ТАЙНА ПОЖИЛОГО ДЖЕНТЛЬМЕНА
Рядом с нашим любимым кафе, на железном подоконнике подвального окна приноровился сидеть с бумажным стаканчиком для денег нищий не нищий, попрошайка не попрошайка, а, скажем так, пожилой джентльмен с высокомерно-брезгливым выражением очень приличного лица. И одет он был прилично, но лицо! лицо тянуло на профессора. Ну ладно, бывшего профессора - хотя бывают ли они бывшими? И звонят ли они своим бывшим по ночам?
Неважно.
Невозможно было не обратить на него внимания, но дать денег, как на паперти, тоже казалось невозможным. Каждой своей бровью, каждым волоском бороды джентльмен демонстрировал яростное презрение к своему занятию, ну и заодно к окружающим. Глядя сквозь очки прямо перед собой, он держал свой стаканчик, как я - чашку с кофе, ну, может, чуть пониже, чтоб все же было понятно, что это не кофепитие, а что? сбор? просьба? о помощи, милостыне, подаянии - честно говоря, ни одно из этих слов к джентльмену никак не подходило.
Ни разу я не видела, чтобы кто-то дал ему хоть копейку. Я и так, и сяк пристраивалась, примеривалась, пыталась сообразить, как лучше, и если давать, то сколько, чтоб дополнительно не оскорбить и так бесконечно оскорбленного человека.
Пока мы вели наблюдение, обнаружилось интересное - человек сидел около кафе и нерегулярно, и, что удивительно, очень недолго. Например, полчаса. Пришёл, посидел со своим стаканчиком, ушёл. В следующий раз час посидел. Или минут пятнадцать. Ну, так себе занятие, если смотреть поверхностно.
Но мы не из поверхностных смотрителей. Наши до разнузданности пытливые мозги легко закипают и плодят разгадки загадок. Как бы незаметно раз за разом проходя рядом с джентльменом, искоса впиваясь взглядом в его надменный профиль, мы родили основные версии, самые банальные: это акт протеста, адресованный кому-то в семье или, наоборот, государству, это акт самоуничижения, которое вполне паче гордости, это сломленная личность, в отчаянии пытающаяся пробиться к социуму… и ещё с пяток теорий, включая и самую простую - деньги очень нужны, но просить невероятно противно, невозможно просто.
А потом родилась и небанальная версия - появление джентльмена это сигнал! Например, что где-то что-то лежит. Или, например, сосед в погонах зашёл домой пообедать. Ну, вы поняли. Пять пар валенок носками на юго-запад. Явка! Шпионы! Наркобарыги! Адюльтеры!
Поэтому и согласился сидеть - не за медяки, а за страшно представить! Валюту! Керенки! Биткоины! Но как человеку чести и старой закваски ему это отвратительно. Достоевский во весь рост.
Но это мы испорчены Штирлицем и Донцовой. Моя молодёжь гораздо, гораздо чище! И легко идёт на добро, не обвешивая его чугунными колобашками сомнений.
Джентльмену молодёжь очень сочувствовала, мои криминальные теории выслушивала скептически, и всё собиралась с ним поговорить, узнать, как помочь. И помочь. Тормозило их только сложное выражение джентльменского лица - тут нужно было очень хорошо продумать каждое слово.
Я бы, конечно, не рискнула с ним говорить. Но собиралась рискнуть все же дать денег - и чтоб это было как подарок, а не подачка. Быстро, молнией, человеком-пауком проскочить - вжих! И нету меня, только заходящее солнце тает в ледяном крошеве с реагентами.
А человека-то поймать непросто. Он же сам как корабль-призрак. Но мы настойчивые. Раза два в день пробегаем мимо кафе, высматриваем джентльмена с самыми решительными намерениями причинить ему бобро, и неважно, с какой целью он выходит из тени на свет.
И вот видим - сидит! Я сгруппировалась для броска, сжимая сюрприз в потной ладошке. Подлетаем ближе и с визгом копыт тормозим на льду, вытаращив глаза - джентльмен-то не настоящий! Не тот вообще! Шапка, очки, борода, палка, куртка, тот самый бумажный стаканчик - все джентльменское, все того пожилого дядьки! Но это не он! Другое лицо! Другой человек! Караул!!!
Все криминальные теории, прорвав плотину здрааого смысле, хлынули обратно в голову. Мафия! Снайпер-киллер на крыше! Мы оказались не в том месте не в то время! Валимсрочнонассрисовали!!!!
На самом деле я видела и похлеще - как на Грибоедова женщину, бьющуюся головой об асфальт в бесконечных молельных поклонах, периодически подменял мальчик-подросток, лицо, обращённое к асфальту, оставалось невидимым для прохожих. Он уставал чаще женщины и заходил в кафе выпить кофе с вишневым штруделем. Снимал облаченье в туалете, а перекусив, снова плюхался на тротуар - простоев они не допускали.
Но в этом был смысл. А здесь - нет. Хотя в НГ очень хотелось написать что-то со смыслом.