Сказки к Новому году (3)
(Продолжение. Начало: 1, 2)
В прошлый раз у нас была сказочная игра-сугороку последних лет сёгуната. Сегодня - игра мэйдзийская, 1906 года, нарисованная Накамурой Содзиро:. Называется она «Старинные японские истории для детского просвещения» (少年教育日本於迦双六, «Сё:нэн кё:ику Нихон отоги сугороку»). Она гораздо ярче эдской, но и гораздо проще - это незамысловатый «гусёк», по клеткам ходят подряд, на каждую историю приходится по две картинки. Впрочем, кроме сказок в привычном смысле тут есть и старинные предания, в том числе известные по пьесам. Обычно нечётные - просто сказки, а чётные - попавшие в действа Но:. Сами действа поются на таком старинном языке, что детям он уже тогда был непонятен, так что игра действительно играла просветительную роль в области отечественной классики.
Первая сказка, как и в прошлый раз, про Момотаро:.
Персик приплыл
Момотаро: со товарищи
Вторая - про рыбака Урасима Таро:, уже знакомого нам по гравюре Ёситоси. Здесь он и на черепахе плывёт, и в подводном царстве пирует:
Дальше - история про Зайца и Барсука, мы её в прошлый раз пересказывали.
Затем, несколько неожиданно - легенда про Источник заботы о престарелых, о котором есть одноименное действо Но: (養老, «Ё:ро:») самого Дзэами . Сын дровосека нашёл в горах чудесный источник здоровья и молодости, а потом об этом узнал государь и воздал честь и почтительному сыну, и его отцу. Сын вверху набирает воду тыквенной бутылкой, а отец на шкуре внизу сидит и хворает…
Пятая сказка - про барсука, перекидывавшегося чайным котлом и ставшего канатоходцем, её очень любили, и она почти во всех подборках присутствует, в том числе и в нашей игре. Монахи тут, кажется, не очень-то испугались живого котла: один смеётся, а другой воинственно взялся за метлу.
Опять Но:, и опять уже знакомое нам действо - про « Одеяние из перьев». Просто рыбак и небожительница, ничего особенного:
Седьмая история - про воробья с подрезанным язычком: старик пирует в воробьином царстве, а на старуху набрасываются чудища:
Есть знаменитое действо Но: (姨捨, « Обасутэ» - тоже сочинения Дзэами ) и по легенде про Гору покинутых старух - их туда уносили умирать с голоду. Но в нашем детском сугороку показан менее мрачный извод этой истории - сын понёс мать в горы, но не решился оставить там и спрятал в подполье, а она потом пригодилась и ему, и всей деревне, давая мудрые советы:
«Мышкина свадьба» - просто сказка, нам она былее знакома в изводе «Не назвать ли нам кошку кошкой?» Мыши-родители подыскивают красавице-дочке самого крутого жениха, перебирают по цепочке всё более могучих - и самым сильным и подходящим в итоге оказывается жених-мышь. А картинки тут - в точности как в эдоском сугороку были про Лисью свадьбу: знакомство и шествие с паланкином невесты:
Десятая история, опять чётная и опять из Но:, про «Зеркало Сосновой горы» (松山鏡, « Мацуяма кагами»). Она основана на старинной легенде о поэте и воине Оотомо Иэмоти. Он ходил в поход на завоевание Хоккайдо, был разгромлен айнами и, стыдясь возвращаться в Столицу, укрылся с женой и дочкой в деревенской глуши на Сосновой горе. Умирая, его жена завещала дочери своё зеркальце. Иэмоти женился вторично, мачеха падчерицу невзлюбила, стала оговаривать девочку перед отцом, что та якобы наводит на неё порчу через деревянную куклу. Отец начинает следить за дочерью (как раз в годовщину смерти её родной матери), замечает, что та действительно вглядывается во что-то маленькое, прикрывая его рукавом - но это не колдовская кукла, а зеркальце. «Что ты туда всё глядишься?» - спрашивает сердито Иэмоти. «А где ж я теперь ещё матушкино лицо увижу?» - в слезах отвечает девочка. Она убегает из дому. Видит отражение своей матери - уже в полный рост - в ближайшем зеркальном озере и бросается в воду, к ней в объятия.
В действе Но: отец - уже не Оотомо Иэмоти, а просто житель Сосновой горы, никакой мачехи нет, а отец подозревает, что обезумевшая от тоски девочка сделала чародейскую куклу для вызывания духа матери. Но опять же оказывается, что это не кукла, а зеркальце, в котором дочь видит лицо матушки.
