Сегодня хорошая ночь чтобы писать.  О чём? Не так уж важно. Начать можно хотя бы за ракетные обстрелы Израиля. Тут, как это ни странно наряду с не-ощущением безопасности, которое по идее должен давать мегаполис, огорчает и то, когда случайно натыкаешься на комментарии из России. полные гнева и беспричинной ненависти. Понятно, что у вас всё плохо, ( Read more... )

У тебя бывало когда-нибуть так, что хочешь чего-то и Вселенная такая - На ( Read more... )

Видел мужчину в по-детски скрипучих ботинках.

Потом прошел виолончелист. Всю дорогу он играл на своём инструменте. Виолончель была где то в другом месте. Лишь пальцы его неустанно взывали к струнам, да двигали невидимым смычком.

( Read more... )

Место действия - обычный российский книжный магазин. Зашёл пока ждал подругу. И хотя уже нашёл для подарок книгу Ричарда Баха "Чайка...", по привычке прошелся по полкам и к удивлению наткнулся на незнакомое издание. Решил посмотреть переводчика - как истинный сноб предпочитаю только Юли Родман. Удивление возросло: под красивой обложкой ни оказалось ( Read more... )

Леонид Енгибаров писал: "Дорога - это единственное, что тебе никогда не изменит ( Read more... )

     Я смотрю в глаза своему отражению. Пристально, не моргая, пока глаза не начинают слезится. Иногда удается добиться ощущения полной отстраненности, иногда нет, это неплохое лекарство для нервов или пустая трата времени - все зависит от того, каким ты приблизился к зеркалу и что унесешь, отойдя от него ( Read more... )

Я не люблю истории. Я люблю мгновения. Люблю ночь больше утра, луну больше солнца, а здесь и сейчас, больше любого где-то потом. Еще люблю птиц, грибы, блюзы, павлиньи перья, черных кошек, синеглазых людей, геральдику, астрологию, кровавые детективы и древние эпосы, где отрубленные головы годами пируют и ведут беседы с друзьями. Люблю вкусно поесть ( Read more... )

Горбач играл на флейте, двор слушал. Он играл совсем тихо, для себя. Ветер кругами носил листья, они останавливались попадая в лужи, там кончался их танец, и кончалось все. Размокнут и превратятся в грязь. Как и люди.

Тише, еще тише... Тонкие пальцы бегают по дыркам, и ветер швыряет листья в лицо, а монетки в заднем кармане врезаются в тело, и ( Read more... )

Итак, занавес поднимается, и зритель видит Лондон 16 века, Лондон Елизаветы и Лондон Уильяма нашего Шекспира. С первых же слов Роланд Эммерих утверждает то, что зрителю и так известно из афиши, аннотаций, трейлеров, а именно, что личность великого драматурга не так хорошо известна нам как кажется. Вообще это называется нестратфордианством и как ( Read more... )