Ямало-Хантыйский автономный округ
Хоть Салехард, где в прошлой части мы гуляли с Медиаразведкой Туту.ру., и столица Ямало-Ненецкого автономного округа, стоит он на земле хантов. В ЯНАО живёт треть этого крупного среди малых (31 тыс. человек - после ненцев и эвенков) народа, но доля хантов тут даже выше, чем в Ханты-Мансийском автономном округе (1,9% против 1,2% по региону). Более того, в Югре ни в одном районе ханты не составляют даже 10% жителей, а на Ямале их 45% в Шурышкарском районе выше по Оби и 20% в Приуральском. Ненцев, конечно, больше - но попробуй их найди на просторах тундры! Вот и выходит, что этнотуризм в двух автономных округах - это в первую очередь про северных хантов, и прежде я не раз слышал от других гостей Ямала, как ходили они в чум буквально на окраине Салехарда. В 2023-м проект VisitYamal помог в этом и мне. Вот только прежде я уже писал о материальной ( скансен Торум Маа) и духовной (святилище Юхангорт в обской глуши) культуре хантов, а потому смог оценить, как северяне не похожи на своих соплеменников.
Хантам, в отличие от тех же эвенков, повезло жить в лопающемся от нефтегазовых денег краю, а потому, думается, среди малочисленных народов России нет более изученного и популяризированного. Десятки скансенов, огромные залы ультрасовременных музеев, покрывающие любую ровную поверхность национальные орнаменты, скульптуры и идолы на улицах городов, многочисленные льготы от властей и законы о родовых угодьях - ханты крепко стоят на своей земле, ходят по ней в национальных костюмах, а их колорит не надо выискивать по крупицам. Но вместе с тем, ханты - по-угрофински закрытый народ, и увидеть их мир таёжных охотников и рыболовов чужаку нелегко. Компромиссный вариант - "гостевые чумы": немало хантыйских семей поняли, что раз уж другим так интересно, как они живут - не надо этому сопротивляться. В последние годы в окрестностях югорских и ямальских посёлков выросли десятки небольших стойбищ, где за не сказать чтобы умеренную плату можно переночевать в чуме, поесть оленины, покататься на нартах или купить хенд-мейд. Обычно такое стойбище держит одна семья: выросшие в тайге и тундре старшие отвечают за этнику, а освоившиеся в городе младшие - за туризм. Сколько гостевых чумов вокруг Салехарда - вряд ли знают даже местные чиновники, и вот в один из них направились и мы. Большинство гостевых чумов стоят в лесотундре у дороги на Аксарку, однако мы двинулись в другую сторону - на берег Оби, по простору которой сновали паромы на фоне портовых кранов заречного городка Лабытнанги. Проезжая дорога кончается у грустного камня, заложенного в 2018 году по случаю начала строительства моста через Обь и Северного широтного хода. Результаты строительства - на заднем плане:
2.
Если ненцы делают стойбища на как можно более открытых, продуваемых местах, то ханты предпочитают держаться леса. У камня нас встретил скуластый паренёк в красной рубашке да повёл тропой меж тонких берёзок и лиственниц. Минут через 5 тропа вышла на широкую наклонную поляну, за которой белели конусы чумов и тюки на многочисленных нартах. Вскоре мне предстояло увидеть настоящее оленеводческое стойбище в горной глуши, и я скажу, что здесь вид весьма правдоподобен.
3.
Да и жизнь на стойбище шла своим чередом - играли дети, суетились чумработницы в ярких платьях. Вот - основательница стойбища Валентина Михневич и её сестра Римма Тоболько из города. Полгода назад они получили губернаторский грант, и более того, именно их стойбище вошло в программу Ямальского стоп-овера, о котором я рассказывал в первой части: авиакомпания "Ямал" продаёт билеты по России с суточной пересадкой в Салехарде, включающее ночлег в гостинице и, за доплату, несколько экскурсий, одна из которых сюда. Летом туристические группы идут одна за другой, так что порой их приходится рассаживать по разным чумам.
4.
