Николай Тихонов. Героиня
Н.Тихонов || « Известия» №233, 2 октября 1941 года
СЕГОДНЯ В НОМЕРЕ: КОММЮНИКЕ ОБ ОКОНЧАНИИ РАБОТ КОНФЕРЕНЦИИ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ СССР, ВЕЛИКОБРИТАНИИ И США. Речь В.М.МОЛОТОВА на заключительном заседании Конференции представителей СССР, Великобритании и США. Речь г. ГАРРИМАНА на заключительном заседании Конференции представителей СССР, Великобритании и США. От Советского Информбюро. ВТОРАЯ СТРАНИЦА. На фронтах великой отечественной войны. Р.КАРМЕН. Бомбежка вражеских колонн. Н.ДЕДКОВ. Гибнут фашистские самолеты. Ник. ТИХОНОВ. Героиня. А.САДОВСКИЙ. Артиллерия бьет. М.ГОРДОН, Г.МИШУЛОВИН. Морской десант. И.ЛУКОВСКИЙ. Город-богатырь. ТРЕТЬЯ СТРАНИЦА. ВСЕОБЩЕЕ ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ ВОЕННОЕ ОБУЧЕНИЕ НАЧАЛОСЬ. П.НИКИТИН. По дорогам Придонья. С.ЛУКИН. Легкая промышленность в дни войны. Ионас МАРЦИНКЯВИЧЮС. Литовцы хранят боевые традиции. ЧЕТВЕРТАЯ СТРАНИЦА. Выступление Черчилля в палате общин. Выступление председателя комиссии по иностранным делам сената США. Немцы изнывают под бременем войны.
# Все статьи за 2 октября 1941 года.
По сторонам бетонной дорожки пламенеют поздние осенние цветы. Над ними белесое небо, в котором идет воздушный бой. Вдали видны разрывы шрапнели над дорогой, по которой ползут два грузовика. Все вокруг по-осеннему стальное, сумрачное, холодное: и поле, и дорога, и кусты с мокрыми, как бы жестяными, листьями. И только цветы на клумбах горят ровным пламенем. Глядя на этот торжественный огонь, политрук задумчиво говорит:
- Когда человек решается на подвиг, он не думает о нем. Он все совершает тогда быстро, как давно решенное. Это так и есть. Я видел, как недавно, всего несколько дней назад, во время сражений у селения Ф. иные бойцы в ярости и ненависти к врагу бросались на него не с винтовками, а с ручными гранатами. Но эти гранаты были противотанковые. Их разрыв покрывает осколками большую площадь. Бойцы знают, что, бросая гранаты, они сами попадают в площадь поражения. Они кидали эти гранаты в фашистов и погибали. Но фашистов гибли целые кучи при таком попадании. На пламя разрыва бросались наши бойцы и кололи штыком оставшихся.
Не знаю, какая связь между этими гранатами и цветами, но почему-то вспомнил я тот бой и героев с противотанковыми гранатами.
Это - бойцы. А вот, что вы скажете о девушке? Обыкновенная была девушка из Колпино. Пошла добровольцем. Выносила раненых ополченцев из боя, не жалея себя, была, как многие. Притулится где-нибудь в яме, и свищут над ней пули, и снаряды громыхают, а она сидит. Как раненый, - к нему, перевяжет честь-честью, поможет ему, отправит дальше и снова в яму. Там и спит, как котенок, свернувшись. Много таких девушек. Никто в ней и предположить не мог бы ярости бойца. Сама тихая, небольшого роста, голос слабый. И вот наступил день такого боя, что небу жарко. Фашисты и бомбят, и заливают огнем окопы. И мины хлопают, и автоматчики стараются.
Вывели из строя одного командира, другого, третьего. И тут эта тихая девушка, увидев, что командиров больше нет, кончила перевязывать раненого, взяла его автомат, стала во весь рост и говорит громким голосом:
- За мной, вперед, за родной Ленинград!
Где она научилась командовать, никто не знал. Она всю ночь была в бою. Потом облазала окоп. Проверила всех бойцов, направляя огонь. Послала восстановить прерванную связь и просила прислать командира. И когда пришел командир, она сдала ему отряд и вернулась перевязывать раненых.
Вот это девушка! Кто воспитал в ней этот дух бойца, умение командовать людьми в такую канонаду, когда головы не подымешь? А она из автомата стреляла, как снайпер.
- Что же с ней теперь? - спросил я. - Где она?
- Где она? - сказал политрук строго. - Нет ее! Убили ее вскоре после этого.
- А как ее звали?
- Старщук - ее фамилия. Хорошая была девушка. Колпинская, заводская, рабочая кость, простая, крепкая.
