновала, хоть мы и не старались задержать дыхание, даже наоборот - мы жарко отстаивали своё право быть собой, быть вместе, быть в горячо любимом нами мире - можно сказать, без малого пропагандировали альтерризм, хорошо хоть прямой статьи в тогдашнем УК за альтерризм не было:)
"Мама в очередной раз принялась допытываться, почему нам так важно часто встречаться, что мы такое срочное вместе делаем? - воспользовавшись оказией, я пошёл ва-банк и стал объяснять про Конгрегацию Разведчиков, про межмировые пути, про место, где идёт война, где нас ждут, где корень и якорь моего сердца… Мама смотрела всё более и более странно, почти как учителка по ходу рассказа про Маленький Народ, но никакой бедой дело не кончилось. Продолжая отсылку на "Зеркало" - теперешняя Мама Зоя отреагировала как тогдашняя Ирина Николаевна, а не как тогдашняя-она-сама, но Ирина Николаевна тогда сбросила стресс, нажаловавшись Маме Зое, а теперешней Маме Зое жаловаться было некому: я вырос. Вспомнила ли она тогдашнюю драму, не вспомнила?.. - может, высветилось из глубин тяжко-мутное, психзащиты спешно приказали отступить - и мама вышла из диалога, пожимая плечами и картинно возводя очи: видит небо, мол, сие поколение безумно!..
Не могу сказать, что я перенёс означенное объяснение легко - мне было горько, потому что я вопреки всему надеялся на понимание. Вслед разговору я написал стихи, которые, кажется, показывать маме уже не стал; там были строки: "Любимый человек не верит в дело, которое тебе важнее жизни. Тебя понять не смог, не захотел он - теперь в глаза глядит он с укоризной, давным-давно любимый и знакомый, уверен, что добра тебе желает…" - и в конце, итогом всех терзаний: "А человек останется любимым - и самым главным остаётся дело.""
(отсюда)
Разница между тем, кто любит, и тем, кто "желает добра" - она радикальна, да.
И ещё важное в вышеупомянутом обсуждении первых глав ТрП сформулировала Тата:
"Тата:
Фиксирую здесь мысль из разговора.
Цитаты:
"Папа Юра играл со мной в то, что интересовало меня, а Мама Зоя в то, что интересовало её..."
"взбудораженная мартышка излагает отцу что-то актуально значимое; папин взгляд не на ребёнка, а туда, куда, по всей видимости, ребёнок смотрит сам и просит посмотреть"
"с каким уважением он относился к нашим играм, к необходимости завершать игру бережно, как теперь выражаются - "экологично", чтобы эмоции были прожиты целиком, чтобы выход из игры был естественным, без обрывов и скомканностей."
Вот я и говорю.
По всем кадрам видно, что Папе Юре - интересно то, что интересно его ребёнку. Ему действительно не тесно, не скучно и не неловко с крохотным существом. И не потому, что он заранее мысленно держит перед собой вооот такой перечень игр, во что можно поиграть с таким маленьким ребёнком, или историй, которые есть смысл рассказать. А потому, что он действительно готов ПОСЛЕДОВАТЬ за своим ребёнком - хоть в Волшебную Страну, хоть куда. Оставаясь при этом самим собой, не превращаясь в ребёнка, готовый поддержать и защитить.
Это и есть принятие.
И мне не странно, что ребёнок такого родителя во-первых, никогда не скучает, не знает, что такое скука - а во-вторых, никогда не опускает руки, не стонет "все обстоятельства против нас, ничего нельзя сделать, ужас-ужас".
Это к вопросу об энергии дерзновения."
(Об энергии дерзновения можно почитать, например, вот здесь и вот здесь)
А ещё мы в том разговоре вспоминали замечательную историю, как Папа Юра прикрывал меня, чтоб я смог раздобыть желанный портрет артиста, напоминающего Ивэ:)
(кстати говоря, ещё-более-лучшЫе портретики Ивэ можно видеть в другом посте, следующем за означенным - и там же можно видеть исходную фотку артиста, насчёт которой мне Папа Юра так классно помог)
А уж о том, как Папа Юра помог мне высвистать Тату в Евпаторию, куда меня увезли нарочно чтоб нас разлучить - будет рассказано в "Трёх Парках" своим чередом:)
***********************
Также напомню, что о Папе Юре как верном спутнике в странствиях уже было рассказано вот здесь, вот здесь и вот здесь.
