Алексей Воробьев «Ветла» (перевод с чувашского - В. Кочетков)
Идешь по дороге, бывало, -
Еще далеко до села.
Но вот впереди закивала
Зеленою кроной ветла.
Над желтой, в ромашках, дорогой,
Над цепким вьюнком городьбы
Девчонкой она,
Недотрогой,
Стоит возле крайней избы.
Чуть дальше,
у самой излуки,
Другая поникла ветла,
Как женщина та,
Что в разлуке
С любимым
Всю жизнь прожила.
А третья
стоит над горою,
Над сонною гладью пруда,
С морщинистой,
Черной корою,
Как древний сказитель седа.
Чувашские милые ветлы,
Родные мои земляки!
Когда бы от сердца вас отнял,
Оно бы зашлось от тоски.
Когда бы судьба разлучила
Меня с этой далью в цвету,
С прожорливой стаей грачиной,
Чьи крики слыхать за версту.
С поляною в ягоде спелой,
С таинственной затинью рек,
Душа бы навек онемела,
Душа бы заглохла навек.
О ветлы,
Под вашею сенью
Дозвольте мне в полдень прилечь,
Послушать скворчиное пенье
И листьев негромкую речь.
Вкусить тишины
И покоя,
Усталость избыть в холодке.
Позвольте
Прижаться щекою
К шершавой
И теплой щеке.
Вы тянетесь в небо ветвями.
Толпой окружив водоем.
И кажется - вместе мы с вами
Все выше и выше растем.
Накрыли вы тенью узорной
Тесовые крыши села.
Свежее стал сумрак надворный,
И в окна прохлада втекла.
И листья осоки намокли,
И травы
В приречье блестят...
Чувашские милые ветлы
Опять надо мной шелестят.
***
Но память встревожила душу
Печальной картиной былой.
Сугуты,
Кукшумы,
Яуши -
Все села топились ветлой.
Звенели да вжикали пилы
На каждом подворье с утра.
В раскрытых
Ребристых стропилах
Студеные пели ветра.
Тяжелое низкое небо.
Мышиные шорохи мглы.
Угрюмо торчит из-под снега
Замерзший обрубок ветлы.
Но ветлы упрямо живучи.
Не сгинули под топором.
Обжили прибрежные кручи
И избы накрыли шатром.
Опрятность придали деревне,
Уют и прохладу дворам.
И как несмеяны-царевны
Глядятся в пруды по утрам.
Узор их
Затейливо соткан.
Сережки на солнце блестят...
Чувашские милые ветлы
Опять надо мной шелестят.
***
Спасибо, далекие предки!
Я должен вам
Почесть воздать,
От вами посаженной ветки
Пошла эта вся благодать.
Мне ваши заботы знакомы,
Обычаи приветствую ваш:
Ветлинку взрастить
Возле дома
Обязан был каждый чуваш.
Едва после мартовской стыни
Земля отогреет лицо,
Отец
Вместе с дочкой и сыном
Спешил посадить деревцо.
Сажал он без всякой корысти,
В ладонях росток отогрев.
«Нет, - думал он, - люди не листья,
Что ветер сметает с дерев.
Мы - не без понятья народец,
Хоть бог к нам порой и жесток.
Тот, смотришь, спроворит колодец,
Другой перекинет мосток.
А третий посадит ветлину -
Живой отпечатает след.
Родитель
да помнится сыну.
И внуку
да помнится дед».
Отросток прямой и недлинный
Срезал он ножом-тесаком,
Погуще обмазывал глиной,
Обвязывал крепким лубком.
И ставил в готовую яму.
- Живи да расти, - говорил.
Из жердочек
Изгородь-раму
Вокруг деревца мастерил.
Нет,
Мир его не был убогим.
Он землю любил горячо.
Природа была ему богом,
Советчиком,
Другом,
Врачом.
Работа в нем силы губила,
От горя грубели черты.
Но сердце отзывчивым было
На голос земной красоты.
Он все узнавал по примете -
И вёдро,
И холод,
И зной.
Он службы служил керемети.
Но верил природе одной.
Во мраке языческих капищ
Твердил он, на камень присев:
- Когда же ты, идол, окатишь
Дождем-хлебородом посев?
