Сказка о поэте и рыцаре. Четвертая глава, первый вариант. Перевод
Постаралась перевести четвертую, финальную часть поэмы Леси Украинки «Давняя/Старая сказка». Старалась, чтобы с переводом М.Светлова мой не пересекался. Кроме того, это тоже перевод первой редакции. Некоторые отличия между окончательной и первой редакцией взяты в квадратные скобки.
Эта часть страшна и всю поэму делает страшной. Оба героя в ней страшны.
Пролог
Первая часть
Вторая часть
Третья часть
Источник текста оригинала: сайт Poetree https://ru.poetree.club/poems/davnya-kazka
Леся Украинка
Давняя сказка.
Четвертая часть. Первый вариант
Говорят, что в ад дорога -
Из намерений, и добрых!
В подготовке той дороги
Вклад Бертольдо есть бесспорный…
Уж давно Бертольд вернулся
Из походов в край родимый,
Зажил вновь веселой жизнью
Со своей женой любимой.
Вновь идет в роскошном замке
Жизнь его как вечный праздник.
Злато, серебро - в достатке,
Он богаче стал гораздо!
На войне набрал добра он
Разного - не помешало,
И король еще за службу
Наградил его немало.
Вот поместья, вот достаток!
Стал Бертольдо графом важным,
А когда в своих владеньях,
С королем сравнится даже.
Местность ту, где жил в чести он,
Всю под власть ему отдали.
Обязали всех людей там
Признавать, что он - их барин.
Счастья этого вначале
Был Бертольд достоин, правда.
Суд вершил он справедливо,
Жаловал людей исправно.
Но продлилось так недолго,
Он во вкус входил все больше,
В графстве у себя порядки
Заводил другие все же.
Чтоб поесть и выпить славно,
Чтобы славно нарядиться,
На потехи, на турниры
Денег нужно - расплатиться!
На войне обычай - грабить.
Он для графа уж привычен,
А теперь привычку счел он
И в отечестве не лишней.
И налоги, и оброки,
Барщина - без ослабленья,
А заставы и рогатки -
На путях всех загражденья.
Трудно даже вам поведать
Обо всех злосчастьях края, -
Как в аду, терзались люди,
Как в раю, был весел барин.
В замке барин развлекался,
Но в ярме стонали люди,
Им казалось: избавленья
От неволи уж не будет.
[Был немолчным голос горя.
Как волна, стенанье это
Разливалось, отзываясь
Эхом - в сердце у поэта…]
Если где вдруг беспокойство,
Тотчас войско набегало.
Подданных, кто непокорен,
В тюрьмы прочно запирало.
Человек однажды некий
Дом Бертольда посещает
И о том, чему свидетель,
Он такое сообщает:
«Мне прости дурные вести,
Господин наш благородный,
Но сказать тебе я должен:
В городе не все спокойно.
В городе - певцы и сеют
Возмущение в народе.
В песнях все ведут упорно
Речь о равенстве, свободе.
Хоть певцов бросают в тюрьмы,
Мера все ж не помогает.
Песни по душе народу,
Каждый их перенимает.
Собираться стали часто
И мещане, и крестьяне.
Неспокойствие большое -
Стоит ожидать восстанья».
«Басня все! - Бертольд воскликнул -
Мне смирить певцов удастся!»
Тотчас слышит он, что где-то
Близко песни звук раздался:
«Вот мужик - в сырой землянке,
Барин - в доме на помосте.
Что же, слух идёт недаром,
Что у бар белее кости.
Так черны мужички руки,
Ручка дамы - восхищает!
Что же, слух идёт недаром,
Что у бар - кровь голубая.
Мужики узнать хотели б:
Все ль белы те кости видом?
Голубая ль кровь прольется,
Коль грудь барина пробита?»
«Что там, что? - кричит Бертольдо. -
Эй, живей певца хватайте!
Да в тюрьму его, в оковы -
И живей! Не упускайте!»
Но за замковой стеною
Крикнули внизу - на воле:
«Слуги барские, живее!
Вам добыча - ветер в поле!
Зря вы будете стараться!
Даже если всех возьмете,
Цел останется источник
Вольных песен, не заткнете.
