Большая дружина на Руси - этнический аспект
Этнический состав русской Большой Дружины (БД) представляет собой сложный вопрос. С одной стороны у нас есть летописное предание, где перечисляются "племена", принимавшие участие в походах Вещего Олега и Игоря:
"В год 6390 (882). Выступил в поход Олег, взяв с собою много воинов: варягов, чудь, словен, мерю, весь, кривичей"
"В год 6415 (907). Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев"
"В год 6452 (944). Игорь же собрал воинов многих: варягов, русь, и полян, и словен, и кривичей, и тиверцев, - и нанял печенегов, и заложников у них взял, - и пошел на греков в ладьях и на конях"
С другой стороны, приведенные списки (за исключением может списка 944 г.) справедливо вызывают чувство какой-то искусственности у всех специалистов, занимавшихся этим вопросом. В греческих источниках, описывающих греко-русские войны 9-10 вв. не упоминаются иные этносы кроме росов/тавроскифов. Это может казаться мелочью (подумаешь, называли греки всех подданных русских князей одним общим именем), однако во всех известных случаях, когда ромеям приходилось иметь дело с политическими объединениями, подобными Руси, они называли все народы, выставлявшие воинов для похода на Империю. К примеру, если они воевали с Болгарией, то называли болгар, славян и аваров (если те принимали участие в сражении). Если Святославу помогали печенеги и венгры, то греки не забывали их упомянуть. Можно вспомнить перечни племен и народов в войсках Аттилы, аваров и т.п. В тоже время мы хорошо помним, что все современники четко отличали русов и славян в 9-10 вв. как господствующий этнос и этнос эксплуатируемый. Константин Порфирородный, описывая устройство Руси 10 в. и ее отношения со славянскими данниками ни словом не обмолвился о том, что данники должны были принимать участие в военных предприятиях росов.
Если поближе рассмотреть списки летописи, то вопросы также возникают. Список 882 г. является неотъемлемой частью рассказа о том, как Вещий Олег решил перебраться в Киев, однако этот рассказ является нововведением автора ПВЛ, а в Начальной летописи и ее протографе ("Сказание о Рюриковичах"), которые предшествовали ПВЛ и нашли отражение в НПЛмл, ничего подобного мы не увидим. Там речь идет о варягах (именно о варягах, а не "варягах-руси"), которые пришли вместе с Рюриком, а после его смерти вместе с Игорем отправились гулять по Днепру, пока не набрели на Киев. Следовательно, весь перечень ПВЛ 882 г. можно считать конструктом летописца. Причем, он похоже опирался на какой-то пример. Ниже мы укажем на какой именно.
О том, что такой же искусственный характер может иметь перечень 907 г. свидетельствуют три момента. Во-первых, летописец добавляет, что греки зовут все эти племена "Великая Скуфь". Это позволяет предположить, что в распоряжении летописца находился какой-то письменный источник, в котором речь шла о "скифах" или "тавроскифах". Летописец же попытался раскрыть этот книжный греческий термин. Во-вторых, в НПЛмл мы вновь не видим никаких списков. Рассказ о походе Олега на Царьград, являющийся явной вставкой в более ранний текст "Сказания о Рюриковичах", и в целом идентичный рассказу ПВЛ о том же событии, говорит только о руси, а анекдот про паруса - о руси и словенах, подчеркивая неравный статус этих двух этносов. Пожалуй, этот анекдот - единственный наш более-менее аутентичный источник, позволяющий говорить о том, что славяне принимали какое-то участие в кампаниях Олега. В-третьих, договоры Олега с греками также ничего не говорят о "словенах".
Рассказ о первом походе Игоря на греков целиком заимствован из греческих источников (как и описание похода 860/866 г.). В нем речь идет лишь о руси. Гораздо интереснее описание похода 944 г. и его перечень. Он повторяется в НПЛмл, где его отождествляют с подготовкой к походу Олега: "В лЂто 6429 [921]. Игорь и Олегъ пристроиста воя многы, и Варягы и ПолянЂ и СловенЂ и Кривичи, и корабля многы бещисленыи". Выпали лишь тиверцы и печенеги. Судя по обширному рассказу в ПВЛ, его источником было некое русское предание. И этот рассказ можно счесть за достоверное описание, фиксирующее создание первой интернациональной БД на Руси. Это было закономерным следствием гибели воинства Игоря, состоящего преимущественно или только из этнических русов, в 941 г.
