(no subject)
Хороший вопрос - когда литература, описывающая детство автора (ну или мечты автора о детстве, тоже вариант) бывает предназначена для детей, а когда и в чем ее все-таки лучше читать с позиции взрослого (возможно, ностальгирующего по собственному детству, хотя это, пожалуй, опционально). Для меня одним из таких примеров был и остается рассказ Фазиля Искандера "Тринадцатый подвиг Геракла". В мое время, в девяностые, его проходили в школе классе в шестом-седьмом, как сейчас - не знаю.
И вот сейчас, эн лет спустя, я понимаю, что учитель в рассказе, возможно, нашел единственный действенный вариант застроить тридцать, а то и сорок юных павианов, вряд ли готовых всерьез воспринимать того, кто не сумел поставить себя как альфу-самца (школа-то мужская, время военное, плюс особенности национального темперамента). Макаренко, как мы помним, поначалу тоже действовал не только добрым словом, вот это все. Но в школе, как сейчас помню, читать этот рассказ было противно - вокруг хватало учителей, организовывающих "веселье сверху" при подхихикивании одноклассников. Участвовать вместе с ними в осуждении главгероя совершенно не хотелось. В общем, и идея "относиться к собственной персоне с достаточным чувством юмора", имхо, ни разу не подростковая; более того, когда подростку внушают, что не нужно относиться к себе слишком серьезно, зачастую это значит, что говорящий оставляет за собой право не относиться серьезно к подростку, зато к нему, к говорящему, предполагается самое серьезное отношение, что вы.
А глазами взрослого - особенно того, кто сам уже побывал в позиции учителя, ооо да - картина несколько меняется, конечно. Во всяком случае - ну, имхо - представляется сама возможность ее прочтения иначе, нежели глазами подростка.
И вот сейчас, эн лет спустя, я понимаю, что учитель в рассказе, возможно, нашел единственный действенный вариант застроить тридцать, а то и сорок юных павианов, вряд ли готовых всерьез воспринимать того, кто не сумел поставить себя как альфу-самца (школа-то мужская, время военное, плюс особенности национального темперамента). Макаренко, как мы помним, поначалу тоже действовал не только добрым словом, вот это все. Но в школе, как сейчас помню, читать этот рассказ было противно - вокруг хватало учителей, организовывающих "веселье сверху" при подхихикивании одноклассников. Участвовать вместе с ними в осуждении главгероя совершенно не хотелось. В общем, и идея "относиться к собственной персоне с достаточным чувством юмора", имхо, ни разу не подростковая; более того, когда подростку внушают, что не нужно относиться к себе слишком серьезно, зачастую это значит, что говорящий оставляет за собой право не относиться серьезно к подростку, зато к нему, к говорящему, предполагается самое серьезное отношение, что вы.
А глазами взрослого - особенно того, кто сам уже побывал в позиции учителя, ооо да - картина несколько меняется, конечно. Во всяком случае - ну, имхо - представляется сама возможность ее прочтения иначе, нежели глазами подростка.