Моноспектакль Максима Аверина "Всё начинается с любви" 19.09.13
Выбор - это непременно поиск лучшего: долгий путь сквозь бессчётное число условий «если - то». Или - надежда на такой результат, при котором объективное «хорошо», будет хотя бы просто преобладать над объективным «плохо».
Любить или не любить - это тоже выбор. Однако времени на раздумья здесь уже не предусмотрено: ответ приходит молниеносно, при этом всегда оказываясь единственно верным, а главное - исчерпывающим, поэтому, когда решение принимается в пользу любви, то и вопросы выгоды, удобности, возможно, даже разумности, при всей своей убедительности и основательности, тем не менее, выглядят лишними.
Моноспектакль Максима Аверина «Всё начинается с любви» - история о людях, раз и навсегда принявших то решение, которое произносится вслух лишь одним героем - стихотворения «Научи меня жить», - но подтверждается судьбами многих персонажей других номеров постановки, а также жизненной позицией её автора: решение «любить, как бы путь ни был труден».
Любить профессию, как бы ни был труден путь артиста. Со всеми его закулисными перешёптываниями и закадровыми буднями, сложности которых - как правило, остающиеся для зрителей невидимыми или подающиеся с юмором, - часто удаётся перевести в область романтики лишь в случае, когда они оказываются уже далеко позади. С бесконечными сомнениями и необходимостью - потребностью! - каждый день начинать всё с начала. С чувством, что судьба, даже очень щедрая на совпадения, роли и встречи, не успевает за мечтами - их всё равно оказывается гораздо больше. С постоянными расставаниями - на короткое время и горькими потерями - насовсем. Но это - путь, всегда дарящий счастье творчества: то, что ощущается с самых первых репетиций и проб.
Две части номера «Жизнь моя - кинематограф» - стихотворная и песенная - это два дубля в исполнении молодого актёра, впервые вышедшего на съёмочную площадку. Дубли, противоположные по характеру, но оба - получившиеся.
Порывистость, импульсивность и бешеная скорость первого сменяется выдержанностью, плавностью и размеренностью второго. Только что лихорадочно мерцавшие со всех сторон лучи прожекторов - путавшие, бившие по глазам - становятся спокойными, мягкими, почти ручными: послушно отзывающимися на слова артиста и помогающими передать атмосферу рисуемого им сюжета - пусть даже такими простыми средствами, как имитация загорающегося в окне света. А фоном идущие кадры из фильмов - ещё только будущих для того молодого актёра, которым предстаёт здесь Максим Аверин, и уже знакомых всем нам, - это подтверждение тому, что артиста, столь усердно и настойчиво произносившего свою тогда ещё никому не знакомую фамилию перед началом первых съёмок, запомнили и полюбили.
Ещё - любить, как бы ни был труден путь того, кто впускает в своё сердце другого человека.
Два стихотворения Вертинского - «Концерт Сарасате» и «Piccolo bambino» - это примеры, в которых выбран путь любви, несмотря на отсутствие взаимности и чуткости со стороны того, к кому направлено чувство.
В одном случае - это путь женщины, чья красота, изящество и хрупкость оказались растоптанными бездушием любимого человека, но в глазах понимающего - женщины настоящей и прекрасной уже просто потому, что она любит. Нежная, щемящая мелодия скрипки, начинающая звучать с середины второй строфы, - это, скорее, даже не та музыка, которую где-то в соседней комнате играет умеющий найти ключ к женскому сердцу виртуоз, а музыка души героини.
В другом - путь мужчины, настоящего по той же причине: потому, что любит, - чья сила, щедрость и преданность скрывается не столько гримом клоуна, сколько привычкой окружающих видеть в нём несуразного чудака, способного внешне спокойно выслушивать унизительную для себя иронию со стороны любимой или, вроде бы, беззаботно, с лёгкой улыбкой напевать даже в минуты горя.
А тем понимающим человеком оказывается сам артист. Он встаёт на защиту своих персонажей, одновременно будто бы видя больше поводов ими восхищаться, чем причин оправдывать. Вот почему фразу «он был мужчиной» - Максим Аверин произносит всё же убеждённо и горячо доказывающе, но слово «любил» - пылко и восторженно, а «любя» в финале «Концерта…» - с очарованием и преклонением. Нараспев.
То есть с теми же эмоциями и тем же способом, что чуть позже - последние строки первой части поэмы Маяковского «Флейта-позвоночник». Строки, которые повторяются в произведении по воле поэта - дважды, по задумке артиста - трижды (впервые - по сути, ещё до начала номера тихой, намеренно неотчётливой скороговоркой), переходя сначала от встревоженности к отчаянию, но потом через ощущение безысходности, вызванного приказом «вывел и велел», возвращаясь к чувству счастья, достигнутого благодаря всё тому же решению - «люби». Хоть счастье это и здесь не делится так, как это должно быть - на двоих. Поровну на двоих! И - только на двоих.
Словом, трудность каждого из этих путей, как ни парадоксально, не столько в, собственно, их трудностях - безответности, бездушности, непонимании или чём бы то ни было ещё, - сколько в том, чтобы в состоянии «люблю, но…» научиться видеть и чувствовать единственно главное - «люблю», зная, что уже в этом и кроется счастье. Мысль, наверное, относящаяся к числу тех «хромающих истин», о которых говорится в стихотворении Бродского «Одиночество», но близкая и понятная персонажам моноспектакля. Не случайно ту самую объединяющую их фразу о решении любить во что бы то ни стало - заключительную в стихотворении «Научи меня жить» - артист от лица своего героя произносит вдохновенно, но вовсе не максималистки пафосно, будто бы под влиянием лишь сиюминутного порыва, нет: он произносит её искренне, с пониманием ответственности за свои слова и оттого - убедительно и убеждающее.
И наконец, просто - любить жизнь, и о радостях, и о трудностях которой артист говорит с улыбкой в каждом номере программы. Или поёт - как в одноимённой песне на стихи Роберта Рождественского и музыку Лоры Квинт.
Песне, где грустное звучит «светло и легко», сложное показано игриво и шутя (во время номера артист ступает походкой канатоходца вдоль края сцены, будто бы опасно покачиваясь, но тут же легко возвращаясь в равновесие - «не бойтесь, не упаду!»), о самом себе говорится скромно, но с достоинством, а обо всём, что есть вокруг и обо всех, кто рядом - с добром, теплом и уважением.
Наверное, поэтому на слова Максима Аверина в песне «Жизнь» откликается музыка, охотно и весело повторяющая в проигрышах только что спетую им мелодию, в номере «Жизнь моя - кинематограф» - тот самый свет софитов, и в каждом стихотворении или песне - откликаются сердца зрителей. Тех, кто тоже делает выбор любить - близких, друзей, профессию, жизнь. И артиста, который в этом помогает!