Судьбы частных книжных собраний в костре революции. Статья Шилова Ф.Г. (Ч. 1 Описательная)
Мое предисловие
Хотел познакомить Вас с статьей Шилова Ф.Г. «Судьбы некоторых книжных собраний за последние 10 лет (опыт обзора)», опубликованной в легендарном «Альманахе библиофила» 1929 года.
Из нее Вы узнаете о национализации и уничтожении дореволюционных частных библиотек, «деятельности книжного чека» Тройки, и других особенностях книжного рынка первых лет большевистской власти.
Предваряя статью, хотел обратить внимание, что она задумывалась как ответ на труд другого замечательного библиофила Минцлова С.Р. «Синодик библиотек, архивов и коллекций, погибших во время Великой войны и революции» (1925). Юристы говорят, что врет как очевидец. Так и Шилов, оставшейся после революции на родине, и Сергей Рудольфович, вынужденный собирать повторно библиотеку за рубежом, оба - необъективны. Один в «Синодике» сгущает краски, предписывая даже гибель усадьбы «Зубрилова» (сгоравшей в ходе бунта крестьянского бунта 1905 год) большевикам, другой пытается увидеть плюсы Революции (большая буква Шилова, я не исправлял в тексте слова написанные с большой буквы). Один - крестьянин, торгующий книгами, другой - аристократ, библиофил.
Обе статьи фактически являются продолжением уникального труда Удо Георгиевича Иваска «Частные библиотеки в России». Он писал до Октябрьского переворота, а они про судьбу этих же собраний после.
Статья Шилова занимает достаточный объем (стр. 165-200 Альманаха) с учетом технических возможностей ЖЖ, она в лучшем случае будет мной разделена на 2 части. Это деление и логично с учетом самой структуры статьи: в 1 части описывающей общий ход событий, а второй- дающий указатель имен владельцев и судьбу их коллекций.
Материал содержит многое, что может потребовать отдельных разъяснений для начинающего библиофила. Не стесняйтесь - спрашиваете в комментариях, попробую ответить.
И к «Альманаху библиофила» 1929 года и Шилову Федору Григорьевичу (1879 - 1962), книгопродавцу, заставшему две эпохи, и автору «Записок старого книжника» мы еще вернемся, я посвящу им отдельные статьи. Хватит сил, опубликую и труд Иваска.
Шилов Ф.Г. «Судьбы некоторых книжных собраний за последние 10 лет (опыт обзора)»
Из всех культурных ценностей более всего пострадало и погибло за последние десять лет печатное слово. Во время пожара Революции люди спасали и старались сохранить мебель, бронзу, фарфор и т. п., а бесконечное количество книг было брошено в квартирах на произвол судьбы бывшими владельцами. Новые жильцы Этих квартир, в лучшем случае, несли книги на рынок букинистам, чаще же продавали их на обертку рыночным торговцам, лавочникам и тряпичникам, или бумажникам на картузы; если же квартиру занимало какое-нибудь учреждение, то оно сообщало, согласно декрета, в «Правбум» об имеющейся в его распоряжении макулатуре; книги увозились и бесчисленное множество их было перемолото на бумагу, пока «Правбум» сам не ужаснулся своей деятельности и не образовал комиссию по охране книг (в число сотрудников которой входил и пишущий эти строки). Но комиссия просуществовала не долго, т. к. во время бумажного голода ощущалась острая нужда в макулатуре и с книгами старых изданий рекомендовано было не церемониться; в частности, по приказу И.И. Ионова, все запасы Государственной типографии были перемолоты, а там было колоссальное количество экземпляров полного собрания законов, свода законов, выходы царей и проч. В настоящее время, книги эти в большом спросе, но, делать нечего, лес рубят, щепки летят.
Не мало книг погибло от ненормальной постановки книжной антикварной торговли в начале НЭП’а. Торговые фирмы, государственные и частные, покупали только роскошные книги или заведомо редкие издания, а среднюю или специальную книгу продать было некуда и владельцы таковых принуждены были сбывать их на макулатуру перепродавцам. Это практиковалось в широком масштабе в Ленинграде и Москве; что происходило в провинции - можно себе представить. Выяснить этот вопрос-дело будущего исследователя.
