Бергамо-на-небесах и Бергамо-на-земле. Воспоминание о двух городах
Бергамо - самый спиритуальный, закрытый город этой поездки, задвинутый на противоборстве между нижним (большим, Бергамо Басса) и верхним (старинным, Бергамо Альта) городом.
Весь в своих внутренних течениях, состоящий из сплошных подводных камней, обуглившихся страстей верха, теснящегося на холме и привольного буржуазного низа, переходящего в долгие проводы пригородов с современными кварталами и промышленным производством.
Многие средневековые города тоже ведь преодолевают (или, напротив) подчёркивают этот разрыв между «старым городом», ограниченным стенами и нижним, не имеющим границ и постоянно перестраиваемым, но только в Бергамо это будто бы совершенно два разных поселения, отчуждённых друг от друга скалистой прослойкой, засаженной садами.
Из-за этого разрыва, который хочется обозвать эпистемологическим, кажется, что Альта, доверху набитая сокровищами, всё ещё в осаде.
Бергамо Басса так и хочется обозначить «профанным», хотя в нём есть и древние церкви, исполненные святости и широкополосные бульвары.
При том, что вверх я поднимался фуникулёром, радикально рвущим все причинно-следственные связи, кроме, разве что своей пуповины, а возвращался к машине, брошенной на окраине холмистого низа, уже «на опыте» «Фердинандовой дороги», обнаружив долгую, пологую лестницу из древности в современность, проложенную в 1837 году - по ней, без проблем, можно преодолеть географический разрыв, не дожидаясь очередной кабинки.
Которая всегда пещера, укрытие, внедренье в гору перед тем, как выбраться в простор почти полёта.
Но, странным образом, театральное явление лестницы и возможности простого спуска не снимает разделение бескрайней Бассы и малозаселённой Альты на два разнородных города, один из которых будто бы парит на окоёмом, переваливаясь через края крепостных валов, а другой плотно врастает в свои основания.
Бергамо-на-земле
Из-за пьесы Гольдони (Бергамо долгое время жил при Венецианской республике, вот и перенял у неё кое-какие прихваты) у нас к этому городу несколько несерьёзное, ироническое какое-то отношение, будто бы обязывающее к полуусловным декорациям, тем сильнее контраст, вырастающий уже при въезде.
Это сложно объяснить, но Бергамо вырастает как-то сразу и всерьёз, а, подобно другим итальянским городам, не тянется, разматываясь постепенно.
Хотя, в поисках бесплатной парковки, я остановился задолго до исторической плотности, возле стадиона, от которого уже рукой подать до Академии Каррара, на которую я сегодня ориентировался в качестве якоря и прикола.
Главная художественная коллекция Бергамо (напротив него на небольшой, боковой площади - сейчас она под реконструкцией - открыли ещё и GAMeC, Галерею современного искусства ) недавно открыли заново, пристроив к историческому классицистическому портику дополнительные комфортабельные площади - умный и современный музей, думающий о посетителях.
Площадь искусств вмурована в буржуазные кварталы, как и положено самодостаточному мегаполису, вдалеке от прочей культурной инфраструктуры - чтобы, таким образом, осенять искусством ещё один, дополнительный район-центр.
Вот и церкви, по которым рассеянны полотна и фрески Лотто вмонтированы в старинные улицы без дополнительного акцента и отступа от градостроительных линий, они если и возвышаются над общим строем, то не как офицеры над батальонами, но, максимум, прапорщики - не более.
Там же ещё просторный и эффектный центр с публичными зданиями и площадями, точно ты уже не в музеефицированной Италии находишься, ничто не теснится, не наскакивает друг на друга, вокруг сады (виллы и частные усадьбы находятся чуть ли не в самой середине общественных пространств и главных улиц), из-за чего, точно в Лондоне, много зелени, отдельных "деревень", а многоэтажные доходные дома перемежаются интимными уголками.
Вихрем врываешься в Бергамо Басса, удовлетворить праздное любопытство, а тут встречает совершенно иной ритм и даже хронотоп, сбивающие любые порывы, так как территории нижних холмов тоже выгибается особым образом, разбиваясь о Монте Бастия, с которой, как из театральной ложи, вниз смотрит верхний город.
Его (средневековый Бергамо) иногда видно в уличных пролётах, я на него ориентировался, собирая по церквям драгоценные капли Лотто, постепенно приближаясь к фуникулеру, как к заповедной цели.
Опытные путешественники считают, что город на горе круче нижнего, массивного и необъятного, переходящего в новостройки, но мне более комфортно было именно здесь, в понятной и привычной среде.
Она не требует обязательно становиться туристом, преследующим цели (в конце концов, можно и без лишнего Лотто как-нибудь обойтись - Карарра насытит им, добавив к нему ещё и массу Морони, зал с Боттичелли и Рафаэлем, а так же массу прочих чудес), но превращает меня во фленёра.
Требует немедленного замедления походки и необязательных наблюдений над прохожими, лавками, кошками, камешками, магазинчиками и прочими радостями обычных людей.
Поймал себя на том, что всё время хочу поймать и описать это главное противоречие бергамского ландшафта, вскипающее между тугой теснотой кварталов и омутами просторов между ними. Низкорослая свобода эта только нарастает по мере приближения к горе с верхним городом, к которой нижний Бергамо подползает многочисленными эспланадами, отстаивающими открытый кислород, точно к пляжу, разбивающемуся о скалу.
Бергамо одновременно открыт и максимально интровертен, густ и, на фоне постоянно активного неба, рассеян, собран и расслаблен, как тот воин, сидящий у походного шатра Константина на фреске в Ареццо.
Тут и там
Но верхний город всё равно манит достопримечательностями, поэтому внезапно сдаёшься и более уже не скрываешь от себя, что целишься именно туда.
В вагончике за 1.25 евро с носа.
Там всего-то 700 метров под углом 45° и, пока подымаешься вместе с людьми, видны виллы и дачи, нарезанные на склонах амфитеатром - парад архитектурных стилей разных эпох, от ренессанса до модерна, уютных садиков, заросших фруктовыми деревьями и цветочными кустами, что только не делают с городской реальностью длинные деньги!
Ну, вот представь - забуриться в Бергамо сразу после наполеоновских войн и уже никуда не выбираться, разводить свой огород, сторожить чужие грядки, возделывать газон, выкопать бассейн, назвать старшего сына Труффальдино.
Выходя из вагончика, тут же попадаешь в другую эпоху и в совершенно иное агрегатное состояние градообразующего стиля. Втискиваешься в жёсткие ограничения каменной геометрии.
Верхний Бергамо тёмен и тёрт, жёсток и стар, но, благодаря университетским корпусам и туристическим тропам, всё ещё энергичен.
Он похож на все средневековые города сразу - коренаст, основателен и сумрачен в переулках, куда плохо пробивается солнце и совсем хорошо пронизывает холодный, зернистый ветер.
Бергамо Альта превращается в заповедник вненаходимости уже на Пьяцца Веккья с обязательной башней (теперь в ней есть лифт) и Палаццо делла Раджоне с венецианским львом и львиным фонтаном (Венеция, привет-привет).
Самолёт пролетел, кажется, совсем низко и Бергамо Альто зарезонировал рояльной декой, такая тут акустика от тесноты видеоряда, таков резонанс.
