"Победная" весна 1915 года
- не "Семнадцать мгновений", но похоже. Итак, вторник и у нас карты.
Английская карта 1915 г. (точнее, ее версия от 1916 г., но имеющийся у меня оригинал очень плохого качества, а отличается он лишь нейтральной еще Румынией) для Португалии (тоже победительницы в Мировой войне - видите, дети, как полезно выступать на стороне Справедливости и Права). Как всегда, очень кликабельно.
Вторник и карта, относящаяся к ПМВ, позволяют мне еще раз поднять тему этой войны. Вообще, очень часто обращаясь в своих текстах к тем или иным аспектам (вот, например, из последнего) этого, как мне кажется, важнейшего конфликта человеческой истории (куда более значимого по последствиям нежели ВМВ), я давно уже не писал на тему о причинах начала этой войны. Последней попыткой такого рода был текст от 2015 г., который хотя и не утратил определенной ценности в смысле изложения, но уже не удовлетворяет меня ни размером, ни стилем. Тем не менее, мне думается, что некоторое представление о проблематике он все-таки дает.
Все это несколько путанное вступление я написал за тем, что думаю обратиться к этой теме снова и в следующем месяце выложить в блоге достаточно большой текст, который, хочется верить, покажется читателям достойным обсуждения. Ну а теперь, давайте обратимся к одному из любопытнейших источников - дневнику английского посла во Франции барона Фрэнсиса Берти. В данном случае, речь пойдет о забавных параллелях с весной 1945 г., но в будущем я надеюсь сделать любопытную выжимку из этих записок (по типу "суворинских" постов и т.п.).
Дипломат старой школы, франкофил и русофоб Берти встретил начало войны с примерным скептицизмом - его дневник ничуть не отражает заявления Шоу, - лживого, но крайне популярного и типичного для стана союзников, - утверждавшего в 1914 г., что народы поднялись и пошли на войну, потому что устали от "бряцающего оружием германского милитаризма". Вопреки утверждениям этого рода, Берти пугали вовсе не интриги кайзеровской дипломатии, а как раз наоборот - русские, разжигающие пламя войны на Балканах (в полном противоречии с образом царя Николая, подаваемого ныне в виде кроткого агнца, тогдашние российские агенты устраивали на Балканах кровавые перевороты, поддерживали государственных террористов и вообще, не отказывали себе в широте методов). Хорошо представляющий себе новых английских друзей Берти тревожится, -
26-27 июля 1914
Трудно поверить, что российское правительство ввергнет Европу в войну ради того, чтобы выставить себя в роли покровителя сербов. Если бы австрийское правительство не имело доказательств участия сербских властей в заговоре против жизни эрцгерцога, оно не обратилось бы к сербскому правительству с такими строгими требованиями, какие мы видим в австрийской ноте. Россия выступает в роли покровительницы Сербии; какие она имеет для этого основания, кроме лопнувшей претензии, будто она по праву является покровительницей всех славян? Что за ерунда! И она ожидает, что Франция и Англия поддержат оружием ее нынешнюю позицию.
Я не могу поверить в возможность войны, если только Россия не хочет ее. Военная партия в Германии, быть может, и считает настоящий момент более благоприятным для Германии, чем более поздний, когда будут закончены реформы русской армии и постройка стратегических железных дорог, ведущих к русско-германской границе, но я не думаю, что германский император и его правительство желают войны. Однако, если российский император станет поддерживать абсурдную и устаревшую претензию России на роль покровительницы всех славянских государств, как бы плохо они ни вели себя, война станет вероятной. Германия обязана будет поддержать Австрию, а Франция должна будет помочь России.
Впрочем, пройдет несколько месяцев и пожилой дипломат отчасти усвоит логику войны, согласно которой союзники, сражающиеся за правое дело, могут позволять себе все, в отличие от "гуннов". Например, -
20 октября 1914
Что нас страшно затрудняет - это глупая Лондонская декларация, мудро отвергнутая Палатой лордов и не мудро принятая частично правительством в отношении к нынешней войне; она лишает нас контроля над ввозом в Германию через нейтральные государства тех продуктов, которые дают ей возможность вести войну гораздо дольше, чем она смогла бы при отсутствии такой декларации. Это может иметь для нас очень серьезные последствия. Настаивать на своем мы не решаемся из боязни перед Соединенными Штатами, которые пользуются блестящей возможностью вести прекрасную торговлю с Германией. Мы не постеснялись бы с другими государствами, как Италия, Испания, Норвегия, Швеция, Дания и Голландия.