Но душа проекта - Валя-Амы, то есть Валина мать (как обращались к хантыйкам после рождения ребёнка) Тамара Куйбина. Иначе - Погёр-Нэ, что можно перевести как Островитянка. Причём - сразу с двух языков: первое слово хантыйское, второе - ненецкое. Тамара Семёновна действительно родилась на одном из бесчисленных обских островов в тундре за Салехардом, на границе кочевий двух народов. Она с детства владела обоими языками, а третий, то есть русский, выучила потом. Параллельные паспортным национальные имена ещё в ходу именно у ненцев - ханты то ли забыли этот обычай, то ли не говорят о нём.
Click to viewТамара провела нам второй за день (после встречи у Полярного круга из первой части) обряд очищения, запалив в плошке ароматную смесь из угольков, бобрового меха и церковного ладана. Дымом нужно сперва как бы умыть лицо и руки, затем окурить ноги, и наконец - перешагнуть курильницу.
5.
Дальше Островитянка показала нам, как правильно (то есть - запустив туда меньше холода или гнуса) входить в чум: откинуть полу левой рукой, провернуться и, пятясь, положить обратно.
6.
Этот чум - фактически, кафе, где никто не живёт постоянно, а так в тундре не бывает. Но планировка сохранена: напротив входа - священное место за парчовым покрывалом, в центре - металлический лист под очаг, по бокам - мягкие настилы из оленьих шкур.
7.
Длинные столы вдоль которых буквально ломились от яств. Римма показала нам, как делают строганину из щёкура - без преувеличение культовое северное блюдо, не менее популярное, например, в Якутии. И как заметил один якут, строганина - рыба не сырая, а приготовленная с помощью отрицательной температурной обработки. Замороженную до состояния ледышки рыбину режут на мелкие ломтики от хвоста к голове (таким образом рассекая рёбра) и едят, пока лёд хрустит на зубах:
8а.
Застолье по-хантыйски. На столе уже стояли малосольный щёкур (самая вкусная на Оби легальная рыба, не считая запретного муксуна), сердце и язык оленя мелкими ломтиками, зверски ядрёная горчица, печень налима в рыбьем жиру (желтовато-тёмная в маленьких плошках; вкус интересный, но на любителя) и ягоды с сахаром - черника, брусника и морошка. Мы, конечно, налегли на угощение, не учтя того, что это лишь закуски - вскоре ханты принесли щёкурную уху и олений суп. Причём оба блюда тут и второе, и первое: мясо и бульон у югорских народов принято подавать раздельно. Запивали брусничным морсом и иван-чаем - как и большую часть салехардских застолий.
8.
Когда же все насытились, записали видео и взяли интервью, в чум зашёл Роман - супруг, кажется, Валентины, зимой школьный учитель истории, ну а летом - мужчина на стойбище. Он пригласил на мастер-класс по национальным играм:
9.
Самая популярная из которых, примерно как в наших краях армрестлинг - это перетягивание палки. Обратите внимание на положение рук: одна сверху, другая снизу, один борец хватает палку снаружи, а другой - внутри. Победой считается вырвать палку из рук противника или перетащить его целиком на свою половину. Сперва палку тягали руководительница "Медиаразведки" Наташа (в чёрном) и журналистка Алёна из "Комсомольской правды", а затем - я и "Голландец в России" Махил, который в этом кадре позади вместе с женой и соратницей Алей. Палку он держал крепко, но разница в весе не оставляла ему шансов.
10.
Другая народная забава, по совместительству тренировка - бросание тынзяна (аркана) на хорей (шест для погона оленей). Ведь олень - животное отнюдь не ручное и близко подойти не даст, а потому это один из базовых навыков жителя тундры. Я не стал даже участвовать: тынзян надо пропустить в руках определённым образом, а всё, касающееся узлов и верёвок, мне не даётся патологически. Другие - метали, но все как один промахивались на полметра вправо:
11.