Описание походов Святослава в летописях, также имеющее эпическое происхождение, не имеет перечней. Князь-Пардус обходился русской молодежью, не привлекая, как кажется, союзников-данников. Это находит подтверждение в словах Льва Диакона, который говорит о "всем молодом поколении тавроскифов", поднятом Святославом для своих кампаний на Балканах (о разгроме Хазарии греческие источники, к сожалению, не говорят). Надо полагать, что в распоряжении Святослава должны были быть и ветераны походов Игоря, но за столь долгий срок они уже должны были стать частью "тавроскифов", конечно. Следует помнить, что где-то после греко-русской войны 941-944 гг. или во время ее значительные группы русов ушли в Закавказье и Хазарию, где их фиксируют арабские источники. Причем, в Хазарии русы упоминаются в паре со славянами (не смешиваясь с ними). Нельзя исключать, что эти "русы и славяне" были частью БД Игоря, оставшейся не у дел после договора с греками. Руси содержать огромное войско было бессмысленно, поэтому их могли отпустить на поиски нового нанимателя.
Более подробными наши сведения об этническом составе русских дружин становятся в конце 10-11 вв. Воины Ярополка и Олега никак не выделяются этнически, что объясняется их моноэтничностью: Ярополк был князем "Русской земли в узком смысле", в его дружине сражались "тавроскифы", ранее служившие отцу; Олег был князем Древлянским. После того, как Владимир вернулся из своего заморского турне, его войско состояло из варягов и, надо полагать, новгородцев (хотя они не упоминаются отдельно). Под Киев Владимир приходит уже с "большим войском", между тем как у Ярополка войска нет вообще. Единственным объяснением этому неожиданному раскладу служит рассказ Татищева о том, как воеводы Яропока перешли на сторону его брата. После победы Владимир отправляет большую часть варягов, ставших ненужными и опасными, в Византию, а наиболее "смысленных" оставляет у себя на службе, разослав их по городам.
О том, кем могли быть "варяги" Владимира, куда он бежал после смерти Олега, было высказано множество догадок. Назывались Швеция и земли балтийских славян. Последний вариант, учитывая некоторые особенности употребления термина "варяги" в качестве этнонима или экзонима в русских источниках 10-12 вв., представляется более вероятным. Однако, мог ли Владимир там нанять столь значительные силы? Наиболее вероятным мне представляется гипотеза Е.А. Шинакова, который предоложил следующее решение этой проблемы: "Варяги", к которым бежал Владимир, были скорее всего Данией, так как на тот момент во всем регионе только Харальд Синезубый имел в наличии огромные воинские контингенты, оставшиеся на его попечении после войны с Оттоном, которую Дания к тому же проиграла. Харальд был заинтересован в том, чтобы часть этих воинов покинула Данию. При этом значительную часть БД Харальда составляли балтийские славяне. Появление этих отрядов на Руси объясняет широкое распространение "скандинавских древностей" на юге Руси (главным образом, на Левобрежье Днепра, также в Белгороде и прикарпатском Плиснеске) в конце 10 века, где часть варягов получила от Владимира "города". Украшения скандинавского типа встречаются здесь главным образом в женских погребениях, которые можно связывать с женами и наложницами варягов. Украшения получили широкое распространение, потеряв прежнюю семантику и в таком виде попали позднее уже обратно в Скандинавию. С датскими "варягами" Шинаков связывает появление термина "гридь" (дружина). Он предполагает, что они могли принести с собой датский опыт строительства государства и идею оборонительной системы на южной границе, напоминающих Даневирке и "королевские крепости". К слову, Шинаков предполагает также чешское влияние на формирование "градской" системы управления. Немаловажно также то, что Харальд принял крещение и крестил Данию за 20 лет до крещения Руси. Датские "варяги" могли быть христианами и укрепить положение этой "партии" в Киеве.
При Владимире большое значение в дальнейшем развитии БД стали играть местные славянские элементы. Под 988 г. летописец сообщает: "И сказал Владимир: "Нехорошо, что мало городов около Киева". И стал ставить города по Десне, и по Остру, и по Трубежу, и по Суле, и по Стугне. И стал набирать мужей лучших от словен, и от кривичей, и от чуди, и от вятичей, и ими населил города, так как была война с печенегами. И воевал с ними, и побеждал их". Полагаю, именно этот перечень стал примером, для летописца, составлявшего перечни 882 и 907 гг. Причины этого переселения высказывались в литературе самые разные. Классический тезис советской историографии: привлечение всех сил молодого государства для обеспечения безопасности границ. П.П. Толочко видел в этом попытку приобретения Владимиром "своих людей" на враждебном ему Юге. Шинаков - византийский опыт перемешивания народов. При этом исследователи упускают из виду два важных события, имевших место накануне массовых депортаций с севера на юг местной знати. Первый - накануне крещения Владимир отправил в Византию огромный корпус элитных русских воинов, надо полагать ветеранов походов Святослава, с которыми сам Владимир собирал под свою власть земли восточных славян в 980-х. Это же было ядро антихристианской партии, приведшей когда-то Владимира на престол всея Руси. Второй процесс - ликвидация самостоятельных славиний и превращение их в административные единицы большого Русского государства. Местные князья заменялись сыновьями Владимира и его воеводами. Местную знать необходимо было оторвать от корней и заменить русскими дружинниками.