К слову сказать, в одной из недавних карт мы уже обращались к этому вопросу, а что же до барона-посланника, то в 1915 г. он высказался насчет Америки предельно ясно, -
26 июля 1915
Правда заключается в том, что Америка ведет превосходную торговлю одной частью товаров и сокращенную - другой, и она хочет вести превосходную торговлю всеми товарами так, чтобы одна отрасль торговли не имела преимущества за счет другой: она хочет иметь свой пирог и кушать его спокойно.
Как известно, в итоге союзная часть американского пирога перевесила австро-германскую и американцы выступили на войну чтобы вернуть Франции Эльзас-Лотарингию и, соответственно, не возвращать Мексике Аризону. Между тем наш герой походя изложил краткую историю поиска виноватых в Мировой войне, а точнее историю ухода от ответственности за нее, -
10 ноября 1914
Какой дурак этот Извольский! Несколько дней тому назад он сказал: «У меня нет друзей. У меня есть союзники и люди, которыми я пользуюсь». В начале войны он претендовал на роль ее виновника: «Это - моя война». Теперь же он говорит: «Если бы я хоть сколько-нибудь был ответствен за эту войну, я не простил бы себе этого никогда».
В этом смысле с 1914 г. мало что изменилось в лучшую сторону - в головах большинства все те же заезженные штампы военной пропаганды союзников, а между тем до 1916 г., когда тяготы войны стали уже совсем нетерпимыми, многие в лагере Антанты позволяли себе достаточно откровенные высказывания на сей счет.
Начало 1915 г. очень многим руководителям союзников казалось предвестником общей победы: Австро-Венгрия, как считалось, держалась на последнем издыхании, Германия расстреляла все свои патроны во Франции и могла лишь отбиваться от русских на Востоке, турки потерпели неудачу и во вторжении в "собственный" Египет, и в атаках на русском Кавказе.
Войска Согласия готовились прорвать фронт врага в Бельгии, сокрушить турок прямо у стен их столицы и победным маршем выйти на венгерские равнины. Оставалось лишь утрясти последние спорные вопросы между победителями и ускорить дело приглашением еще нейтральных стран на войну - по замыслу англичан, достаточно слабых для того чтобы не представлять опасности после поражения Центральных держав, и достаточно сильных чтобы помочь как можно быстрее добить врага.
Русские, "за счет" которых в Лондоне собирались сделать большинство этих уступок, были недовольны английскими инициативами - их не особенно устраивало и вступление в войну Италии, и Румынии, и Греции, и даже Болгарии. Уже видя себя во главе всех славянских народов, в Петрограде беспокоились насчет нового Берлинского конгресса, то бишь потери тех приобретений, что вот-вот свалятся им в руки. Англичане, в отличие от французов не травмированные еще потерями и войной на собственной территории, пытались заглядывать в будущее: их страшило тоже самое, что будет пугать британского премьер-министра Черчилля в 1945 г. - абсолютное русское доминирование в Восточной Европе, на Балканах и, возможно, на Средиземном море.
Берти, вообще ворчливо относящийся к дележке шкуры не убитого зверя (а из контекста его осторожного дневника чувствуется, что он догадывался о том, что эту шкуру начали делить еще до начала войны), фиксирует и желание втянуть нейтральные страны в войну, и начинающуюся среди союзников грызню, -
4 февраля 1915
Свой взгляд Бриан изложил следующим образом. Чтобы улучшить положение в Бельгии и на севере Франции, следует распространить кампанию на Балканы. Экспедиция британских и французских войск в Салоники с участием греческой армии и при давлении со стороны России несомненно втянула бы Румынию в войну и определила бы позицию Болгарии, у которой, быть-может, и есть обязательства по отношению к Австрии и Германии и даже к Турции, что представляется вероятным, в виду увода турецких войск и орудий из Адрианополя, но она едва ли стала бы соблюдать эти обязательства, если бы страна увидела, что болгарские интересы лучше обслуживаются Тройственным согласием, нежели Австрией и Германией. Если бы русские войска высадились в Варне, или вступили бы в Румынию с согласия ее правительства, то королю и правительству Болгарин пришлось бы выбирать между совместными действиям с Тройственным согласием и падением.
22 февраля 1915
Морской атташе вернулся из Средиземного моря; моряк в восторге от перспективы разгрома дарданелльских фортов и занятия Константинополя. Если это случится, то произойдут большие изменения. Болгария, Греция и Румыния, как голодные волки, бросятся на умирающего турка, чтобы отхватить себе клочок, а турки повернут фронт и предадут своих друзей гуннов. Я надеюсь, что общественное мнение в Англии и за границей заставит державы отвергнуть в принципе русскую точку зрения о правах московитов в отношение Константинополя и проливов между Черным и Средиземным морями. Боюсь, что Грей в этом вопросе не занимает такой твердой позиции, какой я желал бы; я имею в виду интернационализацию по принципам режима Суэцкого канала: это не удовлетворило бы Извольского и его хозяина.
