Литература. Пушкин. Литературный язык.
Мне вот только сейчас пришло в голову, что Пушкин поступился исторической языковой правдой,используя в своем описании Лукоморья старославянизмы (младой, чредой, златая, брег и т.п.). Ведь старославянизмы, церковнославянизмы - это признак письменной речи, а не народной, устной. В сказках маловероятно его Арина Родионовна использовала эти слова. В сказках на их месте будут, скорее, русизмы: молодой, чередой, золотая, берег.
Девятнадцатый век - это все еще то время когда литература светская, письменная продолжает рождаться, не родилась еще до конца.
Если нырнуть совсем глубоко, в то время, когда письменность только появилась на Руси, то там нет еще литературы. Есть фольклор, да, есть песни, сказки, сказания, былины, былички и т.п., но все это устно и без авторства ходит по миру и давно, как сейчас анекдоты, например, или считалки в детской среде, и не имеет никакого отношения ни к литературе, ни к письменности, а письменной авторской литературы нет. Письменность используется только для богослужебных и богоугодных книг, для летописей. И язык письменный - другой. Там слова другие и формы другие и правила другие.
В Великом Новгороде алфавит, конечно, используют в бытовых целях и для языка древних новгородцев, но это никакая не литература: бытовая переписка, личная, официальная...
То есть старославянский, церковнославянский языки совсем никак не должны перекликаться с народным творчеством. Это два параллельных пласта. Хотя, создавая, например, жития русских святых, их авторы могли заимствовать сюжеты из народных сказок (как в "Сказании о Петре и Февронии"), но язык при этом был все же не народный, а тот же старославянский или позже церковнославянский (то, во что превратился старославянский на Руси).
Но Пушкин, прекрасно зная историю этих слов, понимая, что их в устной народной речи быть не должно, все же использует их не как церковнославянизмы, а как маркеры древности, как архаику. Он не просто пересказывает народную сказку, он не ставит перед собой ту цель, которую ставил Афанасьев, дословно записывая сказки так, как их рассказывали ему в народе, - нет, Пушкин создает русскую светскую литературу, он пишет свою поэму, это осознанная стилизация и это, что особенно важно и интересно, создание языка, нового литературного языка, в котором церковнославянизмы станут теперь, с его легкой руки, воплощением не только архаичности, но и народности. И это логично. История народа в литературе, дух народа, История, не может быть изложена простым народным языком. Сказка для высшего света должна быть утонченной, а Руслан и Людмила к тому же и не сказка вовсе, ведь эта поэма - переложение, скорее, былины. Кроме того, во вступлении к поэме Пушкин тоже вместе со сказочными персонажами ставит не сказочных, а быличных (из быличек): кот, баба яга, кащей, избушка на курьих ножках, царевна, серый волк, тридцать витязей и дядька - да, это персонажи из русских сказок, а вот русалка и леший в сказках не встречаются, это герои быличек (страшилок древних:-)), вместе с водяными, домовыми и т.п.
Я все пытаюсь нарисовать себе простую схему-картинку возникновения именно литературы, русской литературы. Тут надо понимать, что литература - это письменные авторские тексты, созданные как произведение искусства. То есть литературой нельзя назвать народные сказки (хотя они, да, произведения искусства), потому что это фольклор, это народное творчество, устное, у них нет одного автора, нет авторского замысла. Литературой в полной мере нельзя называть и жития, которые были первыми письменными творениями и у которых были авторы. Ведь жития не воспринимались пишущими их как литература, как фантазия, как произведение искусства. Искусство и религия - это разные области. Ну и летописи - это тоже еще не художественная литература.
Но вот потихоньку, когда государство становилось все более светским, самодержцам понадобился двор и придворные поэты. Приближенных к высокой персоне должна была отличать особая утонченность, а тут без литературы не обойтись. Особой, высокой. Не байки же травить на приемах? Да и самодержца нужно воспевать особыми словами и особым слогом.
Ну и потихоньку появляются первые поэты, придворные, скорее. Они начинают учиться писать стихи. В буквальном смысле слова. Стихотворения времен Петра и Екатерины (Кантемир, Сумароков, Тредиаковский) очень сильно отличаются от стихотворений Пушкина.