С.Р. Минцлов приводит в № 1 «Временника Общества Друзей Русской Книги», изданном в Париже, в 1925 г. (стр. 43 - 51), «синодик» погибших, преимущественно, помещичьих библиотек. Перечень этот во многих случаях не верен. В «Библиотечном Обозрении» (1919, кн. 1, стр. 152 - 156) также имеется статья «Судьбы некоторых библиотек в связи с событиями революционного времени», в которой говорится о правительственных библиотеках.
П.П. Шибанов, в своем докладе в Л. О. Б. «Враги книги», привел до 50 случаев гибели помещичьих библиотек от пожаров, бывших в начале Революции; погибли такие библиотеки, как библиотека Ярославского Демидовского Лицея и др. В изданных Гос. Публичной Библиотекой в Ленинграде материалах для справочника, под ред. И.И. Яковкина, «Научные библиотеки Ленинграда» (Лгр. 1928), дан список, далеко неисчерпывающий, библиотек, прекративших за время Революции свое самостоятельное существование (стр. 127-136).
Однако, не мало было библиотек, которые были спасены, охранены и лишь переменили своих владельцев, или в худшем случае растворились в общей массе и потеряли свою индивидуальность; но все же и в растворенном, разрушенном виде они живут и приносят пользу, служа материалом для создания новой культуры.
Многие русские книжные собрания, оказавшиеся за рубежом -в Польше, Эстонии, Латвии и Финляндии-также не мало пострадали. Целый ряд библиотек из крупных имений был выброшен на рынок и книги часто продавались за гроши, попадая в руки не настоящих ценителей. Для примера приведу следующий случай: один неопытный антиквар продавал в Латвии листы Патерсона-раскрашенные виды Петербурга - по 12 марок, когда настоящая их цена 150-200 р.
Бесконечное количество частных книжных собраний Ленинграда распылилось из-за стихийных условий переживаемого времени. Правительственные органы принимали многие меры для спасения культурных ценностей СССР, в частности книг, и многое в этом направлении было достигнуто. В конце 1917 г. или в начале 1918 г. был образован Библиотечный Отдел Наркомпроса, в ведение которого поступили все государственные и частные библиотеки. Библиотечный Отдел имел попечение о всех книжных собраниях СССР и собрания, остававшиеся на своих местах, были охраняемы Отделом, который выдавал охранные свидетельства не только государственным учреждениям, но и частным лицам. Таким образом удалось спасти много библиотек. Далее, Библиотечный Отдел образовал Центр. Комитет Гос. Библиотек, в который привлечены были представители научных учреждений. Ц.К. принимал меры не только к охране отдельных книгохранилищ, но и покупал целые библиотеки и отдельные ценные книги, дабы они не погибли, т. к. книжники, в виду предполагавшейся национализации книжного дела, отказывались их покупать. Таким образом, Ц.К. были приобретены собрания П. Губара (б. Н. Синягина), писателя Д. Мережковского, архитектора Мессмахера, и целый ряд других.
В отдаленную провинцию также командировались сотрудники, как, например, в с. Городец для покупки рукописей Овчинникова и др. План работы был вполне налажен. Когда дело касалось библиотек, находившихся в частных квартирах и учреждениях, то по всем заявкам и жалобам направлялись эмиссары, и библиотеки или охранялись на месте или те, коим на месте угрожала опасность, перевозились в образовавшийся при Библиотечном Отделе Государственный Книжный Фонд, существующий и поныне. Он снабжал книгами государственные книгохранилища и в первую очередь Гос. Публичную Библиотеку.
