Свиная кожа остаётся
Всё-таки общаться с миром - с запахами, светом, воздухом, пространствами - мне всегда было естественнее, радостнее, интереснее, свободнее, полнее, счастливее, подлиннее (этот ряд можно продолжать до маленькой бесконечности), чем с кем бы то ни было из людей (страшно повернуться языку, но я его всё-таки поверну: очень похоже на то, что самых дорогих людей я всё-таки любила именно как часть мира, как самые густые и жгучие сгустки его); с людьми же лучше и полнее молчать, чем говорить. Совсем не думаю, что это хорошо, правильно и достойно культивирования, - лучше бы наоборот или, что совсем было бы идеально - совмещать полноту того и другого, но так уж оно есть, есть оно именно так. (Излишне говорить в силу полной очевидности, что люди не виноваты - ни по отдельности, ни все вместе - и что они не должны от этого страдать или испытывать трудности или хотя бы неудобства. Это жёсткое этическое требование, которое я, увы, не всегда выполняю, и чаще, наверное, всё-таки нет, чем да.) В начале жизни это было совсем трудно, прямо до невозможности, но за минувшие полвека существования я довольно многому заставила себя научиться, - и даже, кажется, довольно неплохо. Всё равно, даже по сей день, в любом общении, в любой публичности для меня неизменно есть что-то (слишком многое) от сдачи экзамена с неизменно большой, больше, чем стоило бы, вероятностью его провалить: никогда не готова вполне и уже (почти) смирилась с тем, что и невозможно быть готовой, что неготовность - принципиальное состояние человека, особенно если он, волею странного случая, я. Теперь, когда жизнь идёт к закату, многая прекрасная позолота, старательно напылённая в середине жизни, стирается, наружу вылезает грубая, надёжная кожистая основа («что позолочено - сотрётся, свиная кожа остаётся»), - снова, как в дошкольном детстве, физически хочется в уединение и молчание. Уклоняться и прятаться.