ГЛАВЫ ИСТОРИИ СИБАКАДЕМСТРОЯ
(Нвчало см. 1, 2 , 3, .4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12. 13. 14. 15. 16. 17. 18.)
У «Сибакадемстроя» была мощная база строительной индустрии , всё здесь делали своё, ничего не требовалось привозного - от огромных бетонных блоков до мелкой отделочной керамической плитки. Было своё конструкторское бюро, разрабатывающее нестандартные блоки и детали, была группа внедрения, проводились многочисленные школы по обучению передовым методам строительства. Отлично налажены были и быт, и досуг строителей, фестивали «Сибакадемстроя» собирали тысячи зрителей и участников. Вобщем, как тогда говаривали, «Сибакадемстрой» был «государством в государстве». Работать здесь было интересно, выгодно и престижно.
В «городе трёх академий» , как стали с почтением называть Новосибирск, все три академических городка продолжали строиться - разве лишь с разной мерой интенсивности. И ответственность за их возведение в срок и с высоким качеством теперь легла на плечи Геннадия Дмитриевича Лыкова.
А на очереди неотвратимо вставало строительство ещё одного научного городка, который впоследствии назовут одним из первых советских наукоградов.
Начало его строительства не сопровождалось шумом в прессе. всесоюзными призывами молодых и обширными интервью с организаторами нового для сибиряков научного направления. И объяснение этому было в серьёзной засекреченности объекта.
Дело в том, что в новом научном городке главенствующей наукой должна была стать - и стала - микробиология. Почему это было окутано завесой секретности? Тут необходимы комментарии.
Генетика и микробиология долгое время были не в чести у советского руководства. Правда в новых советских словарях уже не называли генетику «буржуазной наукой, созданной беглым монахом Менделем», правда в числе первых институтов, созданных в системе СО АН СССР был Институт цитологии и генетики, а немногие посвящённые знали и о том, что в Академгородке работает над неразглашаемым проектом по специальной тематике ВНИИ молекулярной биологии Главмикробиопрома при Совете Министров СССР (начальником одного из ведущих отделов ВНИИ МБ был тогда 37-летний Л.С.Сандахчиев - будущий академик, будущий директор ВНИИ МБ, а затем бессменный гендиректор НПО «Вектор»), но преодолеть исторически сложившееся отставание от все эти годы благополучно развивавшихся на Западе исследований было задачей не из лёгких.
Прежде всего Кремль беспокоила мысль о том, что бурное развитие биотехнологий в США и других странах привело к созданию ими нового мощного оружия массового уничтожения, по своей эффективности и возможности применения в чём-то даже обладающее преимуществами над ядерным оружием. В 1969 году президент США Р.Никсон объявил о прекращении в США исследований в области биологического оружия. Но убедиться в том, соответствовали ли его слова действительности, было невозможно. А подписание СССР в 1972 году Международной конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсического оружия и их уничтожения, не смогло разубедить советское руководство в том, что, пользуясь некоторыми расплывчатыми формулировками Конвенции, потенциальные противники СССР по-прежнему держат биологическое оружие наготове. И Кремль решился.
19 апреля 1974 года вышло Постановление Совета Министров СССР «О мерах по ускорению развития молекулярной биологии и молекулярной генетики и использованию их достижений в народном хозяйстве». В соответствии с ним и были выделены средства на строительство сразу нескольких новых институтов, среди которых был и Новосибирский центр прикладной вирусологии, вскоре переименованный во Всесоюзный научно-исследовательский институт молекулярной биологии (ВНИИ МБ). Последний появился, как уже говорилось выше, в Академгородке. К народному хозяйству он не имел ни малейшего отношения, зато активно вёл целый ряд исследовательских работ по созданию биологического оружия. Ни один смертоносный вирус - от привычного в Сибири вируса клещевого энцефалита, до экзотической латиноамериканской лихорадки или венесуэльского энцефаломиелита лошадей, не оставался без внимания сибирских учёных, ищущих наиболее эффективные вирусы для создания оружия массового поражения. Засекреченность проекта вынуждала убрать ВНИИ МБ из доступного иностранцам Академгородка. Новая площадка для Института была найдена в районе станции Крохаль, в 20 километрах к юго-востоку от Новосибирска.