В начале империалистической войны, а еще более в начале Революции, бесконечное число жителей Ленинграда уехали из города, побросав свои квартиры, а вещи сложив на складах: Кокоревских, Елисеевских, Козухинских и других. За все время существования этих складов не было такого наплыва имуществ, как к началу Октябрьской революции; среди этого имущества встречались отдельные ящики с книгами и даже целые библиотеки. Администрации складов было предписано вызвать владельцев вещей, что и было исполнено. Многие получили назад свои вещи, но большинство не явилось и вещи их были объявлены, как бесхозные, собственностью государства. Сначала склады находились в распоряжении Районов, но потом, для разгрузки их и оценки вещей, образована была Экспертная комиссия, во главе с М. Горьким. По инструкции комиссия делила вещи на 4 категории: 1) вещи музейного значения, 2) вещи простые, домашнего обихода, пригодные для среднего класса населения, для «Отсобес’а», 3) предметы роскоши не музейного значения, назначавшиеся к продаже и 4) книги, для передачи в Книжный Фонд.
Вначале работа велась планомерно и все разбираемое распределялось и свозилось, куда следует. Когда же образовалась Особая Комиссия по разгрузке складов, получившая предписание в срочном порядке освободить склады, тогда начались страдные дни для старой книги. Книжный Фонд по малочисленности штата не в состоянии был вывести все количество литературы, отобранной для него.
Поэтому книги безо всякого разбора сносились в одну какую-нибудь кладовую при складах и складывались прямо в кучу; так как в большинстве случаев книги хранились в очень тяжелых ящиках, а рабочими часто являлись женщины, которым они были не под силу, то книги из ящиков выкладывались в бельевые корзины и в этих корзинах переносились в отведенную кладовую и там высыпались в груды, которые росли, как скирды.
Ввиду того, что Книжный Фонд один не в состоянии был своими скудными средствами справиться со своей задачей, решено было организовать специальную комиссию из заинтересованных учреждений, с тем, чтобы последние дали необходимых людей и транспорт. В эту комиссию вошло около 40 работников, причем предполагалось приступить к разборке так: иностранную литературу отбирает библиотека «Всемирной Литературы» (представителем которой был пишущий эти строки) и дает 6 работников; классиков и «массовую» литературу отбирает Госиздат и дает 12 работников; политпросветские городские библиотеки (представителем коих был А. М. Ловягин) давали 12 человек; музыкальный отдел забирал все ноты и книги по музыке и присылал 6 человек, и, наконец, все научные книги поступали в Книжный Фонд (представителем которого был Н.А. Вильчур), который предоставил 12 человек. Всю работу предполагалось вести под наблюдением Книжного Фонда, лишь И.И. Ионов с этим не соглашался, считая, что все должно перейти к Госиздату.
Комиссия сорганизовалась, и уже должна была приступить к работе, как вышел декрет о национализации всех книжных запасов. Книги на складах были опечатаны, а книг там по самому беглому взгляду было не менее 3,000.000 томов. Пишущему эти строки поручен был предварительный осмотр всех складов и выяснение количества, имеющихся там книг. Через некоторое время была образована Тройка, как говорили «книжное Чека» (т.т. Ионов, Гертик и Андерсон), которая образовала новую Чрезвычайную Комиссию по разбору и распределению книг. Эта комиссия и начала перевозить все книги в свое помещение (Невский пр. 12, в дом Юнкера) и там их разбирать. Разбирали, под наблюдением членов этой комиссии, представители заинтересованных учреждений и библиотек. Там были представители: Гос. Публичной Библиотеки, Птг. Университета, Библиотеки «Всемирной Литературы» и пр., а также работали мобилизованные книжники. Работа производилась в холодных помещениях и при ужасных условиях. В конце концов, И.И. Ионов добился передачи всех книжных запасов, в том числе и книг, из национализованных книжных магазинов и складов в собственность Госиздата. Тогда комиссия была распущена и заинтересованные учреждения могли выбирать книги за плату, что почти не представлялось возможным.
Но Госиздату все таки нужно было эти книги разобрать. Были наняты курсанты, работавшие под наблюдением своего библиотекаря и получавшие вознаграждение в размере 20% отчисления (от количества разобранных томов) книгами натурой по своему выбору. Курсанты поработали недолго. Но распоряжению И.И. Ионова все книги, без разбора, из дома Юнкера и со складов были перевезены в «Книжный Двор», на Морскую в один из особняков, на Большую Конюшенную в дом бывш. Гвардейского общества, и на Вас. Остров в дом б. Девриена.