Продолжение текста книги - в ближайшем посте, изо-пост будет позже, один к трём главам сразу.
Оглавление "Трёх Парок" с приложениями - вот здесь.
***********************
В обсуждении приложения к одной из первых глав я сформулировал ответ на вопрос, почему мы с Папой Юрой не говорили про ЗА прямо и открыто, хотя наши отношения были исполнены глубокого доверия:
"К тому времени, как я уже из последних сил искал путь домой и наконец нашёл, Папа Юра был уже в настолько нересурсном состоянии, что нам с ним обоим было ясно - он никуда уже со мной пойти не сможет, и лишнего про меня знать... ммм... не то чтобы не хочет - но полагает, что лучше не.
Где был в силах - там приносил мне книги про межмировые пути, в видах моральной поддержки и вообще...
... у меня всю дорогу на означенную тему высвечивал примерно такой образ, что мы с ним скованные одной цепью узники, что он помогает мне готовить побег, а сам остаётся прикрывать отход, ему не отковаться, да он и хочет вложить двойное усилие в мой побег - и что в этом смысле чем меньше он будет знать о том, куда я бегу, тем спокойнее ему на душе за меня...
Он чётко держался того, что он тут меня прикрывает с тыла - и ему не следует знать лишнего на случай, если он окажется захвачен в плен, образно говоря! Хотя никакого реального наполнения для ужасов у нас с ним не было.
Быть может, Папа Юра представлял себе ситуацию, которая привела к моей драме ( "Зеркало сумрачных вод") - и со своей стороны полагал, что беда началась оттого, что я сказал посторонним лишнее насчёт важной личной тайны, сказал то чего посторонним не говорят (если вспомнить книги, которые читали наши старшие, "Чёрную курочку" там и прочее, можно такое себе вполне представить) - и помимо всего прочего хотел меня уберечь от повторения такой же беды? - чтобы не оказалось, что я опять расскажу лишнее, и будет беда - что даже он сам может оказаться не тем, кому _можно_ рассказывать...
Он всегда, всю жизнь, до самого конца, старался прикрыть меня (нас) - собой."
(из комментов вот здесь)
Отдельно добавлю к этому вот что.
"Хотя никакого реального наполнения для ужасов у нас с ним не было." -
говорю я выше, забывая, что не то чтобы уж совсем-совсем не было:(
Когда наш с Татой "эскапизм" возбудил прицельное внимание ряда взрослых, составивших альянс против детского общения с "преступными призрачными мирами" - Папа Юра выступал своего рода Штирлицем, развёрнутой к нашим врагам стороной демонстрируя "нет, я лоялен, но я не в курсе - я так лоялен, что ничего не знаю, настолько лоялен, что даже и знать не хочу!" - а развёрнутой к нам упорно сигналя "за вами охота, на время замрите, слейтесь с фоном, задержите дыхание пока не минует беда!"
"Когда терапия бессильна, применяется хирургия! - громогласно чеканил Папа Юра, чтоб хорошо было слышно Маме Зое за стенкой. - Врачи душ человеческих своё дело знают! Мы, мировая жандармерия, бдим и не дремлем! Учти, мы всегда начеку!" -
а широко раскрытые глаза одновременно приказывали и умоляли:
"замри - отползай - замри - отползай - замри, замри, замри!.."
Было отчаянно страшно от этой двойственности, жуть шевелилась холодом в животе, хотелось свернуться и скулить - но всей прожитой жизнью я знал, что он на моей стороне, что даже действуя по-своему, вопреки его советам, я имею твёрдую в нём опору - он сделает всё, что будет в его силах, он не тюремщик, он узник, он мой брат.
