Перси Биши Шелли. Ода Западному Ветру
Перси Биши Шелли
Ода Западному Ветру
Есть несколько замечательных русских переводов этого прославленного стихотворения Шелли (самые известные - Бальмонта и Пастернака). Во всех них воспроизводится - более или менее - строгая форма оригинала: каждая строфа состоит из четырех терцин и завершающего двустишия, рифмой связанного с последней терциной). Однако при таком подходе автору всегда приходится чем-то жертвовать в том, что касается содержания. Мне же захотелось перевести эту оду иначе - свободным стихом, чтобы по возможности полно передать образы, созданные английским поэтом.
1
О, дикий Западный ветер, ты, дыхание самой Осени,
ты, чьим незримым присутствием мертвые листья
влекомы, как призраки - заклинаньями чародея, -
желтые, черные, бледно-красные и багровые
охваченные тлением множества; О, ты,
несущий к их темному, холодному ложу
крылатые семена, где лежат они, слабые и замершие,
каждое - как тело в могиле, пока твоя небесно-голубая
сестра - провозвестница Весны - не прозвучит
свирелью над дремлющей землею, и не наполнит
(питая отары нежных почек своими дуновениями)
живыми красками и ароматами холмы и равнины:
дикий Дух, веющий повсюду,
разрушитель и хранитель, услышь меня, услышь!
2
Ты, в чей поток, из-за страшного смятения небосвода,
как увянувшие листья земли, пали свободные облака,
сорванные со спутанных ветвей Небес и Океана, -
ангелы дождей и гроз; они распростерлись
на синих гребнях твоих воздушных волн, -
так сверкающие волосы вздымаются на голове
какой-нибудь яростной Менады; и от самого края
горизонта до высочайших сфер, до самого зенита, -
развеваются пряди приближающейся бури. Ты, погребальная песнь
умирающего года, для чьей громадной гробницы
эта последняя ночь станет сводом,
возведенным всею накопленной мощью
паров, из плотной атмосферы которого
падут черный ливень, и пламя, и град: О, услышь!
3
Ты, пробудивший от летних сновидений
синеву Средиземного моря там, где оно отдыхало,
убаюканное теченьем своих хрустальных потоков,
у вулканического острова в Байском заливе,
и грезило о древних дворцах и башнях,
волнуемых подводными волнами на глубине,
целиком поросших голубыми мхами и цветами
так дивно, что чувство слабеет, пытаясь описать их. Ты,
от чьей поступи Атлантический океан
раскалывается пучинами, пока глубоко внизу
бессильная морская листва -
планктон и склизкие водоросли начинают различать
твой голос, и вдруг бледнеют от страха
и трепещут, громко рыдая: услышь!
4
Будь мертвым я листом - ты носил бы меня;
будь вольным я облаком - летал бы я сам с тобою;
будь я волной - мчался бы, твоею властью влекомый,
но разделяя мощь твою, пусть и не столь свободный,
как ты, неудержимый! О, если даже
я стал бы таким, как в детстве, и мог бы быть
товарищем тебе в странствиях под небесами,
ибо тогда казалось мне возможным сравняться
с тобою в скорости; я никогда не пытался бы вот так
обращаться к тебе с мольбою в мучительной нужде.
О, унеси меня, как волну, как облако, как лист!
Упал я в тернии жизни, и льется кровь моя!
Вся тяжесть эпохи сковала и угнетает
подобного тебе, - неукротимого, гордого, вольного.
5
О, преврати меня в свою лиру - такую, как лес,
пусть так же, как и его, мои опадают листья!
И тогда твои величественные гармонии
наполнятся не только его осенним гулом,
но и нежностью печальных дум. Пусть будет,
дух яростный, тобою мой дух! Будь мной, неукротимый!
По вселенной неси мои мертвые мысли,
как увянувшие листья, чтобы пробудить
новую жизнь, и чарами этого стиха
развей, как непотухшего пламени
золу и искры, мои слова среди людей.
Стань с моими устами для непробудившейся земли
трубою, возвещающею пророчества. О, Ветер,
Если Зима приближается, не вслед за ней идет ли Весна?