Ураган Постмодерна и Благая Весть
“Он встал, взял Младенца и Матерь Его ночью и пошел в Египет,
и там был до смерти Ирода, да сбудется реченное Господом через пророка,
который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего (Ос.11:1)”
(Евангелие от Матфея 2:15. )
Ирод умер. Окончилась эпоха модерна, эпоха Греции и Рима, вечно седого и вечно современного Египта. Вечное противостояние двух культур окончилось победой древнего Вавилона (вошедшего в современную историю в виде Персии, см. заметку " ПЕРСИЯ, старая и страшная), и мы вступили в новую эпоху -- эпоху Постмодерна.
Полезно вовремя осознать, что произошло, чтобы успешно адаптироваться к новой метареальности. Конечно, это дано немногим. Генералы вечно готовятся к прошлой войне, и потому нам всё-таки придётся пережить новый 41-й год и пожар Москвы, оставив противнику новое Бородино. Большинство людей слишком косно, чтобы вовремя воспринять веяния времени и поставить самые полезные на сегодня косые паруса, позволяющие при должной сноровке плыть против ветра. Они сколько могут борются, тупо противясь потоку, и их несёт на скалы. И только уже в виду неизбежной гибели они с неохотой осознают, что оказались в новой и неизведанной реальности.
Я же приглашаю моего дорогого читателя немного выиграть время. Что я пишу сейчас и что кажется пока новым, странным и маловероятным, скоро станет общепризнанной банальностью и общим местом. А для кого-то уже и стало давно, ещё лет двадцать назад -- для тех, кто обладает мышлением, скажем, уровня Пелевина. Они предвидели то, что совершается сегодня, и что до нас, простых смертных, только-только начинает доходить. Для нас всё случилось вдруг. Мы вдруг оказались в новом мире, но пока не очень хорошо представляем его физику и географию. Ну, так давайте же познакомимся с ними!
Главный принцип бытия в этой новой реальности состоит в том, что никакой объективной реальности больше нет. У каждого человека имеется своя реальность, и в ней он обитает в добровольной самоизоляции, обитает до тех пор, пока верит в объективность этой реальности. Как мы оказались в этой тюрьме? Это-то как раз понятно. Нас приучили к ней как к горшку в глубоком детстве наши родители, обитавшие в той же реальности. Мы потомственные пленники. Достаточно заключить в самоизоляцию одно поколение, и дальше люди уже сами приучат к ней своих потомков.
Просветляющая истина этого нового мира состоит в том, что видимая тобой реальность вовсе не объективна -- напротив, она глубоко субъективна. Это твоя личная отдельная реальность, которую ты считаешь объективной по очень простой и даже смешной причине: потому что подавляющее большинство твоих знакомых тоже считает её объективной. "Объективность" этой реальности это всего лишь консенсус. Человек иной культуры, оказавшись в том же месте и в то же время увидит вокруг себя совершенно иной мир, иные возможности, каких не видишь ты. Правда, от него в то же время будут скрыты возможности, очевидные для тебя. Всё относительно -- вот в чём состоит последняя правда Постмодерна.
Если твоя реальность субъективна, то её можно менять (см. цикл заметок Как изменить мир), и теоретически каждый может изменить её на свой вкус. На практике всё не так просто. Когда сталкиваются два человека, у каждого из которых своя отдельная реальность, начинается борьба. Внешне эта борьба может выглядеть как спокойная философская беседа, как горячий спор или даже кровопролитная схватка. Неважно. Суть происходящего всегда одна и та же: каждый из нас непроизвольно стремится навязать другому свою реальность как единственно объективную. В сущности, именно в этом заключается смысл любой войны. Не в убийстве, а в навязывании противнику своей концепции и своего порядка вещей -- который ты сам, впрочем, можешь считать и как правило считаешь вовсе не своим, а объективно данным как тебе, так и твоему противнику. Верить в объективность мира это ведь боевой приём, усиливающий суггестию, приём самообороны, позволяющий достаточно эффективно защититься от интервенций противника. Этим и хороша самоизоляция: она защищает нас от ударов извне. Мой дом -- моя крепость. Ну и что, что тюрьма. Между тюрьмой и крепостью разница не так велика и по большому счету она субъективна: из тюрьмы тебя не выпускают, а из крепости ты не выходишь сам (пока не сочтешь нужным).