Напоследок Тамара отвела нас в загон за чумами поглядеть на пару оленят. Это авки - самая обособленная из оленьих каст, они выращиваются не столько оленихой, сколько людьми, и потому их не боятся. Авки вхожи в чум, хозяева ласкают их и хорошо кормят, но если стадо далеко, а ехать надо срочно - именно авок, которые всегда под рукой, запрягают в нарты. Этих оленят можно погладить по их необычайно плотному меху и, чуть осторожнее, нежным спиральным движением - по мягким пушистым рожкам: оленю неприятно, когда к ним прикасаются, но авка понимает, что своей рукой человек сгоняет насекомых.
12.
Напоследок заглянули в чум, где живёт сама Тамара Семёновна, и в принципе, от чума-кафе тут не так много отличий: иконы в "красном углу", печка-буржуйка на очаге да обилие вещей повседневного быта. В том числе - вполне современных: тундровики отнюдь не чужды прогрессу, а берут от него всё, что делает их жизнь лучше: так, в середине ХХ века на смену пожароопасным дымным очагам пришли буржуйки, а в наши дни Тамара называет спасением в дождь или мороз газовую плиту. В чумах тундры можно видеть телевизоры и спутниковые тарелки, смартфоны и ноутбуки, солнечные батареи и генераторы, стиральные машины и электрочайники, но вот сам чум заменить - нечем.
13.
Задний план стойбища Валентины - просторная Обь, ещё в прошлый приезд впечатлившая меня масштабами своего судоходства. Вот скоростной "Виктор Черномырдин" повёз народ в глухие сёла Шурышкарского района (причём не те, что видел я с "Метеора"):
14.
А паромы на Лабытнанги ходят один за другим с рассвета до заката:
15.
...Издавна ханты делили себя на две фратрии - древа полумифических исходных родов Пор и Мось. Близ устья Оби считалось, что первые попали сюда по течению, а вторые - из-за гор. "С заката пришедшими" были коми-зыряне, в 14 века не принявшие победы Стефана Пермского над верховным жрецом Памой в Усть-Выми, и бежавшие за Урал со своими идолами. Следом с гор спустились сосьвинские манси, а уже под Россией - коми-ижемцы, построившие тогда собственную "империю второго порядка" от Иртыша до Колы. "Люди плотов" же, по легенде, спаслись тут от инфернального потопа, давным-давно накрывшего Югру: якобы, когда-то на Сосьве росла Вселенская берёза о Семи верхах, но однажды она рухнула, и из её корней стала хлестать вода. За семь дней она залила всю хантыйскую землю, и люди, падая в ту воду, сваривались заживо, а вылезали из неё чудовищные ящеры и змеи, пожиравшие тех, кто пытался уплыть. Спаслись лишь те, кто сделали себе транспорт особой конструкции: например, плоты из семи слоёв лиственницы или лодки, обшитые кожей налима. Само описание катастрофы наводит на мысль, будто паводок размыл нефтеносные пласты, да такие богатые, что нефть на воде горела, но более вероятно, что просто случайно унесённые паводком люди, прибившись к чужому берегу, рассказывали ужасы, чтобы их не гнали восвояси. Гнать же было кому: у северных хантов есть и третья группа родов "не Пор и не Мось", в которых исследователи подозревают ассимилированных ненцев или даже сихиртя. Тут стоит сказать, что любые народы Крайнего Севера - по умолчанию изгои: откуда пришли сихиртя (вероятно, родня саамов), теперь не знает толком никто, а вот самодийцев порядка 1500 лет назад тюрки вытеснили с Алтая и Саяна. Оттуда они принесли горно-таёжное оленеводство да расселились в привычных ландшафтах между Камнем и Обью. В 9-10 веках, однако, тюрки выжили с Южного Урала ещё и угров, как бы разрезав их кочевья пополам. Те, кто оказались западнее - ушли с Камы аж на Дунай, и теперь это венгры. Другие же пробирались вдоль Урала на север, в итоге разделившись на горцев манси и равнинных жителей хантов. Они вытеснили самодийцев ещё дальше в тундру, причём хантыйские предания повествуют о долгой войне племён. Реликт тех событий - оставшиеся в тылу экспансии лесные ненцы (см. здесь в самом конце), которые живут гораздо выше по Оби (и другая группа - на реке Пур восточнее).