Разумеется, строительство нового городка, в соответствии с распоряжением правительства, курировалось «Минсредмащем», а осуществлялось «Сибакадемстроем» под личным руководством Г.Д.Лыкова.
Заметим здесь, что «Сибакадемстрою» не раз поручали строительство закрытых объектов государственной важности, связанных с укреплением обороноспособности страны. Собственно в этом убеждают и возведенные им заводы атомной промышленности, о чём уже говорилось. Добавлю к этому, разумеется не конкретизируя места и площадки, что сибакадемстроевцам доводилось строить и такие сложнейшие и
сугубо оборонные объекты, как ракетные базы с шахтами для межконтинентальных ракет. С мало с чем сравнимыми сложнейшими коммуникациями и требованиями. И это тоже яркие страницы истории «Сибакадемстроя» - со своими, непохожими на другие, трудностями, со своими рацпредложениями инженеров, со своими героями, бессонными ночами и инфарктами, перенесенными на ходу, с трудовыми подвигами и рабочими рекордами, И с наградами Родины за эти мало кому известные, но сдававшиеся только с отличной оценкой и наинадёжнейшей гарантией объекты.
И вот снова - стройка огромной важности, безотлагательно потребовавшая напряжения всех сил, чтобы обеспечить и высокие темпы строительства, и высокое качество. И снова - особые требования к строящимся производственным помещениям и инженерно-коммуникационным сооружениям. И снова - проектирование и строительство ведутся параллельно, чтобы не терять драгоценного времени. Скольких бессонных ночей стоила Геннадию Дмитриевичу Лыкову эта строительная площадка, находящаяся под неусыпным контролем Москвы и местных властей! А ведь она была всего лишь одной из многих строек, ведущихся тогда «Сибакадемстроем» одновременно!
Как когда-то на самой первой площадке, строительство началось с забора, ограждающего территорию «объекта». Только теперь забор был не деревянным, а бетонным, с колючей проволокой наверху - к строительству привлекалось 1,5 тысячи заключённых. Будущий Институт микробиологии со всей его микроструктурой строить поручили коллективу СМУ-10 во главе с его начальником Львом Борисовичем Лабинским. Параллельно в то время СМУ-10 возводило типографский корпус издательства «Советская Сибирь» и Новосибирский завод пластмасс.
За территорией объекта, на которой вскоре появился герметически закрытый куб 1-го производственного корпуса, строились жилые кварталы с культурно-социальной инфраструктурой. Их проектировали новосибирцы -сотрудники «Новосибирскгражданпроекта», а сам «объект» - промышленную зону - московские проектировщики института «Промстройпроект» под руководством Кольцова. (Энциклопедия «Новосибирск», откуда взяты эти сведения об авторах проекта, не указывает даже инициалов руководителя проекта. Любопытно, что новый посёлок стали называть «Кольцово», то ли в честь известного биолога Н.К.Кольцова, основоположника экспериментальной биологии, то ли имя автора проекта сыграло определённую роль, но факт остаётся фактом - Кольцов и его сподвижники спроектировали главные объекты нынешнего посёлка Кольцово). «Общее архитектурно-планировочное и объёмно-пространственное решение городка а также застройки жилой и общественной зоны разрабатывала группа специалистов «Новосибирскгражданпроекта» под руководством архитектора А.В.Бондаренко. В составе авторского коллектива архитекторы Г.И.Бырда, В.В.Холодова, В.И.Кан, инженеры Е.Н.Толмачёв, А.П.Козлов» .
Городок с самого начала своего существования получил статус закрытого и строжайшую пропускную систему.