Европейская культура выросла из Рима, римская из Греции, а греческая -- из Египта. До сего дня мы жили внутри египетского мифа. Ведь идея объективности "объективной реальности" -- базовая аксиома Египетского мифа. Это та культурная почва, на которой проросло христианство. И победа Персии действительно страшна, смертельно опасна для христианской культуры именно потому, что она лишает её почвы. Той почвы, на которой она цвела полтора тысячелетия, пока один греческий мудрец, увлеченный персидской магией (Плифон) не подсказал флорентийскому молодому льву Козимо Медичи, как можно и нужно изменить мир. Я об этом писал в заметке Мистерия Власти: власть должна быть тайной, управлять толпой надо при помощи охлократии, а саму охлократию держать под контролем при помощи персидской магии. Прошло пятьсот лет -- и мир изменился под действием магии Плифона. Явная слава христианских королей (далеких наследников египетских фараонов) померкла в лучах тайного блеска закулисных персидских магов. Пришёл новый мир, в котором нет объективной Истины, есть лишь множество субъективных правд, противостоящих друг другу, вступающих друг с другом в бесконечный бахтиновской диалог (см. также здесь и здесь).
Начало перехода в этот новый мир знаменовали лично для меня "Сказки о силе" Карлоса Кастанеды, прочитав которые я и сошёл с ума. И это моё сумасшествие -- бытовая мелочь. Я переболел Постмодерном в лёгкой форме и выработал к нему антитела задолго до того, как весь мир сошел с ума, целенаправленно заражённый психологической эпидемией страха перед короновирусом. Сразу подчеркну, я вовсе не считаю эту болезнь фейком! Просто надо же отличать объективную угрозу от сумасшедшей накрутки её внутри человеческом воображении. Речь не о том. Мы сейчас рассуждаем на более глубоком уровне -- насколько объективной является объективность как таковая.
Христиане по всему миру ощутили очень болезненный удар самоизоляции, вдруг создавший препятствия для их привычной литургической жизни. Но вот что важно сразу понять. Этот первый лёгкий удар лишь предупреждение, лишь проверка на вшивость. Ведь следом за банальной атипичной простудой вируса Короны, смешной для русских с нашим жутким континентальным климатом, может прийти и настоящая чума. Нет, я не так написал. Не может, а должна. И наше священноначалие не напрасно призвало нас пересидеть эти дни дома. Но вот беда -- подавляющее большинство православных не понимает, в чем тут состоит предупреждение и в чем заключается вшивость. Все подумали, что нас хотят напугать, чтобы мы в храм ходить перестали. Хе-хе. На самом деле нет. Нас проверили, насколько мы готовы слушаться своего Патриарха. И теперь будут сделаны соответствующие выводы.
Четыре года назад я опубликовал у себя текст, написанный одним умным человеком, который пропал потом без вести. Просто пропал бесследно -- оказывается, такое бывает. Та заметка называлась Функция патриарха при внешнем управлении Церковью, и там было сказано:
Техника внешнего управления какой бы то ни было организацией проста: возьми под контроль верхний эшелон управления - и будешь контролировать всю организацию. Подробный разбор, кем и как именно контролируется Московская патриархия, можно прочитать здесь. В отношении Церкви эта техника, однако, в принципе не работает, потому что в верхнем эшелоне управления Церковью находится Господь Иисус Христос, Пречистая Богородица, святые Ангелы и все святые, от века просиявшие. Патриархи, митрополиты и прочие иерархи - это далеко не верхний эшелон церковного управления. Чего могут добиться специалисты по криптоколониальному управлению - это более или менее полного контроля над этим промежуточным звеном.
Такая ситуация сложилась в Русской Православной Церкви в 20-е годы прошлого века и сохраняется по сей день.
Реальная функция Патриарха и других (подконтрольных внешним силам) иерархов Церкви - более-менее убедительная ИМИТАЦИЯ управления. Они играют роль фальшивого детского руля во «взрослом» автомобиле. Надо рулить и громко бибикать, имитируя управление. Чтобы наглецы, возомнившие себя хозяевами Церкви (в значит, поставившие себя едва ли не выше Бога!) воображали, что ситуация находится под контролем.
Так вот, сегодня нас расчехлили. Хозяева устроили небольшую ревизию своего хозяйства и убедились, что тут у нас непорядок. Оказывется, русская Церковь-то (в отличие от дисциплинированной кипрской, например) вовсе не находится под контролем! А значит, ожидать от Неё можно чего угодно. А значит что? Значит, надо давить. И теперь будут давить, не жалуйтесь и не пищите. И не говорите, что вас не предупреждали. Патриарх предупреждал. И Тихон Шевкунов просил по-человечески: не высовывайтесь пока, пересидите дома, пока мимоидет гнев Господень, и открытым текстом обозначил суть проблемы: началась война. Но мы же герои, да? Русские не сдаются. (И это, кстати, правда!) Так что -- изготовимся. Будет нам теперь и мор, и глад, и нашествие иноплеменников. Всё будет по полной программе.