16. 2015
В тундре, однако, самоеды обратили беду во благо, на просторе разведя гигантские оленьи стада и сконструировав лёгкие быстрые нарты, на которых вернулись за реваншем. К Новому времени два народа нашли баланс: оленеводы Ямала унифицировались по ненецкому образцу, а промысловики - по хантыйскому. Только ненцы признавали лишь кровное родство, а вот у хантов оно было двух видов - рат (по крови) и сир (по вере, делу, ясаку), что и позволило им сплотить воедино жителей разных племён. В музее Салехарда (а с 2015, когда сняты эти кадры, зал был изрядно обновлён) в одних витринах собраны вещи обоих народов:
17. 2015
Однако летний чум, в отличие от крытого шкурами зимнего, выглядит явно хантыйским:
18. 2015
Дело даже не в том, что рядом с ним вместо нарт калданка (хантыйская лодка из 3 досок), а в материале: если ныне летние чумы кроют брезентом, то исторически мя и хот (названия чума у двух народов) отличались материалом. Ненцы в голой тундре пользовались старыми худыми шкурами, а ханты в своих лесах выделывали герметичную обшивку из бересты. Слишком сложную в изготовлении, и потому ныне попадающуюся только в музеях:
18а. 2015
Что же до интерьера, то он был актуален ещё годах в 1980-х, когда в летних чумах буржуйка не заменила очаг, а вещи хранились в сундуках, сменивших много поколений хозяев. Зато почти такой же костюм мне предстояло увидеть на реальных чумработницах в тундре Полярного Урала:
19. 2015
Обратите внимание, что нигде в сегодняшнем рассказе не увидеть, пожалуй, известнейший символ хантыйского зодчества, верную примету югорских скансенов - четвероногие лабазы. Подобно ненцам, всё, что не помещалось в чум, северные ханты хранили в нартах. В том числе - святыни: у народов Югории не было как такового культового зодчества, а место храма занимали священный амбар или священные нарты. Вот слева фигурки и одежды духов-покровителей и ушедших предков (вроде бы ненецкие), а рядом с ними жертвенные шкатулки и фигурка оленя. Ханты редко приносили кровавые жертвы, а в основном, чтобы уважить бесчисленных богов начиная от громовержца Торума и праматери Калтащ и заканчивая бесчисленными сущностями вроде духа, подводящего зверя под выстрел или духа, кладущего хрусткую ветку под ногу охотника, человек должен был сам изготовить какую-то вещь им в подарок да оставить на святилище. Правее - маски Медвежьего праздника, на котором ханты ублажали дух убитого Хозяина Тайги да покрывала с изображением Небесного всадника Мир-Сусне-хумо, более известного как За Миром Смотрящий.
20. 2015
Слева - бубны, колотушки, остов шапки, принадлежавшие ертаку, как у хантов называли шаманов. Но такого мощного шаманства, как в Восточной Сибири, тут не знали: ертаку не был единственным посланников в иные миры, а лишь руководил обрядами, да и общаться с богами также могли лекари, знахари или сказители. Так что на соседней с бубнами витрине - тумран (варган), нын-юх ("хантыйский кобыз") и в двух вариантах огромный нарс-юх ("хантыйская лира").