В связи с крещением Руси весьма показательно, что по летописному преданию Владимир решает этот вопрос уже не с дружиной, как его отец, а лишь с киевской верхушкой - боярами и "старцами градскими". Это легко объясняется тем, что прежняя элита, противившаяся новой религии, была удалена от принятия решения.
Археология позволяет дополнить летописный перечень депортированных "мужей нарочитых" также радимичами. Кроме славянской знати из лесной полосы и варягов Владимир был вынужден пополнять свою дружину за счет простолюдинов, выделявшихся силой и сноровкой. К их числу относится знаменитый юноша - кожемяка, Ян Усмошвец, как его именует Никоновская летопись. Соблазнительно было бы связывать с этим процессом возникновение образов "крестьянского сына" Ильи Муромца, ростовского поповича Алеши (Александра Никоновской летописи) и т.д., однако генезис этих героев столь сложен, а сам я настолько скептически отношусь к их традиционному происхождению, что воздержусь.
Кроме того, влияние варягов и доступ к этому ресурсу для русского князя стали менее доступными. На Балтике происходили серьезные изменения. В 983 г. началась очередная война ободритов и лютичей против саксов, Свейн Датский в 90-е гг. начал собирать все свободные дружины для осуществления своего имперского проекта - захвата Англии и Норвегии, одновременно Олав Трюггвасон укреплял свое положение в Норвегии, готовился к войне против Свейна и Олафа Шведского. Трюггвасон ранее служил Владимиру. Вместе с ним в Норвегию отправились, надо полагать, многие "варяги" - скандинавы, что еще больше должно было уменьшить их число на Руси. Все эти события должны были резко ограничить приток на Русь "варягов". Показательно, что ПВЛ не называет варягов даже среди северных "племен", которые Владимир расселял на южных границах. Вновь они появляются на страницах русской истории лишь в 1014 г.
"В год 6390 (882). Выступил в поход Олег, взяв с собою много воинов: варягов, чудь, словен, мерю, весь, кривичей"
"В год 6415 (907). Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев"
"В год 6452 (944). Игорь же собрал воинов многих: варягов, русь, и полян, и словен, и кривичей, и тиверцев, - и нанял печенегов, и заложников у них взял, - и пошел на греков в ладьях и на конях"
С другой стороны, приведенные списки (за исключением может списка 944 г.) справедливо вызывают чувство какой-то искусственности у всех специалистов, занимавшихся этим вопросом. В греческих источниках, описывающих греко-русские войны 9-10 вв. не упоминаются иные этносы кроме росов/тавроскифов. Это может казаться мелочью (подумаешь, называли греки всех подданных русских князей одним общим именем), однако во всех известных случаях, когда ромеям приходилось иметь дело с политическими объединениями, подобными Руси, они называли все народы, выставлявшие воинов для похода на Империю. К примеру, если они воевали с Болгарией, то называли болгар, славян и аваров (если те принимали участие в сражении). Если Святославу помогали печенеги и венгры, то греки не забывали их упомянуть. Можно вспомнить перечни племен и народов в войсках Аттилы, аваров и т.п. В тоже время мы хорошо помним, что все современники четко отличали русов и славян в 9-10 вв. как господствующий этнос и этнос эксплуатируемый. Константин Порфирородный, описывая устройство Руси 10 в. и ее отношения со славянскими данниками ни словом не обмолвился о том, что данники должны были принимать участие в военных предприятиях росов.
Если поближе рассмотреть списки летописи, то вопросы также возникают. Список 882 г. является неотъемлемой частью рассказа о том, как Вещий Олег решил перебраться в Киев, однако этот рассказ является нововведением автора ПВЛ, а в Начальной летописи и ее протографе ("Сказание о Рюриковичах"), которые предшествовали ПВЛ и нашли отражение в НПЛмл, ничего подобного мы не увидим. Там речь идет о варягах (именно о варягах, а не "варягах-руси"), которые пришли вместе с Рюриком, а после его смерти вместе с Игорем отправились гулять по Днепру, пока не набрели на Киев. Следовательно, весь перечень ПВЛ 882 г. можно считать конструктом летописца. Причем, он похоже опирался на какой-то пример. Ниже мы укажем на какой именно.