Но я отвлекся от основной темы.
А тема у нас такая: может ли выстоять Православие в эпоху беспредельного торжества Постмодерна? Некоторые тут пока ещё строят иллюзии: вот сейчас восстанет царь православный и стряхнёт этот мерзкий постмодерн как пыль, как прах, егоже возметает ветр от лица земли. Но не так-то всё просто. Хватит трусить, пора открыть глаза и увидеть настоящий масштаб грядущей на нас беды.
Бог попускает победу Персии не по случайности и не необдуманно. Суть в том, что Православие глубже Египта (как оно оказалось глубже и еврейства, да и всего на свете). Египетская философия оказалась хорошей и плодотворной почвой для христианской культуры, но Православие это не культура, оно намного, намного глубже любой культуры. Любой -- не только египетской, но и вавилонской/персидской. Вот о чём сейчас надо думать.
У нас уже отняли объективную реальность. Пока это изменение ощутили лишь единицы, лишь самые чувствительные люди, имеющие интимный контакт с духовным миром. Остальные ещё цепляются за остатки объективности, ещё мечтают о Третьем Риме и/или национальном возрождении. Но это попытки двигаться назад, развернуть колесо истории, а Господь ведёт нас вперёд, потому что нам надлежит пройти сквозь магическое марево Постмодерна.
И вот в чём суть этого текста. Я хочу поделиться с дорогим читателем своим личным опытом прохождения сквозь это марево. Мне было в каком-то смысле намного легче, потому что я шёл сквозь него в одиночку, пока мир ещё спокойно стоял:
Мир на земле прочно стоит
Сверху Господь мудро глядит
Нужен Он нам
С нами Он Сам.
И я, конечно же, опирался на этот прочный небесный покой, которым в то время ещё обильна была земля. Грозящая гибелью буря происходила лишь в моей душе, хотя мне самому казалось, что рушится именно весь мир.
Но в то время (это был 1991 год) мир ещё не рушился, крах СССР была лёгкой разминкой, предупреждением перед грядущей на нас бурей. И очень хорошо, что Россия раньше и сильнее других ощутила на себе тогда, в 90-е годы, первые дуновения грядущего теперь на мир урагана.
Тогда, в 90-е годы, я шёл сквозь эту грядущую бурю в одиночку, в то время, когда все остальные наслаждались ещё относительным покоем. Не было денег, не было будущего, но мир на земле в общем и целом ещё прочно стоял. Теперь будет не так. И очень важно понять, каким образом православный человек может сохранить Веру, когда Промысел Божий вывел нас из Египта в магическую пустыню, где нет объективной реальности.
Это делается так. Надо понять и признать, что объективной реальности больше нет. Увы, только так -- иначе не устоишь, но ветер глобальных перемен унесёт тебя, оторвав от народа Божия. Ну, и что, что объективной реальности нет. Ну и что, что у каждого человека теперь своя правда, и каждый живёт теперь в своей отдельной реальности. У нас есть Человек, Чья правда сильнее всякой другой правды. Человек, которому суждено победить всех, и навязать всему миру Свою правду и Свой суд. И Его слово будет последним словом.
Объективной реальности больше нет -- зато есть субъективное мнение Иисуса Христа, которое сильнее любой объективной реальности, потому что Он Бог. За Него-то и надо держаться, а не за объективную реальность, вынесенную евреями из Египта. Объективность, объектность уже отыграла свою роль, послужив младенческой колыбелью для Церкви. Сила Церкви не в христианской культуре, а в Самом Христе. Христианская культура всё, её уже оторвало от земли и уносит, уносит ураганом прямо на наших глазах. Прощайтесь с нею -- впрочем, ненадолго. Потому что она вернётся снова вместе с Самим Христом, когда Он приидет во славе с ангелами Его. Вернётся стократ усилившись, ведь она лишь отблеск Его вечного царства.
Пришло время возвращать долги. Мы долгое время жили наследием Рима, Греции, Египта и много пользы получили от него. Но вот: оказалось, что оно не вечно, а теперь на нас грядёт Вечность.
[Краткое обсуждение с парой удачных формулировок.]> Реальность есть, поскольку есть Бог.
По-настоящему есть только Бог, а Он не является реальностью в том смысле, в каком мы говорим о реальности. Как учат в семинариях: "Если есть Бог, то нет нас, а если есть мы, то нет Бога"
> Ну ты-то хочешь ободрить людей, которые этого не знают.