Смирял лихорадку отваром
Полынной травы и корья.
Спасался картофельным паром
От злого в груди колотья.
Умел извлекать он лекарство
Из камня,
Земли
И цветка.
В пословицах живы
Лукавство
И ум моего земляка.
От летней суши злой
Храни луга ветлой.
Чтоб гуще рос пырей -
Сажай ветлу скорей.
А берег от размыва
Спасет плакунья-ива.
И на пути оврага
Встает ветла-трудяга.
Народ наш в работе упорен,
И дни его ныне светлы,
И прошлое наше - как корень
Ветвистой чувашской ветлы.
Я слушаю слово живое,
Родную певучую речь
И помню:
родство корневое
Должны мы с любовью беречь.
Свой век
Воспевая с любовью,
Я заповедь помню одну:
Средь нынешней солнечной нови
Нельзя забывать старину.
Издревле гласит наш обычай:
Лишь правдою
Крепится дом,
Не радуйся легкой добыче,
Добро
Наживают трудом.
Та мудрость,
Что предком безвестным
Открыта,
И ныне жива.
И, думаю, будет уместным
Народные вспомнить слова:
Пока шумит ветла,
Любая стынь тепла.
Круши нас, не круши -
Не сгинут чуваши.
Исполнились вещие сроки.
Державным горят кумачом
Декрета желанные строки.
Подписанные Ильичом.
***
ПЕСНЯ САЖАЮЩЕГО ВЕСЛА
Отмели снеговеи, отпели,
И весна повернула к теплу.
Помнишь, как мы с тобою в апреле
Посадили малютку ветлу.
Как потом ее холили долго,
Поливали водой ключевой,
И она, как платочком из шелка,
Принакрылась зеленой листвой.
Жарко плавилось
Хлебное лето.
Ночь дышала степным чебрецом.
Целовались с тобой до рассвета
Мы под тем молодым деревцом.
Но нагрянула непогодь снова.
Низко гнулась под ветром
Ветла.
Полюбила ты парня другого,
За другого ты замуж пошла.
Под веселое гиканье дружек
Скрылся свадебный поезд
Во мгле.
Только эхо все кружит и кружит
По глухим закоулкам
В селе.
Но весна уже дышит за дверью,
И ручьи закипают в долу,
И опять я надеюсь и верю,
И опять
Я сажаю ветлу.
***
Шагаю по рвам и откосам,
Краду я у ночи покой.
По пояс в тумане белесом
Склонилась ветла над рекой.
Опущена крона угрюмо.
Полночная тишь.
Забытье.
Как будто нелегкая дума
Надолго сковала ее.
Закрою глаза -
И мгновенно
Движеньем волшебной руки
Исчезнут огни
И антенны,
Фабричные стихнут гудки.
И снова печальной картиной
Всплывают из мрака года.
Трескучей чадящей лучиной
Оконная меркнет слюда.
И старчески щерится голод,
И слышится матери стон.
Последний осьминник
Размолот,
Последний сусек подметен.
Мой предок,
Устав от поборов,
На барина гнев горяча,
Выхватывал колья забора,
Прознав про царя - Пугача.
- Емеля Пугач...
Уж не тот ли,
Что волю сулит мужикам?..-
И слушали старые ветлы
Деревни встревоженный гам.
И плавились зори из воска,
И сумерки жались к селу.
Шагало чапанное войско
Сквозь колкую снежную мглу.
***
Шли годы воловьей упряжкой.
Росла и старела ветла.
Но доля мужицкая
Тяжкой
И горько-полынной была.
Но вот в наши хмурые села
Ворвался семнадцатый год.
Водою весеннею полой
Бурлил,
Колобродил народ.
Кричал,
Взгромоздившись на сани,
Горластый солдат-инвалид:
- Таперя
Мы сами с усами,
Знать, счастье и нам
Подвалит.
Запальчивых сходок кипенье.
Комбеды межуют поля.
Входило в сознание:
«ЛЕНИН».
И эхом звучало:
«ЗЕМЛЯ».
«Всю землю крестьянам!» -
Взывали
Все громче холсты кумача.
