Власти Сербии и покушение
Какова же была роль в покушении сербских властей и, возможно, каких-либо иных сил?
Из описания покушения достаточно хорошо видно, что его участники были не чьими-то наймитами, а идейными революционерами. Общий круг их убеждений укладывался в рамки революционного народничества, хорошо нам известного по нашей собственной истории. В общем, для зарождения и развития идеи покушения в этой среде какой-либо подсказки извне не требовалось.
При этом младобоснийцы идейно не совпадали с "Чёрной рукой": она ориентировалась на великосербский национализм, тогда как они мечтали о югославянской федерации, а некоторые даже склонялись к анархизму. С другой стороны, хорошо известно что идейные расхождения часто не препятствуют практическим союзам, в которых каждый надеется использовать партнёра в своих интересах.
Широкое участие сербских государственных служащих в помощи заговорщикам было вскрыто австрийцами в ходе следствия. В пресловутом австрийском ультиматуме, предъявленном Сербии, назывались имена и Танкосича, и Цигановича (которых австрийцы требовали арестовать), и пограничника Поповича и таможенника Грбича (которых они требовали "уволить и подвергнуть суровому наказанию"). Поскольку Сербия старалась быть уступчивой, Танкосич действительно был арестован и посажен на гауптвахту Первой Дунайской дивизии (с началом войны освобождён, назначен командиром добровольцев и погиб осенью 1915 года). Циганович же скрылся, в начале войны воевал в отряде Танкосича, а потом уехал в США, вернулся в 1919 году, получил в новом Королевстве сербов, хорватов и словенцев, впоследствии названным Югославией, участок земли и пенсию и умер в 1927 году. С кем общался с другой стороны Циганович, осталось неизвестным. Добытые им бомбы происходили из арсенала сербской армии в Крагуеваце. Впрочем, говорили, что он привёз ещё с балканской войны коллекцию гранат. Какое-либо идейное влияние Цигановича на них заговорщики отвергали. По словам Грабежа, он был менее образован, чем они, и потому "был не в состоянии развивать перед ними какие-либо идеи" (Принцип, напомню, окончил шесть классов гимназии).
Полковник Драгутин Димитриевич (Апис), начальник сербской разведки с 1913 года, как известно, в 1917 году, находясь в тюрьме по обвинению в подготовке переворота, "признался" в организации убийства Франца Фердинанда (это признание опять-таки напоминает нашу историю, только уже 30-х годов).
https://vsokolov21.livejournal.com/70066.html
Признание выглядит неубедительным. Так, Апис утверждал, что снабдил заговорщиков оружием, переправив им "револьверы "наган" и бомбы". Между тем эрцгерцог был убит из пистолета "браунинг" (FN Browning M1910). Перепутать наган и браунинг профессиональный военный вряд ли мог.
Воспроизведён в книге Матонина и рассказ Чедомира Поповича (участника "Чёрной руки", также осуждённого сербским военным судом, но помилованного) о его разговоре с Аписом об обстоятельствах покушения.
https://vsokolov21.livejournal.com/70281.html
Апис якобы по просьбе Танкосича одобрил переход заговорщиков через границу, потом передумал, но было уже поздно. Право же, это также выглядит не очень убедительно. Начальник разведки не возражает против того, чтобы переправить через границу террористов, потому что думает, что у них всё равно ничего не получится! Тут уж Матонин справедливо отмечает, что, если так, "он как минимум действовал непрофессионально". Либо действительно одобрил покушение, и потом пытался оправдаться за его последствия.
"Чёрная рука" находилась в конфликте с правительством Пашича. Премьер подал в отставку, однако король вновь доверил ему формирование правительства. На 1 августа (19 июля) были назначены досрочные выборы - но вместо них началась война. Сохранился документ - донесение МВД Сербии, что в Боснию перешли при помощи пограничного офицера Раде Поповича три гимназиста с шестью бомбами и четырьми револьверами (по-видимому, сообщил об этом один из проводников заговорщиков - член "Народной обороны" Яков Милович). На документе обнаружены пометки премьера Пашича.
Пашич всячески стремился предотвратить войну, полагая, что Сербия нуждается в длительном мире (так что после убийства эрцгерцога в Белграде был фактически введён траур, сербские министры посетили траурную мессу в австрийском посольстве). Сербский посол в Вене Йованович утверждал, что 5 июня 1914 года встретился с министром финансов Австро-Венгрии Леоном фон Билинским (управление Боснией и Герцеговиной находилось в ведении министерства финансов). Он сказал, что манёвры в Боснии будут рассматриваться в Сербии как провокация, так что "могут найтись люди, которые зарядят ружьё или револьвер боевым патроном вместо холостого" (возможно, даже среди австрийских солдат-сербов). Так что лучше эрцгерцогу в Сараево не ездить и манёвры в Боснии не проводить. Йованович утверждал, что говорил по собственной инициативе. Автор в этом сомневается и даёт понять, что, видимо, таким образом Пашич посылал предупреждение Вене, чтобы предотвратить конфликт. Даже если и так, дело было безнадёжно. Отказ от запланированных манёвров и визита из-за столь неопределённых предупреждений выглядел бы как явное унижение империи.
