О природе реакции
...Дабы ни у кого не оставалось неясности, Жданов открыто предупредил всех:
«У нас нередко бывает так, что недовольство трудящихся отдельными недостатками и извращениями в деятельности наших советских органов расцениваются и рассматриваются как враждебная критика. [...] Имейте в виду, что коммунистов в нашей стране два миллиона, а беспартийных «несколько» больше».
Он отметил, что «члены партии лишены возможности свободно высказываться по кандидатурам, воспользоваться правом отвода и критики неприемлемых кандидатов». Честно признал, что «организация выборов направлена [...] к тому, чтобы как можно скорее провести выборы и избавиться от докучливой критики партийных масс к той или другой кандидатуре. Если мы хотим добиться уважения у наших советских и партийных работников к нашим законам, и масс - к советской конституции, то мы должны обеспечить перестройку партийной работы на основе безусловного и полного проведения начал внутрипартийной демократии».
Вопросы, поднятые Ждановым, не заинтересовали участников пленума. Даже те, кого проблемы, освещенные докладом, затрагивали непосредственно, реагировали на них более чем вяло. Сами же упорно пытались перевести разговор на другую тему - на предстоящую, по их мнению, борьбу с «врагами», которые якобы оживились в связи с принятием новой конституции. Практически все принявшие участие в развернувшейся дискуссии - наркомы, первые секретари и другие, - проигнорировали суть сказанного. Они предпочли дружно и горячо обсуждать более, видимо, им близкое и выгодное, говорили практически лишь о поиске «врагов», о разоблачении «вредителей», борьбе с «вредительством».
[...]
Сталин несколько раз возвращался к данной проблеме. Пытался убедить членов ЦК, что необходимо разделять бывших оппозиционеров на две категории - лидеров и рядовых участников, думая и заботясь при том о судьбе последних. Он вспомнил о тех полутора миллионах человек, которых «вычистили» из партии по различным причинам начиная с 1922 г. И счел сохранявшееся негативное отношение к ним неверным, ничем не оправданным. Не без основания полагая, что именно эти полтора миллиона человек легко могут стать объектом репрессий, он прямо обратился к участникам пленума:
«В речах некоторых товарищей сквозила мысль о том, что давай теперь направо и налево бить всякого, кто когда-либо шел по одной улице с троцкистом или кто когда-либо в одной общественной столовой где-то по соседству с Троцким обедал… Это не выйдет, это не годится».
Третьей стала проблема партократии. «У нас, - заметил Сталин, - некоторые товарищи думают, что если он нарком, то он все знает. Думают, что чин сам по себе дает очень большое, почти исчерпывающее знание. Или думают: если я член ЦК, стало быть, не случайно я член ЦК, стало быть, я все знаю». И добавил назидательно, по-учительски: «Неверно это». [...] Секретари же отлично понимали, что после курсов переподготовки их скорее всего переместят, направят на какую-нибудь должность, но не обязательно на партийную. Сталин постарался подсластить горькую пилюлю: «Мы, старики, скоро отойдем, сойдем со сцены. Это закон природы. И мы бы хотели, чтобы у нас было несколько смен».
Столь же далекой от призывов к «охоте на ведьм», как и заключительное слово, оказалась резолюция по докладу Сталина. За нее, как повелось в последние годы, без каких-либо замечаний и изменений, единодушно проголосовали участники пленума. Резолюция определила следующее:
1. Парторганизации увлеклись хозяйственной деятельностью, отошли от партийно-политической руководящей, «превратились в узких хозяйственников».
2. «Повернувшись от партийно-политической работы к хозяйственным кампаниям, наши партийные руководители [...] стали рассматривать город [...] не как руководящую политическую и культурную силу области, а как один из многих участков области».
3. «Наши партийные руководители стали терять вкус к идеологической работе, к работе по партийно-политическому воспитанию партийных и беспартийных масс».
4. «Стали терять вкус также к критике наших недостатков и самокритике партийных руководителей…»
5. «Стали также отходить от прямой ответственности перед партийными массами… взяли на себя смелость подменить выборность кооптацией… получился таким образом бюрократический централизм».
6. В кадровой работе, уточнялось в резолюции, «надо подходить к работникам не формально-бюрократически, а по существу, т.е., во-первых, с точки зрения политической (заслуживают ли они политического доверия) и, во-вторых, с точки зрения деловой (пригодны ли они для данной работы)».
7. Руководители парторганизаций «страдают отсутствием должного внимания к людям, к членам партии, к работникам… В результате искусственно создается недовольство и озлобление».
8. Наконец, отмечалось в резолюции, несмотря на отсутствие образования, партруководители не хотят повышать свой уровень, учиться, проходить переподготовку.
В резолюции, естественно, прозвучало требование незамедлительного устранения определенных таким образом истинных недостатков в партийной работе.
Российский государственный архив социально-политической истории. Материалы Февральского пленума ЦК ВКП(б), 1937.