Зря хлопочешь, благородный
Господин! Ведь непременно
Коль схватить нас сможешь десять,
Двадцать явится на смену!
Мы - немаленькое войско,
Атаман у нас отличный,
Истинно отважный рыцарь,
Да, тебе знаком он лично…»
«Стой! - певцу Бертольдо крикнул, -
На сей раз тебя прощаю,
Только эту чушь вторично
Я услышать не желаю».
От беды певец тот спасся,
Как сквозь землю провалился,
А Бертольд сказал, подумав, -
Объявить не торопился:
«Атаман у нас отличный! -
Вот где бедствия основа.
Но конец я их забаве
Положу теперь, и скоро!»
Слуг двоих он призывает -
Им всех больше доверял он.
Пусть идут домой к поэту,
Выслушав наказ сначала.
«Вы ему скажите вот как:
Помню я, хоть мчится время,
Как в чужом краю дарили
Его песни утешенье.
И теперь за них я плату
Дать достойную желаю.
Я покоями поэта
Нынче в замке награждаю.
Я его искусство пенья
Уважаю безусловно,
Потому намерен сделать
Я его певцом придворным.
От меня получит славу,
Окружу я уваженьем,
Но, понятно, пусть забудет
О лукавых измышленьях».
Слуги - в путь, без промедленья
И явились в домик бедный,
Чтоб обрадовать поэта
Приглашеньем эти щедрым.
Как пришли, поэт сказал им:
«Вы, друзья, прошу, простите,
Что не встал я вам навстречу -
Болен я, зла не держите.
Что ж, гостей прошу садиться!»
Только слуги не садятся,
То, что граф сказал, поэту
Передать скорей стремятся.
А поэт с улыбкой слушал,
Как прельстить его пытались,
И, когда умолкли гости,
Отвечал, не так стараясь:
«Вот что барину скажите:
Чтоб платил мне, не желаю.
Если сделал я подарок,
То назад не отбираю.
Пусть начало он припомнит.
Я ему доставил злато,
Но жалею. Злато это
Бросить бы в болото надо!
Славы той, что им дается,
Вы скажите, не хочу я,
Так как может он доставить
Славу, но одну дурную.
До палат роскошных в замке
Барском мне какое дело?
Все равно мне, где лежу я, -
В замке или в доме бедном.
Получать мне уваженье
В замке тоже не угодно.
Что правдивое сказать мне
Может льстивый хор придворных?
Золотых не нужно лавров,
С ними счастлив я не стану.
Если увенчаюсь ими,
Быть поэтом перестану.
Не поэт ведь тот, чьи мысли
Всюду вольно не летают,
Раз их сети золотые,
Хоть тонки, не отпускают.
Не поэт, кто перестанет
Защищать народа право,
Чтоб словам своим блестящим
Золотую дать оправу.
Не поэт, - тот, кто забудет,
Как народ страдает много,
Тот, чьи предали свободу
Руки в золотых оковах.
Так пойдите и скажите,
Что усилья не прервутся,
Что от честного оружья,
Жив пока, не откажусь я!»
С этим слуги возвратились
И Бертольду так сказали:
«Вот что нам поэт ответил,
Мы впустую убеждали…»
Гордый тот ответ услышав,
Аж вскипел Бертольд от гнева.
Шлет посланцев тех же самых
Он к поэту с тем же делом.
«Наглецу вы так скажите:
Наступил его день судный.
Я терпел его, и долго,
Но терпеть уже не буду.
Если он стишками к бунту
Призывать не перестанет,
То в тюрьму его я брошу,
Там конец ему настанет!»
Снова слугам - в домик бедный
Отправляться торопливо.
Приближаясь, услыхали
Тихий голос мандолины.
Глянули в окошко: видят
Посетителей собранье.
Все стоят вокруг кровати,
Как совет какой-то тайный!
Был поэт трудом подкошен,
Третий день уже он болен.
Слушают его печально,
Головы склонили в горе.
А поэт все - то играет,
То записывает строчки,
Раздает, что пишет, людям…
Слуги - в дверь с приказом срочным.
Все собранье - вон из дома
И оставило поэта.