Мы замолчали. Воздушный бой кончился. Клочья черных дымков еще висели в воздухе… // Николай Тихонов. ЛЕНИНГРАД, 1 октября.
**************************************************************************************************************************************************
Пленный привел пленного
Враги неоднократно предпринимали попытки выбить нашу часть с высоты Н. под Одессой. Все их усилия оказывались тщетными. Они каждый раз вынуждены были откатываться, неся большие потери убитыми и ранеными.
В числе бойцов, храбро отражавших атаки фашистских бандитов, был и ротный писарь красноармеец Файерман. Он умело забрасывал румын гранатами, колол их штыком, метко бил из винтовки.
Темной ночью в ожесточенном бою, когда наше подразделение отбивало очередную атаку румын, Файермана взяли в плен.
Его привели в румынский штаб. Начался допрос. Румыны требовали, чтобы красноармеец дал сведения о численности нашей части, количестве боеприпасов, назвал фамилии командиров и комиссаров. Ни на один из вопросов Файерман не отвечал. Его стали избивать нагайкой, сплетенной из многожильного телефонного кабеля. Файерман не вымолвил ни слова. Тогда офицер приказал писарю своей роты капралу Маноле отвести пленного в ближайшую деревню, где палач чинил расправу над захваченными в плен красноармейцами. Ротный писарь капрал Маноле повел ротного писаря красноармейца Файермана.
Капрал вывел красноармейца из помещения штаба. Они побрели по проселочной дороге. Файерман почувствовал, что конвоир не особенно уверенно ведет его. Очевидно, он плохо знал дорогу. Красноармеец немедленно решил воспользоваться этим. Отказавшись от первоначально зародившейся мысли о побеге, он вначале осторожно, а затем все смелее стал двигаться по направлению к своей части. Капрал следовал за ним.
Прекрасно зная расположение наших войск, Файерман в ночной тьме сумел подойти к переднему краю нашей обороны. Приблизившись к хорошо замаскированному окопу, где находился его товарищ, он подал ему знак и произнес скороговоркой:
- Возьми его!
Товарищ Файермана, услышав знакомый голос своего друга, которого все уже считали пропавшим без вести, незамедлительно исполнил его просьбу.
Через несколько минут красноармеец Файерман привел пленного румынского капрала в наш штаб. // М.Муцит. ОДЕССА, 1 октября. (Доставлено на самолете).
★
Немцы изнывают под бременем войны
БЕРН, 1 октября. (ТАСС). Сообщения германской печати все яснее говорят о том, что в результате продовольственных затруднений в стране и больших потерь на фронте германское население начинает проявлять открыто свое недовольство политикой властей. Газета «Нейес винер тагблат» от 21 сентября писала, что сообщения германского командования о потерях германской армии встречаются везде с явным недоверием. Отмечая, что многие не принимают всерьез цифр, опубликованных германским командованием, газета пытается уверить своих читателей в том, что «происходящая война влечет за собою меньше потерь, чем это было в мировую войну». Перед этим газета сообщила, что «средние ежедневные потери каждой дивизии во время мировой войны составляли 100 человек».
Чтобы хоть как-нибудь оправдать в глазах германского народа провал гитлеровских планов «молниеносной войны» на Востоке, германская пресса за последнее время усиленно начала вопить о трудностях похода на Восток. «Фелькишер беобахтер» жалуется на бездорожье и проливные дожди, «Берлинер берзенцейтунг» сетует на трудности снабжения германской армии и на «изнуряющую борьбу партизан», «Дас рейх» с горечью признается, что «такую страну, как СССР, в течение одного лета не завоюешь». Германским газетам вторит и итальянская печать. Так, «Реляциони интернационали» 14 сентября выступил специально со статьей о затруднениях на Восточном фронте. Итальянский журнал признает, что «война с Советским Союзом является тяжелым делом и требует тяжелых потерь в людях и материалах». Трудности этой войны настолько велики, что кое у кого появляется намерение, по выражению журнала, «повернуть оглобли».
Недовольство населения проявляется даже в том, что на улицах теперь многие осмеливаются при встречах не приветствовать друг друга словами «Хайль Гитлер». Эти факты был вынужден признать сам Геббельс. В газете «Дас рейх» от 28 сентября Геббельс писал:
«В Германии уже две недели нехватает картофеля, нет кофе, пива, папирос, и население в ответ на это не приветствует друг друга словами «хайль».