Беда миновала, хоть мы и не старались задержать дыхание, даже наоборот - мы жарко отстаивали своё право быть собой, быть вместе, быть в горячо любимом нами мире - можно сказать, без малого пропагандировали альтерризм, хорошо хоть прямой статьи в тогдашнем УК за альтерризм не было:)
"Мама в очередной раз принялась допытываться, почему нам так важно часто встречаться, что мы такое срочное вместе делаем? - воспользовавшись оказией, я пошёл ва-банк и стал объяснять про Конгрегацию Разведчиков, про межмировые пути, про место, где идёт война, где нас ждут, где корень и якорь моего сердца… Мама смотрела всё более и более странно, почти как учителка по ходу рассказа про Маленький Народ, но никакой бедой дело не кончилось. Продолжая отсылку на "Зеркало" - теперешняя Мама Зоя отреагировала как тогдашняя Ирина Николаевна, а не как тогдашняя-она-сама, но Ирина Николаевна тогда сбросила стресс, нажаловавшись Маме Зое, а теперешней Маме Зое жаловаться было некому: я вырос. Вспомнила ли она тогдашнюю драму, не вспомнила?.. - может, высветилось из глубин тяжко-мутное, психзащиты спешно приказали отступить - и мама вышла из диалога, пожимая плечами и картинно возводя очи: видит небо, мол, сие поколение безумно!..
Не могу сказать, что я перенёс означенное объяснение легко - мне было горько, потому что я вопреки всему надеялся на понимание. Вслед разговору я написал стихи, которые, кажется, показывать маме уже не стал; там были строки: "Любимый человек не верит в дело, которое тебе важнее жизни. Тебя понять не смог, не захотел он - теперь в глаза глядит он с укоризной, давным-давно любимый и знакомый, уверен, что добра тебе желает…" - и в конце, итогом всех терзаний: "А человек останется любимым - и самым главным остаётся дело.""
(отсюда)
Разница между тем, кто любит, и тем, кто "желает добра" - она радикальна, да.
И ещё важное в вышеупомянутом обсуждении первых глав ТрП сформулировала Тата:
"Тата:
Фиксирую здесь мысль из разговора.
Цитаты:
"Папа Юра играл со мной в то, что интересовало меня, а Мама Зоя в то, что интересовало её..."
"взбудораженная мартышка излагает отцу что-то актуально значимое; папин взгляд не на ребёнка, а туда, куда, по всей видимости, ребёнок смотрит сам и просит посмотреть"
"с каким уважением он относился к нашим играм, к необходимости завершать игру бережно, как теперь выражаются - "экологично", чтобы эмоции были прожиты целиком, чтобы выход из игры был естественным, без обрывов и скомканностей."
Вот я и говорю.
По всем кадрам видно, что Папе Юре - интересно то, что интересно его ребёнку. Ему действительно не тесно, не скучно и не неловко с крохотным существом. И не потому, что он заранее мысленно держит перед собой вооот такой перечень игр, во что можно поиграть с таким маленьким ребёнком, или историй, которые есть смысл рассказать. А потому, что он действительно готов ПОСЛЕДОВАТЬ за своим ребёнком - хоть в Волшебную Страну, хоть куда. Оставаясь при этом самим собой, не превращаясь в ребёнка, готовый поддержать и защитить.
Это и есть принятие.
И мне не странно, что ребёнок такого родителя во-первых, никогда не скучает, не знает, что такое скука - а во-вторых, никогда не опускает руки, не стонет "все обстоятельства против нас, ничего нельзя сделать, ужас-ужас".
Это к вопросу об энергии дерзновения."
(Об энергии дерзновения можно почитать, например, вот здесь и вот здесь)
А ещё мы в том разговоре вспоминали замечательную историю, как Папа Юра прикрывал меня, чтоб я смог раздобыть желанный портрет артиста, напоминающего Ивэ:)
(кстати говоря, ещё-более-лучшЫе портретики Ивэ можно видеть в другом посте, следующем за означенным - и там же можно видеть исходную фотку артиста, насчёт которой мне Папа Юра так классно помог)
А уж о том, как Папа Юра помог мне высвистать Тату в Евпаторию, куда меня увезли нарочно чтоб нас разлучить - будет рассказано в "Трёх Парках" своим чередом:)
***********************
Также напомню, что о Папе Юре как верном спутнике в странствиях уже было рассказано вот здесь, вот здесь и вот здесь.
Продолжение текста книги - в ближайшем посте, изо-пост будет позже, один к трём главам сразу.
Оглавление "Трёх Парок" с приложениями - вот здесь.