К этому времени вся индивидуальность отдельных библиотек совершенно утратилась и не малое количество книг погибло, особенно из-за недостаточно квалифицированного штата работников. Кроме того, в доме Юнкера много книг пострадало от испорченного водопровода. Наконец книги, хотя и в плачевном виде, нашли себе все же успокоение на складах Госиздата. Для реализации фондов и освобождения места, Госиздат решил произвести спешную разборку силами служащих складов и магазинов. Было отобрано до 200.000 пудов для перемола на бумагу. Для ликвидации остатков Госиздатом был открыт магазин «Старой Книги».
Наряду с этим существовал Книжный Фонд и делал свое дело. Научную литературу он также, сколько было возможно, вывозил из бывшего дома Юнкера в свое помещение на Фонтанке 20, пока все национализованные книги не поступили в распоряжение Госиздата. Книжный Фонд, хотя и распылял библиотеки, зато снабжал национализованными книгами государственные книгохранилища, как старые, так и вновь нарождавшиеся. Он пристраивал книгу к новым владельцам, и книга оживала, приносила и приносит по сей час свои плоды на новом месте. Идея создания Книжного Фонда-идея чрезвычайно полезная, и потомство, может быть, оценит когда-нибудь ее значение. Единственный огромный недостаток Книжного Фонда - тот, что Фонд был слишком беден людьми и средствами; он не мог справиться во всей полноте со своей задачей, вследствие чего погибло не мало книг.
Часть вторая (Указатель книжных собраний А-М)
Часть вторая (Указатель книжных собраний Н-Я)
Путешествия
Мир искусства
Мир библиофила
Внимание!!! Если Вы копируете статью себе на сайт, то оставляйте ссылку непосредственно на эту страницу. Спасибо за понимание.
Copyright © 2016 aldusku.livejournal.com. Тираж 1 штука. Типография «Тарантас».
Хотел познакомить Вас с статьей Шилова Ф.Г. «Судьбы некоторых книжных собраний за последние 10 лет (опыт обзора)», опубликованной в легендарном «Альманахе библиофила» 1929 года.
Из нее Вы узнаете о национализации и уничтожении дореволюционных частных библиотек, «деятельности книжного чека» Тройки, и других особенностях книжного рынка первых лет большевистской власти.
Предваряя статью, хотел обратить внимание, что она задумывалась как ответ на труд другого замечательного библиофила Минцлова С.Р. «Синодик библиотек, архивов и коллекций, погибших во время Великой войны и революции» (1925). Юристы говорят, что врет как очевидец. Так и Шилов, оставшейся после революции на родине, и Сергей Рудольфович, вынужденный собирать повторно библиотеку за рубежом, оба - необъективны. Один в «Синодике» сгущает краски, предписывая даже гибель усадьбы «Зубрилова» (сгоравшей в ходе бунта крестьянского бунта 1905 год) большевикам, другой пытается увидеть плюсы Революции (большая буква Шилова, я не исправлял в тексте слова написанные с большой буквы). Один - крестьянин, торгующий книгами, другой - аристократ, библиофил.
Обе статьи фактически являются продолжением уникального труда Удо Георгиевича Иваска «Частные библиотеки в России». Он писал до Октябрьского переворота, а они про судьбу этих же собраний после.
Статья Шилова занимает достаточный объем (стр. 165-200 Альманаха) с учетом технических возможностей ЖЖ, она в лучшем случае будет мной разделена на 2 части. Это деление и логично с учетом самой структуры статьи: в 1 части описывающей общий ход событий, а второй- дающий указатель имен владельцев и судьбу их коллекций.
Материал содержит многое, что может потребовать отдельных разъяснений для начинающего библиофила. Не стесняйтесь - спрашиваете в комментариях, попробую ответить.