24 февраля 1915
Я давно подозревал поползновения Францпи на Рейн, как границу с Германией, а также вожделения ее по части Сирии. Все это было подтверждено Делькассе в академической беседе сегодня вечером: Франция займет Майнц, Кобленц, Кёльн; Бельгия - Аахен. Сирия не представляет ценности, заявил он. Когда я спросил, почему же стремятся ею завладеть, он ответил, что здесь играют роль сантименты. Я не думаю, чтобы он знал о размерах русских претензий в отношении Константинополя и проливов.
Он высказал предположение, что мы, как всегда, захотим все взять себе, и спросил, что я готов предоставить Франции. Я ответил - Эльзас-Лотарингию и все, что не понадобится нам самим. Он согласен, что было бы безрассудно оставить Гельголанд в руках Германии.
Сегодня вечером я виделся с Титтони. Я заметил, что если Италия не выступит в ближайшем же будущем, то для нее может не оказаться добычи; он ответил, что имеются трудности, которые предстоит преодолеть, и он надеется, что это удастся.
2 марта 1915
Делькассе сказал мне сегодня утром, что Германия делает энергичные попытки оторвать Россию от ее союзников; он говорит, что это им не удастся. Однако, я отмечаю некоторую нервность, которая усилится, если Россия будет недовольна позицией Франции и Англии по константинопольскому вопросу.
5 марта 1915
Я встретил Извольского, ожидая на приеме у Делькассе. У Извольского и его хозяина закружились головы - надутые головы, надутые ноги, все надутое. Общественное мнение будет выдвигаться в России в качестве оправдания всякого рода нелепых требований, что восстановит против России Румынию, Болгарию, Грецию, Италию и, как мне думается, общественное мнение в Англии и Франции.
6 марта 1915
Известия о Дарданеллах благоприятны. Комичное зрелище - небольшое русское судно в Средиземном море, присоединившееся к крупным бомбардирующим судам Англии и Франции только для того, чтобы засвидетельствовать свое присутствие.
28 марта 1915
Осенью Делькассе говорил депутатам о Палестине, но в последний раз он не упоминал о ней; из этого депутаты заключили, что Россия ставит препятствия в этом пункте. Предполагают, что во время посещения президентом республики Петербурга, в июле 1914 г., русскому правительству дана была надежда, и, быть может, большее чем надежда, что французское правительство не будет возражать против передачи Константинополя во владение России.
Сазонов обнаруживает полную меру глупости. Он воображает, что победа русских под Перемышлем делает его диктатором.
2 апреля 1915
Итальянские газеты публикуют цену, которую Италия хочет и рассчитывает получить за свою честь. Оттеснить Австрию от Адриатического моря значило бы толкнуть ее в объятия Германии или какого бы то ни было иного государственного образования, которое окажется на месте Германии после войны... Мне думается, что было бы очень ошибочно доверять России и Италии и сделать первую владычицей Черного моря, а вторую сильнейшей державой в Адриатике.
7 апреля 1915
Я получил от Делонкля, - он не играет сейчас политической роли, но знает, что говорят в публике, - меморандум о Константинополе и проливах. В нем говорится: Недостаточно подготовить и завоевать победу дорогой ценой, но надлежит обеспечить ее будущее. Между тем, забота об этом будущем, по видимому, со слишком легким сердцем откладывается руководителями общественного мнения. Тезис союзнической прессы заключается в том, что следует разрушить Германскую империю, создать государство польское из части Восточной Пруссии и Силезии, из русской Польши и Галиции, вернуть Триест и Трентино Италии, увеличить Сербию, дав ей Боснию и Герцеговину, Хорватию и Далмацию вплоть до Триеста, и по исправлении границ Румынии, Болгарии, Сербии и Греции, оставить Константинополь России.
Он протестует во имя цивилизации против позора, каким явилось бы господство Синода над Полой и Стамбулом, нашествие славян на Адриатику, греческий крест на воротах Рима и Россия, в роли владычицы Константинополя господствующая над Румынией, Болгарией, Грецией и Анатолией, проникающая вплоть до Святых мест, угрожающая Суэцкому каналу и держащая в своих руках два пункта Багдадской железной дороги, т.е.
Скутари в Малой Азии и Кавказ. Вся работа Англии и Франции на Западе оказалась бы бесцельной, не было бы более свободного Средиземного моря, и пришлось бы совместно с остатками Германии ковать новое оружие против гегемонии, которую трудно было бы одолеть.
