Самое омерзительное чтение из круга цветаевской мемуаристики - письма Ирины Карсавиной (не путайте чудо-юдо с балериной) о её мимолётных встречах с семейством Эфронов во Франции. Мало того, что набитая дура даже в старости абсолютно не понимает значения цветаевской поэзии и прозы (ну не дано дуре, что с неё взять!), так её  основная претензия к ( Read more... )

На вопрос к цветаевскому юбилею 9 октября 2017 года, пять лет назад: «Вы бы ей самой о чем написали?» - ответ незабвенного френда по ЖЖ, филолога Владимира Нехотина: «Ни шагу из Парижу, дура!», в иных мессаджах она едва ли нуждалась». А я ответила тогда: «Я бы Марине Ивановне написала, чтобы разводилась с этим чекистским паскудой Эфроном поскорее, ( Read more... )

( Read more... )

Голодная МЦ продана в семь раз дороже скорбящей АА. (Рукопись "Ученика" 1921 г. на аукционе купили за семь лимонов с лишком, "Реквием" за лимон.) Марине Ивановне эти бы деньги тогда, когда самовар пшёнкой засорила, пытаясь сварить кашу себе и детям, глядишь, Ирина и жива бы осталась.


( Read more... )

В "Камертоне" опубликовали второй эссей, размышления пространнее и интимнее, с отсылкой к моей собственной прозе.
МОЯ МАРИНА
...Само собой разумеется, стихи её наизусть знала ещё в отрочестве. Потом в университете разъяснили, что на все четыре стороны благословляла Марина Ивановна отнюдь не мужчину (впрочем, ее стриженая головка и раньше мнилась мне ( Read more... )

В сто тридцатый день ея рождения. Один эссей на сайте "Нового мира", другой  опубликован в сетевом журнале "Камертон". Первый, из "НМ" (под номером 22). Упомянуты дорогие мне имена, поэтому ставлю первым этот, новомировский, эссей.


( Read more... )

У Ивана Алексеевича Бунина сердитое наблюдение: "Какая это старая русская болезнь, это томление, эта скука, эта разбалованность - вечная надежда, что придет какая-то лягушка с волшебным кольцом и все за тебя сделает: стоит только выйти на крылечко и перекинуть с руки на руку колечко!" - привело на память то самое цветаевское кольцо с лягушкой, уж ( Read more... )

Все это было. Мои стихи - дневник, моя поэзия - поэзия собственных имен.

Все мы пройдем. Через пятьдесят лет все мы будем в земле. Будут новые лица под вечным небом. И мне хочется крикнуть всем еще живым:

Пишите, пишите больше! Закрепляйте каждое мгновение, каждый жест, каждый вздох! Но не только жест - и форму руки, его кинувшей; не только вздох - и ( Read more... )

( Read more... )

В очередном томе академического «Литературного Наследства» заинтересовали меня не только дневниковые записи филолога Александра Галушкина о мучительной работе с престарелым Виктором Шкловским (неприятный старец с комплексом Наполеона и графоманским многопудьем пустых книг произнёс хорошую остроту: «Литературная критика - облегчённая филология», ср ( Read more... )