Взгляд его на слуг спокоен,
Дрожи нет в словах привета.
Все Бертольдовы угрозы
Молча cлушал, улыбался,
А когда умолкли слуги,
Им ответ его раздался:
«Вот как барину скажите:
Я готов, но вам сгодится
Помощь. Пусть сюда прикажет
Он еще двоим явиться.
Приглашает он любезно,
Но мне встать не удается.
В новое мое жилище
Отнести меня придется.
Где лежать - то все равно мне,
В доме прежнем иль в темнице.
Одиночеством нигде мне
Не придется тяготиться.
И в темнице буду вольный, -
Есть ведь мысли-чаровницы,
А для них нет в мире целом
Ни заставы, ни границы.
Ловким словом обладаю,
Не сдержать его темнице.
Полетит оно по миру,
Будет вольное, как птица.
И в тюрьме соединится
Слово с горечью, с тоскою.
Станет так еще сильнее -
Будет мощью бить тройною.
Если же найдут оковы,
Чтоб на слово их напялить,
Громче речи звон их будет -
Не удастся дел поправить.
И поэту от народа
Не слыхать в упрек ни слова
В горький день, когда он будет
Заключен навек в оковы!»
Отнесли в тюрьму поэта,
Навсегда он там остался,
Но от честного оружья
И в тюрьме не отказался.
[Так и вышло: в заключенье
Навсегда поэт остался,
И за песни из темницы
С головою он расстался].
А преемники моложе
У него остались в мире,
От поэта взяв наследство -
Песни, мысли получили.
Охватило край восстанье,
И покончили с Бертольдом,
И надеялись: отныне
Распрощаются с неволей.
Но остался от Бертольда
Молодой его преемник.
Перешло к нему наследство:
Земли, гордость - непомерна.
Те, кто принял дело графа,
Строят тюрьмы попрочнее,
А преемники поэта
Точат слово поострее.
И преемники обоих -
Стороны в борьбе тяжелой.
До сих пор еще ведется
Их война, чье страшно поле.
Против дела, что позорно, -
Слово правое. Бой громкий.
Хоть не проливают крови,
Но сражаются жестоко!
А когда войну окончат
Это дело с этим словом,
Давняя умолкнет сказка,
Дав начало правде новой.
Перевод 24-28.11. 2023
Эта часть страшна и всю поэму делает страшной. Оба героя в ней страшны.
Пролог
Первая часть
Вторая часть
Третья часть
Источник текста оригинала: сайт Poetree https://ru.poetree.club/poems/davnya-kazka
Леся Украинка
Давняя сказка.
Четвертая часть. Первый вариант
Говорят, что в ад дорога -
Из намерений, и добрых!
В подготовке той дороги
Вклад Бертольдо есть бесспорный…
Уж давно Бертольд вернулся
Из походов в край родимый,
Зажил вновь веселой жизнью
Со своей женой любимой.
Вновь идет в роскошном замке
Жизнь его как вечный праздник.
Злато, серебро - в достатке,
Он богаче стал гораздо!
На войне набрал добра он
Разного - не помешало,
И король еще за службу
Наградил его немало.
Вот поместья, вот достаток!
Стал Бертольдо графом важным,
А когда в своих владеньях,
С королем сравнится даже.
Местность ту, где жил в чести он,
Всю под власть ему отдали.
Обязали всех людей там
Признавать, что он - их барин.
Счастья этого вначале
Был Бертольд достоин, правда.
Суд вершил он справедливо,
Жаловал людей исправно.
Но продлилось так недолго,
Он во вкус входил все больше,
В графстве у себя порядки
Заводил другие все же.
Чтоб поесть и выпить славно,
Чтобы славно нарядиться,
На потехи, на турниры
Денег нужно - расплатиться!
На войне обычай - грабить.
Он для графа уж привычен,
А теперь привычку счел он
И в отечестве не лишней.
И налоги, и оброки,
Барщина - без ослабленья,
А заставы и рогатки -
На путях всех загражденья.
Трудно даже вам поведать
Обо всех злосчастьях края, -
Как в аду, терзались люди,
Как в раю, был весел барин.