И к «Альманаху библиофила» 1929 года и Шилову Федору Григорьевичу (1879 - 1962), книгопродавцу, заставшему две эпохи, и автору «Записок старого книжника» мы еще вернемся, я посвящу им отдельные статьи. Хватит сил, опубликую и труд Иваска.
Шилов Ф.Г. «Судьбы некоторых книжных собраний за последние 10 лет (опыт обзора)»
Из всех культурных ценностей более всего пострадало и погибло за последние десять лет печатное слово. Во время пожара Революции люди спасали и старались сохранить мебель, бронзу, фарфор и т. п., а бесконечное количество книг было брошено в квартирах на произвол судьбы бывшими владельцами. Новые жильцы Этих квартир, в лучшем случае, несли книги на рынок букинистам, чаще же продавали их на обертку рыночным торговцам, лавочникам и тряпичникам, или бумажникам на картузы; если же квартиру занимало какое-нибудь учреждение, то оно сообщало, согласно декрета, в «Правбум» об имеющейся в его распоряжении макулатуре; книги увозились и бесчисленное множество их было перемолото на бумагу, пока «Правбум» сам не ужаснулся своей деятельности и не образовал комиссию по охране книг (в число сотрудников которой входил и пишущий эти строки). Но комиссия просуществовала не долго, т. к. во время бумажного голода ощущалась острая нужда в макулатуре и с книгами старых изданий рекомендовано было не церемониться; в частности, по приказу И.И. Ионова, все запасы Государственной типографии были перемолоты, а там было колоссальное количество экземпляров полного собрания законов, свода законов, выходы царей и проч. В настоящее время, книги эти в большом спросе, но, делать нечего, лес рубят, щепки летят.
Не мало книг погибло от ненормальной постановки книжной антикварной торговли в начале НЭП’а. Торговые фирмы, государственные и частные, покупали только роскошные книги или заведомо редкие издания, а среднюю или специальную книгу продать было некуда и владельцы таковых принуждены были сбывать их на макулатуру перепродавцам. Это практиковалось в широком масштабе в Ленинграде и Москве; что происходило в провинции - можно себе представить. Выяснить этот вопрос-дело будущего исследователя.
С.Р. Минцлов приводит в № 1 «Временника Общества Друзей Русской Книги», изданном в Париже, в 1925 г. (стр. 43 - 51), «синодик» погибших, преимущественно, помещичьих библиотек. Перечень этот во многих случаях не верен. В «Библиотечном Обозрении» (1919, кн. 1, стр. 152 - 156) также имеется статья «Судьбы некоторых библиотек в связи с событиями революционного времени», в которой говорится о правительственных библиотеках.
П.П. Шибанов, в своем докладе в Л. О. Б. «Враги книги», привел до 50 случаев гибели помещичьих библиотек от пожаров, бывших в начале Революции; погибли такие библиотеки, как библиотека Ярославского Демидовского Лицея и др. В изданных Гос. Публичной Библиотекой в Ленинграде материалах для справочника, под ред. И.И. Яковкина, «Научные библиотеки Ленинграда» (Лгр. 1928), дан список, далеко неисчерпывающий, библиотек, прекративших за время Революции свое самостоятельное существование (стр. 127-136).
Однако, не мало было библиотек, которые были спасены, охранены и лишь переменили своих владельцев, или в худшем случае растворились в общей массе и потеряли свою индивидуальность; но все же и в растворенном, разрушенном виде они живут и приносят пользу, служа материалом для создания новой культуры.
Многие русские книжные собрания, оказавшиеся за рубежом -в Польше, Эстонии, Латвии и Финляндии-также не мало пострадали. Целый ряд библиотек из крупных имений был выброшен на рынок и книги часто продавались за гроши, попадая в руки не настоящих ценителей. Для примера приведу следующий случай: один неопытный антиквар продавал в Латвии листы Патерсона-раскрашенные виды Петербурга - по 12 марок, когда настоящая их цена 150-200 р.