В общем, войны сербские власти не хотели. Но и антиавстрийскую деятельность полностью остановить не могли.
Из описания покушения достаточно хорошо видно, что его участники были не чьими-то наймитами, а идейными революционерами. Общий круг их убеждений укладывался в рамки революционного народничества, хорошо нам известного по нашей собственной истории. В общем, для зарождения и развития идеи покушения в этой среде какой-либо подсказки извне не требовалось.
При этом младобоснийцы идейно не совпадали с "Чёрной рукой": она ориентировалась на великосербский национализм, тогда как они мечтали о югославянской федерации, а некоторые даже склонялись к анархизму. С другой стороны, хорошо известно что идейные расхождения часто не препятствуют практическим союзам, в которых каждый надеется использовать партнёра в своих интересах.
Широкое участие сербских государственных служащих в помощи заговорщикам было вскрыто австрийцами в ходе следствия. В пресловутом австрийском ультиматуме, предъявленном Сербии, назывались имена и Танкосича, и Цигановича (которых австрийцы требовали арестовать), и пограничника Поповича и таможенника Грбича (которых они требовали "уволить и подвергнуть суровому наказанию"). Поскольку Сербия старалась быть уступчивой, Танкосич действительно был арестован и посажен на гауптвахту Первой Дунайской дивизии (с началом войны освобождён, назначен командиром добровольцев и погиб осенью 1915 года). Циганович же скрылся, в начале войны воевал в отряде Танкосича, а потом уехал в США, вернулся в 1919 году, получил в новом Королевстве сербов, хорватов и словенцев, впоследствии названным Югославией, участок земли и пенсию и умер в 1927 году. С кем общался с другой стороны Циганович, осталось неизвестным. Добытые им бомбы происходили из арсенала сербской армии в Крагуеваце. Впрочем, говорили, что он привёз ещё с балканской войны коллекцию гранат. Какое-либо идейное влияние Цигановича на них заговорщики отвергали. По словам Грабежа, он был менее образован, чем они, и потому "был не в состоянии развивать перед ними какие-либо идеи" (Принцип, напомню, окончил шесть классов гимназии).
Полковник Драгутин Димитриевич (Апис), начальник сербской разведки с 1913 года, как известно, в 1917 году, находясь в тюрьме по обвинению в подготовке переворота, "признался" в организации убийства Франца Фердинанда (это признание опять-таки напоминает нашу историю, только уже 30-х годов).
https://vsokolov21.livejournal.com/70066.html
Признание выглядит неубедительным. Так, Апис утверждал, что снабдил заговорщиков оружием, переправив им "револьверы "наган" и бомбы". Между тем эрцгерцог был убит из пистолета "браунинг" (FN Browning M1910). Перепутать наган и браунинг профессиональный военный вряд ли мог.
Воспроизведён в книге Матонина и рассказ Чедомира Поповича (участника "Чёрной руки", также осуждённого сербским военным судом, но помилованного) о его разговоре с Аписом об обстоятельствах покушения.
https://vsokolov21.livejournal.com/70281.html
Апис якобы по просьбе Танкосича одобрил переход заговорщиков через границу, потом передумал, но было уже поздно. Право же, это также выглядит не очень убедительно. Начальник разведки не возражает против того, чтобы переправить через границу террористов, потому что думает, что у них всё равно ничего не получится! Тут уж Матонин справедливо отмечает, что, если так, "он как минимум действовал непрофессионально". Либо действительно одобрил покушение, и потом пытался оправдаться за его последствия.
"Чёрная рука" находилась в конфликте с правительством Пашича. Премьер подал в отставку, однако король вновь доверил ему формирование правительства. На 1 августа (19 июля) были назначены досрочные выборы - но вместо них началась война. Сохранился документ - донесение МВД Сербии, что в Боснию перешли при помощи пограничного офицера Раде Поповича три гимназиста с шестью бомбами и четырьми револьверами (по-видимому, сообщил об этом один из проводников заговорщиков - член "Народной обороны" Яков Милович). На документе обнаружены пометки премьера Пашича.
Пашич всячески стремился предотвратить войну, полагая, что Сербия нуждается в длительном мире (так что после убийства эрцгерцога в Белграде был фактически введён траур, сербские министры посетили траурную мессу в австрийском посольстве). Сербский посол в Вене Йованович утверждал, что 5 июня 1914 года встретился с министром финансов Австро-Венгрии Леоном фон Билинским (управление Боснией и Герцеговиной находилось в ведении министерства финансов). Он сказал, что манёвры в Боснии будут рассматриваться в Сербии как провокация, так что "могут найтись люди, которые зарядят ружьё или револьвер боевым патроном вместо холостого" (возможно, даже среди австрийских солдат-сербов). Так что лучше эрцгерцогу в Сараево не ездить и манёвры в Боснии не проводить. Йованович утверждал, что говорил по собственной инициативе. Автор в этом сомневается и даёт понять, что, видимо, таким образом Пашич посылал предупреждение Вене, чтобы предотвратить конфликт. Даже если и так, дело было безнадёжно. Отказ от запланированных манёвров и визита из-за столь неопределённых предупреждений выглядел бы как явное унижение империи.
В общем, войны сербские власти не хотели. Но и антиавстрийскую деятельность полностью остановить не могли.