Большим землемером назвали
В народе тогда Ильича.
И так говорилось в народе
В моей стороне
О вожде:
- Видать, он крестьянской породы,
Коль знает о нашей нужде.
***
И снова чувашские ветлы
Неистово треплют ветра.
Колхозные
Первые весны
Выводят в поля трактора.
И сполох тревоги знакомой
Опять озаряет меня.
Мать шепчет, клонясь пред иконой:
«Спаси нас, господь, от огня!»
Но лязгает глухо железо,
И гнутся перила крыльца.
И черное дуло обреза
Исходит плевками свинца.
И пламя закрыло полнеба,
И плавит
Ревучая тьма
Амбары колхозного хлеба
Да трех коммунистов дома.
И падает сторож, задушен,
И лижет огонь вороха.
Под стрехи колхозных конюшен
Пускает коштан петуха. («Коштан» - кулак)
Беда бы тут много пожала,
Сгореть бы деревне дотла,
Не встань на дороге пожара
Живою преградой
Ветла.
Изрыли кору ее шрамы.
Обуглились ветви в огне.
Но корни спаслись в глубине,
И вновь зацветала упрямо
Певунья-ветла
По весне.
***
«Чтоб лучше судить об озерах,
Измерьте сперва глубину».
Я речь о чувашских узорах
С пословицы этой начну.
Иной в нетерпении скажет:
«Узоры... озера... ветла...
Не странные ль петельки вяжет
Поэт - летописец села?»
Отвечу,
Раздумья итожа,
Смиряя начавшийся спор:
Ветла, она вписана тоже
В затейливый этот узор.
Защитник экзотики пылкий
Вещает который уж год,
Что только при свете коптилки
Рождает шедевры народ.
Он довод за доводом сыплет,
Холодные цедит слова,
Что будто бы техникой выпит
Тот чистый родник мастерства.
Пусть мелет свои небылицы,
Во благо возводит беду...
Родные мне видятся лица
В коптящем лучинном чаду.
Я видел своими глазами
Экзотику той старины.
Я знаю, какими слезами
Шедевры ее рождены.
О зимние эти недели!
Морозная темь.
Тишина.
И запах лежалой кудели,
И пение веретена.
Мне память подскажет упрямо,
Коль в чем-то
Хоть малость солгу.
Вот белят сестренка и мама
Холсты
На февральском снегу.
А вот уже вновь распочаты
Горячего лета деньки,
Расставили пяльцы девчата
Под старой ветлой у реки.
Под мерное
Грустное пенье
Над белым холстом ворожат.
И листьев тревожные тени
На каждом узоре лежат.
И линии вышивок резки,
И краски сочны и свежи.
Что лучше?
«Авдан» или «кэске»? (название вышивок)
Попробуй, ценитель, скажи?
Окинь их придирчивым взором.
И есть ли - ответь - им цена?
Узоры... узоры... узоры...
Ушедших времен письмена.
Мечтой рождены и любовью
К цивильской моей стороне,
Они и с колхозною новью
Сошлись и сдружились вполне.
Волшебниц альешевских слава
Шагнула в заморскую даль,
Их ценит Париж
И Варшава,
Их чопорный чтит Монреаль.
Как жить они с песней умеют,
Как стал поэтичен их труд,
На скатертях ягоды зреют,
На кофтах ромашки цветут.
Ложатся узоры на платья,
Да звезды бегут по шатью...
Девчата
Мережкой и гладью
Судьбу вышивают свою.
***
ПЕСНЯ ГУБИТЕЛЯ ВЕТЛЫ
Я не сею, я не строю,
Я ветлу пилю пилою,
Лес рублю.
Расцвели мои цветочки -
Недогнившие пенечки,
Ой-лю-лю!
Все свести хочу под корень.
Пусть торчит железный шкворень
Из земли.
У природы пусть в копилке
Будут щепки и опилки,
Ой-лю-лю!
Столько вырублено мною!
По опять встает весною
Та ветла.
Молодым листом трепещет,
По лицу ветвями хлещет,
Ой-ля-ла!
***
За Киевом в радостной сини
Черешня холмы обжила.
Береза - примета России,
А наша примета - ветла.