Прекрасно, не так ли? Берти безусловно подписался бы под каждым словом в этом меморандуме. Мудрость же английских государственных деятелей, употребивших все усилия на то, что бы уничтожить германскую экономику в тисках франко-русских армий, представляется еще более выпукло. "Не замечать" прямо-таки оскорбительную для Англии американскую политику в Северной Америке, с постоянными призывами аннексировать Канаду и создание собственного блока сателлитов из латиноамериканских стран, получивших в свое время независимость благодаря английской поддержке - и опасаться появления единого экономического пространства в Европе под эгидой кайзера (которое, в итоге, все-таки было создано, несмотря на две мировые и одну прохладную войны).
Иначе говоря, променять будущее Британской империи ради появления на карте польского государства и прочих, важных для Англии вещей. Впрочем, "цена вопроса" станет очевидной позднее, а до весны 1915 г. она казалась еще вполне приемлемой, хотя недовольство англичан уже видно, в том числе и из этого дневника. "Холодная война" могла начаться на двадцать пять лет раньше, чем в действительности.
А английский посол все еще ожидает победы в этом году, -
7 апреля 1915
Вечером я встретился за обедом с Пирпонтом Морганом. Я узнал от него, что полковник Хауз понимает, что еще не наступило время для американского вмешательства.
Титтони говорит, что Италия готова присоединиться к нам.
8 мая 1915
Италия бесповоротно решила отдать свои прелести своим поклонникам, но, подобно Ромео и Джульетте, она не дает до сих пор определенного ответа на вопрос «когда и где».
Однако, май подходит к концу и становится понятным, что победа несколько откладывается, -
26 мая 1915
Я опасаюсь, что русским недостает амуниции. Великий князь-главнокомандующий отказался в первые дни войны от предложенных ему 5 000 000 снарядов под предлогом, что в конце войны окажется излишек. Сейчас он не знает, откуда их взять. Теперь он уполномочил Китченера получить то, что следует, из Америки, но на это уйдет время. Мы, по видимому, обречены на вторую зимнюю кампанию.
1 июня 1915
Ни Румыния, ни Греция, как видно, не намерены выступить сейчас; мы не одержали еще достаточного успеха у Дарданелл, чтобы подбодрить их, а отступления и поражения русских было достаточно, чтобы их обескуражить.
2 июля 1915
Французы настроены критически по отношению к нам. Нас считают ответственными за дарданелльскую неудачу, что безусловно верно. Мы потеряли страшно много людей и несколько судов. Французская публика считает, что мы занимаем недостаточно большую часть фронта и что мы недостаточно активны; даже в правлении компании Суэцкого канала делались саркастические замечания по поводу того, что Френч спокойно
живет в комфортабельном доме, уделяя часть своего времени уходу за цветами! По стране прокатывается волна пессимизма, так как ожидания, что война закончится самое позднее осенью, оказались необоснованными, и публика видит неизбежность еще одной зимней кампании в траншеях, при этом, весьма вероятно, не на германской территории. Для некоторых это является очень большим разочарованием; нужно найти козла отпущения - почему бы не в лице Альбиона? Он не торопится закончить войну, прежде чем приняты меры для захвата германской торговли, так говорят жалующиеся французы!
17 июля 1915
В свете ходят слухи, что отношения между Извольским и Сазоновым натянуты: говорят, что недавно Извольский указал Сазонову на целесообразность пойти на крайние требования Румынии, чтобы заручиться ее военной поддержкой. Один раз в жизни он оказался правым, но Сазонов посоветовал ему помнить, что он не является министром иностранных дел, и заниматься своим делом.
24 июля 1915
Русские, подобно Бурбонам, ничего не забыли и ничему не научились; они продолжают до сих пор говорить: «Этого мы не хотим, то нам нужпо, этого мы не позволим и т.д.». Несколько месяцев тому назад они относились к Румынии с пренебрежением, а теперь румыны не хотят сдвинуться с места. Когда русские возобновят наступление, румыны с удовольствием присоединятся к ним, пока же они будут выжидать.
22 июля 1915
Падение Варшавы представляется почти неизбежным, и, в лучшем случае, можно надеяться на то, что русская армия не будет окружена немцами. Извольский очень угнетен.
25 июля 1915
Имеются сведения о том, что движение в пользу мира растет в России; здесь, несомненно, есть беспокойство о судьбе русской армии на фронте, а также о событиях внутри России, где, как предполагают, разрастается революционное настроение. Но смыслу соглашения, подписанного 4 или 5 сентября, Россия не может заключить мира отдельно от союзников, но некоторые думают, что Россия может отнестись к этому соглашению «по-немецки», как к клочку бумаги.
Или как к Лондонской декларации о праве морской войны от 1909 г. Или как к "14 пунктам" Вильсона. И т.д., и т.п.
