О роли романтики в нашей профессии аэрогеодезиста (часть 6)
Руслан Николаевич Гельман
О роли романтики в нашей профессии аэрогеодезиста (часть 6)
часть 1
часть 2
часть 3
часть 4
часть 5
Возвращаясь к теме крупномасштабных аэрофотосъемок, могу оценить работу пилотов, которые вели ее в нестандартных условиях, показывая мастерство, да зачастую и смелость. Перспективную съемку мы вели, чаще всего, с вертолета МИ-2, используя камеру А-39, через правое боковое окно. Стекло снимается и камера крепиться посредством специального устройства.
Вертолет МИ-2, наш постоянный носитель в аэрофотосъемочных и других полетах
Крепление фотокамеры на МИ-2 для перспективной аэрофотосъемкиМоё рабочее место рядом с пилотом и бывало, снимая оползневой склон в ущелье, показав пилоту направление и работая с камерой, стараешься не глядеть вперед, так как впереди отвесная скала, и надежда только на то, что пилот вовремя отвернет. Запомнился один случай. Мы летели на МИ-2 в сторону Батуми, вдоль морского берега, на небольшой высоте. Ровное гудение мотора, но тут механик, дремавший на диване, вдруг заметался по салону, а вертолет резко пошел на посадку. Когда сели на пляж и мы вышли, то увидели борт машины, залитый маслом - треснул цилиндр масляного насоса. Чуткое ухо пилота в гуле двигателя уловило посторонний звук и мы успели сесть, до того как мотор могло заклинить со всеми неприятными последствиями. Нужно было срочно исправлять и мы забегали по пляжу в поисках материала для временной заплаты. Удалось как-то залатать, взлетели и дотянули до Поти. Там провели два дня, цилиндр сменили и продолжили полет. Такого у меня, к счастью, больше не повторялось, но разные происшествия, хотя их и следует избегать, разнообразят экспедиционные работы.
В свое время мы с геологами вели работы в Армении, если не ошибаюсь, в 1975 г. Я вел наземную фототеодолитную и воздушную аэрофотосъемку, а летали мы на МИ-8. Облетали и объездили всю эту прекрасную страну, но были и эпизоды, выходившие за рамки программы. Однажды в полете пилот получает строгий приказ от пограничников: прекратить полет и возвращаться в Ереван для объяснений - мы, по их мнению, слишком приблизились к границе. Это нарушало все наши планы, но пилот оказался «не робкого десятка», он связался со своим начальством и получил указание: выйти из этой зоны и продолжать выполнять задание. Тогда пилот, имевший, очевидно, с пограничниками свои счеты, сказал: «а мы вот уйдем от их локаторов» и мы помчались, снизившись до бреющего полета. И когда машина проносилась над селением, там возникал переполох: как-никак ревущая машина на скорости более 200 км/ч, возникшая внезапно над самыми крышами. Признаться, у нас зрителей, наблюдавших из пилотской кабины это эффектное зрелище, появлялось даже некое ощущение суперменства. А на одном из этапов работ с нами полетели местные историки и своими фотоаппаратами фотографировали с воздуха, исторические объекты, которых в Армении полно. Но нашлись «бдительные» люди, которые сообщили, куда следует о всяких там профессорах, которые летают и снимают. И при прилете в Ереван нам у трапа была приготовлена достойная встреча. На бедных профессоров набросились, стали отбирать у них фотоаппараты, поднялся шум и гвалт. Официальное разрешение на аэрофотографирование у нас конечно было, но, поди разберись в таких условиях. Я скромно стою в сторонке, и вообще мое дело - сторона, за плечами у меня потертый рюкзак, а в нем большая ручная аэрофотокамера, и, постояв немного, сохраняя невинный вид, не спеша удаляюсь к нашей машине. Конечно, с делом разобрались, обошлось без последствий, но подобные происшествия с «секретностью» происходили не раз и не только в воздухе. Чего стоили хотя бы пресловутые акты экспертиз, которые нужно было составлять на каждую научную публикацию, заполняя длинную анкету с перечислением тупых вопросов.
Довольно комичное ЧП произошло на Арале. Там нужна была аэрофотосъемка плато Усть-Урт, с базированием в геологической партии, которая в те дни стояла на пляже у западного побережья Аральского моря, под высоким обрывом (Восточный Чинк). Туда прилетели мы на самолете АН-2 и пилоты из лучших побуждений решили высадить нас не на плато, а прямо на пляже, который выглядел довольно плотным. Посадка получилась нештатной - колеса зарылись, но машина, к счастью, не «скапотировала», хотя нас и тряхнуло. Мы с геологами долго бились над ее вызволением, откапывали колеса, заносили туда-сюда хвост, подгоняли свою автомашину, тянули тросом, пока, наконец, дав полный газ, пилот не вырвал самолёт в воздух и уже впредь не повторял подобных посадок.
Попытки вызволить самолёт, зарывшийся в песок на пляже. Аральское море, на заднем плане Восточный ЧинкПребывание здесь оставило немало чисто туристических впечатлений, плотная поверхность пляжа, удобная для хождения, много змей, морская вода в тонком слое прогреваемая настолько, что обжигает ноги. Но главное - ночи, полная тишина и черный звездный купол неба создают благостное чувство библейской пустыни, и вот только мат, временами доносящийся из палатки геологов, это чувство нарушает. На ночь мы устанавливали в море сети и, как правило, к утру имели хороший улов. Недалеко на плато располагался пос. Комсомольск-на Арале, но уже в развалинах. Ничего видно из той затеи не вышло, море усыхает и в наши дни на месте нашего былого пляжа, очевидно уже пустыня, совсем не библейская.
В 1978 г. мы вели работы по трассе будущего БАМа. Поскольку в нашем распоряжении были только карты масштаба 1:100 000, а для инженеров-геологов требовались крупные масштабы, то я на основании проведённой нами здесь перспективной аэросъёмки, позже составил на ключевые участки крупномасштабные планы: совместно со снимками - ценные для них материалы. Романтичным было наше путешествие сюда. От предыдущего участка работ - долины р. Баргузин, мы доехали до Усть-Баргузина на Байкале, а затем по этому озеру сутки плыли до его северной оконечности - Нижнеангарска. Плыли на стареньком пароходике, с гордым именем «Комсомолец». Поскольку свободных кают не было, то мы на юте поставили палатку; плыли вполне комфортно, загорали и любовались красотами озера и берегов.
Мы плывём по Байкалу на палубе «Комсомольца»Работа в зоне трассы, как всегда, оставила много впечатлений, но хочу отметить два момента. Первый - шофера попутных машин, которые мы часто использовали, денег с пассажиров не брали. Не знаю как сейчас, но тогда - не брали. Второе - в магазинчиках по трассе можно было приобрести «дефицит». Понятие это мало знакомо нынешнему молодому поколению, но в наше время было повсеместно в большом ходу. Очевидно, ради БАМа, в смысле его снабжения, сделали исключение.
продолжение