Исэ-моноготари, или Кто во что горазд
Недавно мы упоминали действо Но: про Аривара-но Нарихиру и его возлюбленную, дочь господина Ки-но Арицунэ, сюжет которого основывался на «Повести из Исэ». И кукольный театр (в лице самого Тикамацу Мондзаэмона), и Кабуки, разумеется, тоже мимо этого источника не прошли: сам Нирихира появляется в нескольких кабукинских пьесах, а одна из них так и называется - «Повесть из Исэ, или Кто во что горазд» (競伊勢物語, «Хадэ курабэ Исэ моногатари», 1785 год). Написал её тот самый Нагава Камэсукэ Первый, которого мы поминали в связи с другими его знаменитыми пьесами, - про месть в деревне Тэнгадзяя и про бедствия рода Датэ.
Из «Повести из Исэ» (и двух драм Тикамацу) он вытащил и ввёл в свою историю всех интересных персонажей - так что пьеса вышла длинная и запутанная, а сам Аривара-но Нарихира порою отступает на задний план. Тем более что основной сюжет - политический: борьба между двумя сыновьями государя Монтоку. Одного зовут Корэхито, он хоть и младший, но назначен наследником; его поддерживают положительные герои пьесы, включая советника Ки (в самой «Повести из Исэ» Ки-но Арицунэ, тесть Нарихиры, вполне симпатичный), а сам Нарихира - его лучший друг. Старший царевич, Корэтака, пользуется зато поддержкой могущественных злодеев. Всю эту историю мы пересказывать не будем - ограничимся теми сценами, которые чаще всего ставятся до сих пор, с необходимыми для ясности добавлениями из других актов. И если некоторым из наших читателей показались жестокими родители влюблённых из пьесы «Горы Имо и Сэ», то, как нам кажется, они честны, кротки и нежны по сравнению с кое-кем из этой истории.
Итак, семнадцать лет назад господин советник Ки-но Арицунэ впал в немилость и был отправлен вместе с беременной женой в ссылку далеко на север. Там он жил просто и скромно, в частности - свёл доброе знакомство со своей соседкой Коёси, женщиной с характером. Жена советника родила дочку Синобу и вскоре скончалась от родильной горячки и тоски по Столице. Воспитывать девочек - дело не мужское, рассудил господин Ки, и отдал дочку на воспитание Коёси, которая и вырастила дитя как родное. Опала не длилась долго, и вскоре Ки-но Арицунэ вернулся ко двору и по уши погрузился в большую политику. Дочь росла вдали от него, считая Коёси за родную мать; позже они тоже перебрались на юг.
В Великом святилище Исэ главной жрицей издавна должна была быть одна из ближайших родственниц государя - вот и нынешний государь решил отправить туда свою малолетнюю дочку Идзуцу: пусть там подрастает, обучается, а как вырастет, станет верховной жрицей на радость Солнечной богине. Мать маленькой царевны, однако, очень за неё опасалась, а жрецам Исэ не доверяла; и так удачно сложилось, что её другом и родичем был не кто иной, как господин Ки. Так что государю доложили, что девочка отправилась в святилище, там Арицунэ обо всём договорился, а маленькую царевну забрал к себе в усадьбу и выдал за собственную дочь. Там она росла, окружённая всяческой заботой, и с матушкой тайком виделась, и всё было бы хорошо - кабы не три крупные осложнения. Во-первых, когда Идзуцу подросла, она влюбилась в товарища господина Ки по партии, молодого красавца и знаменитого поэта Аривара-но Нарихиру. И он ответил ей полной взаимностью - что уже довольно скверно, потому что жрицам Исэ любовников никак не полагается. Во-вторых, нехороший царевич Корэтака прослышал, что у господина Ки есть дочь-красавица, и велел ей немедленно прибыть в Столицу и стать его наложницей. Этим он и самого Арицунэ во многом обезвредил бы, породнившись с ним. Девушка дома о царевиче, понятным образом, ничего хорошего не слышала и предпочла бежать с Нарихирой, куда глаза глядят. Так сложилось, что глядели они в сторону скромного домика, в котором жила Коёси, которая и дала им приют.
А в-третьих, как ни долготерпелива Солнечная богиня, но «на всякое безобразие есть своё приличие». В державе началось нестроение, царевичи окончательно перессорились, а в придачу пропало одно из трёх великих Государевых Сокровищ - священное Зерцало. Что сулит всей Японии скорые и великие бедствия.