Года, словно стаи, летели,
Менялись не раз времена.
Она и в жару и в метели
Селу оставалась верна.
Узорные тени на стеклах
Да ласковый шелест в тиши.
Чувашские милые ветлы -
Вы символ народной души.
Здесь в мощь не примешано гнева,
К любви не добавлено зла...
И нашей поэзии древо -
Все та же певунья - ветла.
Могучим шатром нависая.
Все гуще ветвятся стволы.
Вот нижняя ветка - Ухсая,
А рядом с ней ветка Шавлы.
Им ведомы были невзгоды,
Весна их была нелегка.
Но разве убавили годы
Лукавства в глазах Кельбука!
Алга - поэтичная ветка,-
Певуча она и нежна.
Но жалко, что все-таки редко
Бывает она зелена.
Певца самобытное слово...
Чья лучше - попробуй ответь! -
Вот ветка Егора Орлова.
Вот рядом Ефимова ветвь.
Весна.
Раскрываются почки.
Глядят удивленно на свет:
Сложил свои первые строчки
Еще неизвестный поэт.
Их много идет нам на смену,
Исполненных веры живой.
Они наше древо оденут
Шумящею новой листвой.
Строга современности мера,
В нее перешли из вчера
И пафос Семена Эльгера,
И ширь Хузангая Петра.
Но главная наша основа,
Которую надо беречь, -
Былинная мощь Иванова
И Сеспеля страстная речь.
***
ВЕТЛА ПОЭТА
Поля пахал, хлеба косил,
Киркой дробил скалу.
И вот недавно посадил
Заветную ветлу.
Вставай, ветла,
Крепись, ветла,
Посаженная мной.
Хочу,
Чтоб ветвь моя цвела
В поэзии родной.
За гранью дней
Настанет срок -
И облетит ветла.
Хочу,
Чтоб правда лучших строк
Со мной не умерла.
Я славил
Новых будней власть.
Я пел о чуваше.
Хочу,
Чтоб песнь моя пришлась
Народу по душе.
Любовь к земле меня вела,
Любовь к стране родной.
Вставай, ветла,
Мужай, ветла,
Посаженная мной.
Еще далеко до села.
Но вот впереди закивала
Зеленою кроной ветла.
Над желтой, в ромашках, дорогой,
Над цепким вьюнком городьбы
Девчонкой она,
Недотрогой,
Стоит возле крайней избы.
Чуть дальше,
у самой излуки,
Другая поникла ветла,
Как женщина та,
Что в разлуке
С любимым
Всю жизнь прожила.
А третья
стоит над горою,
Над сонною гладью пруда,
С морщинистой,
Черной корою,
Как древний сказитель седа.
Чувашские милые ветлы,
Родные мои земляки!
Когда бы от сердца вас отнял,
Оно бы зашлось от тоски.
Когда бы судьба разлучила
Меня с этой далью в цвету,
С прожорливой стаей грачиной,
Чьи крики слыхать за версту.
С поляною в ягоде спелой,
С таинственной затинью рек,
Душа бы навек онемела,
Душа бы заглохла навек.
О ветлы,
Под вашею сенью
Дозвольте мне в полдень прилечь,
Послушать скворчиное пенье
И листьев негромкую речь.
Вкусить тишины
И покоя,
Усталость избыть в холодке.
Позвольте
Прижаться щекою
К шершавой
И теплой щеке.
Вы тянетесь в небо ветвями.
Толпой окружив водоем.
И кажется - вместе мы с вами
Все выше и выше растем.
Накрыли вы тенью узорной
Тесовые крыши села.
Свежее стал сумрак надворный,
И в окна прохлада втекла.
И листья осоки намокли,
И травы
В приречье блестят...
Чувашские милые ветлы
Опять надо мной шелестят.
***
Но память встревожила душу
Печальной картиной былой.
Сугуты,
Кукшумы,
Яуши -
Все села топились ветлой.
Звенели да вжикали пилы
На каждом подворье с утра.
В раскрытых
Ребристых стропилах
Студеные пели ветра.
Тяжелое низкое небо.
Мышиные шорохи мглы.
Угрюмо торчит из-под снега
Замерзший обрубок ветлы.