Бесконечное количество частных книжных собраний Ленинграда распылилось из-за стихийных условий переживаемого времени. Правительственные органы принимали многие меры для спасения культурных ценностей СССР, в частности книг, и многое в этом направлении было достигнуто. В конце 1917 г. или в начале 1918 г. был образован Библиотечный Отдел Наркомпроса, в ведение которого поступили все государственные и частные библиотеки. Библиотечный Отдел имел попечение о всех книжных собраниях СССР и собрания, остававшиеся на своих местах, были охраняемы Отделом, который выдавал охранные свидетельства не только государственным учреждениям, но и частным лицам. Таким образом удалось спасти много библиотек. Далее, Библиотечный Отдел образовал Центр. Комитет Гос. Библиотек, в который привлечены были представители научных учреждений. Ц.К. принимал меры не только к охране отдельных книгохранилищ, но и покупал целые библиотеки и отдельные ценные книги, дабы они не погибли, т. к. книжники, в виду предполагавшейся национализации книжного дела, отказывались их покупать. Таким образом, Ц.К. были приобретены собрания П. Губара (б. Н. Синягина), писателя Д. Мережковского, архитектора Мессмахера, и целый ряд других.
В отдаленную провинцию также командировались сотрудники, как, например, в с. Городец для покупки рукописей Овчинникова и др. План работы был вполне налажен. Когда дело касалось библиотек, находившихся в частных квартирах и учреждениях, то по всем заявкам и жалобам направлялись эмиссары, и библиотеки или охранялись на месте или те, коим на месте угрожала опасность, перевозились в образовавшийся при Библиотечном Отделе Государственный Книжный Фонд, существующий и поныне. Он снабжал книгами государственные книгохранилища и в первую очередь Гос. Публичную Библиотеку.
В начале империалистической войны, а еще более в начале Революции, бесконечное число жителей Ленинграда уехали из города, побросав свои квартиры, а вещи сложив на складах: Кокоревских, Елисеевских, Козухинских и других. За все время существования этих складов не было такого наплыва имуществ, как к началу Октябрьской революции; среди этого имущества встречались отдельные ящики с книгами и даже целые библиотеки. Администрации складов было предписано вызвать владельцев вещей, что и было исполнено. Многие получили назад свои вещи, но большинство не явилось и вещи их были объявлены, как бесхозные, собственностью государства. Сначала склады находились в распоряжении Районов, но потом, для разгрузки их и оценки вещей, образована была Экспертная комиссия, во главе с М. Горьким. По инструкции комиссия делила вещи на 4 категории: 1) вещи музейного значения, 2) вещи простые, домашнего обихода, пригодные для среднего класса населения, для «Отсобес’а», 3) предметы роскоши не музейного значения, назначавшиеся к продаже и 4) книги, для передачи в Книжный Фонд.
Вначале работа велась планомерно и все разбираемое распределялось и свозилось, куда следует. Когда же образовалась Особая Комиссия по разгрузке складов, получившая предписание в срочном порядке освободить склады, тогда начались страдные дни для старой книги. Книжный Фонд по малочисленности штата не в состоянии был вывести все количество литературы, отобранной для него.
Поэтому книги безо всякого разбора сносились в одну какую-нибудь кладовую при складах и складывались прямо в кучу; так как в большинстве случаев книги хранились в очень тяжелых ящиках, а рабочими часто являлись женщины, которым они были не под силу, то книги из ящиков выкладывались в бельевые корзины и в этих корзинах переносились в отведенную кладовую и там высыпались в груды, которые росли, как скирды.
Ввиду того, что Книжный Фонд один не в состоянии был своими скудными средствами справиться со своей задачей, решено было организовать специальную комиссию из заинтересованных учреждений, с тем, чтобы последние дали необходимых людей и транспорт. В эту комиссию вошло около 40 работников, причем предполагалось приступить к разборке так: иностранную литературу отбирает библиотека «Всемирной Литературы» (представителем которой был пишущий эти строки) и дает 6 работников; классиков и «массовую» литературу отбирает Госиздат и дает 12 работников; политпросветские городские библиотеки (представителем коих был А. М. Ловягин) давали 12 человек; музыкальный отдел забирал все ноты и книги по музыке и присылал 6 человек, и, наконец, все научные книги поступали в Книжный Фонд (представителем которого был Н.А. Вильчур), который предоставил 12 человек. Всю работу предполагалось вести под наблюдением Книжного Фонда, лишь И.И. Ионов с этим не соглашался, считая, что все должно перейти к Госиздату.