В замке барин развлекался,
Но в ярме стонали люди,
Им казалось: избавленья
От неволи уж не будет.
[Был немолчным голос горя.
Как волна, стенанье это
Разливалось, отзываясь
Эхом - в сердце у поэта…]
Если где вдруг беспокойство,
Тотчас войско набегало.
Подданных, кто непокорен,
В тюрьмы прочно запирало.
Человек однажды некий
Дом Бертольда посещает
И о том, чему свидетель,
Он такое сообщает:
«Мне прости дурные вести,
Господин наш благородный,
Но сказать тебе я должен:
В городе не все спокойно.
В городе - певцы и сеют
Возмущение в народе.
В песнях все ведут упорно
Речь о равенстве, свободе.
Хоть певцов бросают в тюрьмы,
Мера все ж не помогает.
Песни по душе народу,
Каждый их перенимает.
Собираться стали часто
И мещане, и крестьяне.
Неспокойствие большое -
Стоит ожидать восстанья».
«Басня все! - Бертольд воскликнул -
Мне смирить певцов удастся!»
Тотчас слышит он, что где-то
Близко песни звук раздался:
«Вот мужик - в сырой землянке,
Барин - в доме на помосте.
Что же, слух идёт недаром,
Что у бар белее кости.
Так черны мужички руки,
Ручка дамы - восхищает!
Что же, слух идёт недаром,
Что у бар - кровь голубая.
Мужики узнать хотели б:
Все ль белы те кости видом?
Голубая ль кровь прольется,
Коль грудь барина пробита?»
«Что там, что? - кричит Бертольдо. -
Эй, живей певца хватайте!
Да в тюрьму его, в оковы -
И живей! Не упускайте!»
Но за замковой стеною
Крикнули внизу - на воле:
«Слуги барские, живее!
Вам добыча - ветер в поле!
Зря вы будете стараться!
Даже если всех возьмете,
Цел останется источник
Вольных песен, не заткнете.
Зря хлопочешь, благородный
Господин! Ведь непременно
Коль схватить нас сможешь десять,
Двадцать явится на смену!
Мы - немаленькое войско,
Атаман у нас отличный,
Истинно отважный рыцарь,
Да, тебе знаком он лично…»
«Стой! - певцу Бертольдо крикнул, -
На сей раз тебя прощаю,
Только эту чушь вторично
Я услышать не желаю».
От беды певец тот спасся,
Как сквозь землю провалился,
А Бертольд сказал, подумав, -
Объявить не торопился:
«Атаман у нас отличный! -
Вот где бедствия основа.
Но конец я их забаве
Положу теперь, и скоро!»
Слуг двоих он призывает -
Им всех больше доверял он.
Пусть идут домой к поэту,
Выслушав наказ сначала.
«Вы ему скажите вот как:
Помню я, хоть мчится время,
Как в чужом краю дарили
Его песни утешенье.
И теперь за них я плату
Дать достойную желаю.
Я покоями поэта
Нынче в замке награждаю.
Я его искусство пенья
Уважаю безусловно,
Потому намерен сделать
Я его певцом придворным.
От меня получит славу,
Окружу я уваженьем,
Но, понятно, пусть забудет
О лукавых измышленьях».
Слуги - в путь, без промедленья
И явились в домик бедный,
Чтоб обрадовать поэта
Приглашеньем эти щедрым.
Как пришли, поэт сказал им:
«Вы, друзья, прошу, простите,
Что не встал я вам навстречу -
Болен я, зла не держите.
Что ж, гостей прошу садиться!»
Только слуги не садятся,
То, что граф сказал, поэту
Передать скорей стремятся.
А поэт с улыбкой слушал,
Как прельстить его пытались,
И, когда умолкли гости,
Отвечал, не так стараясь:
«Вот что барину скажите:
Чтоб платил мне, не желаю.
Если сделал я подарок,
То назад не отбираю.
Пусть начало он припомнит.
Я ему доставил злато,
Но жалею. Злато это
Бросить бы в болото надо!
Славы той, что им дается,
Вы скажите, не хочу я,
Так как может он доставить
Славу, но одну дурную.
До палат роскошных в замке
Барском мне какое дело?