Английская карта 1915 г. (точнее, ее версия от 1916 г., но имеющийся у меня оригинал очень плохого качества, а отличается он лишь нейтральной еще Румынией) для Португалии (тоже победительницы в Мировой войне - видите, дети, как полезно выступать на стороне Справедливости и Права). Как всегда, очень кликабельно.
Вторник и карта, относящаяся к ПМВ, позволяют мне еще раз поднять тему этой войны. Вообще, очень часто обращаясь в своих текстах к тем или иным аспектам (вот, например, из последнего) этого, как мне кажется, важнейшего конфликта человеческой истории (куда более значимого по последствиям нежели ВМВ), я давно уже не писал на тему о причинах начала этой войны. Последней попыткой такого рода был текст от 2015 г., который хотя и не утратил определенной ценности в смысле изложения, но уже не удовлетворяет меня ни размером, ни стилем. Тем не менее, мне думается, что некоторое представление о проблематике он все-таки дает.
Все это несколько путанное вступление я написал за тем, что думаю обратиться к этой теме снова и в следующем месяце выложить в блоге достаточно большой текст, который, хочется верить, покажется читателям достойным обсуждения. Ну а теперь, давайте обратимся к одному из любопытнейших источников - дневнику английского посла во Франции барона Фрэнсиса Берти. В данном случае, речь пойдет о забавных параллелях с весной 1945 г., но в будущем я надеюсь сделать любопытную выжимку из этих записок (по типу "суворинских" постов и т.п.).
Дипломат старой школы, франкофил и русофоб Берти встретил начало войны с примерным скептицизмом - его дневник ничуть не отражает заявления Шоу, - лживого, но крайне популярного и типичного для стана союзников, - утверждавшего в 1914 г., что народы поднялись и пошли на войну, потому что устали от "бряцающего оружием германского милитаризма". Вопреки утверждениям этого рода, Берти пугали вовсе не интриги кайзеровской дипломатии, а как раз наоборот - русские, разжигающие пламя войны на Балканах (в полном противоречии с образом царя Николая, подаваемого ныне в виде кроткого агнца, тогдашние российские агенты устраивали на Балканах кровавые перевороты, поддерживали государственных террористов и вообще, не отказывали себе в широте методов). Хорошо представляющий себе новых английских друзей Берти тревожится, -
26-27 июля 1914
Трудно поверить, что российское правительство ввергнет Европу в войну ради того, чтобы выставить себя в роли покровителя сербов. Если бы австрийское правительство не имело доказательств участия сербских властей в заговоре против жизни эрцгерцога, оно не обратилось бы к сербскому правительству с такими строгими требованиями, какие мы видим в австрийской ноте. Россия выступает в роли покровительницы Сербии; какие она имеет для этого основания, кроме лопнувшей претензии, будто она по праву является покровительницей всех славян? Что за ерунда! И она ожидает, что Франция и Англия поддержат оружием ее нынешнюю позицию.
Я не могу поверить в возможность войны, если только Россия не хочет ее. Военная партия в Германии, быть может, и считает настоящий момент более благоприятным для Германии, чем более поздний, когда будут закончены реформы русской армии и постройка стратегических железных дорог, ведущих к русско-германской границе, но я не думаю, что германский император и его правительство желают войны. Однако, если российский император станет поддерживать абсурдную и устаревшую претензию России на роль покровительницы всех славянских государств, как бы плохо они ни вели себя, война станет вероятной. Германия обязана будет поддержать Австрию, а Франция должна будет помочь России.
Впрочем, пройдет несколько месяцев и пожилой дипломат отчасти усвоит логику войны, согласно которой союзники, сражающиеся за правое дело, могут позволять себе все, в отличие от "гуннов". Например, -
20 октября 1914
Что нас страшно затрудняет - это глупая Лондонская декларация, мудро отвергнутая Палатой лордов и не мудро принятая частично правительством в отношении к нынешней войне; она лишает нас контроля над ввозом в Германию через нейтральные государства тех продуктов, которые дают ей возможность вести войну гораздо дольше, чем она смогла бы при отсутствии такой декларации. Это может иметь для нас очень серьезные последствия. Настаивать на своем мы не решаемся из боязни перед Соединенными Штатами, которые пользуются блестящей возможностью вести прекрасную торговлю с Германией. Мы не постеснялись бы с другими государствами, как Италия, Испания, Норвегия, Швеция, Дания и Голландия.
