О прежних качественных СМИ и об оценке достоверности сведений
Ворожцов Владимир в ФБ
По информации источника, пожелавшего остаться неизвестным...
К одному из аспектов ситуации, сложившейся на днях в газете "Коммерсант".
Действительно, как быть, если человек поведал журналисту некую информацию (или просто продал ее), но просил не раскрывать его как информатора?
С одной стороны, безусловно, такие безвестные "источники" являются важным компонентом работы многих СМИ, особенно оппозиционных, существенно разнообразят их контент.
Сам не раз использовал этот прием (на меня не ссылаться!) во время многочисленных информационных войн.
С другой - сегодня это один из основных механизмов так называемых "сливов" и информационных провокаций.
Роль которых в наши дни постоянно возрастает.
Безусловно, связано это и с новыми общими тенденциями информационного пространства, и с продолжающимся разрушением журналистских стандартов.
В свое время мне хорошо запомнился один из первых номеров журнала "Шпигель", попавший мне в руки в середине восьмидесятых годов.
В центре разворота - фоторепортаж о выселении полицией крупного немецкого города (по-моему это был Гамбург) группы бездомной "хиппующей" молодежи из захваченного ими здания.
Текстовый же материал состоял из нескольких равных (!) разделов: злое интервью одного из бездомных, четкая официальная позиция прессе-шпрехера (пресс-секретаря) местного МВД, для объективности - еще и интервью "нейтральной" стороны - пожилой пары, живущей неподалеку.
Журнал элегантно и объективно представил в равном формате ВСЕ основные точки зрения!
И это реально когда то было...
Глядя на сегодняшние СМИ ФРГ (и не только) с невероятной тоской вспоминаешь:
- Неужели такое действительно было?
Журналист "Коммерсанта" не "сдал" источник, сдержал слово.
Молодец. Не много таких сегодня.
Хотя, при желании, грамотный контрразведчик обычно достаточно быстро высчитывает механизмы утечки...
Вопрос же, на мой взгляд, в другом:
- КАКОВ СЕГОДНЯ РЕАЛЬНЫЙ УРОВЕНЬ ДОСТОВЕРНОСТИ ИНФОРМАЦИИ, ОПУБЛИКОВАННОЙ В СМИ?
С лейтенантских времен запомнил международную классификацию полицейской информации.
Она очень проста.
Первый показатель, обозначаемый цифрами, - характеристика источника информации:
1. Абсолютно достоверный.
2. В основном заслуживающий доверия.
3. Частично заслуживающий доверия.
4. Неопределенный.
Второй - характеристика содержания информации:
А. Объективная реальность, документ.
В. Имеющий значительные признаки достоверности.
С. Возможное логическое предположение.
D. Неопределенный.
Мой доклад своему начальнику, полковнику, всегда был четок.
На вопрос об качестве информации я отвечал:
- По гражданину У - информация 1А, по гражданину Т - информация С4.
Поясняю:
1А - это я лично (абсолютно доверяя себе) стоял в канцелярии и держал в руках подписанный приказ, зарегистрированный и отправляемый в рассылку.
4.D - один наш сотрудник ехал в трамвае и случайно услышал разговор двух дам, болтавших между собой, что у губернатора новая то ли дача, то ли любовница.
Неопределенный источник - неопределенная информация.
Убежден, что если бы, как сегодня кинофильмах ставят указатели типа 18 плюс, в каждом материале ставить четкое указание параметров информации, то ее восприятие бы однозначно изменилось.
1.А - официальное опубликование Указа.
4.D - две незнакомые девицы болтали под окном...
Пока в одном СМИ "мирно" уживаются информации совершенно не сопоставимых гносеологических характеристик, которые обычный потребитель информации зачастую в принципе не может разобраться, мы неминуемо будем сталкиваться со столь "любимой" Президентом США темой "фейк-ньюс".
Это я, конечно, не о "Коммерсанте" и уважаемом мною коллективе отдела информации.
А об исходном противоречии информационной политики многих современных СМИ.
-------
Тут сразу вспоминается Антон Петрович Землянко (тоже разведчик!) с его триадой "Видел", "Думаю" и "Хлопцы говорят": Цидула Антона Петровича разделялась на пункты: первым стояло: /видел/... и шли сухие факты, цифры, перечисления. И можно было ручаться, что там было написано лишь то, что он видел собственными глазами. А видеть он умел. Второй пункт гласил: /думаю/... Это был краткий вывод из всего предыдущего. Если речь шла о передвижении войск, то куда и откуда, расчет времени; если об оборонительных сооружениях, то об их назначении и т.д. Третий пункт совсем не по форме. Он носил заглавие: /хлопцы говорят/... Вот тут в нескольких фразах укладывались сведения, добытые устным опросом жителей, лесников: эту часть разведки выполняли хлопцы из его отделения (основную часть разведки он всегда вел сам). На обратном пути ему передавали слухи, бабьи сплетни и стариковские мудрые заключения - их тоже обязан знать и понимать разведчик, - а заодно подкармливали его салом, хлебом или огурцами, добытыми в процессе этих собеседований.