Мне кажется, это не лучшая идея -- обеспокоенным людям бахнуть сообщением, что реальности нет. Но, кстати, если принять тезис, что выживет тот, кто сойдёт с ума и сумеет к этому приспособиться, то нормально.
Да, именно так. Очень хорошо сформулировано: "Выживет тот, кто сойдёт с ума и сумеет к этому приспособиться"
> А можно ли слова «объективной реальности не существует» перефразировать как - все лгут, думая что говорят правду?
Не думаю. Я бы сказал иначе. Каждый говорит свою правду, но при этом претендует на Истину.
> Так это всегда было. Чем сегодняшнее время тогда отличается от сто лет назад, или тридцать
Тем, что объективной Истины больше нет. Осталась лишь сила. Кто сильнее, тот и прав.
> Мы не видим Истину за пеленой своих представлений. А вот в поле этих представлений (коллективное бессознательное) действительно существует правила - кто сильнее, тот и прав. И это поле сейчас взволновано, мягко говоря.
Дело-то в том, что Истина не "объективна". В этом состоит правда постмодерна. Неправда, что вообще нет Истины. Но правда, что нет объективной Истины.
> Выражение, что объективной Истины больше нет, звучит как ницшеанское "Бог умер".
Да! Ты уловила этот намек. Ницше это предчувствовал задолго до. Потому и сошел с ума. Только вот не смог он к этому приспособиться. Потому что не знал Христа, да и не мог знать, оставаясь вне истинной Церкви.
> Так это не Бог умер, а у нас исчезла способность воспринимать Его. Он не смотрит на нас, поэтому у нас исчезла способность воспринимать Его.
Ну нет. Тут не соглашусь ни с чем. Умерла всего лишь "объективная истина" вынесенная евреями из Египта и вошедшая в европейскую культуру через Грецию.
Всего лишь. В наших отношениях с Богом не изменилось ничего.
[Литературное дополнение. Что-то мне подсказывает, что оно тут не лишнее, хотя пафос заметки оно снизит. А все-таки пусть будет. Лишний пафос, он в нашем деле вреден.]
------------------------------------------------------
POSTSCRIPTUM:
Мне хочется процитировать тут сегодняшний пост Константина Крылова, который странным образом подтолкнул меня к написанию вышеизложенного материала. Задал тон, что ли.
Писателю сегодня опять не спалось, и вот родилось следующее:
Если бы Стивен Кинг писал по-русски и на россиянском материале, вот каков был бы сюжет Pet Sematary («Кладбища домашних животных»):
Анатолий Петров, доктор из Новоуральска, попал под очередную оптимизацию. Работы нет, а у него жена и две дочки, Светик и Натусик. Старый приятель из мелкого городка Сыргыл обещает его пристроить в сыргыльскую областную больницу, где как раз помер зав хирургического отделения и заменить его некем, а он может замолвить словечко. Петров договаривается о сдаче квартиры и сваливает в Сыргыл. Городок маленький, грязный и страшный, но там действительно находится областная больница. Сначала всё идёт хорошо, его берут на должность, он начинает получать кой-какие деньги в виде зарплаты, от больных и от сдачи квартиры в Новосибе. Он удачно делает сложную операцию местному криминальному авторитету, хозяину леспромхоза, и становится неприкосновенной фигурой даже для местных силовиков. Ест хорошее мясо из местного охотхозяйства, покупает свежие яички. Доходит до того, что снимает (за очень скромные деньги) деревянный дом (в Сыргыле полно старых деревянных домов), куда семья и вселяется. В общем, всё довольно неплохо, даже по сравнению с Новоуральском.
Дома, однако, обостряется старый конфликт. Жена (её зовут Жанна) когда-то завела кота по кличке Принц - довольно противное, злобное, гадкое животное. У детей аллергия на его шерсть. Кот грязный, вонючий, постоянно срёт в доме и размазывает дерьмо по всей квартире, рвёт занавески, всё роняет и портит. Анатолий кота терпеть не может, тот это чувствует и постоянно кусает его за ноги и ссыт ему в ботинки. Дети кота боятся - он чуть не выцарапал глазик маленькой Наташе. Но жена из принципа не хочет расставаться с котом, ну вот такой у неё загиб. На самом деле ей нравится изводить семью поганым котом, хотя она в этом не признаётся даже себе.
Однажды, когда Жанны нет дома, кот вполне сознательно сбрасывает на Анатолия тяжёлую вазу. Анатолий отрубается, очухивается в больничке. Выясняется, что у него сотряс. Ночью ему является видение - некий дух, который говорит ему, что к возвращению Анатолия кот умрёт и его надо похоронить в определённом месте, в глубине лесов, окружающих Сыргыл.