К слову сказать, в одной из недавних карт мы уже обращались к этому вопросу, а что же до барона-посланника, то в 1915 г. он высказался насчет Америки предельно ясно, -
26 июля 1915
Правда заключается в том, что Америка ведет превосходную торговлю одной частью товаров и сокращенную - другой, и она хочет вести превосходную торговлю всеми товарами так, чтобы одна отрасль торговли не имела преимущества за счет другой: она хочет иметь свой пирог и кушать его спокойно.
Как известно, в итоге союзная часть американского пирога перевесила австро-германскую и американцы выступили на войну чтобы вернуть Франции Эльзас-Лотарингию и, соответственно, не возвращать Мексике Аризону. Между тем наш герой походя изложил краткую историю поиска виноватых в Мировой войне, а точнее историю ухода от ответственности за нее, -
10 ноября 1914
Какой дурак этот Извольский! Несколько дней тому назад он сказал: «У меня нет друзей. У меня есть союзники и люди, которыми я пользуюсь». В начале войны он претендовал на роль ее виновника: «Это - моя война». Теперь же он говорит: «Если бы я хоть сколько-нибудь был ответствен за эту войну, я не простил бы себе этого никогда».
В этом смысле с 1914 г. мало что изменилось в лучшую сторону - в головах большинства все те же заезженные штампы военной пропаганды союзников, а между тем до 1916 г., когда тяготы войны стали уже совсем нетерпимыми, многие в лагере Антанты позволяли себе достаточно откровенные высказывания на сей счет.
Начало 1915 г. очень многим руководителям союзников казалось предвестником общей победы: Австро-Венгрия, как считалось, держалась на последнем издыхании, Германия расстреляла все свои патроны во Франции и могла лишь отбиваться от русских на Востоке, турки потерпели неудачу и во вторжении в "собственный" Египет, и в атаках на русском Кавказе.
Войска Согласия готовились прорвать фронт врага в Бельгии, сокрушить турок прямо у стен их столицы и победным маршем выйти на венгерские равнины. Оставалось лишь утрясти последние спорные вопросы между победителями и ускорить дело приглашением еще нейтральных стран на войну - по замыслу англичан, достаточно слабых для того чтобы не представлять опасности после поражения Центральных держав, и достаточно сильных чтобы помочь как можно быстрее добить врага.
Русские, "за счет" которых в Лондоне собирались сделать большинство этих уступок, были недовольны английскими инициативами - их не особенно устраивало и вступление в войну Италии, и Румынии, и Греции, и даже Болгарии. Уже видя себя во главе всех славянских народов, в Петрограде беспокоились насчет нового Берлинского конгресса, то бишь потери тех приобретений, что вот-вот свалятся им в руки. Англичане, в отличие от французов не травмированные еще потерями и войной на собственной территории, пытались заглядывать в будущее: их страшило тоже самое, что будет пугать британского премьер-министра Черчилля в 1945 г. - абсолютное русское доминирование в Восточной Европе, на Балканах и, возможно, на Средиземном море.
Берти, вообще ворчливо относящийся к дележке шкуры не убитого зверя (а из контекста его осторожного дневника чувствуется, что он догадывался о том, что эту шкуру начали делить еще до начала войны), фиксирует и желание втянуть нейтральные страны в войну, и начинающуюся среди союзников грызню, -
4 февраля 1915
Свой взгляд Бриан изложил следующим образом. Чтобы улучшить положение в Бельгии и на севере Франции, следует распространить кампанию на Балканы. Экспедиция британских и французских войск в Салоники с участием греческой армии и при давлении со стороны России несомненно втянула бы Румынию в войну и определила бы позицию Болгарии, у которой, быть-может, и есть обязательства по отношению к Австрии и Германии и даже к Турции, что представляется вероятным, в виду увода турецких войск и орудий из Адрианополя, но она едва ли стала бы соблюдать эти обязательства, если бы страна увидела, что болгарские интересы лучше обслуживаются Тройственным согласием, нежели Австрией и Германией. Если бы русские войска высадились в Варне, или вступили бы в Румынию с согласия ее правительства, то королю и правительству Болгарин пришлось бы выбирать между совместными действиям с Тройственным согласием и падением.
22 февраля 1915
Морской атташе вернулся из Средиземного моря; моряк в восторге от перспективы разгрома дарданелльских фортов и занятия Константинополя. Если это случится, то произойдут большие изменения. Болгария, Греция и Румыния, как голодные волки, бросятся на умирающего турка, чтобы отхватить себе клочок, а турки повернут фронт и предадут своих друзей гуннов. Я надеюсь, что общественное мнение в Англии и за границей заставит державы отвергнуть в принципе русскую точку зрения о правах московитов в отношение Константинополя и проливов между Черным и Средиземным морями. Боюсь, что Грей в этом вопросе не занимает такой твердой позиции, какой я желал бы; я имею в виду интернационализацию по принципам режима Суэцкого канала: это не удовлетворило бы Извольского и его хозяина.