Но ветлы упрямо живучи.
Не сгинули под топором.
Обжили прибрежные кручи
И избы накрыли шатром.
Опрятность придали деревне,
Уют и прохладу дворам.
И как несмеяны-царевны
Глядятся в пруды по утрам.
Узор их
Затейливо соткан.
Сережки на солнце блестят...
Чувашские милые ветлы
Опять надо мной шелестят.
***
Спасибо, далекие предки!
Я должен вам
Почесть воздать,
От вами посаженной ветки
Пошла эта вся благодать.
Мне ваши заботы знакомы,
Обычаи приветствую ваш:
Ветлинку взрастить
Возле дома
Обязан был каждый чуваш.
Едва после мартовской стыни
Земля отогреет лицо,
Отец
Вместе с дочкой и сыном
Спешил посадить деревцо.
Сажал он без всякой корысти,
В ладонях росток отогрев.
«Нет, - думал он, - люди не листья,
Что ветер сметает с дерев.
Мы - не без понятья народец,
Хоть бог к нам порой и жесток.
Тот, смотришь, спроворит колодец,
Другой перекинет мосток.
А третий посадит ветлину -
Живой отпечатает след.
Родитель
да помнится сыну.
И внуку
да помнится дед».
Отросток прямой и недлинный
Срезал он ножом-тесаком,
Погуще обмазывал глиной,
Обвязывал крепким лубком.
И ставил в готовую яму.
- Живи да расти, - говорил.
Из жердочек
Изгородь-раму
Вокруг деревца мастерил.
Нет,
Мир его не был убогим.
Он землю любил горячо.
Природа была ему богом,
Советчиком,
Другом,
Врачом.
Работа в нем силы губила,
От горя грубели черты.
Но сердце отзывчивым было
На голос земной красоты.
Он все узнавал по примете -
И вёдро,
И холод,
И зной.
Он службы служил керемети.
Но верил природе одной.
Во мраке языческих капищ
Твердил он, на камень присев:
- Когда же ты, идол, окатишь
Дождем-хлебородом посев?
Смирял лихорадку отваром
Полынной травы и корья.
Спасался картофельным паром
От злого в груди колотья.
Умел извлекать он лекарство
Из камня,
Земли
И цветка.
В пословицах живы
Лукавство
И ум моего земляка.
От летней суши злой
Храни луга ветлой.
Чтоб гуще рос пырей -
Сажай ветлу скорей.
А берег от размыва
Спасет плакунья-ива.
И на пути оврага
Встает ветла-трудяга.
Народ наш в работе упорен,
И дни его ныне светлы,
И прошлое наше - как корень
Ветвистой чувашской ветлы.
Я слушаю слово живое,
Родную певучую речь
И помню:
родство корневое
Должны мы с любовью беречь.
Свой век
Воспевая с любовью,
Я заповедь помню одну:
Средь нынешней солнечной нови
Нельзя забывать старину.
Издревле гласит наш обычай:
Лишь правдою
Крепится дом,
Не радуйся легкой добыче,
Добро
Наживают трудом.
Та мудрость,
Что предком безвестным
Открыта,
И ныне жива.
И, думаю, будет уместным
Народные вспомнить слова:
Пока шумит ветла,
Любая стынь тепла.
Круши нас, не круши -
Не сгинут чуваши.
Исполнились вещие сроки.
Державным горят кумачом
Декрета желанные строки.
Подписанные Ильичом.
***
ПЕСНЯ САЖАЮЩЕГО ВЕСЛА
Отмели снеговеи, отпели,
И весна повернула к теплу.
Помнишь, как мы с тобою в апреле
Посадили малютку ветлу.
Как потом ее холили долго,
Поливали водой ключевой,
И она, как платочком из шелка,
Принакрылась зеленой листвой.
Жарко плавилось
Хлебное лето.
Ночь дышала степным чебрецом.
Целовались с тобой до рассвета
Мы под тем молодым деревцом.
Но нагрянула непогодь снова.
Низко гнулась под ветром
Ветла.
Полюбила ты парня другого,
За другого ты замуж пошла.
Под веселое гиканье дружек
Скрылся свадебный поезд
Во мгле.
