О роли романтики в нашей профессии аэрогеодезиста часть 2
Руслан Николаевич Гельман
О роли романтики в нашей профессии аэрогеодезиста (часть 2)
часть 1
Девушки-геодезисты позируют. Горная ТушетияИнтересно, что селения были практически пустыми, жители на зиму уходили в Алазанскую долину и в данный момент еще не вернулись. Поэтому, прокладывая дальномерные хода, мне со своей бригадой для ночевок иногда можно было использовать любой дом со всей утварью. Правда, зачастую быт наш был иного рода. Перевалив обратно Главный хребет, мы прошли в глухую долину Самкурис-Цкале и уткнулись в ущелье, через которое надо было перебросить ход. Ущелье довольно глубокое, на дне - горная речка. Погода испортилась, двое суток - дождь со снегом. Мы отлеживались в палатке, а недалеко от нас нес свою службу чабан. У него не было ни палатки, ни шалаша, ни пещеры, куда обычно укрываются чабаны в кинофильмах, а только бурка и он лежал под ней. Тогда я впервые познакомился с реальным чабанским бытом, а немного времени спустя и с чабанским хлебом. Получилось так, что это ущелье, спускаясь и карабкаясь вверх по склонам, нам пришлось переходить несколько раз. Речку переходили по снежным «мостам» - только по ним и можно было перебираться через бешенный водный поток. Только перейдем - наползает туман и, подождав безрезультатно, опять переходим ущелье, идем обратно в свою палатку. Наконец, что бы с этим покончить, пришлось заночевать на той стороне и при этой вынужденной ночевке здесь, без продуктов, мы подошли к костру другого чабана и он угощал нас «кумеле». В мешочек из овечьего желудка всыпал несколько горстей прожаренной то ли кукурузы, то ли ячменя, добавил немного воды, завязал мешок, растер на колене, раскрыл, слепил в руке кулич и подал. Вкус ничего, вроде мокрых опилок, но сошло и такое, а утром удалось, наконец, завершить измерения.
«Стоянка» чабана»
Надо сказать, что работая в горах, я неоднократно встречал доброжелательность и бескорыстие чабанов, за исключением одного случая. Дело было в другом месте и в другое время: пастухи, пасшие в высокогорье коров, не соглашались продать сыр дешевле, чем на рынке в Тбилиси. Да и то, купленная головка сыра нам не досталась: собака с непостижимой наглостью проскочила под ногами рабочего в отведенный нам шалаш, схватила сыр и умчалась. Возвращаясь к нашей работе в Тушетии, можно отметить еще одно обстоятельство: в нашем распоряжении были только карты масштаба 1: 100 000, созданные на основе съемок военных топографов работавших в конце
в. Так вот, они очень неплохо отображали реальные формы рельефа, даже в труднодоступных местах. Учитывая время и технику тех лет, труднодоступность места, можно только поклониться былым офицерам - топографам, их упорству и добросовестности. В последующие годы у меня было много еще чего, но память отмечает главное: переход на фототеодолитную съемку. Предприятие приступило к картографированию Кавказа в масштабе 1:25 000. Проведена аэрофотосъемка в масштабе 1:35 000, но геодезическая привязка снимков высокогорья обычными способами, представлялась нереальной. Поэтому решено было координаты точек опоры определять дистанционно - по фототеодолитным снимкам. Технология была заимствована у военных топографов Закавказского ВО и мы начали ее освоение. Первым объектом были горы в Дагестане, а нашей базой селение Ахты. Запомнилось оно, в частности, источником воды - рекой Сулак, а другого у нас не было. Воду, желтую от мути, приходилось фильтровать и использовать так в быту, так и для фотолабораторных работ. Но все равно, на фотопластинках после первой промывки - слой желтого ила. Подобные мелочи почему-то оседают в памяти.
На фототеодолитной съемке.
Вскоре мне выпала должность начальника вновь организованной фототеодолитной партии, включающей несколько бригад, которая в данный момент и данных условиях играла ключевую роль при высотно-плановой привязке аэрофотоснимков высокогорья. Но начало этих работ совпало с трагедией, произошедшей в сентябре 1956 г на горе Чугуш (Зап. Кавказ), и сильно повлиявшей на дальнейший их ход. Бригада исполнителей должна была подняться на этот пункт и провести наблюдения триангуляции. Желая сделать все быстрее, они оставили большую часть снаряжения и продуктов на подступах к вершине и поднялись налегке. Резко испортилась погода, наблюдения невозможны, решили ночевать на вершине, на другой день погода по прежнему плохая, решили ждать, а когда, наконец, начали спускаться, состояние было близко к изнеможению. В составе бригады был практикант - студент МИИГАиК, он не выдержал напряжения и погиб на спуске. Нести тело сил не было - оставили на склоне в снегу, остальные спустились и из Сухуми сообщили о трагедии. Поднялась сумятица, о которой можно рассказывать долго. Тело погибшего удалось найти и спустить с привлечением альпинистов, только со второй попытки. Я в это же время вел фототеодолитную съемку на Абхазском хребте, отработав один конец базиса и частично второй, больше недели ждал, когда погода позволит довершить съемку. Дело кончилось тем, что ночью палатка осела под тяжестью снега, а погоды все не было и продукты кончались. Пришлось снимать лагерь и уходить, довольствуясь тем, что сделано. Как оказалось правильно, поскольку в этом году она так и не установилась. Отмечу, что 1956 год вообще был непростым, и не только в отношении погоды: венгерские события, события в Тбилиси 7 - 10 марта этого года, которые, в отличие от венгерских, в нашу прессу не попали, но проходили на наших глазах. Дело в том, что местные негативные эмоции, спровоцированные начавшимся, тогда еще робким разоблачением «культа личности», в эти дни выплеснулись на улицы города, который три дня пребывал в состоянии близком к анархии. Кончилось все это введением войск, оцеплением некоторых районов в городе, введением военного патрулирования, запретом появляться частным автомашинам и такси. Словом, состояние анархии за одну ночь сменилось на нечто ей противоположное. Радио весь последний день работало только на обращение ЦК компартии Грузии к населению с призывом «не поддаваться провокациям… и восстановить порядок в городе». Впрочем, порядок был уже восстановлен. Приведу, для примера, один мелкий факт: вечером, когда я пришел на очередную тренировку в спортзал, вдруг появились двое в штатском, поговорили с тренером, а он нам сказал: «ребята по домам», все собрания запрещены. Все это заслуживало бы отдельного рассказа, но все же другая тема и я упомянул ее только в связи с тем, что романтика профессии включает, в частности, возможность бывать в разных местах и многое видеть.
Если же возвратиться к нашей теме, т. е. работе, то - «нет худа без добра». Главное Управление приняло решительные меры по снабжению всех работающих в горах специальным снаряжением, и мало того, вышел приказ о прохождении альпинисткой подготовки для всех, от начальника партии до временных рабочих. В результате июнь 1957 г мы провели в альплагере «Домбай», осваивая технику альпинизма, в условиях горного туризма, для нас бесплатного, причем мы получали еще и зарплату, а затем с новенькими значками альпиниста приступили к своим обязанностям.
Альплагерь «Домбай», современный вид
Из вновь полученного снаряжения, пожалуй, больше всего можно было оценить легкие альпийские палатки: каждая в свернутом виде легко помещалась в рюкзаке, тогда как прежде, для транспортировки моей брезентовой палатки, требовалась специальная вьючная лошадь.
Продолжение