О том, что такой же искусственный характер может иметь перечень 907 г. свидетельствуют три момента. Во-первых, летописец добавляет, что греки зовут все эти племена "Великая Скуфь". Это позволяет предположить, что в распоряжении летописца находился какой-то письменный источник, в котором речь шла о "скифах" или "тавроскифах". Летописец же попытался раскрыть этот книжный греческий термин. Во-вторых, в НПЛмл мы вновь не видим никаких списков. Рассказ о походе Олега на Царьград, являющийся явной вставкой в более ранний текст "Сказания о Рюриковичах", и в целом идентичный рассказу ПВЛ о том же событии, говорит только о руси, а анекдот про паруса - о руси и словенах, подчеркивая неравный статус этих двух этносов. Пожалуй, этот анекдот - единственный наш более-менее аутентичный источник, позволяющий говорить о том, что славяне принимали какое-то участие в кампаниях Олега. В-третьих, договоры Олега с греками также ничего не говорят о "словенах".
Рассказ о первом походе Игоря на греков целиком заимствован из греческих источников (как и описание похода 860/866 г.). В нем речь идет лишь о руси. Гораздо интереснее описание похода 944 г. и его перечень. Он повторяется в НПЛмл, где его отождествляют с подготовкой к походу Олега: "В лЂто 6429 [921]. Игорь и Олегъ пристроиста воя многы, и Варягы и ПолянЂ и СловенЂ и Кривичи, и корабля многы бещисленыи". Выпали лишь тиверцы и печенеги. Судя по обширному рассказу в ПВЛ, его источником было некое русское предание. И этот рассказ можно счесть за достоверное описание, фиксирующее создание первой интернациональной БД на Руси. Это было закономерным следствием гибели воинства Игоря, состоящего преимущественно или только из этнических русов, в 941 г.
Описание походов Святослава в летописях, также имеющее эпическое происхождение, не имеет перечней. Князь-Пардус обходился русской молодежью, не привлекая, как кажется, союзников-данников. Это находит подтверждение в словах Льва Диакона, который говорит о "всем молодом поколении тавроскифов", поднятом Святославом для своих кампаний на Балканах (о разгроме Хазарии греческие источники, к сожалению, не говорят). Надо полагать, что в распоряжении Святослава должны были быть и ветераны походов Игоря, но за столь долгий срок они уже должны были стать частью "тавроскифов", конечно. Следует помнить, что где-то после греко-русской войны 941-944 гг. или во время ее значительные группы русов ушли в Закавказье и Хазарию, где их фиксируют арабские источники. Причем, в Хазарии русы упоминаются в паре со славянами (не смешиваясь с ними). Нельзя исключать, что эти "русы и славяне" были частью БД Игоря, оставшейся не у дел после договора с греками. Руси содержать огромное войско было бессмысленно, поэтому их могли отпустить на поиски нового нанимателя.
Более подробными наши сведения об этническом составе русских дружин становятся в конце 10-11 вв. Воины Ярополка и Олега никак не выделяются этнически, что объясняется их моноэтничностью: Ярополк был князем "Русской земли в узком смысле", в его дружине сражались "тавроскифы", ранее служившие отцу; Олег был князем Древлянским. После того, как Владимир вернулся из своего заморского турне, его войско состояло из варягов и, надо полагать, новгородцев (хотя они не упоминаются отдельно). Под Киев Владимир приходит уже с "большим войском", между тем как у Ярополка войска нет вообще. Единственным объяснением этому неожиданному раскладу служит рассказ Татищева о том, как воеводы Яропока перешли на сторону его брата. После победы Владимир отправляет большую часть варягов, ставших ненужными и опасными, в Византию, а наиболее "смысленных" оставляет у себя на службе, разослав их по городам.