В марте 1985 года на базе ВНИИ МБ и созданного в 1970-м Научно-исследовательского конструкторско-технологического института биологически активных веществ (НИКТИ БАВ) было образовано научно-производственное объединение "Вектор", затем переподчиненное "Биопрепарату".
«Естественно, что все работы в рамках военно- биологической программы держались в тайне, - сообщается в электронном журнале «Эксперт» за ноябрь 2002 г. - Однако два высокопоставленных перебежчика смешали все карты: в 1989 году в Великобританию бежал директор ленинградского Института особо чистых препаратов Владимир Пасечник, а в 1992-м в США - первый заместитель генерального директора ВПО "Биопрепарат" полковник Канатжан Алибеков (сегодня он президент Advanced Biosystems Inc., одного из субподрядчиков Пентагона).
Такого двойного удара Система (неформальное обозначение всех входивших в "Биопрепарат" учреждений) достойно выдержать не смогла. Во избежание объяснений с новыми западными друзьями, а также руководствуясь желанием успокоить мировую общественность, 11 апреля 1992 года Борис Ельцин подписал официальный указ о прекращении в России программ наступательного биологического оружия. Окончательно лишенным госзаказов по "специальной" тематике российским оборонным биологам пришлось заняться совершенно непривычным делом - искать деньги на стороне.»
Новосибирские микробиологи с честью вышли из нелёгкого положения, в котором оказались. Под руководством своего бессменного генерального директора, академика Льва Степановича Сандахчиева, они ещё в середине 80-х начали поиски путей мирного использования своих наработок. Сегодня Государственный научный центр вирусологии и биотехнологии, (ГНЦ ВБ "Вектор")- один из широко известных в стране и за рубежом центров по созданию вакцин, лекарств, диагностических тест-наборов, участник крупных международных программ.
Разумеется, созданная и построенная мощная научно-техническая база, вкупе с так называемым Академгородком-10, созданные в Кольцово, в немалой степени помогли им в этом.
Архитектурно-планировочное решение новосибирского Наукограда в Кольцово, застройка его первых микрорайонов были в 1988 г. отмечены премией Совета Министров СССР.
(продолжение следует)
У «Сибакадемстроя» была мощная база строительной индустрии , всё здесь делали своё, ничего не требовалось привозного - от огромных бетонных блоков до мелкой отделочной керамической плитки. Было своё конструкторское бюро, разрабатывающее нестандартные блоки и детали, была группа внедрения, проводились многочисленные школы по обучению передовым методам строительства. Отлично налажены были и быт, и досуг строителей, фестивали «Сибакадемстроя» собирали тысячи зрителей и участников. Вобщем, как тогда говаривали, «Сибакадемстрой» был «государством в государстве». Работать здесь было интересно, выгодно и престижно.
В «городе трёх академий» , как стали с почтением называть Новосибирск, все три академических городка продолжали строиться - разве лишь с разной мерой интенсивности. И ответственность за их возведение в срок и с высоким качеством теперь легла на плечи Геннадия Дмитриевича Лыкова.
А на очереди неотвратимо вставало строительство ещё одного научного городка, который впоследствии назовут одним из первых советских наукоградов.
Начало его строительства не сопровождалось шумом в прессе. всесоюзными призывами молодых и обширными интервью с организаторами нового для сибиряков научного направления. И объяснение этому было в серьёзной засекреченности объекта.
Дело в том, что в новом научном городке главенствующей наукой должна была стать - и стала - микробиология. Почему это было окутано завесой секретности? Тут необходимы комментарии.
Генетика и микробиология долгое время были не в чести у советского руководства. Правда в новых советских словарях уже не называли генетику «буржуазной наукой, созданной беглым монахом Менделем», правда в числе первых институтов, созданных в системе СО АН СССР был Институт цитологии и генетики, а немногие посвящённые знали и о том, что в Академгородке работает над неразглашаемым проектом по специальной тематике ВНИИ молекулярной биологии Главмикробиопрома при Совете Министров СССР (начальником одного из ведущих отделов ВНИИ МБ был тогда 37-летний Л.С.Сандахчиев - будущий академик, будущий директор ВНИИ МБ, а затем бессменный гендиректор НПО «Вектор»), но преодолеть исторически сложившееся отставание от все эти годы благополучно развивавшихся на Западе исследований было задачей не из лёгких.