Только эхо все кружит и кружит
По глухим закоулкам
В селе.
Но весна уже дышит за дверью,
И ручьи закипают в долу,
И опять я надеюсь и верю,
И опять
Я сажаю ветлу.
***
Шагаю по рвам и откосам,
Краду я у ночи покой.
По пояс в тумане белесом
Склонилась ветла над рекой.
Опущена крона угрюмо.
Полночная тишь.
Забытье.
Как будто нелегкая дума
Надолго сковала ее.
Закрою глаза -
И мгновенно
Движеньем волшебной руки
Исчезнут огни
И антенны,
Фабричные стихнут гудки.
И снова печальной картиной
Всплывают из мрака года.
Трескучей чадящей лучиной
Оконная меркнет слюда.
И старчески щерится голод,
И слышится матери стон.
Последний осьминник
Размолот,
Последний сусек подметен.
Мой предок,
Устав от поборов,
На барина гнев горяча,
Выхватывал колья забора,
Прознав про царя - Пугача.
- Емеля Пугач...
Уж не тот ли,
Что волю сулит мужикам?..-
И слушали старые ветлы
Деревни встревоженный гам.
И плавились зори из воска,
И сумерки жались к селу.
Шагало чапанное войско
Сквозь колкую снежную мглу.
***
Шли годы воловьей упряжкой.
Росла и старела ветла.
Но доля мужицкая
Тяжкой
И горько-полынной была.
Но вот в наши хмурые села
Ворвался семнадцатый год.
Водою весеннею полой
Бурлил,
Колобродил народ.
Кричал,
Взгромоздившись на сани,
Горластый солдат-инвалид:
- Таперя
Мы сами с усами,
Знать, счастье и нам
Подвалит.
Запальчивых сходок кипенье.
Комбеды межуют поля.
Входило в сознание:
«ЛЕНИН».
И эхом звучало:
«ЗЕМЛЯ».
«Всю землю крестьянам!» -
Взывали
Все громче холсты кумача.
Большим землемером назвали
В народе тогда Ильича.
И так говорилось в народе
В моей стороне
О вожде:
- Видать, он крестьянской породы,
Коль знает о нашей нужде.
***
И снова чувашские ветлы
Неистово треплют ветра.
Колхозные
Первые весны
Выводят в поля трактора.
И сполох тревоги знакомой
Опять озаряет меня.
Мать шепчет, клонясь пред иконой:
«Спаси нас, господь, от огня!»
Но лязгает глухо железо,
И гнутся перила крыльца.
И черное дуло обреза
Исходит плевками свинца.
И пламя закрыло полнеба,
И плавит
Ревучая тьма
Амбары колхозного хлеба
Да трех коммунистов дома.
И падает сторож, задушен,
И лижет огонь вороха.
Под стрехи колхозных конюшен
Пускает коштан петуха. («Коштан» - кулак)
Беда бы тут много пожала,
Сгореть бы деревне дотла,
Не встань на дороге пожара
Живою преградой
Ветла.
Изрыли кору ее шрамы.
Обуглились ветви в огне.
Но корни спаслись в глубине,
И вновь зацветала упрямо
Певунья-ветла
По весне.
***
«Чтоб лучше судить об озерах,
Измерьте сперва глубину».
Я речь о чувашских узорах
С пословицы этой начну.
Иной в нетерпении скажет:
«Узоры... озера... ветла...
Не странные ль петельки вяжет
Поэт - летописец села?»
Отвечу,
Раздумья итожа,
Смиряя начавшийся спор:
Ветла, она вписана тоже
В затейливый этот узор.
Защитник экзотики пылкий
Вещает который уж год,
Что только при свете коптилки
Рождает шедевры народ.
Он довод за доводом сыплет,
Холодные цедит слова,
Что будто бы техникой выпит
Тот чистый родник мастерства.
Пусть мелет свои небылицы,
Во благо возводит беду...
Родные мне видятся лица
В коптящем лучинном чаду.
Я видел своими глазами
Экзотику той старины.
Я знаю, какими слезами
Шедевры ее рождены.
О зимние эти недели!
Морозная темь.
Тишина.