О прозе и говорить не приходится. И вот чем занимался Пушкин: он методично создавал русскую литературу и русский литературный язык. Сплавлял его из народного языка, из церковнославянского, из заимствований...
Нет, вообще просто представьте себе: появился человек, который решил создать литературный язык: отобрать из всего имеющегося материала нужное, придумать, как все это сочетать, какие у каждого элемента будут функции, где, что и как будет употребляться... Ну и, естественно, создавать литературный язык возможно только тем, что писать на нем литературные произведения. А тут и темы, и герои, и характеры, и приемы, и перераспределение материала по жанрам...
В школе я не любила Пушкина. Он казался мне чем-то слишком обычным и неоригинальным. Вот Лермонтов - да. С его страданиями и непонятостью и надрывностью нравился мне гораздо больше. В общем, я со свойственым мне юношеским максимализмом считала, что все любят Пушкина, потому что его просто принято любить и считать великим, а в чем его величие - никто не знает. Повзрослев, я поняла, что язык и мысли Пушкина просты как истина. А теперь я еще потихоньку разглядываю его титанические труды по созданию русского литературного языка и все больше восхищаюсь гением.
И Ломоносов, да. Тоже гений.
Мне вообще интересно так:-): вот брали и думали, а какой должна быть литература? а как ее писать? а какие слова брать? может, так? а может, так? может, как французы? или как греки? или как англичане? Спорили, доказывали, руководствовались какими-то своими замыслами о целях итературы... А что-то бессознательно усваивали и перерабатывали... А современные писатели уже запросто могут ничего не доказывать, не объяснять, росто писать, оталкиваясь от того, что сделано: есть на чем прыгать, есть земля подногами, есть норма, от которой можно отталкиватья и удивлять.
Нам это трудно сейчас понять. Как это: почти с чистого листа конструировать литературу и литературный язык. Мы пользуемся им и не удивляемся, будто он всегда был. А был русский и церковнославянский; был фольклор и жития и летописи. А еще были примеры других, иностранных литератур. И из этого надо было спаять что-то свое, русскую литературу. И вот они паяли.
Но ведь и Достоевский создавал. Новых героев, новые способы их существования в художественной реальности, новые способы их взаимодействия с автором.
В школе произведения классиков даются как готовые. Как готовое решение. Даже без условия задачи. Ответ: 37. А чего 37? Про что вообще задача была? И как ее решали? Нет, дети, посмотрите, какая хорошая цифра! Правильная.
Девятнадцатый век - это все еще то время когда литература светская, письменная продолжает рождаться, не родилась еще до конца.
Если нырнуть совсем глубоко, в то время, когда письменность только появилась на Руси, то там нет еще литературы. Есть фольклор, да, есть песни, сказки, сказания, былины, былички и т.п., но все это устно и без авторства ходит по миру и давно, как сейчас анекдоты, например, или считалки в детской среде, и не имеет никакого отношения ни к литературе, ни к письменности, а письменной авторской литературы нет. Письменность используется только для богослужебных и богоугодных книг, для летописей. И язык письменный - другой. Там слова другие и формы другие и правила другие.
В Великом Новгороде алфавит, конечно, используют в бытовых целях и для языка древних новгородцев, но это никакая не литература: бытовая переписка, личная, официальная...
То есть старославянский, церковнославянский языки совсем никак не должны перекликаться с народным творчеством. Это два параллельных пласта. Хотя, создавая, например, жития русских святых, их авторы могли заимствовать сюжеты из народных сказок (как в "Сказании о Петре и Февронии"), но язык при этом был все же не народный, а тот же старославянский или позже церковнославянский (то, во что превратился старославянский на Руси).
Но Пушкин, прекрасно зная историю этих слов, понимая, что их в устной народной речи быть не должно, все же использует их не как церковнославянизмы, а как маркеры древности, как архаику. Он не просто пересказывает народную сказку, он не ставит перед собой ту цель, которую ставил Афанасьев, дословно записывая сказки так, как их рассказывали ему в народе, - нет, Пушкин создает русскую светскую литературу, он пишет свою поэму, это осознанная стилизация и это, что особенно важно и интересно, создание языка, нового литературного языка, в котором церковнославянизмы станут теперь, с его легкой руки, воплощением не только архаичности, но и народности. И это логично. История народа в литературе, дух народа, История, не может быть изложена простым народным языком. Сказка для высшего света должна быть утонченной, а Руслан и Людмила к тому же и не сказка вовсе, ведь эта поэма - переложение, скорее, былины. Кроме того, во вступлении к поэме Пушкин тоже вместе со сказочными персонажами ставит не сказочных, а быличных (из быличек): кот, баба яга, кащей, избушка на курьих ножках, царевна, серый волк, тридцать витязей и дядька - да, это персонажи из русских сказок, а вот русалка и леший в сказках не встречаются, это герои быличек (страшилок древних:-)), вместе с водяными, домовыми и т.п.