21. 2015
Всадники да кобызы... В хантыйской культуре многое напоминает, что их предки пришли из Великой Степи, а покровителем было Сибирское ханство. На Оби его продолжала целая россыпь оформившихся в те же 14-15 веках княжеств в бескрайних болотах с населением от нескольких сот до нескольких тысяч жителей. Большую их часть (Пелымское, Сосьвинское, Ляпинское в предгорьях Урала, Кондинское, Белогорское и Бардаково на болотах Оби) возглавляли манси, покорившие многочисленных, но не столь воинственных хантов. Собственно хантыйскими оставались Кодское, Казымское и Обдорское княжества, из которых последнее было самым дальним и непокорным. Обдорцы дружили лишь с сибирским ханом, враждуя со всеми соседями, будь то кочевники-ненцы, соперники-манси или русские от ушкуйников до миссионеров. Главной святыней Обдоры был Ангальский мыс в устье Полуя, на котором, по преданию, жил дух, ведавший ходом рыбы в реках, то есть - "хлебом" народов Югры. Там-то, на этом мысу, лишь в 1585 году русские казаки изловили князька, имя которого история не сохранила. Он был привезён в Москву, представлен царю, крещён как Василий и с жалованной грамотой отправлен домой, где в 1605-07 годах поднял один за другим несколько мятежей, итогом которых стала казнь в уездном Берёзове. Потомки Василия, - сын Мамрук, внуки Молик и Ермак, - хоть и числились русскими подданными, но оставались язычниками и при всякой возможности продолжали сопротивление. Сказывалось и то, что жили они натурально в чистом поле, а потому объектами их нападений были не остроги, а ясачные заставы и караваны на Мангазею. В 1662 году Ермак и вовсе собрал союз югорских князей, которые бы выступили единым фронтом, а он тем временем прибудет в Берёзов и ударит по русской крепости изнутри. Заговор был раскрыт, и вместо трона князей встретила виселица, однако следующему князю Гынде Моликовичу было дозволено в 1679 году обращаться по спорным вопросом напрямую в Москву, а не к продажным воеводам. Его сын Тайша в 1714 году крестился как Алексей, положив начало династии Тайшиных. В тундре, правда, ещё десятилетия шла религиозная война - язычники расправлялись не столько даже с миссионерами, сколько с крещёными соплеменниками. Пока всех не уравнял Обдорск и возникшая там в 1825 году ярмарка, в 12 километрах от которого на Княжьих Песках (Канось-Пухор) образовалось самое странное в России дворянское гнездо - теперь это небольшое (120 жителей) село Горнокнязевск:
22.
Куда и приехала Медиаразведка в последний день ямальского вояжа. Я и тут оказался не впервые, хотя даже дорога до Горнокнязевска изменилась за 8 лет: теперь вдоль неё стоят гостевые и даже "дачные" чумы, но исчезли Локаторы - колоссальные сооружения давно брошенной тропосферной станции "Чайка" 1960-х годов. У въезда в Горнокнязевск всё так же высится памятник Ивану Тайшину (2003; кадр выше) - последнему князю обдорского рода, умершему в 1886 году. Не бездетным: дворянство Тайшиных не считалось наследственным, в каждом новом поколении выдавалось вновь, и вот кто-то счёл это анахронизмом. Чем, кажется, спас Тайшиных от сталинских репрессий - экс-князья живут в посёлке и ныне.
23.
Ну а глядит деревянный Иван Матвеевич прямо на ворота Этнопарка, кажется капитально перестроенного в последнюю пару лет - что на моих фото (2015), что у patasak (2019) он выглядел совершенно иначе. Более того, в прошлый раз местные в один голос не советовали туда ходить - пустая де трата времени. Меня Этнопарк тогда действительно настолько НЕ впечатлил, что лишь перечитав старый пост, я с удивлением понял, что не ограничился тогда кадром сквозь ворота. Но дело просто в том, что посещать его надо с экскурсией. Проводником по музею для нас стала сотрудница с ненецким именем Ирина Окотэтто, начавшая визит с третьего за поездку очищения дымом. В руках у Ирины - цветастые ленты: их повязывают на берёзы левее, и судя по тому, что среди этих лент висят оленьи рога с черепами, бывают тут и настоящие обряды.
24.
По парку расставлен десяток чумов - частью музейных, частью опять же гостевых - для обедов и представлений в национальном стиле, и среди них есть настоящий берестяной чум на прошлом кадре. Ну а я... назвался по-ненецки, так полезай в малицу - вторым этапом экскурсии стали национальные костюмы. Малица - это, натурально, униформа оленевода, подпоясанный балахон из оленьей шкуры мехом вовнутрь. Она тяжёлая и тугая, не натягивается, а как бы сбрасывается на себя, и пожалуй, больше всего меня впечатлил капюшон, на шее сидящий так плотно, что даже чуть-чуть её сдавливает. Рукавицы к малице пришиты, но предусмотрительно имеют пазы, в которые можно просунуть руку. И лишь тасма, настоящий пояс оленевода с оберегами, ножом да пороховницей, на меня досадно не налез.