По информации источника, пожелавшего остаться неизвестным...
К одному из аспектов ситуации, сложившейся на днях в газете "Коммерсант".
Действительно, как быть, если человек поведал журналисту некую информацию (или просто продал ее), но просил не раскрывать его как информатора?
С одной стороны, безусловно, такие безвестные "источники" являются важным компонентом работы многих СМИ, особенно оппозиционных, существенно разнообразят их контент.
Сам не раз использовал этот прием (на меня не ссылаться!) во время многочисленных информационных войн.
С другой - сегодня это один из основных механизмов так называемых "сливов" и информационных провокаций.
Роль которых в наши дни постоянно возрастает.
Безусловно, связано это и с новыми общими тенденциями информационного пространства, и с продолжающимся разрушением журналистских стандартов.
В свое время мне хорошо запомнился один из первых номеров журнала "Шпигель", попавший мне в руки в середине восьмидесятых годов.
В центре разворота - фоторепортаж о выселении полицией крупного немецкого города (по-моему это был Гамбург) группы бездомной "хиппующей" молодежи из захваченного ими здания.
Текстовый же материал состоял из нескольких равных (!) разделов: злое интервью одного из бездомных, четкая официальная позиция прессе-шпрехера (пресс-секретаря) местного МВД, для объективности - еще и интервью "нейтральной" стороны - пожилой пары, живущей неподалеку.
Журнал элегантно и объективно представил в равном формате ВСЕ основные точки зрения!
И это реально когда то было...
Глядя на сегодняшние СМИ ФРГ (и не только) с невероятной тоской вспоминаешь:
- Неужели такое действительно было?
Журналист "Коммерсанта" не "сдал" источник, сдержал слово.
Молодец. Не много таких сегодня.
Хотя, при желании, грамотный контрразведчик обычно достаточно быстро высчитывает механизмы утечки...
Вопрос же, на мой взгляд, в другом:
- КАКОВ СЕГОДНЯ РЕАЛЬНЫЙ УРОВЕНЬ ДОСТОВЕРНОСТИ ИНФОРМАЦИИ, ОПУБЛИКОВАННОЙ В СМИ?
С лейтенантских времен запомнил международную классификацию полицейской информации.
Она очень проста.
Первый показатель, обозначаемый цифрами, - характеристика источника информации:
1. Абсолютно достоверный.
2. В основном заслуживающий доверия.
3. Частично заслуживающий доверия.
4. Неопределенный.
Второй - характеристика содержания информации:
А. Объективная реальность, документ.
В. Имеющий значительные признаки достоверности.
С. Возможное логическое предположение.
D. Неопределенный.
Мой доклад своему начальнику, полковнику, всегда был четок.
На вопрос об качестве информации я отвечал:
- По гражданину У - информация 1А, по гражданину Т - информация С4.
Поясняю:
1А - это я лично (абсолютно доверяя себе) стоял в канцелярии и держал в руках подписанный приказ, зарегистрированный и отправляемый в рассылку.
4.D - один наш сотрудник ехал в трамвае и случайно услышал разговор двух дам, болтавших между собой, что у губернатора новая то ли дача, то ли любовница.
Неопределенный источник - неопределенная информация.
Убежден, что если бы, как сегодня кинофильмах ставят указатели типа 18 плюс, в каждом материале ставить четкое указание параметров информации, то ее восприятие бы однозначно изменилось.
1.А - официальное опубликование Указа.
4.D - две незнакомые девицы болтали под окном...
Пока в одном СМИ "мирно" уживаются информации совершенно не сопоставимых гносеологических характеристик, которые обычный потребитель информации зачастую в принципе не может разобраться, мы неминуемо будем сталкиваться со столь "любимой" Президентом США темой "фейк-ньюс".
Это я, конечно, не о "Коммерсанте" и уважаемом мною коллективе отдела информации.
А об исходном противоречии информационной политики многих современных СМИ.
-------
Тут сразу вспоминается Антон Петрович Землянко (тоже разведчик!) с его триадой "Видел", "Думаю" и "Хлопцы говорят": Цидула Антона Петровича разделялась на пункты: первым стояло: /видел/... и шли сухие факты, цифры, перечисления. И можно было ручаться, что там было написано лишь то, что он видел собственными глазами. А видеть он умел. Второй пункт гласил: /думаю/... Это был краткий вывод из всего предыдущего. Если речь шла о передвижении войск, то куда и откуда, расчет времени; если об оборонительных сооружениях, то об их назначении и т.д. Третий пункт совсем не по форме. Он носил заглавие: /хлопцы говорят/... Вот тут в нескольких фразах укладывались сведения, добытые устным опросом жителей, лесников: эту часть разведки выполняли хлопцы из его отделения (основную часть разведки он всегда вел сам). На обратном пути ему передавали слухи, бабьи сплетни и стариковские мудрые заключения - их тоже обязан знать и понимать разведчик, - а заодно подкармливали его салом, хлебом или огурцами, добытыми в процессе этих собеседований.