24 февраля 1915
Я давно подозревал поползновения Францпи на Рейн, как границу с Германией, а также вожделения ее по части Сирии. Все это было подтверждено Делькассе в академической беседе сегодня вечером: Франция займет Майнц, Кобленц, Кёльн; Бельгия - Аахен. Сирия не представляет ценности, заявил он. Когда я спросил, почему же стремятся ею завладеть, он ответил, что здесь играют роль сантименты. Я не думаю, чтобы он знал о размерах русских претензий в отношении Константинополя и проливов.
Он высказал предположение, что мы, как всегда, захотим все взять себе, и спросил, что я готов предоставить Франции. Я ответил - Эльзас-Лотарингию и все, что не понадобится нам самим. Он согласен, что было бы безрассудно оставить Гельголанд в руках Германии.
Сегодня вечером я виделся с Титтони. Я заметил, что если Италия не выступит в ближайшем же будущем, то для нее может не оказаться добычи; он ответил, что имеются трудности, которые предстоит преодолеть, и он надеется, что это удастся.
2 марта 1915
Делькассе сказал мне сегодня утром, что Германия делает энергичные попытки оторвать Россию от ее союзников; он говорит, что это им не удастся. Однако, я отмечаю некоторую нервность, которая усилится, если Россия будет недовольна позицией Франции и Англии по константинопольскому вопросу.
5 марта 1915
Я встретил Извольского, ожидая на приеме у Делькассе. У Извольского и его хозяина закружились головы - надутые головы, надутые ноги, все надутое. Общественное мнение будет выдвигаться в России в качестве оправдания всякого рода нелепых требований, что восстановит против России Румынию, Болгарию, Грецию, Италию и, как мне думается, общественное мнение в Англии и Франции.
6 марта 1915
Известия о Дарданеллах благоприятны. Комичное зрелище - небольшое русское судно в Средиземном море, присоединившееся к крупным бомбардирующим судам Англии и Франции только для того, чтобы засвидетельствовать свое присутствие.
28 марта 1915
Осенью Делькассе говорил депутатам о Палестине, но в последний раз он не упоминал о ней; из этого депутаты заключили, что Россия ставит препятствия в этом пункте. Предполагают, что во время посещения президентом республики Петербурга, в июле 1914 г., русскому правительству дана была надежда, и, быть может, большее чем надежда, что французское правительство не будет возражать против передачи Константинополя во владение России.
Сазонов обнаруживает полную меру глупости. Он воображает, что победа русских под Перемышлем делает его диктатором.
2 апреля 1915
Итальянские газеты публикуют цену, которую Италия хочет и рассчитывает получить за свою честь. Оттеснить Австрию от Адриатического моря значило бы толкнуть ее в объятия Германии или какого бы то ни было иного государственного образования, которое окажется на месте Германии после войны... Мне думается, что было бы очень ошибочно доверять России и Италии и сделать первую владычицей Черного моря, а вторую сильнейшей державой в Адриатике.
7 апреля 1915
Я получил от Делонкля, - он не играет сейчас политической роли, но знает, что говорят в публике, - меморандум о Константинополе и проливах. В нем говорится: Недостаточно подготовить и завоевать победу дорогой ценой, но надлежит обеспечить ее будущее. Между тем, забота об этом будущем, по видимому, со слишком легким сердцем откладывается руководителями общественного мнения. Тезис союзнической прессы заключается в том, что следует разрушить Германскую империю, создать государство польское из части Восточной Пруссии и Силезии, из русской Польши и Галиции, вернуть Триест и Трентино Италии, увеличить Сербию, дав ей Боснию и Герцеговину, Хорватию и Далмацию вплоть до Триеста, и по исправлении границ Румынии, Болгарии, Сербии и Греции, оставить Константинополь России.
Он протестует во имя цивилизации против позора, каким явилось бы господство Синода над Полой и Стамбулом, нашествие славян на Адриатику, греческий крест на воротах Рима и Россия, в роли владычицы Константинополя господствующая над Румынией, Болгарией, Грецией и Анатолией, проникающая вплоть до Святых мест, угрожающая Суэцкому каналу и держащая в своих руках два пункта Багдадской железной дороги, т.е.
Скутари в Малой Азии и Кавказ. Вся работа Англии и Франции на Западе оказалась бы бесцельной, не было бы более свободного Средиземного моря, и пришлось бы совместно с остатками Германии ковать новое оружие против гегемонии, которую трудно было бы одолеть.
