«Джефф в Венеции: семь путешествий» Джеффа Коттона
Больше всего на свете Джефф любит котов, сладкую выпечку и венецианские церкви. По крайней мере, если верить его дневнику, который он ведёт каждый раз, когда приезжает в Венецию, в котором масса фотографий роскошных фасадов (главных нефов меньше, так как Джефф соблюдает запрет на фотографирование внутри), булочек, которые он дегустирует между экскурсиями и самых разных людей из семейства кошачьих, которых он не только фотографирует, но и подкармливает. И даже не боится их гладить.
К людям Джефф относится менее лояльно: каждый приезд в Венецию (сейчас в блоге Коттона описана дюжина таких поездок, чередуемых, впрочем, с посещениями других, в том числе не только итальянских, городов - если верить сайту, самый первый дневник датируется октябрем 2002-го, последний - осенью 2014-го, хотя бывали у Джеффа поездки в Венецию и раньше) начинается с заселения в не слишком комфортабельную гостиницу, где утром путника обязательно настигает раздражающий внешний шум. Какой бы район города Джефф не выбрал на этот раз, чуткий сон его нарушается соседями или грохотом уличной жизни.
Впрочем, Джефф не унывает, пытаясь превратить минусы в плюсы: ранние вставания дают ему возможность посмотреть больше, чем он, подчас, запланировал. Так как Джефф ездит в Венецию, в основном, весной и осенью, световой день его возможностей краток и предельно сжат - темнеет в Венеции рано и нужно успеть осмотреть как можно больше и без того темных Тицианов и Тинторетто.
Тем более, что времени у него не слишком много - каждое его путешествие длится ровно неделю, не больше. Поэтому Джефф заранее составляет подробный план осмотра достопримечательностей, необходимых для пополнения его коллекции.
Дело в том, что Коттон создал и постоянно обновляет сайт, посвящённый истории и архитектуре венецианских (а так же флорентийских) церквей, а так же искусству в них расположенному. И даже тем картинам и скульптурам, которые когда-то в них находились, но по разным причинам были утрачены (в основном, из-за наполеоновского нашествия).
Коты, пирожные и церкви переходят из записи в запись - всё это могло бы напоминать типичный литературный конструкт (кажется, именно так лепят своих комиссаров и следователей виртуозы детективного жанра), очень уж он последовательно изучает не только Беллини с Карпаччо (Джефф, кстати, не скрывает, что он - вегетарианец), но и вкус очередной плетенки, съеденной у Риальто или на площади Маргариты, а так же ластится к котам, если бы в дневниках его не было много живых и естественных эмоций, свойственных «простому человеку».
Впрочем, то, что Джефф, фанатично увлеченный итальянской культурой, действительно существует, я убедился лично, списавшись с ним и получив от него действенную помощь. Хотя, в том, что Коттон реален <и непосредственен> видно из всего того, что он делает, систематизируя первоисточники и добавляя на свой сайт рецензии на книги и фильмы, так или иначе, связанные с венецианской жизнью (особенный восторг у меня вызывает раздел, посвящённый венецианским комиксам).
Джефф - то, что раньше называлось dilettante, без тех уничижительно-снисходительных коннотаций, которые слово это заимело в русском (точнее, советском) языке. Лондонский библиотекарь, он находит и систематизирует сведения, рассеянные по разным книгам и сайтам, создавая коллекцию, достойную восхищения (ссылки на его справочный сайт уже давным-давно облюбовали русскоязычную Википедию, не говоря уже о Вики на других языках).
Ничего лучше того, что делает Коттон я не встречал (хотя, быть может, это только моя проблема) и суть в том, что человек, загоревшись какой-то темой, последовательно осуществляет проект, который сначала нужен ему, а потом и многим другим людям (мне Джефф написал, правда, что я первый его собеседник из России).
В том, что собрано на страницах «Вымышленных городов» нет ничего сверхъестественного. И даже ссылки на отзывы Рёскина, рассыпанные по его книгам и дневникам, которые, как правило, итожат очерки о разных венецианских храмах, собраны и вывешены в сети другим энтузиастом из Германии.
И в этой обыденности маленького чуда лично для меня заключена важная мораль: Джефф не искусствовед и не лорд Байрон, допущенный в недра аристократических палаццо для того, чтобы впечатления его стали окончательно эксклюзивными. Коттон оперирует сведениями и возможностями, которые доступны каждому из нас.
Стоит лишь заинтересоваться, и протянуть руку. Сделать малейшее усилие и оказаться полностью погружённым в материи исключительной приятности и отзывчивости, которые делают обыденную жизнь исключением из общих правил.