Иностранные журналисты, побывавшие на Восточном фронте, рассказывают о настроении безнадежности, царящем среди немецких солдат. Повсюду солдаты только и говорят о трудностях войны и о суровости похода. В только-что отмеченной статье Геббельс жаловался: «С Восточного фронта приходят миллионы писем на родину, в которых говорится о трудностях похода». Шведская газета «Нурденс фрихет» опубликовала статью одного шведского наблюдателя, который пишет:
«С начала войны Германии против Советского Союза германский солдат стал разочарованным, скептически настроенным. Он знает, что война теперь затянулась и что она может быть проиграна. Среди солдат господствуют дух разочарования, неуверенности, страха за последствия поражения и тоска по дому. Огромные потери авиации, танковых частей и подводного флота усилили уныние среди германских солдат. Приказы начальства не вызывают ни у кого энтузиазма. Более того, имеются случаи, когда летчики отказываются летать. Это - первые признаки разложения армии. Людской состав германской армии резко ухудшился. Встречаются 20-летние пилоты с седыми волосами и дрожащими руками. Места погибших занимают неопытные летчики».
«Судьба Германии, - заканчивает наблюдатель, - волнует многих немцев. Германский народ живет, как во сне, пробуждение его будет ужасным. Германский солдат ненавистен всему миру. Зная, сколько зла причинено другим, немцы опасаются мести».
**************************************************************************************************************************************************
Русская мать
(Рассказ Агриппины Куликовой)
Глаза воспалены. Красивые черты
избороздило, иссушило время.
Ей трудно говорить, То - приступ тошноты,
то - ломит грудь, то - больно ноет темя.
Превозмогая боль и кутаясь в платок,
она рассказывает глухо, но раздельно.
И горек тихих слов ее поток,
произносимых с гневом беспредельным.
- Сынки мои! Уж очень я стара.
Седьмой десяток лет я промахнула...
А в этот самый день с утра
я, как на грех, взяла да прихворнула.
Лежу, родимые, одна в избе.
Темнеет. За окном мокропогодит.
Лежу одна и чую по стрельбе,
что наши за околицу отходят.
Неужто, - думаю, - не выйду из села?
Зажгу избу и двинусь понемногу.
И поднялась.
Соломы принесла,
обувши валенки на босу ногу.
Легко ли рушить мирный свой очаг!
Стою, гляжу... В руках трясутся спички.
Перекрестилась трижды вгорячах
не то, что б так, а больше по привычке.
Одно беда - уж больно я стара!
Пока я за соломой-то ходила,
а немцы вот они. Бормочут у двора.
Ко мне валит чумная, вражья сила.
Забрали немцы все мои пожитки.
Половики, подушки, сухари -
все загребли, до капельки, до нитки.
На этом бы и кончить, мне рассказ,
казалось бы, уж сказано немало,
да упредить должна я сразу вас,
что это не конец, а лишь начало.
Я вышла.
Постояла за крыльцом.
И слышу вновь поганый вой немецкий.
Гляжу -
стоят разбойники кольцом,
а по середке -
наш боец советский.
И тут же рядом, у плетней витых -
три наших деревенских человека.
Две бабки древних, хилых и слепых,
да мой сосед, Иван Лыньков, калека.
Тот самый гад, что бил меня в дому,
сидит, как на престоле, под скворешней.
- Чей, - спрашивает, - сын? Кто родственник ему?
А что сказать, когда боец не здешний.
Быть может, тульский он, а может, из Ельца -
не все ль равно - одна любовь и вера.
Вдруг вырвался, сердешный, из кольца,
да как наотмашь хватит офицера!
Качнулся гад и сковырнупся с ног,
и угодил шальной башкой о бревна.
Я не сдержалась.
- Мой, - кричу, - сынок!
Мой золотой, единственный и кровный!
Схватили тут меня и под гору силком...
И паренька, что я назвала сыном.
И завалили нас обоих ивняком,
и облили обоих керосином.
Ну, - думаю, - приходит наш конец!
Да тут, вишь, самый бой-то и начался...
Я вот жива, а раненый боец,
слыхала я, не выдержал - скончался.
Умолкла Агриппина. Поздний час.
На миг нам кажется, что мы внезапно глухи.
Озноб и гнев охватывает нас,
услышавших рассказ седой старухи.
Мы в восхищеньи рядом с ней стоим.
Мы за тебя, родная, отомстим!
Мы все сынки твои.
Ты правильно сказала.
Сергей ВАСИЛЬЕВ.
_______________________________________
Боевые подруги* ("Правда", СССР)*
Советские патриотки* ("Известия", СССР)**
Дочери нашей родины* ("Известия", СССР)***
Н.Леонидов: Фашизм и женщина* ("Правда", СССР)
Ф.Панферов: Убийство Екатерины Пщенцовой* ("Красная звезда", СССР)
Все для родины, все для фронта - боевой девиз советских патриоток* ("Красная звезда", СССР)**
Газета «Известия» №233 (7609), 2 октября 1941 года