Василий Гроссман. В степном овраге
В.Гроссман || « Красная звезда» №227, 26 сентября 1942 года
Защитники Юга! На вас сейчас лежит величайшая ответственность за судьбы нашего государства. Нужно любой ценой остановить и отбросить врага!
# Все статьи за 26 сентября 1942 года.
Вечером автоматчики лежали в степном овраге. Почти все разулись и, покачивая головами, разглядывали покрасневшие, натруженные ступни. Кое-кто решил постирать портянки в плоском, разлившемся по дну оврага ручье. Потом портянки сохли на ветвях диких груш и вишен, а бойцы ощупывали пальцы ног и вздыхали:
- Да, после такого марша ногам надо бы отдохнуть.
Лазарев, токарь по дереву из-под Наро-Фоминска, с русыми волосами, мягко льнущими к впалым вискам и затылку, сердито говорил:
- Я старшину предупреждал, что ботинки мне тесны, а он говорит: разносятся. Вот и разносились, в кровь ноги разбил.
- Пыль, солнце, и нет спасенья. И конца той степи нет и краю, - сказал Петренко. - То ли дело Украина - садки и садки.
Лазарев рассмеялся.
- Ты степь не ругай. Жолдубаев обижается, когда степь ругают.
Казах Жолдубаев - товарищ Лазарева. Они подружились во время учебы в резервной части, беседуя в тихие часы после занятий. На долгом марше под жестоким степным солнцем, в вихрях пыли, такой густой, что рядом идущий вдруг исчезает, Лазарев кричал: «Эй, Жолдубаев, ты здесь что ли? Ни черта не видно».
Они не вели на походе длинных бесед. Но шагали рядом, и изредка Лазарев спрашивал: «Что, брат, устал?» А Жолдубаев, вытаскивая обернутую набухшей газетной бумагой пробку из фляги, протягивал товарищу стеклянную пузатую бутылку с теплой и мутной водой.
- Пей раньше ты, - говорил Лазарев.
- Ничего, ничего, пей, пожалуйста, - отвечал Жолдубаев.
Впрочем вся рота автоматчиков жила необычайно дружно. Может быть, это происходило от того, что рота была сплошь из молодежи. И статный Дробот - командир роты, и его заместитель Березюк, и командир взвода лейтенант Шуть, и все другие автоматчики были примерно одних лет: кто с двадцатого, кто с двадцать второго года. Но одни уже воевали больше года, как Дробот и Березюк, другие, как Романов и Жолдубаев, впервые шли в бой.
Дробот был строг с ними, требовал, чтобы ухаживали за оружием, проверяли автоматы. Но бойцы сами знали и чувствовали, что для них значит ППШ, и каждый из них чистил и смазывал автомат с необычайной тщательностью. Дробот и Березюк были украинцами, их семьи остались на оккупированной территории, и в них обоих была какая-то сосредоточенность, злобность, передававшаяся бойцам. Березюка ранили в осенних боях, и на щеке у него был большой розовый рубец. Он всегда придирался к командирам взводов и отделений, но видно было, что делает это не по злобе, а от любви к службе, и на него не сердились. Молодой лейтенант Шуть еще в школе слыл хорошим, верным товарищем. Ставши командиром взвода, он говорил своим бойцам:
- Главное, ребята, держите товарищество, не нарушайте его. Для нас, автоматчиков, это первое дело.
Пока сохли портянки, автоматчики нюхали дым, идущий от кухни, и позевывали: очень хотелось есть, но еще больше хотелось спать после 50-километрового марша. Но им не пришлось отдохнуть.
В этот день немецкие танки и мотопехота прорвались на одном из участков под Сталинградом. Немцы стремились к Волге. Они чуяли влажное дыхание великой реки, они чуяли близость зимы и напрягали все силы, чтобы вырваться к огромному городу. Командир полка получил приказ выступить в ту же ночь. Он прошел мимо отдыхавших батальонов, оглядывая утомленные лица бойцов, прислушиваясь к отрывкам разговоров. Прошел он мимо автоматчиков и пытливо оглядел их молодые, похудевшие, ставшие совсем мальчишескими лица. Многие из них никогда не были в бою. Выдержат ли они силу немецкого напора, устоят ли под великим волжским рубежом эти юноши в побелевших от злого солнца гимнастерках?
Через несколько часов полк вступил в бой, и этот бой длился больше десяти дней. Люди выдержали первую проверку.
И вот снова короткий отдых в степи. Теплый вечерний воздух полон рокота своих и вражеских самолетов. Высоко в синем небе раздаются пулеметные очереди, стреляют пушки. На земле тоже идет бой. Белые и черные облака разрывов возникают на плоской степи, коротко и четко печатают скорострельные полуавтоматические пушки, глухо разносятся разрывы тяжелых снарядов. А иногда бой совсем утихает, и становится слышно, как шуршит степная сухая трава и стрекочут кузнечики.