Тем временем Синобу тоже выросла, и Коёси нашла ей хорошего мужа - красильщика шёлка по имени Исоноками Мамэсиро:. Тот из хорошей служилой семьи, но некогда его отец тяжко провинился по службе; от казни старик спасся благодаря заступничеству господ Аривара, но отправился в изгнание и умер, а сын его теперь ведёт жизнь простолюдина и даже не очень о том горюет. Супруги вместе с наёмным носильщиком Нё:хати ходят по окрестностям Столицы и занимаются своим ремеслом. Сейчас они остановились передохнуть и подкрепиться в чайной близ пруда Тамамидзу, на дороге из Киото в Нару. В это время туда является местный чиновник по имени Кавасима Тэндзэн и вступает в беседу с Госаку, владельцем чайной. Он рассказывает, что неспроста от пруда последнее время исходит сияние и странные звуки - по данным столичных гадателей, это может значить, что именно там на дне сокрыто пропавшее Священное Зерцало. Не иначе, его припрятали в таком надёжном месте похитители в расчёте потом явиться за сокровищем. Если Госаку заметит около пруда каких-либо подозрительных личностей - пусть бьёт в барабан, собирает односельчан, хватает возможных злоумышленников и тащит к нему, Тэндзэну.
О том, что Зерцало исчезло, наслышан уже каждый красильщик; кто-то говорит о похищении, кто-то - о том, что это знак гнева Солнечной богини, но в любом случае в окрестностях Столицы всем ясно, что тот из царевичей, который сможет вернуть Священное Сокровище, сильно укрепит свои позиции при дворе. Мамэсиро: - человек порядочный, а значит, он на стороне царевича Корэхито. Подслушав вышеизложенный разговор, он загорается мыслью выудить Зерцало и преподнести его наследнику. Он обсуждает этот замысел с молодой женою, но та сильно против: только не хватало, чтобы её мужа схватили местные мужики и потащили к чиновнику как злоумышленника! Спорят они довольно шумно, совершенно не заботясь о том, что не только они умеют подслушивать. Госаку заявляет, что уже одни такие помыслы - достаточный повод для того, чтобы обоих задержать и препроводить к Тэндзэну. Что он и пытается проделать - но тут вмешивается дюжий носильщик Нёхати и одним ударом повергает трактирщика. Тот падает замертво, а чета красильщиков поспешно убегают врассыпную, поблагодарив своего помощника и договорившись встретиться уже дома.
Носильщик не следует за ними, а присаживается возле тела Госаку и грубоватыми, но действенными способами приводит его в чувство. «Слушай, - говорит он, - ну зачем нам их сейчас сдавать властям? Гораздо лучше будет свалить всё на красильщиков уже после того, как мы сами достанем из пруда Зерцало. Их схватят, а мы тем временем награду получим. Царевич Корэтака - человек могущественный». Госаку соглашается; он уже давно наблюдает за прудом и приметил, откуда исходят дивные сияние и звуки. Туда он и направляет Нё:хати - поскольку сам, увы, пловец никакой.
Небо всего этого явно не одобряет - разражается гроза и буря, но Нё:хати человек более жадный и упорный, нежели благочестивый. Он ныряет в волны и через некоторое время появляется на поверхности вновь - с Зерцалом в дерзновенной руке.
Между тем, однако, Синобу решает, что муж был прав и в любом случае Священное Зерцало - не повод для семейной ссоры. Она потихоньку направляется к пруду, чтобы самостоятельно выудить сокровище и потом порадовать своего супруга и его любимого царевича; а уж если не повезёт и её схватят - ну, зато Мамэсиро: окажется ни при чём и поймёт, как она его на самом деле любит! Женщина подоспевает как раз вовремя, чтобы увидеть выбирающегося из воды Нё:хати с Зерцалом.
Гравюра Утагавы Куникадзу
Сперва она просит его отдать сокровище по-хорошему, это же всё для блага державы и для царевича Корэхито. Увы, Нё:хати не скрывает, что ставит на другого царевича и отказываться от добычи не собирается. Лихая Синобу, которую Коёси обучила искусству рукопашного боя, бросается на него, выхватывает Зерцало и убегает; носильщик пытается догнать её, но в руках у него остаётся только оторвавшийся рукав её платья…
А сама Коёси в это время, ничего не подозревая, даёт у себя дома наставления по окраске шёлка соседкам.