Но, чу, меньше пафоса. Хотя без него никак. Книги Коттона вписываются в многовековую английскую традицию изучения Италии, о которой Муратов пишет в предисловии к путевым дневникам Вернон Ли.
"Исторический энтузиазм англичан перед Италией - явление замечательное, не повторившееся ни в каком другом народе. Под девизом Италии прошла вся английская литература, начиная от воспитавшегося на драматизме итальянской новеллы Шекспира, от подражавшего Ариосто Спенсера. Литературные путешествия англичан в Италию начались ещё в эпоху Аддисона и сделались неизбежными для писателей еще во времена Бекфорда. Поэты начала XIX века обещали жить и умереть в Италии, и если беспокойная натура Байрона повлекла его для того за Адриатическое море, то Китс и Шелли так верно и так слишком скоро сдержали свой поэтический обет.
Затем наступила пора более долгой жизни в новом отечестве. Италия сделалась домом Роберта Браунинга и его жены Елизаветы Баррет-Браунинг, которая, как говорит надпись на Casa Guidi во Флоренции, «сковала из своих стихов золотое кольцо, соединившее Англию с Италией». Да! Елизавета Баррет-Браунинг воспела в своих стихах эпопею Risorgimento и подвиги Гарибальди с энтузиазмом пламеннейшего итальянского патриота. Сочувствуя освобождению новой Италии, англичане углублялись в Италию историческую. Надо ли говорить о Рёскине, о художниках-прерафаэлитах? Италия внушила лучшие страницы Уолтеру Патеру и вдохновила великолепный труд о Ренессансе Джона Аддингтона Симондса. Для познания итальянского гения во всех его проявлениях, от Джотто до Тьеполо и от Данте до Карла Гоцци, ни одним народом не было сделано столько, сколько англичанами в 60-80-х годах XIX столетия…"
Да, и сам Муратов многим обязан английской традиции, в частности, Вернон Ли. Если посмотреть главы о Венеции из его книги «Образы Италии» (открывающие первый том, они называются «Летейские воды», «Тинторетто», «Век маски» и «Казанова»), то в них не так много непосредственных впечатлений от города, но больше историософских размышлений, в которых он идёт по следам своей английской предшественницы.
Достаточно сказать, что книга её, посвящённая итальянскому театру и музыкальной жизни XVIII века точно так же начинается с главы под названием «Комедия масок» (дальше следуют биографии Гольдони и Гоцци, основанные на мемуарах этих драматургов, которые Муратов цитирует в тех же местах, что и ныне напрочь забытая Вернон Ли).
Да, и кстати - о существовании Павла Муратова мой нынешний английский собеседник ничего не знает.
К людям Джефф относится менее лояльно: каждый приезд в Венецию (сейчас в блоге Коттона описана дюжина таких поездок, чередуемых, впрочем, с посещениями других, в том числе не только итальянских, городов - если верить сайту, самый первый дневник датируется октябрем 2002-го, последний - осенью 2014-го, хотя бывали у Джеффа поездки в Венецию и раньше) начинается с заселения в не слишком комфортабельную гостиницу, где утром путника обязательно настигает раздражающий внешний шум. Какой бы район города Джефф не выбрал на этот раз, чуткий сон его нарушается соседями или грохотом уличной жизни.
Впрочем, Джефф не унывает, пытаясь превратить минусы в плюсы: ранние вставания дают ему возможность посмотреть больше, чем он, подчас, запланировал. Так как Джефф ездит в Венецию, в основном, весной и осенью, световой день его возможностей краток и предельно сжат - темнеет в Венеции рано и нужно успеть осмотреть как можно больше и без того темных Тицианов и Тинторетто.
Тем более, что времени у него не слишком много - каждое его путешествие длится ровно неделю, не больше. Поэтому Джефф заранее составляет подробный план осмотра достопримечательностей, необходимых для пополнения его коллекции.
Дело в том, что Коттон создал и постоянно обновляет сайт, посвящённый истории и архитектуре венецианских (а так же флорентийских) церквей, а так же искусству в них расположенному. И даже тем картинам и скульптурам, которые когда-то в них находились, но по разным причинам были утрачены (в основном, из-за наполеоновского нашествия).
Коты, пирожные и церкви переходят из записи в запись - всё это могло бы напоминать типичный литературный конструкт (кажется, именно так лепят своих комиссаров и следователей виртуозы детективного жанра), очень уж он последовательно изучает не только Беллини с Карпаччо (Джефф, кстати, не скрывает, что он - вегетарианец), но и вкус очередной плетенки, съеденной у Риальто или на площади Маргариты, а так же ластится к котам, если бы в дневниках его не было много живых и естественных эмоций, свойственных «простому человеку».