25.
А вот Катерина из РИА "Новости" примеряет ягушку - эта одежда, в отличие от малицы, распашная, чтобы чумработница даже в едущих нартах не теряла возможность кормить грудью детей. Ну, а кроме того, и в тундре неистребимо стремление женщины быть красивой: если малицу украшает в лучшем случае суконная накидка, то ягушка - это узоры, тесёмки, пряжки, сумочки и накладные косы с оберегами. В наши дни хорошая ягушка стоит 100-200 тысяч рублей, ну а чумработницы делают себе одежду сами.
26.
Тут стоит сказать, что мужчины и женщины тундры жили будто бы в разных мирах, и ко многим вещам, которыми пользовались люди другого пола, не имели права прикасаться. Одно из самых сложных оленеводческих табу - "женский шаг": ведь нерождённые души поднимаются из нижнего мира, а стало быть - в тело каждой женщины встроен портал в нижний мир. Поэтому женщине строго запрещено переступать через любые мужские вещи - только обходить или (если это, например, верёвка) пропускать над собой. Табу эти актуальны и ныне, да настолько, что для многих оленеводов неприемлемо попасть в многоэтажку, где женщины будут ходить прямо над головой. В каслании (кочёвке) нарты группировались в два аргиша (каравана) - мужской и женский. Тут можно добавить, что для чужака все нарты на одно лицо, однако по небольшим на беглый взгляд различиям конструкции их три десятка видов. Вот женский аргиш - впереди ведущие нарты, которые в жизни никогда бы не могли стоять в одном караване: те, что подальше - хантыйские, а те, что ближе - зырянские. Так или иначе, ехала в них возница, погонявшая нескольких оленей хореем, а остальные нарты (тут это грузовые вондако с тюками), хотя и сами тягались оленями, пристегивались позади. Ну а нарты-ларец замыкают аргиш не случайно - в них перевозили нестойкие к воде грузы (например, муку), и в хвосте было меньше всего шансов угодить под лёд или в быстрину.
27.
Мужской аргиш. Впереди - самые лёгкие ездовые нарты для срочных перемещений без особого груза, например от чума до стада. За ними - священная нарта с оленьими рогами и промысловая нарта, в которой охотник возил добычу. Всего оленеводческая семья имеет около 30 нарт, которые тянет сотня оленей:
28.
Немалую часть аргиша составляли нуто - тяжёлые грузовые нарты-"платформы", в которых везли разобранный чум и его мебель. Вот тут материалы летнего чума - жерди и нюк из бересты:
29.
Ещё один чум под чутким руководством Ирины Геннадьевны мы собрали сами:
30.
Первым делом на выбранное место кладутся половицы (хотя это уже современное веяние) и основа очага - металлический лист и деревянная рамка. Здесь её тащат уже нам знакомый Махил (на нём - тот самый пояс тасма) и фотограф Константин, облачившийся в гусь, он же совик или суок - самое тёплое одеяние из шкуры мехом наружу. Надев его поверх малицы (то есть так, чтобы мех был в обе стороны), об угрозе переохлаждения можно было забыть, а для ночлега годился и "куропачий чум" - нора в снегу, хорошо если выстланная ветками. Однако, к моему удивлению, летом что в совике, что в малице не сильно жарче, чем в синтетических штанах.
31.
Поверх очага ставились основные жерди - по три устойчивой конструкцией у хантов и по две у ненцев. Всего в чуме от 40 до 70 жердей, перекрестье которых становится похожим на рога оленя.
32.
Выставив жерди, заносим в чум утварь - например, многослойные лежанки из хвороста, циновок и оленьих шкур:
33.
Над которыми, за верёвочки к жердям, вешают полог, отделяющий в чуме как бы отдельные комнаты:
34.