Так оно и происходит. Он возвращается домой и застаёт жену в слезах - котик умер. Анатолий говорит, что кота стоит похоронить, берёт лопату и идёт за городскую черту. Там он зарывает его на какой-то полянке странного вида, в центре которой стоит древний вогульский идол.
На следующий день кот возвращается домой. Да, это тот самый кот. Но с ним произошла волшебная перемена! Он перестаёт гадить, причём во всех смыслах - вообще не какает и не писает. Ведёт себя воспитанно, никого не кусает, ничего не портит. У детей пропадает аллергия на кота. Правда, кот холодный. Зато он ничем не пахнет.
Кроме детей. У Светика с Натусиком - тяжёлый детский конфликт. Натусик, оказывается, вредная и злая девочка, которая постоянно изводит Светика (подробности в романе). Кончается всё тем, что доведённая до белого каления Светик (старшая) бросает в Натусика ту самую вазу. И случайно убивает сестру.
Отец узнаёт об этом. Он в ужасе. И тут он вспоминает про ту самую полянку и зарывает там трупик дочки. (Жена в отъезде и ничего пока не знет.)
На следующий день Натусик возвращается домой. И совершенно преображается. Теперь это добрая, милая, послушная девочка. Правда, холодная и ничем не пахнет. Зато теперь она не писает и не какает, как настоящая маленькая принцесса! Чем она очень гордится.
Позавидовав Натусику, Светик выпрыгивает из окошка, чтобы тоже улучшиться. Дальше полянка, возвращение, и Светик теперь не хуже Натусика.
Петров задумывается. В общем-то понятно, что там «какая-то дьявольщина». Но до чего же всё хорошо ладится! А вот Жанна как-то нервничает. Ей не нравится, что дочки какие-то холодные, она устраивает мужу сцены и истерики, отказывает в сексе… Петров, подумав, принимает ответственное решение. Хлороформ, полянка… и Жанна волшебным образом меняется к лучшему. Теперь это настоящая преданная жена, во всех отношениях. Правда, перед сексом ей приходится по полчаса лежать в горячей ванне, иначе как-то неприятно. Зато заботливая, по-женски мудрая, и даже научается варить борщ.
Потом у Петрова происходит конфликт с главврачом. Главврач - неприятный человек, циник, подлец. Петров решается улучшить главврача - и делает это. С самыми благоприятными результатами. Главврач перестаёт даже взятки вымогать.
Петрову снова является видение. Оказывается, во всех умерших вселяются древние вогульские духи. Они раньше считались злыми, но по сравнению с местным начальством и вообще местными жителями они выглядят очень даже ничего. Например, у этих древних чертей есть чувство благодарности - особенно за предоставление тел. Так что лично к Петрову они со всем уважением. Да и к другим людям относительно неплохо. Несмотря даже на то, что люди испакостились до такого уровня низости и мерзости, который древним чертями и не снился.
Тут в Сыргыл приезжает местный губернатор. У Петрова появляется идея - улучшить губернатора…
(всё, засыпаю)
Конец цитаты.
Вот что я подумал, прочитав этот замечательный текст.
По логике вещей, главный герой на каком-то этапе должен ощутить в себе экстрасенсорные способности. Слегка предвидеть будущее. Немножко прозревать суть вещей. Влиять на людей и в какой-то мере на события. Ведь он стал полноценным жрецом вогульских богов. Это обязывает.
Уже после кота -- было бы странно, если не.
И вообще, вся эта история с вазой -- это интервенция духов с далёким прицелом: захват власти сначала на региональном, а потом и на федеральном уровне.
Коллизия мирового масштаба намечается. И по-своему вполне логичный итог многонационального государственного строительства на территории Третьего Рима.
Да, и ещё. Вещь очевидная, но проговорить всё-таки нужно.
Понятно же, что дурной характер кота, жены, дочки -- следствие влияния тех же самых вогульских чертей. Чтобы подвигнуть героя к правильному решению, нужен не только пряник, но и кнут. И неслучайно история начинается с кнута (с кота).
Кот -- древнее и неприкосновенное животное, история которого связана с Египтом. А Египет -- конкурирующая цивилизация. "От Египта воззвал Я Сына Моего"
Гадкий гадящий кот Принц -- отличный фон для милых принцесс, чуждых всякого испражнения.
Вавилон/Персия торжествуют над побежденным Египтом.
Ну, а далее от Евангельской цитаты уже было рукой подать до вышеизложенного поста. Вот такие дела.