Прежде всего Кремль беспокоила мысль о том, что бурное развитие биотехнологий в США и других странах привело к созданию ими нового мощного оружия массового уничтожения, по своей эффективности и возможности применения в чём-то даже обладающее преимуществами над ядерным оружием. В 1969 году президент США Р.Никсон объявил о прекращении в США исследований в области биологического оружия. Но убедиться в том, соответствовали ли его слова действительности, было невозможно. А подписание СССР в 1972 году Международной конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсического оружия и их уничтожения, не смогло разубедить советское руководство в том, что, пользуясь некоторыми расплывчатыми формулировками Конвенции, потенциальные противники СССР по-прежнему держат биологическое оружие наготове. И Кремль решился.
19 апреля 1974 года вышло Постановление Совета Министров СССР «О мерах по ускорению развития молекулярной биологии и молекулярной генетики и использованию их достижений в народном хозяйстве». В соответствии с ним и были выделены средства на строительство сразу нескольких новых институтов, среди которых был и Новосибирский центр прикладной вирусологии, вскоре переименованный во Всесоюзный научно-исследовательский институт молекулярной биологии (ВНИИ МБ). Последний появился, как уже говорилось выше, в Академгородке. К народному хозяйству он не имел ни малейшего отношения, зато активно вёл целый ряд исследовательских работ по созданию биологического оружия. Ни один смертоносный вирус - от привычного в Сибири вируса клещевого энцефалита, до экзотической латиноамериканской лихорадки или венесуэльского энцефаломиелита лошадей, не оставался без внимания сибирских учёных, ищущих наиболее эффективные вирусы для создания оружия массового поражения. Засекреченность проекта вынуждала убрать ВНИИ МБ из доступного иностранцам Академгородка. Новая площадка для Института была найдена в районе станции Крохаль, в 20 километрах к юго-востоку от Новосибирска.
Разумеется, строительство нового городка, в соответствии с распоряжением правительства, курировалось «Минсредмащем», а осуществлялось «Сибакадемстроем» под личным руководством Г.Д.Лыкова.
Заметим здесь, что «Сибакадемстрою» не раз поручали строительство закрытых объектов государственной важности, связанных с укреплением обороноспособности страны. Собственно в этом убеждают и возведенные им заводы атомной промышленности, о чём уже говорилось. Добавлю к этому, разумеется не конкретизируя места и площадки, что сибакадемстроевцам доводилось строить и такие сложнейшие и
сугубо оборонные объекты, как ракетные базы с шахтами для межконтинентальных ракет. С мало с чем сравнимыми сложнейшими коммуникациями и требованиями. И это тоже яркие страницы истории «Сибакадемстроя» - со своими, непохожими на другие, трудностями, со своими рацпредложениями инженеров, со своими героями, бессонными ночами и инфарктами, перенесенными на ходу, с трудовыми подвигами и рабочими рекордами, И с наградами Родины за эти мало кому известные, но сдававшиеся только с отличной оценкой и наинадёжнейшей гарантией объекты.
И вот снова - стройка огромной важности, безотлагательно потребовавшая напряжения всех сил, чтобы обеспечить и высокие темпы строительства, и высокое качество. И снова - особые требования к строящимся производственным помещениям и инженерно-коммуникационным сооружениям. И снова - проектирование и строительство ведутся параллельно, чтобы не терять драгоценного времени. Скольких бессонных ночей стоила Геннадию Дмитриевичу Лыкову эта строительная площадка, находящаяся под неусыпным контролем Москвы и местных властей! А ведь она была всего лишь одной из многих строек, ведущихся тогда «Сибакадемстроем» одновременно!