Традиционно установкой чума занимались женщины - и это с учётом веса жердей. Сейчас народ стал понежнее да послабее, поэтому мужчины тоже к делу подключаются, однако женщина по-прежнему руководит. Последний и самый сложный как по физической нагрузке, так и по нюансам этап - установка нюков:
35.
Среди жердей, большая часть которых сужается к верхнему концу, есть и несколько толстых шестов. Ими поднимают (а позже приваливают снаружи) нюк, вдев концы в специальные карманчики и придерживая верёвочку. Весит брезентовый нюк изрядно - в одиночку я смог его поднять не с первой попытки, а женщины брались за каждый шест по двое.
36.
С разных сторон на чум кладётся два нука. И если брезент неисчисляемая сущность, то оленьих шкур нужно было примерно столько же, сколько в чуме жердей.
37.
Всей толпой мы собрали чум за 20 минут, а обычно его установка занимает около часа. Прежде в Киргизии я наблюдал такие же показательные сборку и разборку юрты, и конечно, уже не первый раз я задумываюсь о сравнении двух кочевых жилищ. Чум - более грубый: он выше (то есть - уязвимее к ветрам и холоду), тяжелее в перевозке и установке. Юрта компактнее и легче, теплее и в ней нет деталей, которые было бы трудно поднять. Однако деталей этих в юрте десятка два разных видов, многие из которых требуют сложного изготовления, в то время как жердь для чума можно выстругать ножом. Самостоятельно собирать юрту я бы не рискнул, а вот сборка чума интуитивно понятна и под руководством музейщиков удалась с первой попытки. По той же логике на Севере УАЗ-"козлик" предпочтительнее "Лендкрузера" - простота и ремонтопригодность тут важнее совершенства и эффективности.
38.
Пройдёмся по Этнопарку, территория которого сравнима с самой деревней. В чахлой северной зелени проложены дорожки, на которых стоят чумы и деревянные статуи:
39.
Помимо нарт попалась коллекция лыж с снегоступов:
40.
С прошлого приезда исчезла сцена в виде половины деревянного чума, зато появилось несколько высоких чайных:
41.
С приятными интерьерами круглый год тёплых залов:
42.
Интерьер чума, собранного профессионалами. Обратите внимание на покрывало с тремя крестами - такие встретятся ещё не раз:
43.
В чуме-столовой вместо крестов знакомый по вещам из музеев силуэт оленя: в тундровом алтаре уживались иконы и идолы.
44.
Выпив чаю с нодей (ягодами и кедровыми орешками в сгущёнке), мы пошли в главное здание Этнопарка - выставочный зал. Там намечалось открытие выставки национальной одежды "Связь поколений". В самом буквальном смысле: всё здесь представленное сделали своими руками местная жительница Алла Прокопьевна Тайшина и её дочь Яна. Яна-Амы (то есть старшая) встретила нас и провела небольшую экскурсию:
45.
Тут стоит сказать, что название региона играет с его жителями и гостями злую шутку: я немало знал историй про туристов, которые рассуждали так - на хантов буду смотреть в Ханты-Мансийском округе, а назвали регион Ямало-Ненецким - так выньте да положьте ненцев! Кажется, даже я сам в 2015-м, пройдя ХМАО насквозь по Иртышу и Оби, при виде хантыйских чумов Ямала испытывал смутное разочарование. Лишь сейчас я понимаю, сколь глубока эта ошибка: образ жизни оленевода у двух народов схож, но хантыйское искусство потрясающе красиво. Сами ханты это вполне понимают, и мне даже не единожды (не от Аллы Прокопьевны!) доводилось слышать высокомерное "а вот у ненцев такого нету!". Это правда, но причина её проста: даже оленные ханты тяготеют к лесу, а потому то время, которое ненка тратила бы на сбор дров в тундре, хантыйка могла посвятить искусству.
46.
Яркие цвета и их сложные сочетания. бесконечные орнаменты и узоры, бисер и пряжки, атлас и парча - и всё это живое и современное! А медали, вплетённые в накладные косы - и вовсе часть древних традиций. Дед добыл медаль по своим делам, а внучке она стала оберегом:
47.