И запах лежалой кудели,
И пение веретена.
Мне память подскажет упрямо,
Коль в чем-то
Хоть малость солгу.
Вот белят сестренка и мама
Холсты
На февральском снегу.
А вот уже вновь распочаты
Горячего лета деньки,
Расставили пяльцы девчата
Под старой ветлой у реки.
Под мерное
Грустное пенье
Над белым холстом ворожат.
И листьев тревожные тени
На каждом узоре лежат.
И линии вышивок резки,
И краски сочны и свежи.
Что лучше?
«Авдан» или «кэске»? (название вышивок)
Попробуй, ценитель, скажи?
Окинь их придирчивым взором.
И есть ли - ответь - им цена?
Узоры... узоры... узоры...
Ушедших времен письмена.
Мечтой рождены и любовью
К цивильской моей стороне,
Они и с колхозною новью
Сошлись и сдружились вполне.
Волшебниц альешевских слава
Шагнула в заморскую даль,
Их ценит Париж
И Варшава,
Их чопорный чтит Монреаль.
Как жить они с песней умеют,
Как стал поэтичен их труд,
На скатертях ягоды зреют,
На кофтах ромашки цветут.
Ложатся узоры на платья,
Да звезды бегут по шатью...
Девчата
Мережкой и гладью
Судьбу вышивают свою.
***
ПЕСНЯ ГУБИТЕЛЯ ВЕТЛЫ
Я не сею, я не строю,
Я ветлу пилю пилою,
Лес рублю.
Расцвели мои цветочки -
Недогнившие пенечки,
Ой-лю-лю!
Все свести хочу под корень.
Пусть торчит железный шкворень
Из земли.
У природы пусть в копилке
Будут щепки и опилки,
Ой-лю-лю!
Столько вырублено мною!
По опять встает весною
Та ветла.
Молодым листом трепещет,
По лицу ветвями хлещет,
Ой-ля-ла!
***
За Киевом в радостной сини
Черешня холмы обжила.
Береза - примета России,
А наша примета - ветла.
Года, словно стаи, летели,
Менялись не раз времена.
Она и в жару и в метели
Селу оставалась верна.
Узорные тени на стеклах
Да ласковый шелест в тиши.
Чувашские милые ветлы -
Вы символ народной души.
Здесь в мощь не примешано гнева,
К любви не добавлено зла...
И нашей поэзии древо -
Все та же певунья - ветла.
Могучим шатром нависая.
Все гуще ветвятся стволы.
Вот нижняя ветка - Ухсая,
А рядом с ней ветка Шавлы.
Им ведомы были невзгоды,
Весна их была нелегка.
Но разве убавили годы
Лукавства в глазах Кельбука!
Алга - поэтичная ветка,-
Певуча она и нежна.
Но жалко, что все-таки редко
Бывает она зелена.
Певца самобытное слово...
Чья лучше - попробуй ответь! -
Вот ветка Егора Орлова.
Вот рядом Ефимова ветвь.
Весна.
Раскрываются почки.
Глядят удивленно на свет:
Сложил свои первые строчки
Еще неизвестный поэт.
Их много идет нам на смену,
Исполненных веры живой.
Они наше древо оденут
Шумящею новой листвой.
Строга современности мера,
В нее перешли из вчера
И пафос Семена Эльгера,
И ширь Хузангая Петра.
Но главная наша основа,
Которую надо беречь, -
Былинная мощь Иванова
И Сеспеля страстная речь.
***
ВЕТЛА ПОЭТА
Поля пахал, хлеба косил,
Киркой дробил скалу.
И вот недавно посадил
Заветную ветлу.
Вставай, ветла,
Крепись, ветла,
Посаженная мной.
Хочу,
Чтоб ветвь моя цвела
В поэзии родной.
За гранью дней
Настанет срок -
И облетит ветла.
Хочу,
Чтоб правда лучших строк
Со мной не умерла.
Я славил
Новых будней власть.
Я пел о чуваше.
Хочу,
Чтоб песнь моя пришлась
Народу по душе.
Любовь к земле меня вела,
Любовь к стране родной.
Вставай, ветла,
Мужай, ветла,
Посаженная мной.