Прекрасно, не так ли? Берти безусловно подписался бы под каждым словом в этом меморандуме. Мудрость же английских государственных деятелей, употребивших все усилия на то, что бы уничтожить германскую экономику в тисках франко-русских армий, представляется еще более выпукло. "Не замечать" прямо-таки оскорбительную для Англии американскую политику в Северной Америке, с постоянными призывами аннексировать Канаду и создание собственного блока сателлитов из латиноамериканских стран, получивших в свое время независимость благодаря английской поддержке - и опасаться появления единого экономического пространства в Европе под эгидой кайзера (которое, в итоге, все-таки было создано, несмотря на две мировые и одну прохладную войны).
Иначе говоря, променять будущее Британской империи ради появления на карте польского государства и прочих, важных для Англии вещей. Впрочем, "цена вопроса" станет очевидной позднее, а до весны 1915 г. она казалась еще вполне приемлемой, хотя недовольство англичан уже видно, в том числе и из этого дневника. "Холодная война" могла начаться на двадцать пять лет раньше, чем в действительности.
А английский посол все еще ожидает победы в этом году, -
7 апреля 1915
Вечером я встретился за обедом с Пирпонтом Морганом. Я узнал от него, что полковник Хауз понимает, что еще не наступило время для американского вмешательства.
Титтони говорит, что Италия готова присоединиться к нам.
8 мая 1915
Италия бесповоротно решила отдать свои прелести своим поклонникам, но, подобно Ромео и Джульетте, она не дает до сих пор определенного ответа на вопрос «когда и где».
Однако, май подходит к концу и становится понятным, что победа несколько откладывается, -
26 мая 1915
Я опасаюсь, что русским недостает амуниции. Великий князь-главнокомандующий отказался в первые дни войны от предложенных ему 5 000 000 снарядов под предлогом, что в конце войны окажется излишек. Сейчас он не знает, откуда их взять. Теперь он уполномочил Китченера получить то, что следует, из Америки, но на это уйдет время. Мы, по видимому, обречены на вторую зимнюю кампанию.
1 июня 1915
Ни Румыния, ни Греция, как видно, не намерены выступить сейчас; мы не одержали еще достаточного успеха у Дарданелл, чтобы подбодрить их, а отступления и поражения русских было достаточно, чтобы их обескуражить.
2 июля 1915
Французы настроены критически по отношению к нам. Нас считают ответственными за дарданелльскую неудачу, что безусловно верно. Мы потеряли страшно много людей и несколько судов. Французская публика считает, что мы занимаем недостаточно большую часть фронта и что мы недостаточно активны; даже в правлении компании Суэцкого канала делались саркастические замечания по поводу того, что Френч спокойно
живет в комфортабельном доме, уделяя часть своего времени уходу за цветами! По стране прокатывается волна пессимизма, так как ожидания, что война закончится самое позднее осенью, оказались необоснованными, и публика видит неизбежность еще одной зимней кампании в траншеях, при этом, весьма вероятно, не на германской территории. Для некоторых это является очень большим разочарованием; нужно найти козла отпущения - почему бы не в лице Альбиона? Он не торопится закончить войну, прежде чем приняты меры для захвата германской торговли, так говорят жалующиеся французы!
17 июля 1915
В свете ходят слухи, что отношения между Извольским и Сазоновым натянуты: говорят, что недавно Извольский указал Сазонову на целесообразность пойти на крайние требования Румынии, чтобы заручиться ее военной поддержкой. Один раз в жизни он оказался правым, но Сазонов посоветовал ему помнить, что он не является министром иностранных дел, и заниматься своим делом.
24 июля 1915
Русские, подобно Бурбонам, ничего не забыли и ничему не научились; они продолжают до сих пор говорить: «Этого мы не хотим, то нам нужпо, этого мы не позволим и т.д.». Несколько месяцев тому назад они относились к Румынии с пренебрежением, а теперь румыны не хотят сдвинуться с места. Когда русские возобновят наступление, румыны с удовольствием присоединятся к ним, пока же они будут выжидать.
22 июля 1915
Падение Варшавы представляется почти неизбежным, и, в лучшем случае, можно надеяться на то, что русская армия не будет окружена немцами. Извольский очень угнетен.
25 июля 1915
Имеются сведения о том, что движение в пользу мира растет в России; здесь, несомненно, есть беспокойство о судьбе русской армии на фронте, а также о событиях внутри России, где, как предполагают, разрастается революционное настроение. Но смыслу соглашения, подписанного 4 или 5 сентября, Россия не может заключить мира отдельно от союзников, но некоторые думают, что Россия может отнестись к этому соглашению «по-немецки», как к клочку бумаги.
Или как к Лондонской декларации о праве морской войны от 1909 г. Или как к "14 пунктам" Вильсона. И т.д., и т.п.