«У нас нередко бывает так, что недовольство трудящихся отдельными недостатками и извращениями в деятельности наших советских органов расцениваются и рассматриваются как враждебная критика. [...] Имейте в виду, что коммунистов в нашей стране два миллиона, а беспартийных «несколько» больше».
Он отметил, что «члены партии лишены возможности свободно высказываться по кандидатурам, воспользоваться правом отвода и критики неприемлемых кандидатов». Честно признал, что «организация выборов направлена [...] к тому, чтобы как можно скорее провести выборы и избавиться от докучливой критики партийных масс к той или другой кандидатуре. Если мы хотим добиться уважения у наших советских и партийных работников к нашим законам, и масс - к советской конституции, то мы должны обеспечить перестройку партийной работы на основе безусловного и полного проведения начал внутрипартийной демократии».
Вопросы, поднятые Ждановым, не заинтересовали участников пленума. Даже те, кого проблемы, освещенные докладом, затрагивали непосредственно, реагировали на них более чем вяло. Сами же упорно пытались перевести разговор на другую тему - на предстоящую, по их мнению, борьбу с «врагами», которые якобы оживились в связи с принятием новой конституции. Практически все принявшие участие в развернувшейся дискуссии - наркомы, первые секретари и другие, - проигнорировали суть сказанного. Они предпочли дружно и горячо обсуждать более, видимо, им близкое и выгодное, говорили практически лишь о поиске «врагов», о разоблачении «вредителей», борьбе с «вредительством».
[...]
Сталин несколько раз возвращался к данной проблеме. Пытался убедить членов ЦК, что необходимо разделять бывших оппозиционеров на две категории - лидеров и рядовых участников, думая и заботясь при том о судьбе последних. Он вспомнил о тех полутора миллионах человек, которых «вычистили» из партии по различным причинам начиная с 1922 г. И счел сохранявшееся негативное отношение к ним неверным, ничем не оправданным. Не без основания полагая, что именно эти полтора миллиона человек легко могут стать объектом репрессий, он прямо обратился к участникам пленума:
«В речах некоторых товарищей сквозила мысль о том, что давай теперь направо и налево бить всякого, кто когда-либо шел по одной улице с троцкистом или кто когда-либо в одной общественной столовой где-то по соседству с Троцким обедал… Это не выйдет, это не годится».
Третьей стала проблема партократии. «У нас, - заметил Сталин, - некоторые товарищи думают, что если он нарком, то он все знает. Думают, что чин сам по себе дает очень большое, почти исчерпывающее знание. Или думают: если я член ЦК, стало быть, не случайно я член ЦК, стало быть, я все знаю». И добавил назидательно, по-учительски: «Неверно это». [...] Секретари же отлично понимали, что после курсов переподготовки их скорее всего переместят, направят на какую-нибудь должность, но не обязательно на партийную. Сталин постарался подсластить горькую пилюлю: «Мы, старики, скоро отойдем, сойдем со сцены. Это закон природы. И мы бы хотели, чтобы у нас было несколько смен».
Столь же далекой от призывов к «охоте на ведьм», как и заключительное слово, оказалась резолюция по докладу Сталина. За нее, как повелось в последние годы, без каких-либо замечаний и изменений, единодушно проголосовали участники пленума. Резолюция определила следующее:
1. Парторганизации увлеклись хозяйственной деятельностью, отошли от партийно-политической руководящей, «превратились в узких хозяйственников».
2. «Повернувшись от партийно-политической работы к хозяйственным кампаниям, наши партийные руководители [...] стали рассматривать город [...] не как руководящую политическую и культурную силу области, а как один из многих участков области».
3. «Наши партийные руководители стали терять вкус к идеологической работе, к работе по партийно-политическому воспитанию партийных и беспартийных масс».
4. «Стали терять вкус также к критике наших недостатков и самокритике партийных руководителей…»
5. «Стали также отходить от прямой ответственности перед партийными массами… взяли на себя смелость подменить выборность кооптацией… получился таким образом бюрократический централизм».
6. В кадровой работе, уточнялось в резолюции, «надо подходить к работникам не формально-бюрократически, а по существу, т.е., во-первых, с точки зрения политической (заслуживают ли они политического доверия) и, во-вторых, с точки зрения деловой (пригодны ли они для данной работы)».
7. Руководители парторганизаций «страдают отсутствием должного внимания к людям, к членам партии, к работникам… В результате искусственно создается недовольство и озлобление».
8. Наконец, отмечалось в резолюции, несмотря на отсутствие образования, партруководители не хотят повышать свой уровень, учиться, проходить переподготовку.
В резолюции, естественно, прозвучало требование незамедлительного устранения определенных таким образом истинных недостатков в партийной работе.
Российский государственный архив социально-политической истории. Материалы Февральского пленума ЦК ВКП(б), 1937.