Впрочем, то, что Джефф, фанатично увлеченный итальянской культурой, действительно существует, я убедился лично, списавшись с ним и получив от него действенную помощь. Хотя, в том, что Коттон реален <и непосредственен> видно из всего того, что он делает, систематизируя первоисточники и добавляя на свой сайт рецензии на книги и фильмы, так или иначе, связанные с венецианской жизнью (особенный восторг у меня вызывает раздел, посвящённый венецианским комиксам).
Джефф - то, что раньше называлось dilettante, без тех уничижительно-снисходительных коннотаций, которые слово это заимело в русском (точнее, советском) языке. Лондонский библиотекарь, он находит и систематизирует сведения, рассеянные по разным книгам и сайтам, создавая коллекцию, достойную восхищения (ссылки на его справочный сайт уже давным-давно облюбовали русскоязычную Википедию, не говоря уже о Вики на других языках).
Ничего лучше того, что делает Коттон я не встречал (хотя, быть может, это только моя проблема) и суть в том, что человек, загоревшись какой-то темой, последовательно осуществляет проект, который сначала нужен ему, а потом и многим другим людям (мне Джефф написал, правда, что я первый его собеседник из России).
В том, что собрано на страницах «Вымышленных городов» нет ничего сверхъестественного. И даже ссылки на отзывы Рёскина, рассыпанные по его книгам и дневникам, которые, как правило, итожат очерки о разных венецианских храмах, собраны и вывешены в сети другим энтузиастом из Германии.
И в этой обыденности маленького чуда лично для меня заключена важная мораль: Джефф не искусствовед и не лорд Байрон, допущенный в недра аристократических палаццо для того, чтобы впечатления его стали окончательно эксклюзивными. Коттон оперирует сведениями и возможностями, которые доступны каждому из нас.
Стоит лишь заинтересоваться, и протянуть руку. Сделать малейшее усилие и оказаться полностью погружённым в материи исключительной приятности и отзывчивости, которые делают обыденную жизнь исключением из общих правил.
Но, чу, меньше пафоса. Хотя без него никак. Книги Коттона вписываются в многовековую английскую традицию изучения Италии, о которой Муратов пишет в предисловии к путевым дневникам Вернон Ли.
"Исторический энтузиазм англичан перед Италией - явление замечательное, не повторившееся ни в каком другом народе. Под девизом Италии прошла вся английская литература, начиная от воспитавшегося на драматизме итальянской новеллы Шекспира, от подражавшего Ариосто Спенсера. Литературные путешествия англичан в Италию начались ещё в эпоху Аддисона и сделались неизбежными для писателей еще во времена Бекфорда. Поэты начала XIX века обещали жить и умереть в Италии, и если беспокойная натура Байрона повлекла его для того за Адриатическое море, то Китс и Шелли так верно и так слишком скоро сдержали свой поэтический обет.
Затем наступила пора более долгой жизни в новом отечестве. Италия сделалась домом Роберта Браунинга и его жены Елизаветы Баррет-Браунинг, которая, как говорит надпись на Casa Guidi во Флоренции, «сковала из своих стихов золотое кольцо, соединившее Англию с Италией». Да! Елизавета Баррет-Браунинг воспела в своих стихах эпопею Risorgimento и подвиги Гарибальди с энтузиазмом пламеннейшего итальянского патриота. Сочувствуя освобождению новой Италии, англичане углублялись в Италию историческую. Надо ли говорить о Рёскине, о художниках-прерафаэлитах? Италия внушила лучшие страницы Уолтеру Патеру и вдохновила великолепный труд о Ренессансе Джона Аддингтона Симондса. Для познания итальянского гения во всех его проявлениях, от Джотто до Тьеполо и от Данте до Карла Гоцци, ни одним народом не было сделано столько, сколько англичанами в 60-80-х годах XIX столетия…"
Да, и сам Муратов многим обязан английской традиции, в частности, Вернон Ли. Если посмотреть главы о Венеции из его книги «Образы Италии» (открывающие первый том, они называются «Летейские воды», «Тинторетто», «Век маски» и «Казанова»), то в них не так много непосредственных впечатлений от города, но больше историософских размышлений, в которых он идёт по следам своей английской предшественницы.
Достаточно сказать, что книга её, посвящённая итальянскому театру и музыкальной жизни XVIII века точно так же начинается с главы под названием «Комедия масок» (дальше следуют биографии Гольдони и Гоцци, основанные на мемуарах этих драматургов, которые Муратов цитирует в тех же местах, что и ныне напрочь забытая Вернон Ли).
Да, и кстати - о существовании Павла Муратова мой нынешний английский собеседник ничего не знает.