Комиссия сорганизовалась, и уже должна была приступить к работе, как вышел декрет о национализации всех книжных запасов. Книги на складах были опечатаны, а книг там по самому беглому взгляду было не менее 3,000.000 томов. Пишущему эти строки поручен был предварительный осмотр всех складов и выяснение количества, имеющихся там книг. Через некоторое время была образована Тройка, как говорили «книжное Чека» (т.т. Ионов, Гертик и Андерсон), которая образовала новую Чрезвычайную Комиссию по разбору и распределению книг. Эта комиссия и начала перевозить все книги в свое помещение (Невский пр. 12, в дом Юнкера) и там их разбирать. Разбирали, под наблюдением членов этой комиссии, представители заинтересованных учреждений и библиотек. Там были представители: Гос. Публичной Библиотеки, Птг. Университета, Библиотеки «Всемирной Литературы» и пр., а также работали мобилизованные книжники. Работа производилась в холодных помещениях и при ужасных условиях. В конце концов, И.И. Ионов добился передачи всех книжных запасов, в том числе и книг, из национализованных книжных магазинов и складов в собственность Госиздата. Тогда комиссия была распущена и заинтересованные учреждения могли выбирать книги за плату, что почти не представлялось возможным.
Но Госиздату все таки нужно было эти книги разобрать. Были наняты курсанты, работавшие под наблюдением своего библиотекаря и получавшие вознаграждение в размере 20% отчисления (от количества разобранных томов) книгами натурой по своему выбору. Курсанты поработали недолго. Но распоряжению И.И. Ионова все книги, без разбора, из дома Юнкера и со складов были перевезены в «Книжный Двор», на Морскую в один из особняков, на Большую Конюшенную в дом бывш. Гвардейского общества, и на Вас. Остров в дом б. Девриена.
К этому времени вся индивидуальность отдельных библиотек совершенно утратилась и не малое количество книг погибло, особенно из-за недостаточно квалифицированного штата работников. Кроме того, в доме Юнкера много книг пострадало от испорченного водопровода. Наконец книги, хотя и в плачевном виде, нашли себе все же успокоение на складах Госиздата. Для реализации фондов и освобождения места, Госиздат решил произвести спешную разборку силами служащих складов и магазинов. Было отобрано до 200.000 пудов для перемола на бумагу. Для ликвидации остатков Госиздатом был открыт магазин «Старой Книги».
Наряду с этим существовал Книжный Фонд и делал свое дело. Научную литературу он также, сколько было возможно, вывозил из бывшего дома Юнкера в свое помещение на Фонтанке 20, пока все национализованные книги не поступили в распоряжение Госиздата. Книжный Фонд, хотя и распылял библиотеки, зато снабжал национализованными книгами государственные книгохранилища, как старые, так и вновь нарождавшиеся. Он пристраивал книгу к новым владельцам, и книга оживала, приносила и приносит по сей час свои плоды на новом месте. Идея создания Книжного Фонда-идея чрезвычайно полезная, и потомство, может быть, оценит когда-нибудь ее значение. Единственный огромный недостаток Книжного Фонда - тот, что Фонд был слишком беден людьми и средствами; он не мог справиться во всей полноте со своей задачей, вследствие чего погибло не мало книг.
Часть вторая (Указатель книжных собраний А-М)
Часть вторая (Указатель книжных собраний Н-Я)
Путешествия
Мир искусства
Мир библиофила
Внимание!!! Если Вы копируете статью себе на сайт, то оставляйте ссылку непосредственно на эту страницу. Спасибо за понимание.
Copyright © 2016 aldusku.livejournal.com. Тираж 1 штука. Типография «Тарантас».