В глубокой степной балке автоматчики чувствуют себя спокойно и мирно, словно отдыхают у себя дома, а не в нескольких километрах от противника. Они лежат на земле, кряхтя от удовольствия, вытягиваясь во весь рост. Некоторые разулись, некоторые сняли гимнастерки и развесили их на кустах. Я гляжу в молодые лица бойцов. На их лицах странное смешение веселой смешливости и опыта людей, заглянувших в темные зрачки смерти. И рассказы их, как и лица, отражают смешение молодого, почти ребячьего интереса к неожиданностям и превратностям боя, с суровыми и строгими мыслями о потерях, о тяжести военной судьбы, о великой ответственности за Волгу, за Сталинград.
Командир роты Дробот говорит спокойно и задумчиво. Хорошо, когда молодой командир после боя недоволен собой, отмечает ошибки, помешавшие с полной силой развернуться автоматчикам, с настоящей тревогой разбирает допущенные промахи. Хорошо, когда командир с восхищением и гордостью рассказывает о бойцах. Рота с честью выдержала тяжкое испытание, и еще прочнее сделалось товарищество автоматчиков в первых боях за Сталинград.
Вот что рассказывает Лазарев о первом бое:
- Пустили нас впереди стрелков. Приказали к самым дзотам его добираться. Пятеро нас было: я, Романов, Петренко, Бельченко и друг мой главный Жолдубаев. Уже к вечеру, солнышко садиться начало, а огонь такой, что страшно сказать - мина к мине ложится, дым, пыль стоит. Мины землю глубоко не роют, а вроде разгребают, как курица лапами. А мы все вперед идем.
Несколько раз он нас накрыть хотел - ну, прямо, кажется, последнее дыхание пришло, в пяти шагах рвутся, в ушах так и звенит. Да у нас ноги крепкие. Кинемся в сторону, - один туда, другой сюда, он за нами не угонится, потеряет цель. А мы соберемся и опять вперед идем. Уж совсем близко стали подходить, метров двести оставалось. Вдруг пять танков из-за холма вышли и прямо на нас. Легли мы, смотрим на них.
Обратно повернуть? Нет, такой мысли у ребят не было. А танки постояли - через наши головы постреляли и опять за холм вернулись. Переглянулись мы: что же, ребята, давай вперед пробираться! Такое уж наше дело, ничего не попишешь. И снова пошли, только, правду скажу, настроение у нас стало очень серьезное, особенно после танков этих. Не верилось, что живыми из боя выйдем.
Но тут мы совсем к немцам подошли, видать их прямо. Человек двадцать пять автоматчиков мы насчитали, офицер с ними был - шинель распахнута, и сумку видно на ремне под шинелью. Ходит он взад и вперед, все поглядывает в нашу сторону. Их двадцать пять, а нас пятеро. У них автоматы, и мы с автоматами. Полежали мы, подумали каждый про себя и открыли с ними бой. И только очереди мы первые дали, Жолдубаев толкает меня и говорит: «Я сшиб его». И я как-то удивился и говорю: «Да ну?» А он на меня посмотрел, зубами смеется: «Правда».
И как он сказал это, сразу у нас настроение поднялось, и мы смеяться стали. Но только минуты даже не прошло, немецкий снайпер Жолдубаева сшиб. Прямо в лоб пуля пошла. Он лег рядом со мной и слова не сказал, не стало его. Лежит мертвый, и я в его крови. Тут уж мы четверо бой вели. Я не смогу рассказать, как отбили мы своим огнем этих двадцать пять, не скажу, сколько мы их положили, какие так убегли. Врать не хочу, дело вечером было. Только не мы, а они с поля ушли, и я остался с Жолдубаевым в степи, выкопал ему могилу, положил его туда своими руками, простился с ним и похоронил…
Товарищи слушали рассказ Лазарева, изредка вставляя реплики, и когда он кончил свой рассказ, Романов сказал:
- Я раньше думал, что же самое страшное в бою? А теперь вижу: самое страшное - товарища в бою потерять. Товарищ в бою, это лучше отца-матери…
Степь была залита розовым светом заката, а в балке стоял полумрак. Молодые лица бойцов казались суровыми в полутьме. И в этот час короткого отдыха каждый по-своему ощущал великую силу боевого товарищества. // Василий Гроссман. РАЙОН СТАЛИНГРАДА.
_________________________________________
В.Гроссман: Первая встреча* ("Красная звезда", СССР)
А.Довженко: Великое товарищество* ("Известия", СССР)**
***********************************************************************************************
ПОД СТАЛИНГРАДОМ. Связисты ефрейтор А.Рыбушкин и красноармеец А.Чижов, отличившиеся в боях с немцами.
Снимок нашего спец.фотокорр. А.Капустянского.