Я все пытаюсь нарисовать себе простую схему-картинку возникновения именно литературы, русской литературы. Тут надо понимать, что литература - это письменные авторские тексты, созданные как произведение искусства. То есть литературой нельзя назвать народные сказки (хотя они, да, произведения искусства), потому что это фольклор, это народное творчество, устное, у них нет одного автора, нет авторского замысла. Литературой в полной мере нельзя называть и жития, которые были первыми письменными творениями и у которых были авторы. Ведь жития не воспринимались пишущими их как литература, как фантазия, как произведение искусства. Искусство и религия - это разные области. Ну и летописи - это тоже еще не художественная литература.
Но вот потихоньку, когда государство становилось все более светским, самодержцам понадобился двор и придворные поэты. Приближенных к высокой персоне должна была отличать особая утонченность, а тут без литературы не обойтись. Особой, высокой. Не байки же травить на приемах? Да и самодержца нужно воспевать особыми словами и особым слогом.
Ну и потихоньку появляются первые поэты, придворные, скорее. Они начинают учиться писать стихи. В буквальном смысле слова. Стихотворения времен Петра и Екатерины (Кантемир, Сумароков, Тредиаковский) очень сильно отличаются от стихотворений Пушкина.
О прозе и говорить не приходится. И вот чем занимался Пушкин: он методично создавал русскую литературу и русский литературный язык. Сплавлял его из народного языка, из церковнославянского, из заимствований...
Нет, вообще просто представьте себе: появился человек, который решил создать литературный язык: отобрать из всего имеющегося материала нужное, придумать, как все это сочетать, какие у каждого элемента будут функции, где, что и как будет употребляться... Ну и, естественно, создавать литературный язык возможно только тем, что писать на нем литературные произведения. А тут и темы, и герои, и характеры, и приемы, и перераспределение материала по жанрам...
В школе я не любила Пушкина. Он казался мне чем-то слишком обычным и неоригинальным. Вот Лермонтов - да. С его страданиями и непонятостью и надрывностью нравился мне гораздо больше. В общем, я со свойственым мне юношеским максимализмом считала, что все любят Пушкина, потому что его просто принято любить и считать великим, а в чем его величие - никто не знает. Повзрослев, я поняла, что язык и мысли Пушкина просты как истина. А теперь я еще потихоньку разглядываю его титанические труды по созданию русского литературного языка и все больше восхищаюсь гением.
И Ломоносов, да. Тоже гений.
Мне вообще интересно так:-): вот брали и думали, а какой должна быть литература? а как ее писать? а какие слова брать? может, так? а может, так? может, как французы? или как греки? или как англичане? Спорили, доказывали, руководствовались какими-то своими замыслами о целях итературы... А что-то бессознательно усваивали и перерабатывали... А современные писатели уже запросто могут ничего не доказывать, не объяснять, росто писать, оталкиваясь от того, что сделано: есть на чем прыгать, есть земля подногами, есть норма, от которой можно отталкиватья и удивлять.
Нам это трудно сейчас понять. Как это: почти с чистого листа конструировать литературу и литературный язык. Мы пользуемся им и не удивляемся, будто он всегда был. А был русский и церковнославянский; был фольклор и жития и летописи. А еще были примеры других, иностранных литератур. И из этого надо было спаять что-то свое, русскую литературу. И вот они паяли.
Но ведь и Достоевский создавал. Новых героев, новые способы их существования в художественной реальности, новые способы их взаимодействия с автором.
В школе произведения классиков даются как готовые. Как готовое решение. Даже без условия задачи. Ответ: 37. А чего 37? Про что вообще задача была? И как ее решали? Нет, дети, посмотрите, какая хорошая цифра! Правильная.