Но сам отец, конечно, видит в зеркале лишь собственное отражение - и объясняет дочке, что такое зеркало и как оно работает; вместе они рассматривают разные отражения - «вот я, вот ты, вот наш сад… а вот наша мама!». И действительно, является призрак матери - она тоже скучает и по мужу, и по девочке, и плачет вместе с ними.
Один из изводов этой истории в пересказе XIX века в эпоху Мэйдзи был переведён на немецкий, и европейские авторы очень быстро сделали из него трогательную детскую повесть из экзотической японской жизни, которая переиздаётся до сих пор. Но в детском варианте всё кончается хорошо - отец и мачеха тронуты дочерней почтительностью девочки и с тех пор все живут дружно. И, конечно, никаких древних поэтов и походов против варваров там нет. Будем надеяться, что и в игре использовался не самый мрачный вариант...
Одиннадцатая сказка - опять знакомая нам по эдоскому сугороку - про Обезьяна, Крабиху и страшную месть. Вверху рисовый колобок меняют на зёрнышко хурмы, а внизу Обезьян получает по заслугам от Ступки:
Опять черёд для действа Но:, на этот раз - про мудрого Хо:дзё: Токиёри, правившего в XIII веке и, по преданию, любившего переодетым бродить по стране и наводить справедливость. Какое именно - не вполне понятно, но, судя по симнему пейзажу, это всё-таки самое знаменитое действо - «Деревца в горшке» (鉢木, «Хати-но ки»). Эту историю о вознаграждённом гостеприимстве мы пересказывали тут. Но самих деревьев в горшках на картинках почему-то нет - так что, может быть, это ещё какое-то из приключений Токиёри.
Дальше очерёдность сбивается, и идут подряд срезу две несценические сказки. Первая - про деда Ханасаку и его собаку, уже нам знакомая:
А вторая - про чудо-мальчика Кинтаро:, воспитанного в горах со зверями (между которыми он любил устраивать состязания), а потом ставшего героем на государевой службе, мы о нём писали тут. На одёжках Кинтаро: - знак «кин», «золото», тот же, что мы видели у его частичного тёзки богатыря Кимпиры.
И под конец - ещё одно знаменитое действо Но:, «Ныряльщица» (海人, « Ама»). Главный герой его - один из первых вельмож, принадлежавших к знатнейшему роду Фудзивара, - Фудзивара-но Фусасаки (VII-VIII вв.); в этой истории он ещё подросток. Фусасаки прибывает в край Сануки на острове Сикоку, славный жемчужными водорослями. Где-то здесь в своё время погибла мать мальчика, теперь он ищет это место, чтобы устроить поминальный обряд. На берегу он встречает ныряльщицу, добывающую жемчуг. Она рассказывает, как много лет назад из Китая прислали в Японию ценный дар - жемчужину, внутри которой виделся образ Будды -для родового храма Фудзивара, Кофукудзи. Однако до Японии жемчужину не довезли: она канула в море и оказалась во дворце морского царя-дракона. Поисками пропажи занимался господин Фудзивара-но Фухито, побывал и в здешних местах, и даже успел прижить сына от простой женщины-ныряльщицы. Та согласилась попытаться добыть сокровище со дна моря, если за это Фухито назовёт их сына своим наследником. Обвязалась верёвкой, нырнула в море, выкрала жемчужину из-под охраны морских чудищ - при заступничестве бодхисаттвы Каннон, покровительницы всех, кто ведёт свой промысел на море (а также и семьи Фудзивара). Войско морского царя бросилось в погоню за ней, и тогда она вонзила в себя нож и спрятала жемчужину в ране.
(На нашей картинке жемчужина - размером с хорошее яблоко или персик, так что рана должна была быть страшной!)
Женщину вытащили на берег уже мёртвую, и Фухито исполнил своё обещание. Юный Фусасаки и есть тот сын вельможи и ныряльщицы, а женщина, поведавшая эту историю, конечно, оказывается призраком матери Фусасаки. Мальчик молится о её посмертной участи, и теперь ныряльщица является в новом облике: как дева-дракон, дочь морского царя из «Лотосовой сутры». Она пляшет, славит Будду и его учение, открывающее путь к спасению всем существам.
Этой благочестивой и трогательной историей Накамура Содзиро: и заканчивает своё повествование. Дальше - уже только клетка выигрыша, где дети на Новый год играют в сугороку (какое-то другое - так что, может быть, это скрытая реклама иной работы нашего художника):
В следующий раз - сугороку новых времён, уже послевоенное.