Трёхцветный платок - единственная вещь на выставке, которая не была сделана руками Аллы и Яны: это фамильная реликвия, помнившая ещё князей. А вот малые формы: кукольная одежда (изначально полагавшаяся идолам), сумки тучан (маленькие и узорчатые) и орхир (более объёмная), детские кисЫ (так-то это универсальная зимняя обувь, и взрослые кисы с орнаментами могут стоить десятки тысяч рублей), а в самом низу - акань. Так назывались детские куклы без лиц (ибо лицо - это душа, а что ждать от одушевленного предмета?!), на которых ребёнок впервые знакомился с миром. Именно акань, ещё в глубоком детстве, был первым творением Аллы Прокопьевны, а дальше рукоделие заполнило всю её жизнь. Но до сих пор она предпочитает шить оленьей жилой...
48.
А вот работы Яны Тайшиной - она уже не воспроизводит то, что носили в тундре, а адаптирует древнее искусство к современной жизни.
49.
Выставку мы осмотрели даже раньше, чем началась собственно церемония открытия. Выступили Ирина Геннадьевна, главред хантыйской газеты "Лух Авт" Аллина Яковлева и вице-президент Ассоциации Коренных Малочисленных народов Севера ненец Сергей Худи.
50.
Речи перемежались кроткими выступлениями Марии Каликовой. Она не из ненцев, хантов или коми, а из селькупов - малочисленного самодийского народа с низовий Таза. И лишь узнав это при написании поста, я понял, почему она мне как-то особенно тепло и простодушно улыбнулась - быть может, видела меня в своём родном краю...
Ну а хозяйка торжества вышла к микрофону и, растроганная, просто не нашла слов. Я заснял её в конце открытия, с букетами от Окотэтто и Худи и слезами счастья в глубоких глазах:
51.
Напоследок - пройдёмся по Горнокнязевску, который и так переполняет этнографический колорит. И если чум и юрта, поставленные рядышком в одном из дворов - явно тут для нужд туризма...
52.
...то десяток нарт в одном из дворов поставлены не для красоты. Вероятно, в них хранится зимний скарб, и переправившись через Обь, ханты откуда-то с Полярного Урала поведут их к верховьях Полуя.
53.
Там, где улица спускается к Оби - собственно дворянское гнездо, пара архаичных, похожих на амбары домов Тайшиных. Построенные в 1820-30-е годы, это с большим отрывом старейшие здания ЯНАО, и жили в них настоящие князья, а ближайшими участками владеют их потомки.
54.
На том участке, что ближе к Оби, я увидел припаркованную "буханку", и соскочившая оттуда девушка строго мне сказала:
-Это частная территория, тут снимать запрещено!
-Понимаю. Да я не вас хотел заснять, а вид на горы.
-Тогда проходите, вот тут удобная точка!
55.
Я спокойно вошёл в чужой двор, а сделав несколько кадров, покинул его в компании роскошной пушистой собаки, которая ещё полчаса радостно вилась вокруг нашей группы. Но - никому не дала себя почесать, так как видимо просто не знает таких нежностей.
56.
Видом на Полярный Урал через Обь же я заканчиваю третий пост подряд. Именно о Полярном Урале было это скоротечное путешествие, и переправившись через реку, следующие три части погуляем по тем горам.
ЯМАЛ (2015-16)
Салехард. Виды с Оби.
Салехард. Центр и общий колорит.
Салехард. Старый Обдорск и Мёртвая дорога.
От Горнокнязевска до Мангазеи. Древности Севера.
Лабытнанги, объездная Салехарда и переправа через Обь.
Нефритовая долина, Рай-Из и Полярный.
Железная дорога Чум - Лабытнанги.
Зима в Салехарде.
ПОЛЯРНЫЙ УРАЛ-2023
Москва - Салехард с Медиарзаведкой Туту.ру.
Салехард. Город и Полуй.
Салехард. Ханты в городе.
Полярный Урал. Ледник Романтиков.
Полярный Урал. Дорога на Хадату.
Полярный Урал. Хадата и её обитатели.