★
Ухудшение медицинского обслуживания в Германии
НЬЮ-ЙОРК, 25 сентября. (ТАСС). Агентство Ассошиэйтед Пресс передает, что, по сведениям из нейтральных источников, в связи с недостатком врачей, медикаментов, медицинского оборудования и продовольствия, а также возвращением с советско-германского фронта больных и вшивых солдат санитарное обслуживание в Германии резко ухудшилось. Гитлеровцы обеспокоены ростом заболеваемости дизентерией, туберкулезом и тифом. По имеющимся сведениям, дизентерия носит эпидемический характер. Население недоедает. Растет заболеваемость скарлатиной, дифтерией, параличом. Все госпитали заполнены ранеными. Гражданское население лишено лечения. Согласно тем же сведениям, германские медицинские власти указывают, что почти все солдаты и офицеры германской армии, получившие ранения в живот, умирают. Смертность от ранений в области почек достигает 87 процентов.
☆ ☆ ☆
Кровавые злодеяния оккупантов в Греции
Расстрел демонстрации голодающих в Афинах
КАИР, 25 сентября. (ТАСС). В последние месяцы несколько тысяч греков, спасаясь от голодной смерти и гитлеровского террора, бежало на лодках и шлюпках в район Измира (Турция), откуда они были направлены в Сирию и Палестину. Бежавшие рассказывают об ужасающих фактах планомерного истребления греческого народа германо-итальянскими оккупантами. Весь собранный в этом году урожай реквизирован оккупационными властями, несмотря на то, что только в Афинах в этом году умерло от голода 40 тыс. человек. Хлебная норма, установленная для греческого населения, составляет 70 граммов в день. Но даже в Афинах хлеб не выдается по неделям. Недавно в Афинах вспыхнула массовая демонстрация умирающего от голода населения. Около 400 демонстрантов были расстреляны оккупантами.
Оккупационные власти решили не создавать в Греции концентрационных лагерей. Они об'явили, что всякое противодействие оккупационным властям будет наказываться массовыми расстрелами. После крушения воинского поезда на линии Салоники-Свиленград было расстреляно 300 греков. За последние три месяца отмечено, более 20 забастовок греческих рабочих и служащих, не желающих работать на предприятиях, обслуживающих военные нужды оккупантов. Особенно крупные забастовки были проведены на афинских предприятиях и в порту Пирей. По распоряжению германского и итальянского военного командования несколько тысяч участников забастовок были переданы на расправу военным трибуналам. Во всех греческих городах орудуют немецкие бюро по вербовке рабочей силы для Германии. Эти бюро имеют задание отправлять в Германию не менее 120 человек ежедневно. Однако рабочие предпочитают умирать с голоду, но не ехать в Германию. В Афинах часто можно наблюдать настоящие схватки между гитлеровцами и «завербованными» рабочими. Бегство из поездов насильно отправляемых в Германию рабочих стало обычным явлением.
ЛОНДОН, 25 сентября (ТАСС). Председатель греческой организации Красного креста в Лондоне доктор Кавадиас заявил, что за два месяца 90 процентов новорожденных детей в Афинах умерло от голода. Из 300 тыс. детей, находившихся в Афинах и Пирее в момент нападения на Грецию, 110 тыс. умерло от голода, плохого питания и эпидемий. Кавадиас сказал, что дети не получают ни капли молока. Весь скот в стране забит оккупационной армией, и, если не считать небольших количеств сухого и сгущенного молока, полученного в Швейцарии, дети не получают каких-либо молочных продуктов.
Далее Кавадиас сообщил, что нейтральные наблюдатели в Греции рассказывают об ужасном положении детей. В одной больнице детская смертность возросла до 88 процентов. Другая больница настолько переполнена, что на одну кровать приходится по 4 ребенка.
***********************************************************************************************
В СТАЛИНГРАДЕ. Героические участники обороны Сталинграда. На снимках: 1. Командир взвода лейтенант В.Белоусов. 2. Санитар X.Левинтан. 3. Командир роты лейтенант С.Бондаренко.
Снимки нашего спец.фотокорр. В.Темина.
★
В КОМСОМОЛ ВСТУПАЮТ ЛУЧШИЕ БОЙЦЫ
Комсомольская организация N полка, где секретарем бюро ВЛКСМ младший политрук Денисенко, увеличилась за год на 220 человек. В одном подразделении ряды комсомольцев только за последние три месяца выросли больше чем на 20 процентов. В члены ленинского комсомола принята санитарный инструктор Долгалева, награжденная орденом Красной Звезды. Вступили в комсомол лучшие бойцы полка Пыщев, Хохлунов, Егоров, Клименко, Потыкун и другие.
________________________________________________
Сыны Грузии на войне ("Правда", СССР)
С.Дангулов: Душа горца ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: В горах Кавказа* ("Красная звезда", СССР)
П.Белявский: От Орджоникидзе до Ейска* ("Известия", СССР)
А.Ерикеев: Гордость татарского народа * ("Известия", СССР)
Газета «Красная Звезда» №227 (5291), 26 сентября 1942 года