О том, кем могли быть "варяги" Владимира, куда он бежал после смерти Олега, было высказано множество догадок. Назывались Швеция и земли балтийских славян. Последний вариант, учитывая некоторые особенности употребления термина "варяги" в качестве этнонима или экзонима в русских источниках 10-12 вв., представляется более вероятным. Однако, мог ли Владимир там нанять столь значительные силы? Наиболее вероятным мне представляется гипотеза Е.А. Шинакова, который предоложил следующее решение этой проблемы: "Варяги", к которым бежал Владимир, были скорее всего Данией, так как на тот момент во всем регионе только Харальд Синезубый имел в наличии огромные воинские контингенты, оставшиеся на его попечении после войны с Оттоном, которую Дания к тому же проиграла. Харальд был заинтересован в том, чтобы часть этих воинов покинула Данию. При этом значительную часть БД Харальда составляли балтийские славяне. Появление этих отрядов на Руси объясняет широкое распространение "скандинавских древностей" на юге Руси (главным образом, на Левобрежье Днепра, также в Белгороде и прикарпатском Плиснеске) в конце 10 века, где часть варягов получила от Владимира "города". Украшения скандинавского типа встречаются здесь главным образом в женских погребениях, которые можно связывать с женами и наложницами варягов. Украшения получили широкое распространение, потеряв прежнюю семантику и в таком виде попали позднее уже обратно в Скандинавию. С датскими "варягами" Шинаков связывает появление термина "гридь" (дружина). Он предполагает, что они могли принести с собой датский опыт строительства государства и идею оборонительной системы на южной границе, напоминающих Даневирке и "королевские крепости". К слову, Шинаков предполагает также чешское влияние на формирование "градской" системы управления. Немаловажно также то, что Харальд принял крещение и крестил Данию за 20 лет до крещения Руси. Датские "варяги" могли быть христианами и укрепить положение этой "партии" в Киеве.
При Владимире большое значение в дальнейшем развитии БД стали играть местные славянские элементы. Под 988 г. летописец сообщает: "И сказал Владимир: "Нехорошо, что мало городов около Киева". И стал ставить города по Десне, и по Остру, и по Трубежу, и по Суле, и по Стугне. И стал набирать мужей лучших от словен, и от кривичей, и от чуди, и от вятичей, и ими населил города, так как была война с печенегами. И воевал с ними, и побеждал их". Полагаю, именно этот перечень стал примером, для летописца, составлявшего перечни 882 и 907 гг. Причины этого переселения высказывались в литературе самые разные. Классический тезис советской историографии: привлечение всех сил молодого государства для обеспечения безопасности границ. П.П. Толочко видел в этом попытку приобретения Владимиром "своих людей" на враждебном ему Юге. Шинаков - византийский опыт перемешивания народов. При этом исследователи упускают из виду два важных события, имевших место накануне массовых депортаций с севера на юг местной знати. Первый - накануне крещения Владимир отправил в Византию огромный корпус элитных русских воинов, надо полагать ветеранов походов Святослава, с которыми сам Владимир собирал под свою власть земли восточных славян в 980-х. Это же было ядро антихристианской партии, приведшей когда-то Владимира на престол всея Руси. Второй процесс - ликвидация самостоятельных славиний и превращение их в административные единицы большого Русского государства. Местные князья заменялись сыновьями Владимира и его воеводами. Местную знать необходимо было оторвать от корней и заменить русскими дружинниками.
В связи с крещением Руси весьма показательно, что по летописному преданию Владимир решает этот вопрос уже не с дружиной, как его отец, а лишь с киевской верхушкой - боярами и "старцами градскими". Это легко объясняется тем, что прежняя элита, противившаяся новой религии, была удалена от принятия решения.
Археология позволяет дополнить летописный перечень депортированных "мужей нарочитых" также радимичами. Кроме славянской знати из лесной полосы и варягов Владимир был вынужден пополнять свою дружину за счет простолюдинов, выделявшихся силой и сноровкой. К их числу относится знаменитый юноша - кожемяка, Ян Усмошвец, как его именует Никоновская летопись. Соблазнительно было бы связывать с этим процессом возникновение образов "крестьянского сына" Ильи Муромца, ростовского поповича Алеши (Александра Никоновской летописи) и т.д., однако генезис этих героев столь сложен, а сам я настолько скептически отношусь к их традиционному происхождению, что воздержусь.
Кроме того, влияние варягов и доступ к этому ресурсу для русского князя стали менее доступными. На Балтике происходили серьезные изменения. В 983 г. началась очередная война ободритов и лютичей против саксов, Свейн Датский в 90-е гг. начал собирать все свободные дружины для осуществления своего имперского проекта - захвата Англии и Норвегии, одновременно Олав Трюггвасон укреплял свое положение в Норвегии, готовился к войне против Свейна и Олафа Шведского. Трюггвасон ранее служил Владимиру. Вместе с ним в Норвегию отправились, надо полагать, многие "варяги" - скандинавы, что еще больше должно было уменьшить их число на Руси. Все эти события должны были резко ограничить приток на Русь "варягов". Показательно, что ПВЛ не называет варягов даже среди северных "племен", которые Владимир расселял на южных границах. Вновь они появляются на страницах русской истории лишь в 1014 г.