Через некоторое время приходит Мамэсиро: и спрашивает: «А где Синобу? Я думал, она домой пошла!» - «Нет её, не приходила - не стряслось ли чего?» Пока старушка занимается в задней комнате бездомной, но очаровательной парой знатных беглецов, является Нё:хати с мокрым рукавом Синобу. Куда девались его дружелюбие и смирение! Он утверждает, что то ли подобрал, то ли оторвал этот рукав возле пруда, где молодая женщина пыталась выудить сокровище… Так или иначе, это улика, и для спасения супруги Мамэсиро: предлагается выложить за этот кусок ткани сотню золотых. «Но у меня нет таких денег!» - всплескивает руками красильщик. «Ну так достань, а не то донесу Тэндзину и другим властям всё о ваших замыслах расскажу - даже улик не потребется, раз есть живой свидетель», - уже прямо заявляет носильщик и удаляется, швырнув рукав в лицо Мамэсиро:.
А вскоре к домику красильщиков приближаются великолепные носилки господина советника Ки-но Арицунэ. Он отсылает свитских и дружески приветствует Коёси; та тоже рада видеть старого знакомого и угощает его простонародной похлёбкой, заправленной пшеничной мукой (с рисом у неё дома туго). Они сидят и беседуют о старых временах, когда оба жили на севере.
Гравюра Тоёкуни Третьего
Наконец, измученная и грязная, появляется Синобу и гордо вручает встречающему её на крыльце мужу Священное Зерцало. Теперь Мамэсиро: понимает, что вымогатель ему не солгал: он действительно легко может сдать Синобу властям, если не получит свои сто золотых! Да и тогда, скорее всего, Нё:хати деньги возьмёт, но всё равно донесёт. Мамэсиро: понимает наконец, что и сам крепко влип вместе с супругой (раньше он об этом как-то не задумывался, даже когда та объясняла ему всю опасность его замысла), и ни в чём не повинная Коёси - тоже. Они решают вывести из-под удара хотя бы старушку - пусть та отречётся от дочери, и тогда окажется не в ответе за её провинности. Синобу вваливается в дом, хамит и дерзит Коёси, прохаживается даже насчёт высокого гостя - но старушка всё сносит и лишь мягко упрекает свою любимицу.
По ходу дела господин Ки успел сделать то, зачем явился: заглянув в заднюю комнату, он обнаруживает там Идзуцу и Нарихиру. Вернувшись к красильщикам, он шумно возмущается безобразным поведением Синобу и советует своей старой знакомой действительно отречься от нахалки и выставить её из дому. «Ни за что! - отвечает та. - Что же моя девочка без меня делать будет?» - «Я о ней позабочусь, - говорит Ки, - в конце концов, она и мне не чужая. Отвезу её в столицу, да не под настоящим именем, а как Верховную жрицу Исэ, мне как раз поручено доставить ту ко двору». - «Ещё чего придумал! - возмущается старуха. - Нет уж, что отдано, то отдано - и судьбу Синобу теперь решаю я. Понятно, что тебе для каких-то придворных дел срочно нужна жрица, а настоящей под рукой нет - но впутывать во всё это мою девочку я не позволю!» Тем временем Аривара-но Нарихира окликает Мамэсиро:, и тот скрывается в задней комнате.
Но тут в двери настойчиво стучат - это явился Кавасима Тэндзин со стражей: Нё:хати рассказал о своих приключениях Госаку, а тот счёл за лучшее не дожидаться сомнительных ста золотых, а донести на Синобу немедленно. «Мы прибыли задержать эту женщину!» - объявляет чиновник. «Не возражаю, - внезапно заявляет Арицунэ, - и готов споспешествовать». Коёси в полном изумлении пытается вмешаться, но господин Ки тихонько, но твёрдо говорит ей: «Если она будет и дальше числиться твоей дочерью я, как государственный служащий, обязан буду помочь её арестовать, а следствия по такому делу девочка не переживёт. Вот если бы оказалось, что это Великая жрица Исэ…» Коёси, вся в слезах, отрекается от Синобу - «Вы пришли за моей дочерью - так эта женщина мне не дочь!» - «Дело осложняется, - говорит советник Ки местному чиновнику, - и придётся мне самому в этом разобраться. Подозреваемую я забираю в столицу». Тэндзин со стражей не смеют возражать и вынуждены удалиться.