Все равно мне, где лежу я, -
В замке или в доме бедном.
Получать мне уваженье
В замке тоже не угодно.
Что правдивое сказать мне
Может льстивый хор придворных?
Золотых не нужно лавров,
С ними счастлив я не стану.
Если увенчаюсь ими,
Быть поэтом перестану.
Не поэт ведь тот, чьи мысли
Всюду вольно не летают,
Раз их сети золотые,
Хоть тонки, не отпускают.
Не поэт, кто перестанет
Защищать народа право,
Чтоб словам своим блестящим
Золотую дать оправу.
Не поэт, - тот, кто забудет,
Как народ страдает много,
Тот, чьи предали свободу
Руки в золотых оковах.
Так пойдите и скажите,
Что усилья не прервутся,
Что от честного оружья,
Жив пока, не откажусь я!»
С этим слуги возвратились
И Бертольду так сказали:
«Вот что нам поэт ответил,
Мы впустую убеждали…»
Гордый тот ответ услышав,
Аж вскипел Бертольд от гнева.
Шлет посланцев тех же самых
Он к поэту с тем же делом.
«Наглецу вы так скажите:
Наступил его день судный.
Я терпел его, и долго,
Но терпеть уже не буду.
Если он стишками к бунту
Призывать не перестанет,
То в тюрьму его я брошу,
Там конец ему настанет!»
Снова слугам - в домик бедный
Отправляться торопливо.
Приближаясь, услыхали
Тихий голос мандолины.
Глянули в окошко: видят
Посетителей собранье.
Все стоят вокруг кровати,
Как совет какой-то тайный!
Был поэт трудом подкошен,
Третий день уже он болен.
Слушают его печально,
Головы склонили в горе.
А поэт все - то играет,
То записывает строчки,
Раздает, что пишет, людям…
Слуги - в дверь с приказом срочным.
Все собранье - вон из дома
И оставило поэта.
Взгляд его на слуг спокоен,
Дрожи нет в словах привета.
Все Бертольдовы угрозы
Молча cлушал, улыбался,
А когда умолкли слуги,
Им ответ его раздался:
«Вот как барину скажите:
Я готов, но вам сгодится
Помощь. Пусть сюда прикажет
Он еще двоим явиться.
Приглашает он любезно,
Но мне встать не удается.
В новое мое жилище
Отнести меня придется.
Где лежать - то все равно мне,
В доме прежнем иль в темнице.
Одиночеством нигде мне
Не придется тяготиться.
И в темнице буду вольный, -
Есть ведь мысли-чаровницы,
А для них нет в мире целом
Ни заставы, ни границы.
Ловким словом обладаю,
Не сдержать его темнице.
Полетит оно по миру,
Будет вольное, как птица.
И в тюрьме соединится
Слово с горечью, с тоскою.
Станет так еще сильнее -
Будет мощью бить тройною.
Если же найдут оковы,
Чтоб на слово их напялить,
Громче речи звон их будет -
Не удастся дел поправить.
И поэту от народа
Не слыхать в упрек ни слова
В горький день, когда он будет
Заключен навек в оковы!»
Отнесли в тюрьму поэта,
Навсегда он там остался,
Но от честного оружья
И в тюрьме не отказался.
[Так и вышло: в заключенье
Навсегда поэт остался,
И за песни из темницы
С головою он расстался].
А преемники моложе
У него остались в мире,
От поэта взяв наследство -
Песни, мысли получили.
Охватило край восстанье,
И покончили с Бертольдом,
И надеялись: отныне
Распрощаются с неволей.
Но остался от Бертольда
Молодой его преемник.
Перешло к нему наследство:
Земли, гордость - непомерна.
Те, кто принял дело графа,
Строят тюрьмы попрочнее,
А преемники поэта
Точат слово поострее.
И преемники обоих -
Стороны в борьбе тяжелой.
До сих пор еще ведется
Их война, чье страшно поле.
Против дела, что позорно, -
Слово правое. Бой громкий.
Хоть не проливают крови,
Но сражаются жестоко!
А когда войну окончат
Это дело с этим словом,
Давняя умолкнет сказка,
Дав начало правде новой.
Перевод 24-28.11. 2023