Как когда-то на самой первой площадке, строительство началось с забора, ограждающего территорию «объекта». Только теперь забор был не деревянным, а бетонным, с колючей проволокой наверху - к строительству привлекалось 1,5 тысячи заключённых. Будущий Институт микробиологии со всей его микроструктурой строить поручили коллективу СМУ-10 во главе с его начальником Львом Борисовичем Лабинским. Параллельно в то время СМУ-10 возводило типографский корпус издательства «Советская Сибирь» и Новосибирский завод пластмасс.
За территорией объекта, на которой вскоре появился герметически закрытый куб 1-го производственного корпуса, строились жилые кварталы с культурно-социальной инфраструктурой. Их проектировали новосибирцы -сотрудники «Новосибирскгражданпроекта», а сам «объект» - промышленную зону - московские проектировщики института «Промстройпроект» под руководством Кольцова. (Энциклопедия «Новосибирск», откуда взяты эти сведения об авторах проекта, не указывает даже инициалов руководителя проекта. Любопытно, что новый посёлок стали называть «Кольцово», то ли в честь известного биолога Н.К.Кольцова, основоположника экспериментальной биологии, то ли имя автора проекта сыграло определённую роль, но факт остаётся фактом - Кольцов и его сподвижники спроектировали главные объекты нынешнего посёлка Кольцово). «Общее архитектурно-планировочное и объёмно-пространственное решение городка а также застройки жилой и общественной зоны разрабатывала группа специалистов «Новосибирскгражданпроекта» под руководством архитектора А.В.Бондаренко. В составе авторского коллектива архитекторы Г.И.Бырда, В.В.Холодова, В.И.Кан, инженеры Е.Н.Толмачёв, А.П.Козлов» .
Городок с самого начала своего существования получил статус закрытого и строжайшую пропускную систему.
В марте 1985 года на базе ВНИИ МБ и созданного в 1970-м Научно-исследовательского конструкторско-технологического института биологически активных веществ (НИКТИ БАВ) было образовано научно-производственное объединение "Вектор", затем переподчиненное "Биопрепарату".
«Естественно, что все работы в рамках военно- биологической программы держались в тайне, - сообщается в электронном журнале «Эксперт» за ноябрь 2002 г. - Однако два высокопоставленных перебежчика смешали все карты: в 1989 году в Великобританию бежал директор ленинградского Института особо чистых препаратов Владимир Пасечник, а в 1992-м в США - первый заместитель генерального директора ВПО "Биопрепарат" полковник Канатжан Алибеков (сегодня он президент Advanced Biosystems Inc., одного из субподрядчиков Пентагона).
Такого двойного удара Система (неформальное обозначение всех входивших в "Биопрепарат" учреждений) достойно выдержать не смогла. Во избежание объяснений с новыми западными друзьями, а также руководствуясь желанием успокоить мировую общественность, 11 апреля 1992 года Борис Ельцин подписал официальный указ о прекращении в России программ наступательного биологического оружия. Окончательно лишенным госзаказов по "специальной" тематике российским оборонным биологам пришлось заняться совершенно непривычным делом - искать деньги на стороне.»
Новосибирские микробиологи с честью вышли из нелёгкого положения, в котором оказались. Под руководством своего бессменного генерального директора, академика Льва Степановича Сандахчиева, они ещё в середине 80-х начали поиски путей мирного использования своих наработок. Сегодня Государственный научный центр вирусологии и биотехнологии, (ГНЦ ВБ "Вектор")- один из широко известных в стране и за рубежом центров по созданию вакцин, лекарств, диагностических тест-наборов, участник крупных международных программ.
Разумеется, созданная и построенная мощная научно-техническая база, вкупе с так называемым Академгородком-10, созданные в Кольцово, в немалой степени помогли им в этом.
Архитектурно-планировочное решение новосибирского Наукограда в Кольцово, застройка его первых микрорайонов были в 1988 г. отмечены премией Совета Министров СССР.
(продолжение следует)