«Ну, девочку ты выручил, - ворчит Коёси, - а с мужем её что делать? Он мне тоже не абы кто, сама выбирала!» - «Жрице Исэ, и даже бывшей жрице, конечно, красильщик не пара, - задумчиво говорит Арицунэ. - Но выход есть - я его усыновлю и сделаю своим наследником!» Коёси в сомнении: с одной стороны, все эти придворные игры опасны, с другой - если это спасёт Синобу с мужем и вознесёт их в круг высшей знати, может, дело того и стоит? В конце концов, советник Ки лучше разбирается в дворцовых делах… Наконец, она отправляется на кухню - надо же приготовить угощение для всех по такому поводу!
Господин Ки-но Арицунэ достаёт привезённое им с собою великолепное облачение для Синобу, сам помогает ей убрать волосы в соответствии с её новой ролью. И внезапно выхватывает меч: «Ну вот, теперь ты выглядишь подобающим образом - и сможешь умереть вместо Верховной жрицы! Слух о её бегстве с Нарихирой уже дошёл до двора, оба приговорены к смерти, и мне поручено привезти их головы. Но ты заменишь её, ибо жрица должна быть спасена!»
Из задней комнаты возвращается в слезах Мамэсиро:. Он понимает, что спасения нет - Синобу попала в жернова придворных интриг; единственное, что он может - умереть вместе с нею. И пусть его голову выдадут за голову Нарихиры - так он расплатится с родом Аривара за спасение жизни отца! Синобу тоже не смеет возразить - в конце концов, она, простая женщина, посмела прикоснуться к Священному Зерцалу, пусть и с самыми лучшими намерениями… Она просит только разрешения в последний раз сыграть на гуслях-кото - и это разрешение ей дано. Коёси хлопочет на кухне и удивляется: девочке и её мужу предстоит блистать в высшем свете - почему же она играет такую печальную песню? Не иначе, горюет о разлуке с матушкой. Коёси никоглда не сомневалась, что Синобу, при всех своих выходках, по-настоящему её любит!
Сцена из спектакля 1935 года
Как только замолкают струны, господин Ки бестрепетно сносит голову собственной дочери, а Мамэсиро: вспарывает себе живот. Вошедшая с угощением Коёси потрясена и разгневана, но исправить уже ничего нельзя. На её стенания выходят даже Нарихира и Идзуцу и присоединяются к оплакиванию молодой пары.
«Воистину, всё это очень прискорбно, - заявляет господин Ки, - но совершенно необходимо для спасения страны, которая уже стоит на грани кровавой распри в государевом доме». Он поднимает забытое всеми Священное Зерцало и вручает его Нарихире: «Доставишь державное сокровище наследнику Корэхито - теперь его положение будет непоколебимо». Нарихира с глубоким почтением принимает святыню.
Тут врывается Нё:хати, который, конечно, всё подслушал и готов донести об обмане - на этот раз он даже не пробует заниматься вымогательством. Господин Ки хладнокровно выхватывает короткий меч, мечет его в носильщика и убивает того наповал. «Будь любезна, Коёси, - говорит он, - когда успокоишься, сдай тело этого негодяя местным властям как осквернителя пруда Тамамидзу. Если спросят, кто его покарал, ссылайся на меня или поставь это себе в заслугу». И знатные господа, прихватив головы Мамэсиро: и Синобу, покидают дом красильщицы, оставляя её наедине с тремя трупами. Старуха подходит в брошенным гуслям и в глубокой скорби начинает играть на них ту песню, которую перед смертью играла её любимица.
Вот все эпизоды этого акта на одной картинке. Вверху - Нарихира и Идзуцу из соседней комнаты подглядывают
Действие в пьесе развивается дальше, Аривара-но Нарихира получает в конце концов прощение, Зерцало возвращается государю, в Исэ посылают богатые дары и новую жрицу, а царевичи решают свой спор за наследство в поединке, сойдясь в борьбе сумо. Советник Ки не просчитался, верх взял Корэхито и сохранил положение наследника, а впоследствии стал государем Сэйва. Но мало в Кабуки, на наш взгляд, столь неприятных положительных персонажей, как господин Ки из этой истории.